Стратегический контроль перестал быть главным

Тенденции

-Сергей Михайлович, вы оцениваете результаты переговоров Владимира Путина и Джорджа Буша по проблемам сокращения стратегических вооружений?

- Визит президента Путина в США высветил позитивные блики в российско-американских отношениях после 11 сентября. Возникла реальная перспектива развития взаимодействия двух стран. В новой формуле российско-американских отношений главное место будут занимать интересы, связанные с сотрудничеством, партнерством в борьбе против общего противника - международного терроризма. Другой опорой для российско-американского взаимодействия может стать нераспространение ядерного оружия и других видов оружия массового поражения. Это означает что российско-американские отношения вступят в принципиально новую фазу, где контроль над стратегическими вооружениями больше не будет играть главной роли. Однако это не означает, что вопросы контроля над стратегическими вооружениями сняты с повестки дня.

- Как вы видите дальнейшую судьбу Договора по ПРО 1972 года.?

- Я считаю, принципиально важным результатом стал отказ администрации США от объявления об одностороннем выходе из Договора по ПРО. Как известно, в администрации Буша, особенно в Пентагоне, есть достаточно влиятельные круги, которые хотели, чтобы уже в ноябре этого года США известили бы Россию о своем выходе из договора через 6 месяцев. Сегодня, я думаю, можно сделать вывод о том, что такого разрыва договора не произойдет. Но это не значит, что стороны смогли уже согласовать свои позиции. Пока в подходе России и США к проблеме ПРО существуют очень серьезные различия принципиального характера, но позитивным фактором является то обстоятельство, что администрация Буша впервые изложила свои соображения о сокращении стратегических наступательных вооружений.

- Вы имеете в виду одностороннее сокращение ядерных сил, которое провозгласил Буш?

- На встрече с Путиным Буш сообщил, что США готовы идти на куда более глубокие сокращения, чем это могла сделать администрация Клинтона. Названные параметры 1750-2250 ядерных боеголовок достаточно близки к той цифре, которую называла Россия. Владимир Путин год назад предложил сократить стратегические наступательные вооружения в рамках нового Договора СНВ-3 до 1500 боеголовок.

Однако американская сторона пока не прояснила, как будут оформляться эти отношения. Американцы говорят, что они готовы это сделать в одностороннем порядке, в десятилетний период. Это означает, что вопрос о СНВ-3 пока не решен, поскольку американская позиция состоит в том, что не следует утруждать себя подписанием новых договоров. Но в то же время США хотели бы сохранить режим верификации, режим контроля над ядерными вооружениями. Это серьезное противоречие: как можно контролировать, если нет договора.

Видимо, российская сторона будет настаивать на оформлении обязательств в рамках нового договора, где могут быть сохранены компоненты режима верификации, предусмотренные Договором СНВ-1, но в то же время зафиксированы обязательства и сроки их выполнения.

Кроме того, американская сторона дала понять, что не будет возражать если Россия, так же как и Соединенные Штаты, самостоятельно будет определять состав и структуру своих стратегических наступательных сил. Отсюда возникает вопрос, что происходит с запретом на размещение разделяющихся головных частей индивидуального наведения на межконтинентальных баллистических ракетах (РГЧИН на МБР)?

Очевидно, этот вопрос тоже должен быть закреплен в виде каких-то формальных договоренностей юридического порядка, поскольку Россия ратифицировала, так же как и США, Договор СНВ-2. Хотя договор не вступил в силу, но он налагает запрет на размещение РГЧИН на МБР. Возникла некая двусмысленность, и ее надо решить международно-правовым инструментарием.

- Как предполагается осуществлять переговорный процесс, кто будет готовить материалы для очередного соглашения по сокращению стратегических вооружений?

- До настоящего времени это были консультации по линии внешнеполитических и военных ведомств. Каждая из сторон излагала свою позицию, при этом не велся обычный для дипломатических переговоров процесс торговли. Вот сейчас, очевидно, возникает необходимость изменить формат консультаций. Речь должна идти о конкретных договоренностях, в том числе и не только по СНВ-3, а и по Договору по ПРО.

Сегодня, на мой взгляд, наметились определенные подвижки в подходе американцев к Договору по ПРО. Это связано не только с тем, что администрация Буша отложила решение о выходе из собственно договора, но и в самой программе национальной противоракетной обороны (НПРО) наметились существенные изменения. Они связаны с соображениями технического порядка (это, кстати, было одной из причин переноса испытаний, о которых говорил Рамсфелд в конце октября). На прошлой неделе бюджетная комиссия палаты представителей, которую контролирует республиканская партия, приняла решение полностью прекратить финансирование программы развертывания группировки из 24 орбитальных спутников, которые должны составить основу системы боевого управления НПРО. То есть из этого можно сделать вывод о том, что пока администрация Буша не имеет конкретных планов развертывания национальной противоракетной обороны.

Тем не менее в ближайшее время администрация Буша будет продолжать НИОКР по НПРО в широких масштабах. И это создаст некую ситуацию неопределенности: формально Договор по ПРО не отменяется, но в его отдельных неглавных пунктах США не ограничивают себя принятием обязательств. Этот сценарий возможен при продолжении переговоров российских и американских сторон, целью которых может является достижение каких-то договоренностей.

Нельзя исключать того, что результатом этих переговоров станет выработка поправок к Договору по ПРО, юридически позволяющих производить испытания. При этом сам режим ограничений и регулирования стратегических оборонительных вооружений, так же как и стратегических, в модифицированном виде будет сохраняться.