Виктория Панфилова
По берегу Пянджа в Таджикистане проходит один из рубежей ОДКБ.
В Ереване 8–9 декабря состоится очередное заседание Комитета секретарей Советов безопасности ОДКБ, повестка дня которого включает около 20 вопросов. В частности, речь пойдет о тенденциях развития военно-политической обстановки в зоне ответственности Организации Договора о коллективной безопасности и прилегающих регионах, о мерах по нейтрализации возникающих вызовов и угроз.
Современные проблемы, стоящие перед ОДКБ, – тема беседы корреспондента «НВО» с генеральным секретарем Организации Николаем Бордюжей.
– Николай Николаевич, после приостановления деятельности Узбекистана в организации Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) некоторые эксперты прогнозируют, что Ташкент может выйти из ОДКБ.
– У нас нет никаких оснований говорить о том, что Республика Узбекистан может выйти из Организации Договора о коллективной безопасности. Узбекистан восстановил свое членство в Организации летом 2006 года. Ташкент принял на себя обязательство присоединиться к 74 нормативным правовым актам, принятым в рамках ОДКБ. Большинство из них Узбекистан уже ратифицировал, а шесть соглашений, например по системе создания технического прикрытия железных дорог, требуют более детальной проработки. В целом могу сказать, что Узбекистан работает в формате ОДКБ активно и заинтересованно.
– Президент России Дмитрий Медведев внес на ратификацию Государственной Думы пакет соглашений о миротворческой деятельности ОДКБ. Каким будет это направление деятельности организации?
–Миротворческая деятельность – интересное направление. На согласование пакета документов ушло около трех лет. Он состоит из базового соглашения и положений, которые регламентируют работу всего миротворческого контингента. После ратификации всеми государствами этого соглашения, а сегодня эта процедура прошла только в Белоруссии и Казахстане, мы начнем формировать миротворческий контингент. Он будет действовать как на территории государств – членов ОДКБ, так и при необходимости за их пределами, но по мандату ООН. Необходимость существования миротворческого потенциала подтвердил августовский конфликт на Кавказе.
– Смогут ли в перспективе присоединиться к ОДКБ Южная Осетия и Абхазия, а до этого – рассчитывать на защиту со стороны ОДКБ?
– Организация Договора о коллективной безопасности открыта для приема новых членов, но есть процедура присоединения. Южная Осетия и Абхазия должны быть признаны в качестве государственных субъектов всеми членами Организации. Пока этого нет, но надеюсь, что это произойдет в ближайшем будущем. Поэтому, если они будут признаны и подадут заявку на вступление в ОДКБ, то она будет рассмотрена и скорее всего решена положительно.
– Есть ли вероятность того, что суверенитеты Южной Осетии и Абхазии будут признаны на первом неформальном саммите ОДКБ, который состоится в декабре в Астане?
– Не думаю, что такое решение должно приниматься на саммите. Многие ожидали, что на саммите ОДКБ 5 сентября нынешнего года, который состоялся в Москве, все государства – члены Организации признают независимость Абхазии и Южной Осетии. Но президент Дмитрий Медведев тогда сказал, что нам не нужно коллективного признания, поскольку это суверенное право каждого государства. И потом, если состоится признание независимости Абхазии и Южной Осетии в рамках ОДКБ, то может сложиться впечатление, что это произошло благодаря вмешательству России. Так что пусть уж каждая страна принимает решение самостоятельно.
– Сегодня в мире меняется понимание кавказского конфликта. В западной прессе виновником произошедшей войны все чаще называют Саакашвили...
– Правду скрыть невозможно. Весь облик Цхинвала, заявления очевидцев, не только военных, но и мирных жителей, которые явно не ангажированы политически, свидетельствуют, что конфликт развязала грузинская сторона. Другое дело, что в период конфликта осуществлялась дезинформационная операция: мировое сообщество намеренно вводили в заблуждение. Но план Саакашвили провалился. Политики, следящие за развитием событий, должны признать вину Тбилиси.
