В поисках нового союзника Москва рискует потерять стратегического партнера

Расширение военного и военно-технического сотрудничества с Поднебесной одобряют не все российские эксперты. Фото с официального сайта Министерства обороны РФ

Крымско-украинский кризис привел к необходимости изменения многих российских доктринальных документов. Вслед за новой редакцией Военной доктрины появилась новая редакция Морской доктрины РФ. Из ее военной части следует, что особое внимание будет уделяться противостоянию НАТО в Атлантике и Арктике.

НОВЫЙ СТАРЫЙ ВРАГ

События в Крыму и на Украине стали поводом (а отнюдь не причиной!) для перевода давно усиливающейся напряженности в отношениях между Россией и Западом в форму открытой конфронтации. Однако эти события в очередной раз подтвердили полную, причем постоянно прогрессирующую военную недееспособность НАТО, точнее – европейской составляющей альянса. Конвульсивно-истерическая реакция на действия России показала, до какой степени европейцы не могут и не хотят воевать.

Вновь подтвердилось, что военная угроза со стороны НАТО – не более чем пропагандистский миф. Поэтому несколько странно бесконечно реагировать на этот миф. Либо уж надо говорить о противостоянии конкретно с США, для которых в чисто военном плане Европа сегодня – скорее обуза, чем помощь. Что касается Арктики, то в этом регионе российский военный потенциал на данный момент больше, чем у остальных арктических стран (все они – члены НАТО), вместе взятых. При этом тенденция сейчас скорее в сторону нашего дальнейшего усиления относительно этих самых остальных.

СТРАТЕГИЧЕСКОЕ УПУЩЕНИЕ

На этом фоне представляется явно недооцененным тихоокеанское направление. Хотя вроде бы авторы доктрины прекрасно понимают его значимость: «Значение Тихоокеанского регионального направления для Российской Федерации огромно и продолжает возрастать. Российский Дальний Восток обладает колоссальными ресурсами, особенно в исключительной экономической зоне и на континентальном шельфе. При этом он малонаселен и относительно изолирован от промышленно развитых регионов Российской Федерации. Эти условия усугубляются интенсивным развитием государств Азиатско-Тихоокеанского региона, оказывающим весьма существенное влияние на экономические, демографические, военные и иные процессы в регионе».

Совершенно точно. Надо бы только было добавить, что данный регион, по сути, уже сегодня стал экономическим и военным центром мира, в ближайшее время он неизбежно станет и политическим центром мира, когда страны Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) окончательно осознают, что Европа – «уходящая натура» и «синонимом цивилизации» считается теперь только по инерции.

В Морской доктрине говорится также, что «количественный и качественный составы флотов и Каспийской флотилии поддерживаются на уровне, соответствующем угрозам национальным интересам и безопасности Российской Федерации на конкретном региональном направлении, и обеспечиваются соответствующими инфраструктурами базирования, судостроения и судоремонта». Увы, на Тихоокеанском флоте (ТОФ) данное положение пока явно не распространяется.

На данный момент в строю ТОФ находятся всего лишь две ПЛА проекта 949А, пять ДЭПЛ проекта 877, ракетный крейсер проекта 1164, эсминец проекта 956, три БПК проекта 1155, три БДК (два проекта 775, один проект 1171, введенный в строй в 1974 году). Еще восемь атомных и две дизель-электрические подводные лодки, один атомный ракетный крейсер, два эсминца, один БПК и один БДК находятся в ремонте или консервации, часть из них в строй уже точно никогда не вернется.

По боевому потенциалу ТОФ является самым слабым из всех оперативно-стратегических объединений ВМФ РФ на своем ТВД, он едва входит в десятку сильнейших флотов АТР, в то время как все три европейских флота находятся как минимум в тройке сильнейших, а Каспийская флотилия – безусловный лидер на своем ТВД. Вдвойне удивительно, что ТОФ остается сегодня, по сути, единственным объединением не только ВМФ, но и ВС РФ в целом, которого до сих пор никак не коснулось идущее полным ходом перевооружение на новую технику.

Все уже введенные в строй и все строящиеся ПЛ и НК остаются или останутся в европейской части страны. Исключение составляют три корвета проекта 20380, строящиеся для ТОФ в Комсомольске-на-Амуре. Однако темп их строительства гораздо ниже, чем у аналогичных корветов на санкт-петербургской «Северной верфи», к тому же это вообще корабли морской зоны, с избыточными ударными, но очень слабыми оборонительными возможностями. Когда ТОФ получит новые подлодки и «нормальные» надводные корабли – совершенно неясно.

И это притом, что Дальний Восток, как справедливо отмечено в доктрине, «малонаселен и относительно изолирован от промышленно развитых регионов Российской Федерации». Проще говоря, в случае какого-либо геополитического кризиса усилить ТОФ за счет кораблей других флотов или строительства «на месте» будет практически невозможно. Тем не менее наши европейские флоты усиливаются на фоне натовской военной деградации, а ТОФ деградирует на фоне стремительно усиливающихся азиатских флотов и Тихоокеанского флота ВМС США, который теперь официально должен составлять не менее 60% потенциала американских ВМС в целом.

СКАЖИ МНЕ, КТО ТВОЙ ДРУГ

Видимо, с целью некоторой компенсации столь неудовлетворительной ситуации в Морской доктрине предлагается мера, мягко говоря, сомнительная: «Важной составляющей национальной морской политики на Тихоокеанском региональном направлении является развитие дружественных связей с Китаем, а также наращивание позитивного взаимодействия с другими государствами региона».

