Минобороны написало очередную концепцию

Авторство документа принадлежит неким генералам-фантомам (или гражданскому окружению нынешнего министра обороны – по сути, тем же генералам), «пожелавшим остаться неизвестными». Как в недавнем случае с предложением создать базу для российских стратегических бомбардировщиков на Кубе. Учитывая, что со стороны Минобороны не последовало ни подтверждения, ни опровержения концепции «Нового облика Вооруженных сил», вполне резонно предположить, что военное ведомство не очень-то уверено в том, что делает, и потому предпринимает зондаж общественного мнения.

Минобороны само себе написало концепцию своего развития. Там много всего хорошего, включая искусственный интеллект, информационные и нанотехнологии, космические средства, высокоточное и несмертельное оружие, безэкипажные системы на суше, на море и в воздухе. Само собой, есть шесть авианосцев.

Есть даже планы по строительству собственной транспортной системы, охватывающей всю страну, причем, что особенно замечательно, эти коммуникации, построенные военными, будут вести к нефтяным и газовым месторождениям.

ОБА ХУЖЕ

Нынешнее положение в сфере военного строительства, разумеется, абсолютно нетерпимо. Никакой его реальной концепции просто не существует. Результатом этого естественным образом становится ускоренная деградация Вооруженных сил, сопровождаемая рассказами о «возрождении былой мощи». За всё большие деньги закупается всё меньше оружия и боевой техники, причем – почти исключительно морально устаревшие образцы.

Особенно катастрофическая ситуация складывается в Стратегических ядерных силах. Мягко говоря, не все в порядке с боевой подготовкой, комплектованием, социальным обеспечением личного состава ВС. Самое главное в том, что никто понятия не имеет, для чего все это делается: закупается микроскопическое количество устаревшей техники, летчики летают 42 часа в год вместо минимально необходимых 80, офицеры остаются одной из самых низкооплачиваемых категорий граждан. С кем будут воевать ВС РФ – никому так и неизвестно. Соответственно зачем нам нужна армия – непонятно. Тем более непонятно, почему она строится именно так, а не иначе.

С этой точки зрения появление концепции можно было бы всячески приветствовать. Есть, правда, одно «но». Получается, что Минобороны само для себя написало концепцию собственного развития. И тут даже непонятно, что хуже – полное отсутствие данного документа или такая вот «самоконцепция». Видимо, как говорил товарищ Сталин по другому поводу, «оба хуже».

Армия в принципе не может иметь собственной политической воли (если, конечно, страна не является военной диктатурой), она выполняет решения, принятые политическим руководством. Только оно определяет цели и задачи военного строительства, только оно пишет соответствующие концепции, военные лишь детализируют их выполнение. Политическое же руководство осуществляет постоянный контроль за тем, как военные выполняют его приказы.

ВЕЧНАЯ ТЕМА

Здесь и приходится вернуться к вечной теме гражданского контроля над ВС. Его отсутствие бьет по нам чем дальше, тем больнее.

Во-первых, ни при Ельцине, ни при Путине политическая власть так и не созрела для того, чтобы определиться с концепцией военного строительства. Вместо нее есть набор абсолютно бессодержательных документов, на основе которых ничего построить нельзя.

Во-вторых, за весь постсоветский период в России так и не появилось гражданское Министерство обороны. Какие-то движения в данном направлении начались лишь в последние несколько месяцев, пока, однако, неочевидно, что речь идет о продуманных мерах, а не о переделе сфер влияния и собственности, что лишь ухудшит ситуацию.

В-третьих, нет и речи об основной форме гражданского контроля – парламентском контроле. В 1990-е годы наше Федеральное собрание было искусственно отлучено от данного процесса. Сегодня отлучение сохранилось, при этом и Совет Федерации, и Госдума утратили даже видимость независимости от исполнительной власти. Соответственно говорить о контроле теперь совершенно бессмысленно: не может же подчиненный контролировать начальника.