– Вернемся к миротворческим целям. Какие задачи будут выполнять миротворцы ОДКБ? Предполагается ли сотрудничество с другими международными структурами в этой сфере?
– В документах ОДКБ записано, что в рамках миротворческой деятельности мы должны сотрудничать с ООН. Это зонтичная организация, которая определяет порядок применения миротворческих сил. Цели одни – разъединение противоборствующих сторон. В случае возникновения конфликта и невозможности разрешить его политическими способами вводят миротворцев, которые не дают сторонам довести дело до кровопролития.
– Но есть же и Коллективные силы быстрого развертывания ОДКБ?
– Они созданы в Центрально-Азиатском регионе и призваны проводить войсковые или специальные операции по конкретным проблемам военного характера. Другими словами, это силы, направленные на уничтожение бандформирований или иной военной силы. У миротворцев, как уже отмечалось, иные задачи. А значит, и другая подготовка, другая экипировка и т.д.
– Каковы перспективы возможного военного сотрудничества между ОДКБ и ШОС?
– Между двумя организациями подписан меморандум, составлен перечень вопросов, которые мы готовы решать совместными усилиями. Речь прежде всего идет о проблемах наркотрафика, терроризма, экстремизма, политического сотрудничества по обеспечению глобальной безопасности. Для нас ШОС – очень интересная организация. И не только потому, что в ШОС присутствуют те же государства, что в ОДКБ плюс Китай. ОДКБ и ШОС действуют в одном регионе и выполняют схожие задачи, в том числе и по афганскому треку.
– В Центрально-Азиатском регионе действует и НАТО. Как складываются отношения с этой международной организацией?
– Никак. Начиная с 2003 года мы неоднократно направляли в НАТО предложения о сотрудничестве по нескольким направлениям. Например, по совместной борьбе с распространением наркотиков, с угрозой религиозного экстремизма, терроризма. Но каждый раз получали отказ: в альянсе якобы нет консенсуса по вопросу сотрудничества с ОДКБ, против выступают некоторые восточноевропейские страны. Хотя, вероятнее, это не входит в интересы США. В результате не получается эффективно противостоять терроризму, а Европа, впрочем, как и Россия, переполнена афганским героином.
– Насколько обоснованно мнение ряда экспертов о том, что США пытаются расширить военное присутствие в Центральной Азии?
– Мы видим, об этом говорят и политические лидеры России, что НАТО и США создают сеть военных объектов вокруг стран – членов ОДКБ. Это и передовые базы в Европе, и элементы американской ПРО, и авиабаза в Киргизии, и восстановление бывших советских военных объектов в Прибалтике. Кстати, Грузию ведь накачивали оружием тоже для этого: там оружия было больше, чем они могли использовать. Зачем? Значит, есть цели и задачи. Я считаю, что это тревожный сигнал, который позволяет говорить, что у Вашингтона далеко идущие политические планы.
– Президент Медведев заявил, что попытки построить однополярный мир привели к тому, что существовавшая система безопасности в Европе перестала действовать, и теперь надо думать о создании новой системы безопасности. На ваш взгляд, какая она должна быть?
– Прежде всего новая система безопасности должна отвечать на вопрос: у нас мир однополярный или многополярный? Американцы хотят, чтобы все решения в сфере безопасности принимались в Вашингтоне, а реализовывались другими. После того как распался СССР, все так и делалось. К чему мы пришли – очевидно: к войнам в Ираке, Афганистане, массе проблем регионального характера, активизировались широко разветвленные террористические и экстремистские военизированные группировки. Поэтому, чтобы нейтрализовать угрозы, с которыми сегодня столкнулось человечество, нужно создать систему, которая учитывала бы несколько центров силы: в частности, Европу, Китай, Россию. В свою очередь, эти центры должны между собой взаимодействовать по общим проблемам безопасности. Новая система безопасности должна быть комплексной и позволять использовать все возможности государств для подавления того или иного вызова – будь то совместная борьба с терроризмом, распространением наркотиков, проблемы незаконной миграции, пресечение военных конфликтов и др. Однако членами этой системы должны быть не только отдельные страны, но и различные международные организации, в задачи которых входит обеспечение безопасности.
