России легче сотрудничать с кабинетом Моди

Российские и индийские специалисты работают над сверхзвуковой противокорабельной ракетой Brahmos. Фото Jaqadeesh Nv/EPA/ТАСС

После прихода к власти в Индии нового правительства Москва и Дели договорились расширять обмен технологиями, совместно работать над новыми образцами гражданского и военного авиастроения, продолжить строительство АЭС. Однако ахиллесовой пятой связей остается низкий объем торгового оборота. Об этом Александр КАДАКИН рассказал в Дели корреспонденту «НГ» Владимиру СКОСЫРЕВУ.

– В мае прошлого года к власти в Индии пришло правительство партии Бхаратия Джаната парти (БДП) во главе с Нарендрой Моди. Как это отразилось на российско-индийских отношениях?

– Смена правительства позволила нам провести как бы инвентаризацию всего нашего двустороннего хозяйства, с одной стороны. С другой – дать толчок развитию отношений. Причем с первого дня правительство Моди четко и недвусмысленно заявило, что стратегическое, привилегированное партнерство с Россией является неотъемлемой частью внешней политики Индии. Поэтому неожиданностей для нас не было и не могло быть: именно с БДП, которая находилась у власти в 2000 году президент РФ Владимир Путин и премьер-министр Атал Бихари Ваджпаи подписали декларацию о стратегическом партнерстве. Это был первый в международных отношениях такого рода документ. Потом другие стали ему подражать. Теперь чуть ли не между Китаем и США существует стратегическое партнерство.

С БДП нам работать легче. Она более нацелена на конкретный результат. А премьер-министр – энергичный, прагматичный человек. Не буду скрывать, последние пару лет предыдущего правительства у нас были определенные сложности. На самых высоких уровнях достигались соглашения, договаривались идти вперед, но ничего не двигалось. Это, наверное, объяснялось тем, что правительство было коалиционным. А сейчас мы имеем дело с однопартийным правительством БДП.

– США и Евросоюз добиваются от Индии, чтобы она осудила Россию за вмешательство в дела Украины. Это давление дает плоды?

– С самого начала украинских событий Индия занимала взвешенную и объективную позицию и продолжает занимать ее по сей день. По Крыму было официальное заявление о том, что Индия понимает наши объективные интересы, как и интересы других государств. Это было благоприятно для России – в том смысле, что она ни в коей мере не оспаривала сам факт воссоединения Крыма с Россией. Что касается последующих событий, Индия не считает этот кризис украинско-российским. Она считает его внутриукраинским. Индия призывает, чтобы внутри этой страны проходил инклюзивный диалог, вопросы решались не с помощью силы, а путем переговоров. Второй компонент политики Индии: она всегда категорически выступает против любых санкций и заявила, что никогда санкции против России не поддержит. Мы благодарны индийцам за понимание.

Недавно посол ЕС в Индии призвал Индию «повлиять» на Россию. Мы в ответ опубликовали заявление. Мы написали, что такого понятия, как повлиять друг на друга, в наших отношениях вообще не существует. Мы с Индией друг на друга не влияем. Наши страны проводят политические курсы, которые близки или совпадают. И сами индийцы подчеркивают, что сбить их с этой позиции никому не удастся.

– Моди провозгласил лозунг «Сделай в Индии», подразумевающий, что она должна производить все необходимое сама. Этот курс не станет препятствием для проникновения российских компаний на индийский рынок?

– Ни в коем случае. Этот лозунг не противоречит давно сложившемуся характеру наших экономических взаимоотношений. Советский Союз и Россия всегда строили предприятия в Индии. Для нас этот лозунг – не какая-то новация. Мы строили металлургические, заводы – Бокаро, Бхилаи, машиностроительные предприятия, другие. Они все остались, они работают на Индию. Или возьмем истребители «Сухой». Они сделаны в городе Насик на территории Индии. Или же наш крупнейший объект сотрудничества на сегодняшний день – атомная электростанция «Куданкулам». Она же находится в штате Тамилнад, то есть в Индии.

