Беседовал Григорий – Борис Николаевич, те пять часов, что длилась церемония избрания нового ректора, вы нервничали? Переживали?
– Нет, не переживал. Я был готов к любому результату.
– В общем, вы и вправду не похожи на кандидата, в которого группа поддержки вложила столько усилий, моральных и материальных, что неблагоприятный вариант означал бы очень неприятный разговор с этими «инвесторами» материальных и духовных ценностей...
– У меня не было никакой подготовительной работы, и сам я буквально палец о палец не ударил. Правда долго думал, прежде чем решиться на такой шаг, но меня просили сотрудники. Действительно, может и не с чем поздравлять, тяжелая работа, большая ноша и ответственность. Перевесила мои сомнения возможность сделать что-нибудь нужное для института.
– Ответственность за что? Если высоким слогом: за русскую литературу? За здание, которое находится не в лучшем состоянии? За территорию, на которой можно построить многоэтажку?
– Конечно, она включает в себя и то, что вы только что сказали. По экспертизе специалистов здание может продержаться еще лет 5–6, существуют планы реконструкции, которые прервались при смене более раннего руководства Министерства культуры и Министерства образования. Идея заключается в том, чтобы построить рядом здание для учебного процесса и начать реконструкцию исторического корпуса. Эти планы, думаю, нужно возобновить.
– Сегодня размыты границы противостояния толстых журналов, непонятно, кто автор новомирский, кто – «Знамени». Должен ли и Литературный институт как-то измениться, каких писателей нужно звать для преподавания, как учить новое поколение, чтобы они выучились в русских писателей?
– Во всех случаях – в первую очередь это должны быть талантливые люди. Но ваш вопрос многоплановый. У нас в институте сложилась хорошая традиция – писатели самых разных направлений ведут семинары, предпочтения отдают студенты. У нас предпочтений нет. Есть стремление объективно брать лучшее у разных направлений. Мне хочется углубить ситуацию: мне хотелось бы, чтобы между этими направлениями было больше контактов, такой творческой вменяемости по отношению к собственному направлению. Талантов много, а глубины иногда не хватает.
– Откуда ей сегодня взяться?
– Совершенно верно, но нужно со временем бороться, иначе если не идешь и не поднимаешься, то падаешь или спускаешься вниз. Это, говоря высоким слогом, и есть сущность вещей, реальность – подниматься или спускаться. Есть замыслы приглашать в институт редакторов и авторов разных журналов, разных по направлениям, чтобы они друг с другом разговаривали, спорили, чтобы присутствовали студенты, выпускники института, чтобы многие поколения присутствовали, чтобы шел разговор, что изменилось, куда движется литература в представлении разных поколений писателей. Чтобы они больше старались понять друг друга, чтобы было больше самосознания. Лучше бы парные встречи, например, «Новый мир» и «Наш современник», «Москва» и «Октябрь» и т.п.
– Когда вы сказали о редакторах толстых журналов – сам институт редакторский уходит в небытие. Такие люди, как Ирина Роднянская в «Новом мире», – это же уходящий высокий класс редакторов, которые знали, что делать с текстом и могли, исходя из мыслей и слога автора, дать свои предложения, которые делали его в итоге лучше, чем он сам мог.
– Совершенно верно, вы упомянули Роднянскую, я сам столкнулся со своим материалом в «Новом мире», где каждая цитата была проверена – сейчас уже никто этого не делает.
– Есть ли кто-то из современных российских писателей – понимаю, что не каждый может быть педагогом и не каждый хочет учить, – но чье присутствие в институте для вас было бы важным?
– Не хотел бы называть имен, потому что, когда речь идет о каких-то приглашениях, изменениях, об этом нужно еще думать и всуе говорить я не готов, тем более что один из пунктов моей программы заключается в том, что кафедры имеют полную самостоятельность в подборе кадров и такую же полную несут ответственность за творческую и любую другую работу, которая проходит в институте.
– Об ответственности писателя хочу вас спросить. Помните, министр обороны Сергей Иванов на заседании правительства рассказал, что двое военнослужащих, устроивших в городе стрельбу и поножовщину, перед тем как покинуть часть, прочитали в библиотеке книгу «Убить мента». Теперь выясняется, что и нападавший на синагогу на Бронной тоже, как говорится, начитался. Ответственность писателя за написанное, она возрастает сегодня или нет?
– Она всегда существует, а сегодня еще больше обостряется – сегодня гнилое время. Без этой ответственности никак нельзя. Любое написанное слово обязательно отзывается, хотя нам не дано предугадать – как. Ничего не пропадает в пространстве духовном, виртуальном – все влияет.
