Михаил Ходаренок Из первых рук
-Виктор Федорович, как бы вы охарактеризовали Афганистан как театр военных действий?
- Четыре пятых афганской территории занимают горные системы. Железные дороги отсутствуют, все передвижения по стране осуществляются по немногочисленным шоссе, горным тропам и воздушным транспортом. На севере, на границе с государствами Средней Азии, расположен хребет Гиндукуш. На востоке вдоль границы с Пакистаном тянутся Сулеймановы горы. Здесь преобладает безводная, каменистая горно-пустынная и горно-степная местность. Между Гиндукушем и Сулеймановыми горами расположено Газни-Кандагарское плоскогорье, которое занимает около 20% территории страны. На юге лежат практически мертвые районы - без воды и растительности. Каждый регион имеет свою специфику, и в каждом из них 40-й армией в 80-е годы боевые действия, естественно, велись с учетом этих особенностей. Нельзя же применять одни и те же приемы, скажем, в горах Гиндукуша или же песках афганских пустынь.
- Как вы расцениваете возможность проведения операций в условиях Афганистана, особенно специальных подразделений, о чем так много говорится сегодня?
- Начну с того, что бомбовые удары по террористическим центрам, лагерям подготовки и жизненно важным объектам исламского движения "Талибан" можно расценивать как вполне здравые меры и шаги в верном направлении. Если оценить на сегодняшний день возможный замысел действий военных руководителей США против вооруженных формирований талибов и Усамы бен Ладена, особенно наземной части кампании, то тут я должен уже исходить из собственного опыта. Во-первых, выбрасывать десанты просто так, без всестороннего обеспечения, - это нереально. Потом спецподразделения - это боевые единицы, если можно так сказать быстрого, не очень длительного действия. Сколько груза мог взять с собой наш солдат, который выбрасывался в воздушном десанте для борьбы с определенной группой моджахедов? Максимум - недельный запас. Но мы-то находились в стране, и всегда была возможность подбросить боеприпасы, продовольствие, выдвинуть в район операции подмогу в случае необходимости.
Думаю, что американцы и англичане будут проводить кратковременные операции по поиску, обнаружению, уничтожению и незамедлительному выходу из района выброски. Но должен в этой связи сделать небольшое отступление. Хотя и считается, что афганцы воюют последние двадцать лет, на самом деле война - их привычное ремесло в течение столетий. В Афганистане уже с 12 лет мальчик ходит с оружием. Это очень выносливые, смелые, решительные и, я бы даже добавил, злые вояки. У них идеология одна - убить "неверного", без спроса оказавшегося в их доме. Следовательно, они ничего не пожалеют, положат десятки и сотни своих воинов, только для того, чтобы не выпустить эти спецподразделения.
Еще один момент. Наши десантники, когда из забрасывали в тыл моджахедов, в первую очередь брали с собой боеприпасов под завязку, а продукты, воду по минимуму. Наши ребята в Афганистане брали больше оружия, чем продовольствия. Были уверены, что съестное им будет подброшено при необходимости.
Я достаточно высоко оцениваю боевые качества армии США. Но у американцев - совершенно другой менталитет, иные привычки и запросы. Кроме того, в Америке крайне болезненно относятся к гибели своих солдат. А в горах, когда отовсюду стреляют, надо еще и приспособиться. Какие бы выносливые, подготовленные, обученные не были солдаты, но фактор внезапного открытия огня по ним всегда будет играть решающую роль, и тот, кто будет добиваться этой огневой внезапности, победит.
- А что говорит ваш собственный опыт организации и высадки тактических воздушных десантов в условиях Афганистана?
