Питер бока повытер

Плушайте и не говорите, что не слышали: позавчера в Москве был живой Гринуэй!

Полночи на пресс-конференции, посвященной его новому мультимедийному проекту (шесть-восемь часов визуального ряда под названием "Чемодан Тульса Лупера", 92 эпизода, основанные на таблице Менделеева - узнаете мастера?), так вот, на этой самой пресс-конференции он говорил, в сущности, об одном - о том, что кино нужно освободить от текста.

"Деньги платят за текст, поэтому, чтобы снять кино, нужно написать сценарий, получить под сценарий деньги, потом выкинуть этот сценарий, и снять фильм, который ты хотел снять", - примерно так излагал свои принципы знаменитый режиссер.

Но сколько бы он ни рассуждал о литературоцентричности кинематографа, его собственное кино есть наиболее яркий пример "помеси" жанров - с литературной составляющей коктейля в первую очередь. "В детстве меня учили живописи, но кино основано на тексте, поэтому всю жизнь я пытаюсь связать два противоположных понятия - образ и слово", - говорит режиссер, и он прав: все его творения совмещают несовместимое: картинку и слово, книгу и фотографию, визуальное и вербальное.

Выход из положения мистер Питер нашел в каллиграфии, как все мы помним по фильму "Записки у изголовья", хотя выход этот был европейский. И потому не слишком аутентичный. Тем не менее именно в искусстве изображения слова Гринуэй видит выход из тупика, в который зашел кинематограф, затравленный "четырьмя видами тирании: текста, рамок экрана, актера и камеры".

"Пикассо говорил, что рисует не то, что видит, а то, что думает. Эйзенштейн считал Уолта Диснея величайшим гением кинематографа. Вот два полюса, которые определяют мое творчество", - продолжал сыпать афоризмами Гринуэй. "Я считаю, что кино умерло 31 сентября 1983, когда был изобретен пульт дистанционного управления" - это тоже из набора слоганов мастера. Ну а любимым режиссером Гринуэя оказался - кто бы мог сомневаться - Ален Рене. "Прошлым летом в Мариенбаде" - самый визуальный и одновременно самый надуманный фильм прошлого века.

Что касается примерной канвы нового фильма, то действие его развернется в самых разных точках Земли: в Колорадо, в Москве, в "пустынях", как выразился Гринуэй, Маньчжурии. Фильм подразумевает взаимодействие разных языков и разных культур. На вопрос "НГ" о том, что такое Россия в сознании Гринуэя, режиссер сказал: "Прокофьев, Эйзенштейн, все клише - Пушкин, Толстой, Красная площадь, Обломов". Oblomov - конечно же, с классическим западным ударением на последний слог.

"Кино Гринуэя - для интеллектуалов. До остальных мне нет никакого дела", - сказал под занавес режиссер, на что зал дружно зааплодировал. Как все-таки много у нас интеллектуалов. Страшно подумать!

EL-НГ