Павел Круг. Art Dubai – это молодая, но уже ставшая всемирно известной выставка-ярмарка современного искусства. Раз в год на крупнейшем курорте Персидского залива собираются художники, галеристы и коллекционеры со всего мира. Приезжающих из западных стран привлекает возможность прикоснуться к арабской экзотике и – что немаловажно – искупаться и позагорать на дубайских пляжах. Российские галереи принимают участие в ярмарке современного искусства в Дубае начиная с первого года ее существования. Первопроходцем здесь стала галерея Айдан Салаховой. А гостей из стран Ближнего Востока, Ирана, Индии интересует выход на международный арт-рынок. О том, что будет происходить с этим рынком в условиях финансового кризиса, и о перспективах Art Dubai мы поговорили с директором этой международной ярмарки Джоном Мартином.
– Джон, скажите, насколько вообще велик интерес к современному искусству в арабском мире? Каковы особенности конъюнктуры ближневосточного арт-рынка?
– Могу сказать, что около трети участников Art Dubai приезжают из стран Ближнего Востока. Наша ярмарка уникальна, поскольку здесь пересекаются западный и ближневосточный рынки предметов искусства. Последний представлен двумя десятками галерей. Множество коллекционеров со всего мира приезжают сюда для того, чтобы покупать искусство. И есть местные коллекционеры – очень увлеченные и активные. Они продвигают искусство Ближнего Востока. У нас представлено десять галерей из Индии – туда из Дубая всего два часа на самолете. Опять же, индийские коллекционеры приезжают сюда, чтобы посмотреть на западное искусство, а западные – на индийское. Фактически на одной ярмарке можно встретить представителей самых разных стран – и самое разнообразное искусство. Мы не концентрируемся на одном только регионе, мы – глобальная ярмарка.
– Что сейчас будет происходить с Art Dubai в условиях кризиса? Большинство крупных международных спонсоров отзывают средства из арт-проектов...
– Наша ярмарка проходит раз в год, и это действительно важное событие в мире современного искусства. Наши спонсоры преданы своему делу, они хотят не просто давать деньги, но быть меценатами, покровителями этого мероприятия. Так что у нас финансирование не отменяется. Но, может быть, строительства новых площадок и музеев в Дубае станет меньше.
– В прессе писали, что власти ОАЭ поставили условие, чтобы на ярмарке не выставлялись работы с элементами эротики и порнографии, а также оскорбляющие мусульманскую религию... Вы как директор Art Dubai можете ли рекомендовать галереям не привозить работы экстремального характера?
– Власти не вмешиваются в нашу деятельность, и у нас не было никаких жалоб от религиозных кругов. Никакой полиции нравов здесь нет. Но ОАЭ – исламская страна, и это накладывает свой отпечаток на ярмарку. Работая в центре мусульманского мира, мы основываем свою стратегию на доверии. Мы тщательно отбираем галереи, рассматриваем около трехсот заявок на участие – на это уходит несколько месяцев. Цензуры на Art Dubai нет, однако мы стараемся мягко убедить галеристов не привозить то, что может быть здесь понято как порнография или оскорбление религии. Конечно, есть такие работы, которые не могут быть выставлены. Мы полагаемся на то, что кураторы галерей это понимают. Но, с другой стороны, в искусстве есть такие темы, которые раскрывались веками и их просто невозможно обходить стороной.
– Если посмотреть любую масштабную выставку российского современного искусства, становится понятно, что русские художники до сих пор размышляют о прошлом, о советском времени. Когда вы приезжаете на Art Dubai или любую другую международную выставку, то что, на ваш взгляд, больше всего волнует художников?
– Я думаю, что все художники – в России ли, в Китае или на Ближнем Востоке – так или иначе обращают свой творческий интерес к прошлому, к своему культурному бэкграунду. Оценка этого прошлого может быть самой разной. В Китае это, конечно, культурная революция, на Ближнем Востоке – острые политические конфликты, в первую очередь в Палестине и Ливане. Художники из этих стран не могут не передавать ощущение войны, которая происходит там сейчас, в наши дни. То же самое можно сказать об Иране и Ираке. Они часто используют в своих работах документальные кадры военных действий. Вопрос в том, насколько тот художественный язык, который они используют для того, чтобы передать свою боль, понятен международному сообществу.
– Вы сами коллекционируете искусство?
– Вообще у меня как организатора остается очень мало времени на то, чтобы собирать современное искусство. Когда я захожу в музей, то, как правило, минуя выставочные залы, сразу направляюсь в кабинет администратора (смеется). Я немного собираю ближневосточное искусство. Но если я и коллекционер, то только для себя самого.
– Не могли бы сказать несколько слов об Иране? Все-таки это особая страна, она сильно отличается даже от своих ближайших соседей – исламская республика с теократическим режимом, кроме того, находящаяся в состоянии холодной войны с западным миром... Как же там обстоят дела в сфере современного искусства?
– Иранское искусство имеет глубокие исторические корни. Если говорить о современном искусстве, то оно появилось там раньше, чем в других странах Ближнего Востока. Много иранских художников сейчас живут в эмиграции – в Европе, Соединенных Штатах. Однако сегодня наблюдается очень интересная тенденция – иранские художники стали возвращаться на родину, как, например, Фархад Мошири. Кстати, его работы очень высоко ценятся...
– Все-таки давайте вернемся к кризису. Ведь искусство – это роскошь. Каковы, по-вашему, финансовые перспективы ярмарки?
– В последние два года цены на рынке современного искусства поднимались все выше и выше. Это был явно спекулятивный рост. И Ближний Восток не уникален в этом смысле. Как известно, мировые финансовые биржи упали до уровня, который был четыре-пять лет назад. Однако арт-рынок упал только до уровня двухлетней давности. Так что можно говорить о коррекции – то есть те спекулянты, которые были на рынке только ради наживы, ушли. Вообще глупо инвестировать в искусство только для того, чтобы заработать побольше денег. Я считаю, что их уход к лучшему – это даст дорогу молодым коллекционерам, ценящим искусство. Безусловно, это оздоровление арт-рынка.