- Мы их очень тщательно готовили: вели разведку, старались высаживать в те районы, где мы уже хоть один раз бывали. Чаще всего с помощью десантов мы стремились перехватить на путях отхода подразделения моджахедов, чтобы не выпустить их из задуманных нами ловушек. Кроме того, мы много выбрасывали войсковых десантов, которые захватывали господствующие высоты, перекрывали караванные пути, изолировали районы боевых действий. Но я не помню таких десантов, которые были бы у нас не продуманы. Первое, что делали, - осуществляли надежную авиационную обработку района высадки. Чем и американцы сейчас занимаются - готовят почву. А непосредственно перед выброской десанта необходимо дополнительно детально изучить предстоящий район действий, в том числе путем детальной авиационной и радиоразведки. Моджахеды были очень прилично обеспечены средствами связи. Я бы американцам тоже пожелал, чтобы они организовали все это в полном объеме. Но это были все-таки длительные операции. Они длились от 7 до 15 суток в зависимости от той задачи, которая ставилась десантируемым подразделениям и тем, которые шли им навстречу. По своей сути десант выбрасывался для того, чтобы потом соединиться с главными силами. Американцы подобных действий, по всей видимости, предпринимать не будут, а ограничатся рейдами десантно-диверсионных сил: нашли, уничтожили - на вертолет и домой.
- Вертолет - достаточно уязвимая цель. Для него даже крупнокалиберные пулеметы представляют серьезную опасность. Как вы выходили из ситуации?
- Да, это действительно так. Для того чтобы достичь успеха при высадке воздушного десанта, нужно хорошо подготовить людей. Но на парашютах в условиях Афганистана десантников не выбросишь. Тут можно применять только посадочный способ. А раз так, то неизвестно, какие будут условия местности. Талибы ведь тоже не дураки, они учитывают, куда могут направить спецподразделения и готовят эту местность к обороне. И будут ждать. Поэтому легкой прогулки для американцев не будет.
Что касается наших десантов, то у нас в таких случаях надежно действовало авиационное прикрытие. Штурмовики, вертолеты огневой поддержки можно было бы вызвать достаточно быстро. Однако не думаю, что авиационная поддержка по вызову может быть быстрой и результативной, если для нее будет привлекаться палубная авиация с авианосцев в Аравийском море. Подлетное время для решения внезапно возникшей огневой задачи должно быть не более 15 минут. Ударная авиация должна располагаться где-то поблизости. За те же четверть часа противник способен столько натворить бед, что и за сутки потом не отмоешься.
- Так что у американцев будут неизбежные неприятности?
- Не хотелось бы им этого желать, но будут. Как бы они ни были подготовлены, в горах Афганистана они встретятся с неожиданностями. Многие ситуации просто нельзя предусмотреть. Противник у них изобретательный, он хозяин этой местности. Если идущий думает, куда ступить, то стерегущий знает, где он может пройти. Талибы родились в этих горах. Они насядут на американцев и с фронта, и с тыла, и сверху, и снизу.
Любой воздушный десант достаточно ограничен в своих возможностях, а талибы, обнаружив высадившиеся группы американцев, начнут стремительно сосредоточиваться к месту их десантирования и не пожалеют ничего, что разбить и уничтожить этот десант. Если они захватят хотя бы несколько американских рейнджеров, то публичная казнь при телекамерах им гарантирована.
А американцы, при всем моем уважении к боевым качествам их армии, с Вьетнама не участвовали в ближних огневых контактах и забыли, что такое потери, кровь и смерть. Одно дело бомбить с высоты нескольких тысяч метров и совершенно другое столкнуться в "зеленке" лицом к лицу с моджахедом. Я не хочу сказать, что американский солдат слабый и необученный, ни в коем случае. Но... Вот, скажем во время операции по изъятию оружия в Косово было не вовремя подвезено мороженое. Пришлось вызывать психолога, подразделение было на грани срыва. А в горах Афганистана, где днем плюс 50 градусов, а ночью минус 20, ни мороженого, ни психологов не получишь.
- Вопросы огневой поддержки десанта всегда продумывались тщательно?
- Да, этому мы уделяли много внимания. В каждой отдельно действующей группе были обязательно хорошо подготовленные авиационные наводчики и артиллерийские корректировщики.
- А у вас лично бывали какие-нибудь нештатные случаи с высадкой десантов?
