Александр Бартош
Решения Совбеза ООН все меньше влияют на международную безопасность. Фото с сайта www.unmultimedia.org
Со времени окончания холодной войны международный политический ландшафт разительно изменился. Сведена к нулю действенность механизмов предупреждения войны, растоптан авторитет ООН. Разрушена система постоянных военно-политических переговоров, которые не всегда вели к сокращениям вооружений, но постоянно служили каналами информационного обмена и целям взаимной проверки наличия или отсутствия у противостоящей стороны симптомов готовности начать войну. В мире воцарились хаос и неопределенность, чрезвычайно сузилась база для стратегических прогнозов и оценок намерений вероятных противников.
На роль военно-силового инструмента глобальной политики Запада решительно выдвигается НАТО, на которое де-факто пытаются возложить новые миссии по обеспечению международного мира и безопасности. Политика расширения альянса обретает глобальное измерение. Альянс все более склонен предпринимать миссии, которые не связаны с защитой или обороной территории в пределах традиционной зоны ответственности.
Взят курс на построение нового мирового порядка, в котором глобальное доминирование США будет опираться на расширенное до мировых масштабов НАТО как один из важных факторов постоянной критичности – источник международной нестабильности и непредсказуемости.
Опасность от придания альянсу подобного расширенного измерения состоит в том, что осуществляемые сегодня шаги по наращиванию военной активности блока, безусловно, вызовут разрушительный для международной безопасности эффект спустя определенный интервал времени.
НЕРАБОТАЮЩИЕ МЕХАНИЗМЫ
В условиях резкого обострения международной обстановки особую актуальность приобретают вопросы устойчивости и действенности системы глобального управления, прежде всего в сфере обеспечения безопасности.
В этом контексте глобальное управление рассматривается как мягкая форма организации взаимодействия моделей обеспечения международной и национальной безопасности. В основе такого взаимодействия лежат механизмы самоограничения и ограничения, основанные на стратегии политической адаптации национальных интересов к интересам всего мирового сообщества в рамках интегративной модели обеспечения безопасности.
Суть логики самоограничения и ограничения раскрыл политолог Алексей Богатуров: «Ключевое условие порядка в идеале – способность наиболее мощных держав к самоограничению (сдержанности) и способность мирового сообщества в целом ограничивать действия тех международных субъектов (государств или негосударственных игроков), поведение которых наносит явный ущерб интересам международной безопасности в целом. Самоограничение и ограничение – ключевые функции поддержания порядка, миссию которого от лица всего международного сообщества пытаются выполнять международные организации – прежде всего ООН, а от своего собственного лица – отдельные наиболее сильные державы».
Таким образом, миссия ограничения возлагается прежде всего на ООН и ОБСЕ, а миссии самоограничения – на отдельные наиболее сильные державы (сегодня это США, Россия, Китай и некоторые другие страны) и отдельные организации обеспечения региональной безопасности (прежде всего НАТО и ОДКБ). Инструментами ограничения являются нормативно-правовая база и авторитет ООН и ОБСЕ. Инструментами самоограничения служат национальное законодательство и национальные (блоковые) интересы и ценности.
Важной особенностью глобального управления при формировании модели полицентричного мира является существенное изменение общего соотношения потенциалов ведущих государств и международных организаций при эрозии некоторых частей международного права, когда его нормы каждая сторона толкует по-своему и в своих интересах, не останавливаясь перед применением силы для их защиты. При этом возможности влияния на мировые процессы с целью защиты национальных интересов со стороны ведущих государств возросли при заметном снижении соответствующих возможностей международных организаций, призванных отстаивать интересы всего мирового сообщества. Таким образом, в мире сложился и действует порядок, основанный на балансе сил между государствами и их коалициями, а США с опорой на исключительность и веру в собственную мессианскую роль не останавливаются перед использованием силы для защиты своих интересов.
