Вадим Соловьев  |
 | |
|
Над ракетным комплексом "Тополь" занесен дамоклов меч.
Фото из энциклопедии "Стратегические ядерные силы" |
|
Подобных совещаний генералитета, что состоялось 12 июля, российские военные давно припомнить не могут (разве что в декабре 1990 года, когда Михаил Горбачев "сдавал" Советский Союз). Результата ждали с высоким напряжением, как финального футбольного матча чемпионата мира или Европы. Без всякого преувеличения можно сказать, что вся работа в военных главках была приостановлена - кто же одержит верх в развернувшейся схватке не на живот, а на смерть полководческих группировок: устоит ли министр Игорь Сергеев, получивший накануне упрек от президента за боевые провалы в Чечне, или, при другом исходе, - упрочит ли позиции начальник Генштаба, долгое время старавшийся действовать, избегая гласности. После восьми часов ожесточенных споров без перекуров и перерывов стороны признали статус: "боевая ничья". Ни у одной из сторон не оказалось достаточно сил создать ярковыраженный перевес.
Группировка маршала Игоря Сергеева получила карт-бланш от президента Ельцина на военное реформирование. Концепция была проста: опора на ядерные стратегические, которые способны отпугнуть любого потенциального агрессора одним лишь тем, что в случае развязывания войны его ожидает неприемлемый ущерб - какая-то толика российских ракет при любых вариантах развития событий достигнет территории супостата. В соответствии с этими взглядами ассигнования на поддержание мощи ядерного военного потенциала составляли от 50 до 80%, ассигнуемых на вооружение и боевую технику.
Начальник же Генштаба генерал Квашнин, сделавший карьеру на чеченских войнах (вторую он готовил с марта прошлого года лично, учтя печальный опыт первой), не мог смириться с тем, что силы общего назначения попросту хиреют. В авиации сухопутных войск доля современной техники ныне снизилась до 7% (!), а в целом по вооруженным силам - до четверти, в то время как общемировой показатель составляет около 80%. При этом - полная неготовность к информационной войне, которая еще до начала непосредственно боевых действий способна предрешить их исход почти со стопроцентной вероятностью. В загоне оказались средства войсковой связи, разведки, сверхточное оружие и многое другое, что крайне необходимо, в том числе и для организации боевых действий в Чечне.
Но это видимая часть айсберга. Глубинная же полна политико-экономических страстей. В стане министра обороны, конечно же, фигура номер один - главнокомандующий РВСН Владимир Яковлев (не случайно же крючкотворы из Генштаба придали процедуре присвоения ему звания "генерал армии" какие-то элементы унижения, задержав на несколько месяцев в сравнении с главкомами других видов ВС). В свое время РВСН поглотили самостоятельную Военно-космическую службу, которая занималась среди прочего и организацией коммерческих запусков иностранных спутников, реализовала международные космические программы. Теперь с Российским авиационно-космическим агентством на этой ниве сотрудничают РВСН. Другие денежные потоки, в основном госзаказа, регулирует начальник вооружения ВС РФ во главе с генерал-полковником Ситновым. Здесь тоже варится своя политика, адресованная к конкурирующим предприятиям оборонно-промышленного комплекса. По своему драматизму многочисленные и разноплановые интриги с участием ведущих оборонных монстров достойны пера Шекспира.
В активе же Генштаба лишь недавно появилось документальное положение, позволяющее ему вмешиваться в "разделку пирога" военных ассигнований в размере свыше 4 млрд. долл. Но главная ставка делается на фактор политический. Он безупречно сработал, когда летом прошлого года Анатолий Квашнин без ведома министра Сергеева и руководства МИДа, ввел российскую бригаду в Косово. НАТО чуть было не отреагировала силовыми действиями. В любой другой стране в лучшем случае организатор этой акции сам подал бы в отставку. Ан нет, похоже, поддержка президентского окружения оказалась настолько сильной, что деловая репутация начальника Генштаба только возрастала. Тот же прием был применен и на сей раз. В обход главкома РВСН и министра обороны, из Генштаба поступило соответствующее письмо на имя президента по сокращению РВСН и увеличению сил общего назначения.
Предложения Генштаба подразумевают, что 19 дивизий РВСН подлежат сокращению, вместо них останется всего четыре. Не дожидаясь реализации договоров по сокращению стратегического оружия - СНВ-2 и СНВ-3, - "мозг Вооруженных сил" приходит к выводу, что целесообразно в дальнейшем ориентироваться на потенциал в 1,5 тыс. ядерных боеголовок (вдвое ниже, чем по Договору СНВ-2). Статус РВСН понижается до вида войск. Расчет прост - через пять лет значительная часть ракетно-ядерных средств выслужит все свои мыслимые и немыслимые гарантийные сроки. Возможности их восполнения не превышают уровня в два десятка "Тополей-М" ежегодно.
Одновременно предлагается проводить наращивание группировок сил общего назначения, в частности, на юго-западном и центрально-азиатском направлениях на 50 тыс. человек за счет сокращаемых РВСН. В силу этого сухопутные войска мало-помалу начнут возрождаться, увеличивая свою численность до 380 тыс. человек (до упразднения Главкомата сухопутных войск он считался ведущим среди пяти видов Вооруженных сил). В составе этого вида ВС планируется иметь три компонента: соединения и части постоянной готовности, сокращенного состава и стратегического резерва.