- И неоднократно. Например, высаживаем группу спецназовцев в пустыне Регистан. За несколько секунд выбросили людей, оружие, продовольствие, воду. Вертолет поднялся на несколько метров, замел лопастями следы. Бойцы остались лежать в песках без движения. Даже естественные надобности в таких случаях справляются на боку, чтобы ничем себя не обнаружить. Продуктов и воды у них на несколько суток. А тут поднимается песчаная буря и ниже высоты 2500 метров становится ничего не видно. И конца этому пустынному шторму не видать. Как быть? Вот вам одна из вводных, которые приходилось решать в тех условиях. Но сразу скажу: своих людей в безвыходных ситуациях мы никогда не оставляли.
- Иногда 40-ю армию обвиняют в том, что она оставила в Афганистане много оружия, которым до сих пор воюют моджахеды. Как к этому относитесь вы как бывший командующий армией?
- Это чушь, которая не имеет под собой никакой реальной основы. Начну с того, что советский ограниченный контингент был оснащен современным по тогдашним меркам оружием. Правительственные войска Афганистана также имели советское оружие, но, как правило, на ступень ниже. Если, допустим, у нас были танки Т-62, то у афганцев Т-55. Когда 40-я армия уходила из Афганистана, она вышла в полном составе, со своим штатным вооружением и имуществом. И то ВВТ, которое есть у борцов за веру сейчас, перешло к ним от афганских правительственных войск. Это легко заметить даже по телерепортажам. Таким образом, 40-я ничего душманам "не подарила" и обвинять нас в этом совершенно неправомерно. Мы оставили только подготовленные и оборудованные жилые городки и административно-хозяйственные здания, которые по большей части были разграблены в первые же дни после подписания актов о их передаче. Мы забрали и свои склады, которые были в основном в Пули-Хумри и Термезе.
Но навыки эксплуатации вооружения, которым оснащены и талибы, и Северный альянс, очень высокие. Техника, хотя и сильно изношена, работает почти ежедневно, несмотря на более чем почтенный возраст многих образцов, и вполне пригодна к боевому применению. Тут афганцы большие мастера, это надо объективно признать.
- Часто повторяют, что в Афганистане не может быть "военного решения проблемы". Вы с этим согласны?
- Считаю, что само по себе это выражение не совсем верно. Военное решение проблемы есть всегда. Но только в том случае, если правильно поставлены политические цели. Если допущена ошибка в формировании политического блока задач, то да - военными усилиями решить проблему почти невозможно. История подтверждает, что Афганистан еще ни разу не был никем покорен. Однако, если по большому счету мы его и не собирались покорять, когда вводили 40-ю армию в 1979 году. Никто поначалу не предполагал, что наши войска втянутся в масштабные боевые действия. При разработке планов предполагалось, что мы будем во второй линии обеспечивать и поддерживать правительственные войска, но почему-то после первых выстрелов мы оказывались всегда впереди. А те, кого мы прикрывали и обеспечивали, - на флангах или в тылу. Поэтому военное решение в Афганистане возможно только после определения ясных политических целей, которые достигаются военными средствами.
- А вы как командующий армией были достаточно ориентированы в политической стороне проблемы?
- Пожалуй, да. Имел ежедневные встречи с руководством Афганистана, там был очень сильный советнический аппарат, который помогал осмысливать не только военную, но и политическую ситуацию в центре и на местах. Мне кажется, я могу уверенно сказать, как и любой командующий 40-й армией (я был третьим по счету), что при проведении операций и боевых действий учитывались все аспекты. Здесь же уместно добавить: до нас в Афганистане шла война, после нашего ухода она разгорелась еще сильнее, поэтому не будет большим преувеличением сказать, что советские войска там играли роль стабилизирующего фактора.
- У вас в Афганистане были военные неудачи? Скажем, планировали одно, а вышло совершенно другое?
