На фото одна из дискуссий в российском павильоне COP28. Кадр из видео пресс-службы Росгидромета
Впервые после годовой паузы Россия принимает активное участие в 28-й Конференции ООН по изменению климата (COP28), которая началась 30 ноября в Дубае (ОАЭ). Российский павильон, оператором которого выступает Росгидромет, возобновил работу. Активизация Москвы по климатической повестке не случайна: Россия опасается остаться в стороне от глобального регулирования климата, в которое наряду с ООН вовлечены почти все страны мира. А ведь у РФ в этой сфере имеются свои приоритеты, и для их поддержки она намерена задействовать и международные инструменты, например такие, как страны БРИКС.
Прежде всего Россия намерена отстаивать возможность для всех стран мира использовать в случае необходимости, связанной с потребностями экономики и населения, ископаемые источники энергии наряду с возобновляемыми, в то время как, например, страны ЕС (и, в частности, Германия) выступают за полный запрет на применение угля, нефти и газа. С этим вопросом тесно связаны проблема платы за выбросы парниковых газов и участие России в мировом рынке углеродных единиц, который испытывает значительный рост. Сейчас Россия от этого глобального рынка отключена по политическим причинам.
В России разрабатывается система утилизации выбросов парниковых газов, и прежде всего СО2, при применении на производствах в качестве энергоисточников ископаемого топлива. До недавнего времени в странах Евросоюза к системе утилизации и захоронения двуокиси углерода относились достаточно сдержанно, если не враждебно.
Одной из главных тем для споров на COP28 становится проблема регулирования углеродных рынков. В пользу этого свидетельствует инициатива немецкого канцлера Олафа Шольца по созданию так называемого климатического клуба, в который должны входить страны, придерживающиеся одинаковых взглядов на реализацию Парижского соглашения. В ходе своего выступления в Дубае Шольц говорил об особенностях такого клуба, в который уже можно включить более 30 государств мира. Речь идет о пока неформальном объединении государств, которые вместе разрабатывают идеи по реализации Парижского соглашения, а потом на подобных конференциях продвигают их в качестве обязательных решений для всех участников этих договоренностей. Позднее такой клуб должен будет обзавестись собственным секретариатом и начать планировать свою деятельность. Сейчас эксперты стран, входящих в такой клуб, работают над декарбонизацией таких энергоинтенсивных отраслей, как цементная и сталелитейная промышленность, а также перевозки воздушным и морским транспортом. Речь идет, в частности, о взаимном обмене технологиями. Именно в рамках подобного клуба реализуется идея трансграничного углеродного регулирования (ТУР или CBAM).
Понятно, что привлечение как можно большего числа участников в подобный клуб (как это планирует Шольц) приведет к резкому удорожанию для России ее экспорта, поскольку российским производителям придется оплачивать соответствующую стоимость выбросов СО2 по производству того или иного поставляемого за рубеж товара. Поэтому появилась альтернативная точка зрения на внешнюю торговлю углеродоемкими товарами. Она сводится к тому, что платить за такие выбросы должен и покупатель. Это предложение, актуальное для поставщиков углеводородов, связано с тем, что сейчас, в частности, из Европы по экологическим и экономическим причинам за пределы ЕС продолжают перемещаться целые энергоемкие и углеродоемкие отрасли. Дискуссия о том, кто должен платить за выбросы – поставщик ресурсов или их потребитель, – может затянуться, а столкновение концепций будущего малоуглеродного мира в Дубае приобретает конкретные черты.
Геннадий Петров 