Численность военно-воздушных сил предполагается определить в 217 тыс. человек. ВМФ сохранит существующие четыре флота - Северный, Тихоокеанский, Черноморский и Балтийский - общей численностью более 185 тыс. военных моряков. Как сообщил первый заместитель начальника Генштаба генерал Валерий Манилов, таким образом силы общего назначения к 2016 году будут способны решать задачи по обеспечению военной безопасности государства в вооруженных конфликтах на одном-двух стратегических направлениях. К тому же времени будет создана база для обеспечения в последующем "эффективного неядерного сдерживания на региональном уровне".
Сторонник "ядерной" конфигурации Вооруженных сил маршал Сергеев не может согласиться с общевойсковым генералом Квашниным.
Аргументация министра обороны строится на том, что резкие движения Генштаба в области военного реформирования, во-первых, нарушают стратегический ракетно-ядерный баланс между Россией и США, во-вторых, необратимо свертывают производство этих средств в России, в-третьих, Москва предстает беспомощной перед американскими планами развертывания национальной противоракетной обороны. В связи с этим также представляется мало результативным прогресс в подготовке очередного соглашения с Вашингтоном по сокращению стратегических наступательных вооружений - СНВ-3. Министр даже пригрозил своей отставкой с поста главы военного ведомства, дабы не войти в историю "могильщиком РВСН". Однако через несколько часов обвинил журналистов в том, что его не так поняли, и покидать кабинет на Арбате он не намерен.
Позиции Анатолия Квашнина также не лишены внутренней логики. Тенденция развития такова, что сокращение РВСН неизбежно из-за отсутствия возможностей у государства поддерживать их на уровне Советского Союза. Так зачем же затягивать этот процесс, когда можно решить все уже к 2003 г., выиграет только обороноспособность как таковая. Что же касается перспектив международного переговорного процесса по взаимному сокращению стратегических вооружений, то для российских оппонентов картина истинного состояния ядерного щита России - не более, чем секрет полишинеля. К чему лукавить? Уступки будут именно таковыми, каковым соответствует военная мощь России, и не более. В любом варианте Россия сохраняет стратегические ядерные силы в качестве силы сдерживания. Может быть целесообразней думать об истинных оборонных интересах России, в частности укреплении сил общего назначения, слабость которых для всех очевидна?
Более того, концепция генерала Квашнина, помимо всего прочего, просто обнажила определенную несостоятельность российской платформы на переговорах о сокращении стратегических вооружений: линия Советского Союза сегодня явно не подходит Москве - ситуация в России коренным образом изменилась. Подходы Квашнина не создают препон для позиций Москвы, а лишь мимоходом выявляют их уязвимость, возникшую как следствие с восьмилетней задержкой ратификации Договора СНВ-2 и проволочками с разработкой СНВ-3.
Иначе говоря, с генеральской прямолинейностью Анатолий Квашнин предлагает быть честными перед самими собой: интересы России требуют прежде всего эффективно ликвидировать внутренние локальные конфликты, а не готовиться к отражению гипотетической внешней агрессиии. Маршал Сергеев в целом воспринимает это, как личностный выпад начальника Генштаба, нацелившегося на кресло министра обороны.
Президент Владимир Путин склонен разобраться во всем детально, более того постараться примирить стороны через совместную подготовку документов по военной реформе для предстоящего заседания Совбеза. "Это крупное, принципиальное решение, от которого зависит будущее страны,- считает Владимир Путин.- Такое решение нельзя принимать келейно, но и нельзя выносить на всеобщее обсуждение. В любом случае решения будут позитивны и направлены на укрепление обороноспособности страны", заявил он, проведя два совещания с маршалом Сергеевым, начальником Генштаба Квашниным и секретарем Совбеза Ивановым.
Примирительная комиссия в лице Совбеза, возможно, на какое-то время создаст иллюзию спокойствия в военном ведомстве. Но надолго ли? Панацея только одна, она известна, об этом говорено немало, но, как это частенько бывает, все мимо государственных ушей: политики должны взять на себя труд реформировать армию и всю военную структуру страны, а не отдавать полностью на откуп генералитету, преследующему свои клановые, узко профессиональные и, будем откровенны, - личные интересы (кстати, именно последнее обстоятельство был вынужден признать маршал Сергеев в разгар скандала).
Сегодня среди российского политического эстеблишмента немало компетентных в оборонных проблемах людей со звучными именами, со своими концепциями, подходами к реформированию. Дело президента и Совбеза определиться, какая из них наибольшим образом отвечает национальным интересам и, соответственно, доверить проведение ее в жизнь. Министерство обороны и руководящие аппараты других силовых ведомств, наконец-то должны стать политическими институтами, а не органами оперативного управления войск. В противном случае - мы станем свидетелями не одного скандального взрыва в их недрах. Не разнесли бы они систему безопасности страны в пух и прах.