В-четвертых, как не было, так и нет контроля со стороны общественных организаций, СМИ, экспертных структур. ВС как были, так и остались «вещью в себе». Есть, правда, Общественный совет при Минобороны. Но создан он был┘ приказом министра обороны! О таком «контроле» можно только мечтать. И тут почему бы не написать концепцию развития себя на наши деньги и за счет наших призывных ресурсов? И «слить» ее в СМИ.

ПРОБЛЕМА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ХАРАКТЕРА

Отдельный разговор – о призывных ресурсах. Концепция говорит о том, что всеобщий призыв в ВС будет сохранен. Разумеется, очень значительная часть общества отнесется к этому факту крайне отрицательно. Вряд ли кто-нибудь заметит тот факт, что сохранение призыва противоречит всему остальному написанному в концепции.

Дело в том, что, представляя проект концепции, Минобороны и потенциальных противников определило само. Это совершенно недопустимо: военные не должны сами решать, с кем они будут воевать. Они могут лишь доводить свое мнение по этому поводу до политического руководства страны, причем – исключительно в закрытом от публики режиме. И только политическое руководство определяет, кто потенциальный противник государства. После чего сообщает об этом военным. Которые уже и начинают думать, как им угрозу парировать. О чем опять же информируют политическое руководство. А то уже окончательно решает, какую армию надлежит строить.

Наше Минобороны, видимо, в принципе не способно увидеть противника в ком-либо, кроме США и НАТО. Это уже проблема психологического характера. Естественно, и в представленной концепции враги России засели именно и только в Вашингтоне и Брюсселе.

Очень хочется понять, в чем же сегодня идеологическая, политическая, экономическая основа конфликта России с Западом. Однако даже если оставить эти вопросы в стороне, сосредоточившись на чисто военном аспекте, то можно сказать, что если противник у нас действительно этот, то сохранять призыв совершенно ни к чему.

Если кто-то всерьез представляет себе возможность броска натовских танков, например от Нарвы на Питер, – классической агрессии в стиле 1941 года, – его можно пожалеть, коли он гражданский человек. А если военный – случай требует немедленной госпитализации. Классической войны с НАТО у нас не может быть ни при каких обстоятельствах. Война может быть только высокотехнологичной, чисто воздушной. Если она выигрывается НАТО, Россия капитулирует, сухопутные войска альянса просто занимают нашу территорию. Если она не выигрывается, Россия отражает удар, но о наземной агрессии в принципе не может быть и речи. Соответственно нам не нужна массовая армия.

РАДИ ЕДИНСТВЕННОЙ УГРОЗЫ

Однако на самом деле призыв нам нужен. Ибо наемный принцип комплектования ведет к люмпенизации ВС, что у нас сегодня и происходит (как когда-то происходило и в США). Наемный принцип ведет к уродливому и недопустимому изменению мотивации, целью службы становится не защита Родины, а зарабатывание денег и льгот. Наконец, призыв нужен потому, что стране необходим многочисленный военнообученный резерв.

Точнее, все эти аргументы утрачивают значение, если для страны нет угрозы крупномасштабной внешней агрессии, армия нужна либо для операций вдали от своих границ, либо существует просто по традиции, «чтоб была». В этом случае наемный принцип комплектования оптимален. Впрочем, даже при таких задачах вести серьезную войну с большими собственными потерями наемная армия не может, как показывает сегодняшний американский опыт. Именно из-за изменения мотивации: за деньги можно убивать, за деньги нельзя умирать.

Для нас угроза внешней агрессии как раз существует. Никак не со стороны НАТО, внутри которого уже сейчас большинство армий существует по принципу «чтоб были», а со стороны Китая. У нас в принципе не понимают, что Поднебесная, по сути, обречена на внешнюю экспансию (см. «НВО» № 6, 2008 г.). Вот только в концепции военного строительства до 2030 года, как, впрочем, и во всех остальных открытых доктринальных документах ВС РФ, про китайскую угрозу не говорится совсем ничего. Даже намека на нее нет. Что в высшей степени удивительно. И вдвойне удивительно желание сохранить призыв при отсутствии осознания той единственной угрозы, ради парирования которой его нужно сохранить.