Экономика энергодефицита

– Владимир Станиславович, прошедший период рекордных за последние 100 лет морозов и масштабных отключений потребителей от электроэнергии вызывает вопрос: за счет чего будет развиваться электроэнергетика, и сможет ли она в будущем обеспечить рост экономики с темпом 6–7%? А именно такой ориентир экономического развития был задан первыми лицами государства.

– Конечно, не сможет. Мы увидели, что все-таки растущая экономика приводит к растущему спросу на электроэнергию. И в условиях нехватки мощностей приходится ограничивать потребителей. Ограничение потребителей означает, что о высоких цифрах роста на ближайшую перспективу, по крайней мере в тех регионах, где сегодня наблюдается такой дефицит, а это, как правило, крупные промышленно развитые города, можно забыть на ближайшие годы. Потому что мощности в ближайшие годы не появятся. Для того чтобы их построить, нужно время, нужно несколько лет. Это не новая ситуация, о ней говорили давно. К сожалению, последние пять-шесть лет в этом плане были безнадежно упущены. Пытались сделать реформу, но в итоге от нее отказались, по сути, заморозили. И в итоге оставили растущую экономику с недостатком электроэнергии. Вот что произошло. В этом смысле итоги крайне печальные и выхода из этой ситуации не видно.

– В условиях дефицита генерирующих мощностей какие наиболее вероятные источники инвестирования средств в строительство станций?

– Есть суррогатные выходы, например обращаться к государству за инвестициями, вводить какие-то суррогатные механизмы гарантирования инвестиций по образцу выпущенного в декабре постановления правительства. Но качественно это ситуацию не меняет, потому что экономического механизма, который реагировал бы на запросы рынка, на потребности растущей экономики в электроэнергии, просто нет. И из-за того, что власти не захотели делать реформу, после слов президента Путина я так понимаю, сознательно не захотели, механизмы эти в ближайшее время и не появятся. А страна у нас вообще-то холодная, температуры низкие бывают часто. Значит, в последующие зимы ожидать отключений потребителей можно с большой вероятностью. Значит, все повторится, и будут ограничения.

Кроме того, на мой взгляд, эта ситуация вскрыла просто системную проблему в нашем энергетическом секторе. Потому что мы видели только верхнюю картинку, что делало РАО «ЕЭС» и Мосэнерго, например, в Москве. И я должен сказать, что они очень профессионально с этим справились и здорово прошли эту очень непростую ситуацию. Не хотел бы быть предсказателем всяких бед, но в ситуации такого напряжения, таких нагрузок аварии очень вероятны. И я думаю, что пронесло нас в этот раз. А в следующую зиму может не пронести.

– Можно как-то количественно оценить возможные потери в будущем при энергокризисе и масштабы будущих отключений потребителей?

– Конечно. В этом году ограничения были где-то 500–600 мегаватт. Что это такое это для московской энергосистемы? Это где-то 5–6% московской нагрузки, 5–6% потребителей – приличное ограничение. При этом отключали объекты промышленных предприятий, отключали объекты торговли. Это те как раз объекты, где происходит экономическая активность. Пережить это можно, отключая эти объекты, но экономическая активность в этот момент замораживается. Значит, говорить об экономическом росте и об увеличении размеров экономики, в данном случае региональной московской, не приходится. Но на самом деле ведь мы видели только «зимнюю верхушку», а она в разных формах существует и в другие периоды. Попробуйте подключиться, если вы хотите построить какое-то новое предприятие или новый торговый объект или даже жилой дом. Это очень сложно, потому что мощностей нет. Вам разрешение на подключение практически в 90 случаях не дадут, либо дадут на гораздо меньшие мощности, чем вам нужны. Вот это главная проблема, тем более что она актуальна и летом, потому что все это хозяйство, которое работает с перегрузками, его надо летом ремонтировать и значительная часть его выводится в ремонт. Летом она менее заметная, но на самом деле ситуация точно такая же. Объем наличной мощности существенно снижается. Поэтому мы будем еще долго жить в режиме вот этого сильного напряжения, связанного с обеспечением энергии. Это, конечно, сильно ударит и по экономическому росту, и просто по нормальным условиям жизни.

– За счет чего можно изменить ситуацию с дефицитом энергомощностей?

– Нужен работающий экономический механизм в отрасли. За 15 лет он так и не появился. Его предложили в виде реформы. Но власти не захотели ее делать. А теперь начинаем чесать себе затылок. То, что сейчас предлагают, – эти 20-летние генпланы развития энергетики с использованием бюджетных денег, – по сути, возврат к советской энергетике. Это, безусловно, не сработает, потому что советская энергетика, она хоть и плохо работала, но как-то справлялась с советским хозяйством, которое развивали централизованно. Там партия решала – где жилые дома строить, где предприятия строить. Сейчас это все непрогнозируемо. Мы видим, что в последние 5–6 лет спрос развивается в тех местах, где его не ждали. Потому что это рынок, и электроэнергетика тоже должна жить по законам рынка, чтобы на это среагировать. Пока ее в рынок не введут, вот и будем так мучиться.

– И частные деньги не придут в условиях регулируемого тарифа?

– Частные деньги не придут. И самое главное, чтобы в секторе была рыночная среда создана, чтобы инвесторы сами определяли, где строить мощности. Ни Чубайс, ни Путин, ни Брежнев, никто никогда это правильно не определит в условиях, если спрос диктуется законами рынка. Только инвесторы могут правильно оценить, исходя из своих экономических интересов, где строить мощности. Потому что какой-нибудь чиновник в Москве, он обязательно ошибется. Он будет их строить не там, что, как мы видим, и происходит в последние годы.