Сегодня фактор баланса сил оказывает решающее влияние на постановку и решение универсальных вопросов международной политической, экономической и военной конкуренции, обеспечение международной и национальной безопасности, сохранение стабильности и устойчивого развития. В конце ХХ – начале ХХI века особенно рельефно стали проявляться «темные стороны» глобализации, связанные с осложнением международной обстановки и возрастанием конфликтогенности в мире. Развитию мира по такой траектории в существенной мере способствует повышение влияния факторов неопределенности, связанное с эгоцентричным поведением отдельных крупных государств, появлением негосударственных глобальных акторов, в первую очередь международного терроризма, состоянием экологии, проблемами распределения ресурсного потенциала мирового развития, управления глобальной социальной сферой.
Суммарное воздействие комплекса факторов баланса сил и неопределенности при крайне слабом глобальном управлении привело мир к состоянию хаоса и турбулентности, где вектор развития определяется мало контролируемым и непрогнозируемым развитием событий. Необходимость существенной коррекции, а то и полного изменения действующей парадигмы глобального управления приобретает императивный характер.
По этому поводу академик РАН Владимир Барановский отмечает: «В повестке дня – формирование нового миропорядка, основанного не на балансе сил, а на балансе интересов. Метафора глобального мира «все мы в одной лодке» означает, что «слишком буйное поведение» одного из находящихся в ней недопустимо». Увы, пока это глас вопиющего в пустыне!
В идеале логика баланса интересов должна предусматривать решение двух взаимосвязанных задач: во-первых, координацию деятельности международных организаций, действующих в сфере обеспечения безопасности в рамках единой глобальной стратегии, во-вторых, согласование такой стратегии со стратегиями обеспечения национальной безопасности. Реализация предложенного подхода позволит обеспечить прогнозируемость развития ситуаций в сфере международной безопасности, создаст дополнительные возможности для планирования действий по предотвращению кризисных обострений обстановки.
Однако практической реализации шагов по организации взаимодействия моделей обеспечения международной и национальной безопасности в существенной степени препятствуют следующие взаимосвязанные факторы.
Во-первых, актуальность проблем обеспечения международной безопасности и растущее понимание необходимости сотрудничества в интересах их решения подталкивает мир к осознанию необходимости выработки международных документов, устанавливающих единые правила, стандарты и практики, направленные на обеспечение стабильности и устойчивого развития. В результате во второй половине XX века удалось внедрить в практику международных отношений определенные глобальные рамочные договоренности, объединившие пласт общемировых проблем, решение которых предполагает формат расширенного сотрудничества и взаимного понимания. Однако сегодня такие договоренности игнорируются международными акторами.
Во-вторых, внутри созданной глобальной объединяющей конструкции одновременно развивается процесс усложнения, роста многообразия социальных, экономических и политических отношений внутри отдельных государств и между ними. В основе его лежат национальные интересы и ценности, декларируемые каждым государством в отдельности.
Сегодня все чаще заявляет о себе гипертрофированное, искаженное представление о преобладающей роли национальных (и коалиционных) интересов при решении важных проблем современности. В результате международные и национальные стратегии обеспечения безопасности все чаще не совпадают, а по ряду положений носят конфликтный характер, что приводит к отсутствию совместного понимания стратегии обеспечения международной безопасности.
Подобное положение дел обусловлено центральным противоречием глобализации, для которого в международно-политической сфере характерен конфликт между объективной потребностью в усилении коллективного регулирующего (а в перспективе – глобального управляющего) воздействия человеческого общества на развитие глобализации и стремлением нынешних лидеров этого процесса сохранить за собой ключевые инструменты регулирования в своих руках.
Эгоцентричные акценты в политике государств и их коалиций в существенной мере способствуют снижению уровня международной безопасности, негативно влияют на стратегическую стабильность в масштабе мира, региона или отдельного государства, провоцируют конфликтность международных отношений и неустойчивость развития.
Критически важным является вопрос: созрел ли мир сегодня до понимания необходимости формирования интегральной модели обеспечения международной безопасности, которая сумела бы согласовать интересы всех субъектов? Пока логика событий подсказывает отрицательный ответ, что возвращает человечество во времена Лиги наций, краха надежд на взаимопонимание и последовавшего вскоре глобального конфликта.