– Президент России на заседании Комиссии по военно-техническому сотрудничеству заявил о необходимости активизации создания системы ПВО ОДКБ. Что мешает решению этого вопроса?
– Работа по созданию системы противовоздушной обороны ОДКБ началась еще в 2004 году. Было предложено несколько различных концептуальных подходов к ее построению: организация в глобальном масштабе или создание региональных систем, а затем их объединение. Сегодня мы занимаемся согласованием документов между сторонами, чтобы после подписания начать реализацию проекта. Но есть проблемы с финансированием. Ведь для того чтобы эти системы были созданы, кроме соответствующих соглашений между государствами в рамках ОДКБ должна быть утверждена целевая программа, под которую бы и выделялись деньги.
– Вы заявили о создании в Центральной Азии Объединенной группировки войск из подразделений России, Узбекистана, Казахстана, Таджикистана и Киргизии. Какие цели и задачи будут поставлены перед этой группировкой?
– В рамках ОДКБ в Центрально-Азиатском регионе, как отмечалось, существуют Коллективные силы быстрого развертывания. Это несколько батальонов, выделенных от каждого государства, которые могут реагировать на мелкие военные конфликты или проводить специальные операции. Но Центрально-Азиатский регион, с учетом анализа всего комплекса проблем, нестабилен. Доказательства тому – события в Афганистане и Ираке, разветвленная сеть экстремистских группировок на территории стран Центральной Азии. Мы должны иметь более крупную группировку, состоящую уже не из батальонов, а из соединений и частей всех государств – членов ОДКБ, которая могла бы осуществлять задачи политического сдерживания агрессивных действий государств или группы государств в регионе. Коллективные силы быстрого развертывания стали бы составной частью этой группировки. Политическое решение есть, и теперь мы работаем над конкретными соглашениями по созданию этой группировки. Работа предстоит сложная, поскольку нужно научить крупные армейские контингенты действовать слаженно. Другими словами, следует подготовить части вооруженных сил государств, в том числе российских, для совместной деятельности в случае крупного военного конфликта по защите территориальной целостности и суверенитета государств – членов ОДКБ.
 Товарищи по оружию. Фото Виктора Литовкина |
– А разве недостаточно для защиты стран Центральной Азии авиабазы ОДКБ в Канте, в Киргизии, 201-й российской военной базы в Таджикистане, Коллективных сил быстрого развертывания (КСБР)?
– Считаю, что недостаточно. 201-я российская база выполняет свои задачи и находится на территории Таджикистана. Между Душанбе и Москвой есть ряд соглашений о ее размещении и деятельности. Но мы говорим о Центрально-Азиатском регионе в целом, а не только о Таджикистане или Киргизии. Если вдруг в какой-то из стран региона, например в Казахстане или Узбекистане, возникнет угроза военного характера, то может потребоваться вмешательство коллективного потенциала. Поэтому убежден, что для предотвращения крупных военных конфликтов мы должны иметь группировки, состоящие из частей и соединений армий всех государств – членов Организации. Главной же задачей центральноазиатской группировки, повторюсь, является политическое сдерживание конфликтов. Чтобы руководители государств, гипотетически вынашивающие планы, подобные тем, что были у Саакашвили, понимали: есть сила, готовая дать отпор.
– Не задумываются ли страны ОДКБ о необходимости совместной защиты границ?
– Пока совместная охрана границы осуществляется только Россией и Таджикистаном, Россией и Арменией. Все остальные государства охраняют свои границы самостоятельно. Но координация по внешнему периметру границ, конечно, должна быть. Мы это предлагаем давно. Существует Совет командующих погранвойск СНГ и есть Совет по пограничным вопросам в рамках ЕврАзЭС. Полагаю, что пограничники должны действовать под эгидой ОДКБ. Потому что пограничники занимаются обеспечением охраны границ, то есть прежде всего вопросами пограничной безопасности, а значит, по своему определению и должны взаимодействовать в рамках организации, действующей в сфере безопасности, то есть ОДКБ. Но пока это не получается. Некоторые страны уверены, что лучше, если эта координация будет осуществляться в рамках ЕврАзЭС. Имеются представители конкретных ведомств в России, которые говорят, что координации в рамках СНГ достаточно. Я считаю это ошибочной позицией.
