Александр Степанов Образ птицы - один из наиболее распространенных образов живых существ, встречающихся в искусстве. Птица как символ свободы и стремительности, хищности и глупости, легкости и зоркости, смиренности и музыкальности - вот далеко не полный набор важных метафор, традиционно связываемых с нашими крылатыми соседями по планете. Для осмысления этого сколь интригующего, столь и запутанного смыслового пространства в Институте проблем экологии и эволюции РАН им. Северцова собрались авторитетные деятели художественного и научного мира - писатели и орнитологи.
Круглый стол Крымского клуба в цикле "Зоософия" под условным заглавием "EPEA PTEROENTA, или ПТИЧИЙ БАЗАР. Птица в небе и в литературе" объединил таких разных людей, как прозаик Андрей Битов, эссеист и философ Михаил Эпштейн, поэты Виктор Коваль и Татьяна Щербина, директор Союза охраны птиц России Елена Зубакина, директор Центра независимых экологических программ Мария Черкасова, глава Фонда поддержки русской канарейки Роман Скибневский и другие писатели и ученые. Акция, инициированная Эпштейном, была приурочена к тридцатилетию знаменитой повести Битова "Птицы, или Новые сведения о человеке".
Цикл "Зоософия", как считается, нацелен на углубление взаимопонимания между учеными и литераторами, на поиск общего языка для представителей противоположных типов мышления - аналитического и синтетического. Однако, едва начавшись, круглый стол обозначил огромное зияние, практически пропасть между писательским и зоологическим взглядом на птиц. Для ученых птица - объект изучения, принципиально и досконально, до косточек, познаваемый объект. Мысль эта, сквозившая в выступлениях директора Центра независимых экологических программ Марии Черкасовой, старшего научного сотрудника кафедры зоологии позвоночных МГУ Ксении Авиловой и других орнитологов, была окрашена искренней и беззаветной любовью к предмету. "Птицы - те же люди: есть бескрылые, есть крылатые. Среди птиц крылатых больше. Бескрылые чаще вымирают", - утверждает директор Союза охраны птиц России Елена Зубакина. Кстати, редактируемый Еленой журнал "Мир птиц" планирует один из своих номеров целиком посвятить теме образа птицы в мировом искусстве. Следует предположить, этот выпуск еще дополнительно продвинет читателя в понимании того, что же такое птица.
Роман Скибневский (Фонд поддержки русской канарейки) заявил, что человека с птицей объединяет потребность в музыке, в музыкальном творчестве, и рассказал об удивительной отечественной породе певчей птицы, полтысячи лет назад привезенной с Канарских островов - русской канарейке, которую можно научить петь как и что угодно. Русские канарейки исполняли в свое время и "Боже, царя храни", и "Вдоль по Питерской", в советские годы - "Интернационал" и Гимн Советского Союза. Оказывается, птица может быть не только предметом, но и носителем патриотизма!
Писатели - совсем другое дело. Во взгляде их на проблему исследования и понимания предмета сегодняшней дискуссии преобладал если не пессимизм, то уж точно агностицизм. Уже в первом представленном литературном тексте - книге-эссе "Великая Совь" (1984-1988) Михаила Эпштейна - перед слушателями предстал обскурантистский (от лат. obscurus - "темный") концепт, мрачная трактовка нашей недавней советской родины как государства ночных крылатых созданий неясного происхождения. Название существ и имя страны этимологически возводились к обычным - если только эти существа можно назвать обычными - совам. Невольно вспомнился парадоксальный афоризм, почти коан, Дэвида Линча - "Совы не то, чем они кажутся". Прозвучал даже слушательский упрек в злонамеренной политизации автором образа нежных и очаровательных ночных птиц.
Андрей Битов в своем выступлении обосновал безутешные выводы, сделанные в ходе многолетних наблюдений над представителями царства пернатых и в давних дискуссиях с орнитологами на эту тему. Птица есть непостижимый объект, вещь в себе, этакий летающий "черный ящик". Но в безуспешных попытках понять это творение, обладающее воистину нечеловеческой этикой, человек может лучше понять самого себя и свое место в общем с птицами мире. Гораздо более скромное на поверку, чем ему (человеку) хотелось бы. Пафос выступления был внятен и целенаправлен: нет антропоцентризму и антропоморфизму! Смысл человеческого усилия в том, чтобы признать чужое существование - существование иного и не сводимого к самому человеку.
Молодой украинский панк-литератор и музыкант из Львова Ирена Карпа (автор, между прочим, рок-альбома "Болезни певчих птиц"), оказавшаяся в Москве, как было подчеркнуто, "пролетом", представила фрагмент новой прозы о представителях экзотической профессии - переворачивателях пингвинов. Поэт Татьяна Щербина рассказала о таинственном воздействии встреч с конкретными птицами на судьбы ее близких и на ее собственную судьбу.
И только поэт Виктор Коваль (автор великого множества птицеориентированных произведений) и "человек-синтезатор" Юрий Кулиш (со своим "Орнитологическим клипом") в своих выступлениях продемонстрировали небезнадежность попыток постичь непостижимую птицу. А куратор Крымского клуба Игорь Сид обратил внимание дискутантов на интернациональный термин "авиация" (от латинского avis - "птица"), буквально переводящийся как некое "птицевание" или "оптицевление" и тем самым выражающий некоторую надежду на дальнейшее наше продвижение на пути освоения образа (и образа жизни?) наших крылатых визави.
В целом дискуссия позволяла отметить некоторую любопытную закономерность: орнитологи оказались значительно более экспансивными и более общительными (во всяком случае, в диспуте с деятелями сферы искусств), чем представители многих других зоологических дисциплин. Благодаря интеллектуальному и эмоциональному вкладу птицеведов акция действительно, согласно заявленному названию, отчасти напоминала птичий базар. Начав в семь вечера, диспутанты с трудом разошлись едва ли не в полночь.
В финале встречи была заявлена предположительная следующая "зоософическая" тема - "образ рыбы в литературе". Однако в ближайший год, вероятно, можно ожидать и акции "Птицы-2": как и было заявлено в начале, круглый стол далеко не исчерпал тему, на раскрытие многих важных литературно-орнитологических проблем просто не хватило времени. Не прозвучало, скажем, эссе Андрея Пустогарова об индейцах как о павших птицах, которые потеряли свои перья и "ковыляют по земле, как орлы в зоопарке, как мокрая курица, как спившийся летчик". Не хватило времени для оставленного "на десерт" отрывка из эпштейновской "Великой Сови" об эротической составляющей в государстве ночных птиц. Не было осмыслено вынесенное в заголовок акции выражение из Гомера "epea pteroenta" ("крылатые слова"), символизирующее особое сродство птичьей проблематики и литературного творчества как такового.
Еще одна не прозвучавшая на вечере соблазнительная тема - необыкновенная частота "птичьих" фамилий у писателей и их возможное влияние на характер носителей. Прояснение всех этих животрепещущих вопросов у нас еще впереди.