ИНСТРУМЕНТЫ НОВОГО МИРОВОГО ПОРЯДКА
Построение нового мирового порядка осуществляется в рамках консолидированной стратегии, включающей использование военных и невоенных инструментов в интегрированной кампании по продвижению интересов правящих элит Запада.
Одним из элементов стратегии является разрабатываемая в США новая редакция «Основ подготовки и ведения операций», которая предполагает ведение крупномасштабной войны с применением бронетанковых и мотопехотных соединений. В числе вероятных противников – Россия, Китай, Иран. Наряду с этим существующие уставные документы США учитывают полный спектр современных угроз, в том числе таких, как гибридная война.
Цель гибридной войны заключается в принуждении противника к капитуляции за счет подрыва способности и подавления воли к военному сопротивлению, разрушения экономики и культурно-мировоззренческой сферы, что обеспечивает переход потерпевшего поражение государства под юрисдикцию победителя. В отличие от традиционной войны факт капитуляции в гибридной войне не фиксируется в предусмотренном в международном праве договоре о прекращении вооруженной борьбы между противостоящими силами. Победитель может удовлетвориться некой совокупностью факторов, ослабляющих мощь государства:
 |
| Натовские военные готовы взять под свою постоянную опеку бывшие республики Советского Союза. Фото с сайта www.nato.int |
раздроблением страны, влекущим территориальные и демографические потери, ослаблением вооруженных сил, ОПК и экономики в целом, потерей национальной идентичности. В результате подобной «ползучей» агрессии победитель получает право единолично определять будущее поверженной страны. Главной и единственной целью цветной революции является организация государственного переворота и перевод страны под внешнее управление, что достигается за счет использования технологий, в существенной мере отличающихся от применяемых в гибридной войне.
Вместе с тем в конфликтах обоих видов важное место для получения дипломатических преимуществ отводится информационному воздействию на объекты стратегии Запада (отдельные государства и регионы мира). Частью такого воздействия является публичная дипломатия США и НАТО, усилия которой направлены на глобализацию западных ценностей и их распространение в различных районах мира, в первую очередь на постсоветском пространстве. Конечная цель таких усилий – создать условия для устранения политических режимов, которые не устраивают США и их союзников.
Стратегия поддержки и провоцирования экспорта цветных революций становится важнейшей составляющей политики альянса в Центральной Азии и на Кавказе. Одной из главных задач военно-политического блока провозглашается объединение всех государств, разделяющих аналогичные ценности и интересы. В русле этой логики следующим шагом НАТО должно стать открытие дверей для членства любому демократическому государству в мире, которое желает и готово внести вклад в исполнение новых обязанностей альянса. Именно на этой основе «пробрасывается» идея создания некого аналога арабского НАТО из числа стран Ближнего Востока. Не исключено, что подобное образование появится и в Юго-Восточной Азии. Таким образом, новый мировой порядок формируется под интересы Вашингтона, а союзникам и партнерам НАТО внушается, что американские интересы совпадают с их собственными. На обработку партнеров в этом направлении нацелен комплекс соглашений НАТО/ПРМ.
СОГЛАШЕНИЯ С ДВОЙНЫМ ДНОМ
Важное место в рамках программы «Партнерство ради мира» отводится мерам, направленным на формирование в странах ОДКБ и СНГ сил, готовых к взаимодействию с армиями стран – членов НАТО. Главной мишенью НАТО является ОДКБ, от контактов с которой альянс демонстративно отказывается, поскольку установление официальных отношений существенно затруднило бы попытки отрыва отдельных стран-участниц от сотрудничества с ОДКБ и вовлечение их в сферу влияния НАТО. Ставка делается на известную стратегию «разделяй и властвуй».