– Но, например, Туркмения, имея достаточно протяженную границу с Афганистаном, в Организацию не входит. Следовательно, и граница в этом районе менее защищена. Не изъявляет ли желания Ашхабад вступить в ОДКБ?
– Туркмения заявила о внеблоковом характере своей деятельности. Но у нас с ней есть контакты. Она принимала участие в некоторых мероприятиях по линии борьбы с распространением наркотиков. Но не более. Пока туркменское руководство не изъявляло желания укрепить свое взаимодействие с ОДКБ.
– Могут ли быть созданы силы быстрого развертывания в Восточно-Европейском и Закавказском регионах коллективной безопасности по аналогии с Коллективными силами быстрого развертывания Центрально-Азиатского региона?
– Они у нас уже есть. На восточноевропейском направлении действует российско-белорусская группировка войск, в Закавказье – российско-армянская. В рамках этих группировок существуют подразделения быстрого реагирования для решения локальных военных задач. Мы планируем повысить уровень их оснащенности, укомплектовать подразделения новыми видами оружия, бронетехники.
– Это все на суше, а на Каспии?
– По Прикаспийскому региону пока никаких решений нет. Были предложения сделать Каспий демилитаризованной зоной. Есть предложение создать совместные части береговой охраны. Но в ОДКБ пока нет конкретного плана действий по Каспию.
– Как вы оцениваете военно-политическую ситуацию в Афганистане?
– Думаю, что ситуация там достаточно сложная. Мало того – все говорит за то, что имеется тенденция к ухудшению обстановки. И это связано не только с тем, что действующие в Афганистане коалиционные силы не могут решить задачи по нейтрализации экстремистских групп.
Положение усугубляется и теми ошибками, которые допускают американцы и их союзники. Авиаудары, которые то и дело наносятся по мирным жителям, о чем в последнее время постоянно сообщают мировые СМИ, просто озлобляют афганский народ. Подобные акции изменяют отношение местного населения к коалиционному контингенту.
Все это, на мой взгляд, еще больше затягивает процесс стабилизации в стране. Не думаю, что мы сегодня можем говорить о том, что ситуация в Афганистане стабильна, что есть перспективы в ближайшее время как-то обеспечить нормальное функционирование государственных органов власти, о создании экономического потенциала, решении социальных проблем┘
– Есть ли у ОДКБ собственный подход к афганской проблеме, свой «рецепт» разрешения конфликта в Афганистане?
– Рецепт – один, и не думаю, что он неизвестен политикам, об этом много раз говорилось и говорится на различных конференциях. Первое – это прежде всего создание полноценных органов власти. Второе – создание законодательной базы для функционирования государства. Третье – создание силовых структур, четвертое – межнациональное примирение. Эти и другие пункты, перечень которых я могу продолжать и дальше, известны. Вопрос, как их реализовать, какая технология нужна для этого.
На мой взгляд, сегодня достичь самого главного – межнационального согласия между соперничающими группировками – в Афганистане не удалось. Но как это сделать, скажу откровенно, – не знаю.
– Прошло семь лет с начала антитеррористической операции в Афганистане. Как вы оцениваете деятельность НАТО в этой стране?
– Североатлантический альянс, к сожалению, не нашел ту формулу деятельности, которая позволила бы стабилизировать обстановку в Афганистане и эффективно воздействовать на нее. СССР в свое время допустил такой же просчет. Но тогда было очень сильное противодействие со стороны других сил, оружие поставлялось тем отрядам, тем племенам, которые противодействовали деятельности Советской армии. В ту пору существовала «вторая сторона», которая была заинтересована в поражении Москвы именно при проведении операции в Афганистане. Ныне нет стран, которые бы целенаправленно и эффективно снабжали оружием и боеприпасами те группировки, которые противодействуют антитеррористической коалиции. Тем не менее положительный эффект в Афганистане не наступил.
