Вадим Удманцев ГРУППУ разминирования военной комендатуры г. Москвы, дислоцирующуюся в 154-м отдельном комендантском полку, пожалуй, можно считать самым боевым, хотя и немногочисленным подразделением (по штату в нем служат всего 4 офицера и 13 солдат) - лишь в прошлом, 2002 г. саперы группы, работая в столице и ближайшем Подмосковье, обезвредили более 500 боеприпасов, в том числе 5 авиационных бомб. Впрочем, чему удивляться, если выезжать по тревоге приходится ежедневно, зачастую целыми сутками не выходя из машины: ведь сразу же после выезда неожиданно может последовать очередной звонок, что саперов ждут еще и в другом месте.
Причины выездов разные: то необходимо обследовать здания и прилегающую к ним местность на предмет наличия взрывоопасных предметов накануне мероприятий с участием министра обороны или даже руководства страны, то обезвредить взрывоопасные находки времен Великой Отечественной войны, то поступают сигналы о вероятных терактах. Когда дежурный по городу получает информацию, что обнаружено нечто округлое, зеленое, похожее на штатный армейский боеприпас промышленного изготовления, он вызывает группу разминирования комендатуры, если же что-то непонятное, самодельное - пиротехников ФСБ, поскольку саперам военной комендатуры по инструкции категорически запрещено заниматься самодельными взрывными устройствами. К счастью для граждан, в большинстве случаев эти вызовы оказываются ложными. Однако саперы все равно несут круглосуточное дежурство.
"СЮРПРИЗЫ" УЧЕБНЫЕ И БОЕВЫЕ
Если десяток с небольшим лет назад государство осуществляло жесткий контроль за условиями хранения и использования оружия и боеприпасов, то с распадом Советского Союза, повлекшим за собой всплеск межнациональных конфликтов и рост преступности, столицу буквально захлестнуло потоком незаконно используемого взрывоопасного металла. Поэтому с какого-то периода саперы вынуждены были признать, что количество обнаруживаемых и обезвреживаемых современных боеприпасов значительно превышает число такого же рода находок времен Великой Отечественной войны.
Как это ни странно, но на увеличение числа тревожных сигналов повлияла и отмена предмета "начальной военной подготовки" в школах. Раньше военруки-отставники добросовестно вели учет имеющихся у них в оружейных комнатах учебных гранат и инженерных боеприпасов, с отменой же этого школьного предмета все эти оставленные без надзора наглядные пособия расползлись по частным квартирам. А чисто внешне не всякий специалист способен отличить, к примеру, учебную гранату от боевой, особенно если та заржавела со временем.
Конкретных и характерных случаев, подтверждающих вышесказанное, армейские саперы могут привести сколько угодно. К примеру, подъехала как-то тревожная группа разминирования из комендатуры к месту вызова, а им навстречу - милиционер. Подбрасывая на ходу им самим якобы обезвреженную гранату, улыбается: "Ребята, зря приехали! Граната-то учебная - собачка определила". Офицер, старший группы, приняв из рук "знатока" боеприпас (кстати говоря, обезвреживают взрывоопасные находки только офицеры, держа солдат, так сказать "на подхвате", всегда "за спиной"), вынес другой вердикт: "Нет, граната боевая". Страж порядка как-то вдруг моментально побледнел...
Или же обратный случай: приехали саперы, дом отселен и оцеплен милицией, а рядом под легковой машиной-иномаркой лежит мина. Саперы уже издалека видят, что мина учебная, противотанковая - ТМ-62, опасности не представляет. Да и вообще за все последние годы еще ни разу не было случая, чтобы лежащая подобным открытым образом "тээмка" оказалась боевой - какой террорист потащит такую тяжесть в столицу, когда есть более эффективные альтернативные виды уничтожения? Поэтому-то, не доходя до толпящегося неподалеку милицейского начальства, вытаскивает ее с ходу из-под авто офицер-сапер и передает бойцу, чтобы тот отнес боеприпас в машину комендатуры. Сразу же поднимается шум-скандал, подскакивает кинолог-милиционер, пытаясь доказать, что мина боевая - мол, его собака ошибиться не могла. Сапер его спрашивает: "А ты с собакой-то своей занимаешься?" Тот отвечает: "А чего, мол, с ней заниматься? Она у меня и так умная..." Зато солдаты, стоящие рядом со своим командиром и слушающие этот диалог, понимают, что с собакой, натасканной на поиск взрывоопасных веществ, надо ежедневно заниматься: делать закладку учебной противопехотной мины вместе с кусочком тротила - животное непременно должно находить это место, садясь рядом. Порой такие тренировки проводятся и по два раза в день, потому что в противном случае четвероногие саперы уже спустя месяц утрачивают ранее приобретенные навыки.