- Редкий бой идет по ранее задуманному плану. В него вносит коррективы противодействие неприятеля. Я не помню неудачных операций как таковых, но хорошо помню отдельные срывы. В Афганистане важно было все максимально продумать и предусмотреть. Если ты только допустил просчет, им обязательно воспользуется противник. Он ведь тоже все просчитывает. С нами сражались умные люди, умеющие воевать. Тот командир, который считал, что душман дурак, на этом, как правило, и горел. Афганцы хорошо делали очень многое: мастерски организовывали засады, строили многоярусную систему огня в горах, тактически они очень изобретательны. Моджахеды оборудовали такие огневые точки, что порой не выкуришь их оттуда ничем. И даже бомбы объемного взрыва иногда не помогали.
Ну, а сбои бывали. Когда мы брали Панджшерское ущелье, причем уже по третьему разу, в одном отроге было приказано одним из старших начальников срочно броситься вдогонку за отрядами Ахмад Шаха Масуда. Но господствующие высоты предварительно не заняли и наткнулись на шквальный огонь. Остановились, понесли неоправданные потери. Пришлось отойти, затем обработать артиллерией и авиацией позиции моджахедов. Потом их взяли, как запланировали ранее. Однако вновь подтвердилось, что поспешность нужна при ловле блох. А главная цель любого командующего не быстрее, а надежнее уничтожить врага, сохранив жизни своих солдат и офицеров.
Если шли жестокие бои, то ежесуточные потери могли составлять два-три человека убитыми. Если больше, то я как командующий армией назначал расследование.
- Триста убитых за одну новогоднюю ночь, как в Чечне, представить себе не можете?
- Да вы что? Это исключалось. Я помню, одна из частей начала выдвигаться в район боевых действий и попала в засаду. В один день погибли двадцать два человека. Из-за этого командир полка был снят, а непосредственно виновные отданы под суд. У командира, между прочим, имелось все - артиллерия, авиация, в огневых средствах, в боеприпасах не было недостатка. Имело место элементарная халатность и шапкозакидательство. То есть потери в 22 человека для нас был колоссальный удар. В Афганистане действовало непреложное правило: лучше на сутки дольше стрелять, но сохранить жизни людей, нежели начать раньше, но с потерями.
- У вас не складывается впечатления, что афганский опыт забыт или утрачен?
- Я об этом давно говорю. Десяти лет не прошло, а чеченские кампании начались практически с нуля. Причем были допущены такие ошибки и принесены такие жертвы, которые мы себе и представить не могли. Опыт Афганистана предали забвению. В частности, в свое время в специальных горных учебных центрах в районе Кушки и Термеза в сходных условиях мы по полгода готовили рядовых солдат перед отправкой их в Афганистан. Но и по прибытии их сразу не посылали в бой, старались обкатать на боевых выходах без большой стрельбы. Потому что когда только ты стреляешь боевыми, а по тебе холостыми на учениях - это одно. И совершенно другое, когда по тебе ведет огонь противник. Боевой опыт неоценим, в мирное время научиться вести себя хладнокровно под пулями нельзя.
- Война для военного "именины сердца"?
- Нет. Война - это далеко не радость. Хотя на войне сразу видно человека. Уже на второй день можно с уверенностью говорить, "кто есть что": кто смелый и решительный парень, а кто - откровенный трус. Причем это касается всех категорий - от солдата до генерала. Однако что мне больше всего запомнилось на войне - это массовая самоотверженность наших бойцов и командиров. Не было нытья никакого и никогда. Ни разу не слышал что-нибудь типа "я не хочу, я не могу, я не способен". Не помню случая, что кто-то где-то смалодушничал, спасовал. Там не было такого: офицер сам по себе, солдат сам по себе. Было настоящее боевое братство. А уж случаев, что кто-то не поддержал в бою или не выручил, вообще не помню. Годы, проведенные в Афганистане, я считаю лучшими в своей жизни. Горжусь, что командовал 40-й армией. Мне пришлось руководить настоящими героями.
Дарья Гармоненко 