– Все чаще слышны голоса о том, что НАТО выгодно превращение Афганистана в зону «управляемого хаоса», в «источник напряженности» в регионе┘
– Я не стал бы так говорить. Думаю, что и представителям НАТО, и представителям других государств Центральной Азии, и России исключительно важно, чтобы в Афганистане была стабильность. Не думаю, что Североатлантический альянс преднамеренно создает там очаг напряженности. Нет, на мой взгляд, натовцы действуют в абсолютно благих целях, направив туда соответствующие контингенты, которые абсолютно честно пытаются решить поставленные задачи и действительно устранить угрозы, которые существуют в стране. Просто у них не все получается.
Периодически приходится слышать от политиков Европы, от представителей НАТО о том, что нужно увеличить военный контингент в Афганистане, необходимо предпринять какие-то другие шаги. На сегодняшний день усилиями всех заинтересованных сторон (ведь не только страны НАТО участвуют в стабилизации ситуации) решить задачу не удается по многим причинам, в том числе и в связи с теми ошибками политического и военного характера, которые были допущены.
Может быть, не получается в том числе и потому, что не задействован потенциал других международных организаций, кроме НАТО. Есть, например, потенциал ШОС, который пока, на мой взгляд, не задействован. Есть потенциал ОДКБ, который тоже пока не задействован. Это значит, что различные политические игры и политические маневры не позволяют действительно консолидировать усилия всех сторон, заинтересованных в обеспечении стабильности в Афганистане.
– Одним из главных направлений работы ОДКБ считается борьба с наркоугрозой, исходящей из Афганистана. Не могли бы вы объяснить, что из себя представляют неоднократно озвученные Организацией планы по созданию «антинаркотических поясов» вокруг Афганистана и меняется ли в целом ситуация в этом направлении?
– Во-первых, не сказал бы, что ситуация с наркоугрозой остается неизменной. Она меняется и в России, и в государствах Центральной Азии. В том числе потому, что уровень взаимодействия служб, противостоящих наркобизнесу, многократно возрос. Хочу сказать, что нас беспокоят наркотики не только из Афганистана, нас не меньше тревожит доставка синтетических наркотиков из Европы, которые предназначены для молодежи. На этом направлении мы тоже работаем.
Действительно, ОДКБ занимается проблемой наркотиков как одной из очень серьезных проблем безопасности. Для этого создан Координационный совет руководителей и глав антинаркотических ведомств стран ОДКБ.
Теперь, что такое антинаркотический пояс безопасности. Это вовсе не забор по границе Афганистана. Антинаркотические пояса безопасности не означают выстраивание препятствий, которые не позволят афганцам переезжать в другие государства. Нет, ни в коем случае. Антинаркотические пояса – это целый комплекс административных, правовых, оперативных, войсковых мер, которые предотвращают транспортировку наркотиков из Афганистана. Это первое.
Второе – это меры по выявлению и пресечению соответствующих финансовых операций наркогрупп. То есть это целый комплекс мероприятий, начиная от усиления охраны границы и кончая контролем авиационных и железнодорожных перевозок, и многие другие вещи.
Но это только часть вопроса. Я глубоко убежден, что нужна стабильность в Афганистане, нужно решение социальных вопросов, с тем чтобы население страны не видело выгоды в выращивании и продаже наркотиков, а занялось традиционным сельским хозяйством, экономической деятельностью. .
Еще в 2003 году, начиная проводить антинаркотические операции, мы поняли, что исключительно усилиями спецслужб проблему наркотиков не решить. Мы должны оказать руководству Афганистана помощь в обеспечении стабильности в стране, с тем чтобы это было полноценное государство, которое обеспечивало бы полноценную жизнь всех народов страны. Поэтому мы пошли двумя путями: один путь – это работа по наркотикам спецслужб, а второй – оказание помощи по всему спектру задач создания, восстановления и развития государства в Афганистане.
Дарья Гармоненко 