В другой раз саперов как-то вызвали на Варшавское шоссе, где некие недоброжелатели поставили под машину, стоявшую у одного из домов, коробочку с ржавой гранатой Ф-1. У "эфки" оказалась выдернута и обвязана тонюсенькой ниточкой чека, к которой сверху был приклеен окурок. Ничего не подозревавший водитель сел в авто и преспокойно уехал. Однако коробку с гранатой почти сразу же увидел случайный прохожий, который тут же позвонил в милицию. Прибывшие саперы ввиду того, что граната уже находилась на боевом взводе, вынуждены были взорвать ее в траншее прямо во дворе дома. Водителя спасло лишь то, что некогда зажженная сигарета была "Явой", а потому скоро потухла. Хорошо еще, что первым этот "сюрприз" заметил взрослый человек, а не дети, поскольку радиус сплошного поражения той гранатой составлял 25 м!
СМЕРТОНОСНЫЕ ОТГОЛОСКИ ВОЙНЫ
Если же говорить об обнаруживаемых боеприпасах времен Великой Отечественной войны, то большее беспокойство саперам в Москве доставляет район Хорошево-Мневники. В 30-х гг. прошлого века там находились оружейные склады, и как-то так получилось, что буквально вся эта территория оказалась усеяна артиллерийскими снарядами довоенного изготовления калибра 76 мм, 122 мм и реже - 152 мм, словно кто-то специально ездил и разбрасывал их повсюду. Как такое могло произойти, саперам комендатуры об этом до сих пор ничего не известно. Еще лет 15 назад местные жители к такого рода находкам относились почти равнодушно, как к какому-то заржавленному металлолому, пока однажды дети не собрали несколько боеприпасов в кучу и не разожгли над ними костер...
Неиспользованные и тоже по какой-то причине затерявшиеся отечественные авиационные бомбы и артиллерийские снаряды саперы часто обнаруживают в районе Жулебино - там в прежние времена находился авиационный полигон. В период реконструкции МКАД много неразорвавшихся бомб и снарядов немецкого производства вылезло наружу при проведении дорожно-строительных работ на юге, юго-западе и северо-западе Москвы - в местах ведения боевых действий в годы войны.
А несколько лет назад был и вовсе уникальный случай, когда в районе Смоленской площади возле здания МИДа при строительстве банка "Российский кредит" рабочие вдруг наткнулись на неразорвавшуюся немецкую фугасную авиабомбу весом 250 кг с поврежденным корпусом и смятым взрывателем. И в тот раз на место неожиданного обнаружения прибыли саперы Московской комендатуры. По всем существующим предписаниям бомбу надо было уничтожать на месте, поэтому шуму эта находка наделала немало, собрав воедино с картами-схемами огромное количество разного рода эксплуатационщиков, архитекторов, специалистов, отвечающих за коммуникации, и т.д. Власти уже приняли решение срочно отселять население в этом районе Садового кольца. Однако вероятные разрушительные последствия взрыва было невозможно досконально прогнозировать, поэтому бойцы все же вывезли фугас за пределы города, где и уничтожили.
Время от времени такого рода источниками смертоносных "находок" становятся московские гражданские заводы, производившие когда-то боеприпасы для нужд фронта. Так, тревожным группам разминирования неоднократно приходилось выезжать на территорию завода "Серп и молот" - готовясь к эвакуации в 1941 г., какую-то часть боеприпасов заводчане закапывали. А с улицы Казакова, что пролегает неподалеку от Курского вокзала, саперы комендатуры однажды также вывезли партию полых корпусов артиллерийских снарядов, которые были аккуратно закопаны в одном из подсобных помещений Театра имени Н.В. Гоголя. Кроме того, мелкокалиберные снаряды и минометные мины довольно часто завозятся на строительные площадки Москвы с песком из загородных карьеров. Пик таких обнаружений в основном приходится на весну-лето, когда крупные строительные земляные работы только начинаются. Все эти проржавленные и не совсем боеприпасы вывозятся и уничтожаются саперами на полигоне полевого учебного центра Московского военного округа в подмосковном Алабино.
Однако всю эту трудную и небезопасную работу порой практически сводят на нет так называемые "черные следопыты", или, как их снисходительно называют армейцы - "разминеры". Так, в конце 90-х годов один хваткий товарищ организовал коммерческую фирму по разминированию мест боев в Смоленской и Московской областях. И вроде бы дело-то хорошее, да вот только свозились все эти откопанные и еще взрывоопасные боеприпасы не куда-нибудь, а в Москву! А уж если быть совсем точным - в одно здание на Воронцовской улице в районе Таганки, где находился офис той фирмы. Как выяснилось, у коммерсанта-следопыта была лишь лицензия на разминирование, а на уничтожение - нет. Из этого дома саперы вывезли аж целый грузовик боеприпасов.
ЦЕНА ПРОФЕССИОНАЛИЗМА
Своим сегодняшним статусом группа целиком обязана бывшему начальнику инженерной службы 154-го отдельного комендантского полка - начальнику группы разминирования военной комендатуры г. Москвы подполковнику Николаю Оржиховскому, который добивался того, чтобы организовать группу разминирования в ее сегодняшнем виде. Трудностей было много. Но только лишь после того, как министр обороны самолично увидел и услышал о проблемах саперов комендатуры по телевизору, Оржиховский получил от начальства карт-бланш на организацию полноценной дежурной службы по разминированию. И если недавно саперов приходилось дожидаться часами, то теперь они, как правило, приезжают раньше остальных служб.
Дарья Гармоненко 