Другое дело – простая торговля, обмен товарами. Сюда не входят экономическое сотрудничество, военные поставки. К сожалению, объем торговли очень незначительный. Он было поднялся до 11 миллиардов долларов. Сейчас – меньше 10 миллиардов. Конечно, для таких огромных стран, как Индия и Россия, – это полная смехатура. Тут сказывается нехорошее наследие – монополия на внешнюю торговлю в СССР, на торговлю по квотам. Здесь сидели так называемые чайники. Они знали, что продадут 150–160 тысяч тонн чая и ждали, когда выделят квоты. А после того как мы стали рыночной экономикой, никто им квоты на блюдечке с каемочкой не вынесет. Будь то трикотаж из Лудхианы или чай из Дарджилинга. Нужно работать и работать.

– Индийцы жалуются на падение рубля. Предлагают перейти на прямой обмен рупий на рубли.

– Это реально. Есть рабочая группа между двумя министерствами финансов. Она работает над тем, чтобы перейти на торговлю в национальных валютах. Это может иметь положительный эффект. Не будут замешаны иностранные банки, никто не сможет препятствовать переводам из одной страны в другую.

– Недавно в Бангалоре состоялось воздушное шоу – по существу, конкурс ведущих самолетостроительных держав, претендующих на долю индийского рынка. Каковы перспективы у российских авиастроителей?

– В этот раз мы не летали на натуральных образцах. Привезли только «Сухой Суперджет», он сам прилетел. Тем не менее присутствие России было мощным. Несомненно, фаворитом шоу стали «Сухие», которые производит Индия. Они показали такую акробатику, что на их фоне Rafale смотрелся намного скромнее. У нас сотрудничество давнее. Имею в виду не только линейку «Сухих». Мы совместно разрабатываем истребитель пятого поколения. Эта разработка опережает Rafale, он поколения 4,5. Мы разрабатываем с индийцами военно-транспортный самолет, самолет палубной авиации.

– Газеты здесь пишут, что закупка Rafale провалилась. Это так?

– Об этом рано говорить. Это дело индийского правительства. И не факт, что если индийцы откажутся от Rafale, то закупят Су-30. Они друг друга не заменяют.

– Обратимся теперь к атомной энергетике. Россия построила два блока АЭС «Куданкулам». Президент США Барак Обама во время визита в Дели заявил, что Америка и Индия совершили прорыв в сфере мирного атома. Договоренность позволит американцам строить реакторы в Индии. Значит, опасения, связанные с тем, что индийские законы возлагают часть ответственности за возможные аварии на строителя, сняты?

– Эта договоренность непонятна. Она непрозрачна. Как она будет функционировать, не ясно. У России и Индии эта договоренность уже на бумаге. Условия строительства энергоблоков на «Куданкуламе» четко прописаны. Разница между Россией и другими странами в этой сфере очень наглядна. Первый блок на «Куданкуламе» производит электричество для потребителей, а второй реактор будет в ближайшее время подключен к электросети. А на возможных площадках других стран не вбито ни колышка. Причем мы обеспечиваем самый выгодный тариф за электроэнергию, вырабатываемую на АЭС. Она составляет 3,5 рупии за киловатт-час. Это по крайней мере в два раза меньше, чем в иностранных проектах, причем без учета схемы страхования.

– Но американцы постарались оградить себя от ответственности за возможный инцидент, договорившись, вероятно, о создании страхового фонда. А как у нас с этим дело обстоит?

– Это непростая проблема. Но, главное, мы и индийцы опираемся на опыт, накопленный в течение десятилетий. Наше сотрудничество в строительстве блоков 3–6 основано на межправительственном соглашении 2008 года, которое предусматривает полную ответственность оператора в соответствии с международным законодательством. Мы выработали взаимоприемлемую схему, чтобы разрешить правовую дилемму, которая вызвана некоторыми размытыми формулировками индийского закона об ответственности за ядерный ущерб от 2010 года. Нам удалось удовлетворить требования национальных законодательств и продолжать работать в строгом соответствии с международными обязательствами сторон.