Впрочем, странно было бы ожидать, что традиционная мантра про «дружбу» с Пекином не появится в официальном документе. Хотя интересно, как это соотносится с уже процитированным пунктом доктрины: «Эти условия усугубляются интенсивным развитием государств Азиатско-Тихоокеанского региона, оказывающим весьма существенное влияние на экономические, демографические, военные и иные процессы в регионе».

Вот именно что «условия усугубляются». И никто так не влияет в смысле «усугубления» «экономических, демографических, военных и иных процессов в регионе», как Китай. Причем за полтора года открытой конфронтации России с Западом Пекин ни в малейшей степени не продемонстрировал, что хочет быть нашим союзником. Он ведет себя точно так же, как и практически все страны, не относящиеся к понятию «Запад»: делает вид, что данный конфликт его вообще не касается, и ничью сторону в нем занимать не собирается. Кстати, с Украиной он также поддерживает совершенно нормальные отношения, а крымского вопроса всячески избегает. Аналогично ведет себя еще примерно полторы сотни стран, но почему-то мы их ни в какие документы не вписываем в качестве лучших друзей.

Нельзя не отметить и то, что «развитие дружественных связей с Китаем» и «наращивание позитивного взаимодействия с другими государствами региона» очень часто входят в прямое противоречие. Например, это касается наших отношений с таким важнейшим историческим союзником, как Вьетнам. Пекин уже открыто выражает недовольство тем, что Москва поставляет Ханою современные вооружения (в первую очередь как раз морские), а «Газпромнефть» собирается совместно с вьетнамцами вести добычу на шельфе Южно-Китайского моря, которое Китай считает полностью принадлежащим ему. К сожалению, Москва на подобное вмешательство в свою политику не отвечает так же решительно, как Вашингтону в аналогичных случаях, из-за чего Ханой начинает все больше дрейфовать в сторону как раз Вашингтона. Потому что Вьетнаму нужен союзник для сдерживания Китая. Увы, Москва таким союзником быть не готова, из-за чего постепенно теряет крайне необходимый нам Вьетнам.

СТРАТЕГИЧЕСКИЙ СОЮЗНИК

Очень похожая ситуация складывается в наших отношениях с Индией, которая удостоилась упоминания в Морской доктрине РФ в том же контексте, что и Китай: «Важнейшим направлением национальной морской политики на Индоокеанском региональном направлении является развитие дружественных связей с Индией. Национальная морская политика также направлена и на наращивание позитивного взаимодействия с другими государствами региона».

Как неоднократно говорилось ранее, Индия в отличие от Китая никакой угрозы для нас не представляет. Наоборот, это идеальный союзник. Тем более – применительно к Индоокеанскому направлению. Россия не имеет выхода к этому океану, он находится в зоне ответственности ТОФ, которого, как было сказано выше, не хватает даже на «свой» Тихий океан. В Индийском океане он способен держать не более одного корабля. Соответственно, нам надо на кого-то опираться, и, кроме Индии, здесь просто нет вариантов. Арабские монархии нам уж точно не союзники, а страны Тропической Африки слишком слабы во всех отношениях.

К сожалению, для Москвы Китай и Индия по-прежнему продолжают «идти через запятую», как составляющие некой единой с нами и альтернативной Западу геополитической конструкции. При этом продолжает игнорироваться тот факт, что Пекин и Дели продолжают считать друг друга не только геополитическими и экономическими конкурентами, но и потенциальными военными противниками, причем чуть ли не основными. По мере роста комплексной мощи обоих государств их противостояние будет лишь усугубляться.

И не надо дезориентировать себя химерами БРИКС и ШОС. БРИКС на данный момент – очередной формат для пустой говорильни, таких в мире и так уже имеется множество. Ни о какой реальной коалиции здесь и речи быть не может. Что касается ШОС, то Москва своими руками превратила его в инструмент китайской экспансии в Центральную Азию в ущерб в первую очередь нашим же интересам. Происходящее сейчас вступление в ШОС Индии в качестве полноправного члена в Москве рассматривают как сдерживающий фактор для стремительно усиливающегося китайского влияния. Но вместе с Индией в ШОС вступает Пакистан – главный враг Индии и лучший друг Китая. Это, видимо, полностью парализует организацию, а Китай продолжит экспансию уже вне ее рамок.

В любом случае, пытаясь «запихнуть» Дели в союз с Пекином, Москва лишь отталкивает Индию от себя, толкая ее в направлении опять же Вашингтона. Поскольку с Китаем она, как и Вьетнам, дружить в любом случае не будет.

Таким образом, Морская доктрина подтверждает, что наша внешняя политика продолжает строиться больше на мифах и штампах, чем на реальной ситуации. Что становится все более опасно. Автор данной статьи только что вернулся из очередной поездки в Сибирь и может засвидетельствовать: в этом году произошел буквально взрывной рост количества китайцев на российской территории. Местные жители (как русские, так и буряты) говорят о происходящем уже только с употреблением термина «экспансия». И их почему-то совершенно не радует, что китайцы привозят в Россию деньги, они предпочтут жить без этих денег, лишь бы без все более многочисленных и на глазах наглеющих китайцев. Но в Москве считают, что все под контролем. Увы, это глубокое заблуждение.