– Может ли Литературный институт под вашим руководством принять участие в объединении ныне разобщенного писательского сообщества?
– Думаю, что Литинституту нужно вести диалог с писательскими сообществами. Формально мы давно относимся к Министерству образования и с писательскими союзами никак не связаны, потом у нас разные направления в творческих семинарах и наши преподаватели-писатели и выпускники, они тоже в разных союзах состоят. Тем не менее такой диалог может быть полезен для самой литературы, для писателей и студентиов.
– Уважаемый публицист и поэт Дмитрий Быков недавно назвал Литинститут чуть ли не самом бездарным творением Алексея Максимовича. И что ему давно уже не место на карте Москвы...
– Совершенно неверное утверждение, не знаю, какую оно имеет мотивацию. Я думаю, что любое учебное заведение, которое имеет и качественно выполняет гуманитарную университетскую программу, полезно.
– И все же считается, что на писателя нельзя выучиться, это дается от Бога.
– Вы говорите аксиому, действительно на писателя невозможно выучиться, но писателя можно образовать. Дать знания истории, философии, литературы, если внимательно следить за литературным процессом, то иногда можно обнаружить, что этих знаний нет. Это обозначает яркость литературную и отсутствие в ней глубины. Мы должны с этим бороться, это образование, которое должно быть фундаментальным, оно и есть помощь писателю.
– Для вас, человека, который как ученый занимался философией, являетесь автором книг о Паскале, Чаадаеве, наверное, поскольку эти люди умели сформулировать какие-то правила жизни, есть какие-то их фразы, афоризмы, цитаты, которые являются, скажем, не правилами жизни, но поддерживают?
– Конечно, есть. Все размышления Паскаля о человеческой природе, о границах разума, о человеческом сердце, о страстях, о воображении – они не только поддерживают в жизни, они позволяют ориентироваться, не обманываться в людях. Для примера, Паскаль рассуждает о воображении, понимая его не как эстетическую, психологическую категорию, а как социально-оценочную убеждающую силу, которая действует помимо разума. Вы взвешиваете разумом одно, а воображение через репутацию, через имидж, через всякие технологии диктует вам совершенно другое. Вы смотрите телевизор, он убеждает вас больше, чем ваш разум. Понимая эту силу в человеке, понимая, как она обманывает человека, которому достаточно посмотреть два дня телевизор и поменять свое мнение на прямо противоположное, можно делать правильные выводы об эксплуатируемых многими изначальных слабостях человеческой природы и искать действенные пути и средства их преодоления.
– Вы понимаете, что в те годы, что вы будете ректорствовать, ваша научная работа будет несколько заброшена?
– Это был тоже один из моментов моего тяжелого решения, я об этом много думал, к сожалению, на это будет много меньше возможностей, но я надеюсь, что есть отпуска, есть выходные.
– Вы, как студент, будете брать академический отпуск?
– Нет, я буду брать положенный мне отпуск – 56 дней.
– Сохраните ли вы свой курс для студентов? Я знаю выпускников института, которые говорили о вашем курсе как об одном из любимых – благодаря Тарасову учеба не была бессмысленной.
– Благодарю, на первых порах я попытаюсь это совмещать, это будет трудно для моей основной работы, а потом подумаем.
– Как будут складываться ваши отношения с людьми, которые тоже претендовали на этот пост, но проиграли. Останется ли в институте Сергей Николаевич Есин?
– Да, Сергей Николаевич, который очень много сделал, чтобы институт остался в тяжелые времена в начале 90-х годов, будет продолжать, как и ранее, возглавлять кафедру творчества. А что касается конкурентов, то они для меня не конкуренты, а просто коллеги. Я не думаю в таких категориях, потому что они для меня совершенно не важны. Они будут работать, как и работали. В их программах много разумного, много нужного, необходимого, справедливого, и я буду использовать то, что они в программах обозначили.
– Умение общаться с чиновниками и строительными организациями, как вы думаете, оно у вас есть или нет, потому что не случайно, например, в Большом театре главный человек Анатолий Иксанов, скорее администратор, чем творческий работник.
– Думаю, каждый должен заниматься своим делом и должны у нас быть специалисты, которые отвечают за хозяйственно-экономические дела, которые отвечают за учебно-творческие процессы, то есть проректоры, а я должен с ними работать как ректор и советоваться с ними как со специалистами. Поэтому думаю, надо это решать так, а не становиться самому архитектором, ремонтником и кем-то иным в таком роде.