В качестве связующего элемента между альянсом и постсоветскими государствами – членами ОДКБ и СНГ используются различные соглашения о транзите сил альянса через национальные территории, размещении баз и центров военной подготовки альянса, заключенные между альянсом и государствами – партнерами программы «Партнерство ради мира». Соглашения о статусе сил определяют правовое положение вооруженных сил военного блока при нахождении на территории страны – участницы программы ПРМ и регулируют вопросы о правах и привилегиях иностранных военнослужащих, юрисдикции военнослужащих и грузов. Предусмотрены значительные изъятия из юрисдикции принимающего государства в случае совершения военнослужащими НАТО преступлений на его территории.
В этом контексте соглашение Россия–НАТО о статусе сил остается базовым законом, по которому НАТО до сих пор может осуществлять транзит своих сил и средств по российской территории, включая переброску тяжелого вооружения, боевой авиации по земле и воздуху. Оно базируется на Федеральном законе от 7 июня 2007 года № 99 «О ратификации соглашения между государствами Североатлантического договора и другими государствами, участвующими в программе «Партнерство ради мира», о статусе сил от 19 июня 1995 года и дополнительного протокола». До сих пор, невзирая на санкции и жесткую антироссийскую позицию НАТО, войска альянса в соответствии с этим законом де-юре могут неограниченное время находиться на территории России с вооружением и военной техникой.
Каких-либо ограничений на этот счет в данном законе нет, как нет и положений, ограничивающих военнослужащих альянса в случае нарушения ими российских законов и правонарушений во время транзита по нашей территории. Россия такого права действовать на территориях стран НАТО не имеет.
Соглашение было заключено в период, когда существовали определенные надежды на позитивное развитие отношений между Россией и НАТО, а руководители альянса даже говорили о намерении придать этим отношениям характер стратегических.
Сегодня ситуация другая. НАТО заявляет о стратегии сдерживания России, опоре на силу, наращивает военную активность. Возникает вопрос: с какой целью сохраняется это архаичное соглашение? По-видимому, в ответ на враждебные действия альянса следует денонсировать неравноправное и резонансное соглашение о статусе сил НАТО на территории России. Этот шаг мог бы послужить примером для союзников по ОДКБ, которые внимательно наблюдают за всеми нюансами отношений России и НАТО. Например, в середине 90-х годов прошлого века участие России в СЕАП/ПРМ, подписание Основополагающего акта Россия–НАТО в известной мере стимулировало принятие решений о налаживании тесных связей с альянсом другими странами недавнего советского блока.
Взаимодействие в военной сфере между НАТО и странами Центральной Азии и Закавказья в рамках программы «Партнерство ради мира», участие воинских контингентов некоторых стран ОДКБ и СНГ в операциях под руководством НАТО де-факто нацелены на совершенствование оперативной совместимости ВС этих стран с ВС альянса. Отрабатываются практические вопросы операций под руководством блока при исполнении им функций поддержания международного мира и безопасности вместо СБ ООН и без его санкций.
В современных условиях повсеместно наращивается практика использования частных военных кампаний для подготовки полицейских и вооруженных сил, стратегического планирования и консультирования. Например, в 1995 году созданная под эгидой США компания MPRI (Military Professional Resources Incorporated) собрала несколько десятков отставных высших и старших американских офицеров, которые занялись подготовкой высшего звена армий Хорватии и Боснии. В результате подготовленные и оснащенные альянсом хорватские войска за пять суток нанесли решительное поражение сербам и в августе 1995 года захватили Сербскую Краину.
В современной весьма неустойчивой политической ситуации полигонами для таких действий могут стать горячие точки на Кавказе, в Центральной Азии, на Украине. Так, опираясь на заранее созданную нормативно-юридическую базу, альянс уже в течение длительного времени оснащает и готовит ВС Украины для операций в Донбассе, способствуя раздуванию гражданской войны, гибели многих тысяч людей. Нельзя исключить переноса военных приготовлений и на границу с Крымом.
ИНСТРУМЕНТ ВЛИЯНИЯ
Президент США Барак Обама в послании о положении страны в 2015 году заявил: «Вопрос не в том, руководит ли Америка миром, а в том, как она это делает. Мы обеспечиваем свои лидирующие позиции тогда, когда соединяем нашу военную силу с искусной дипломатией, сочетаем нашу мощь с образованием коалиций… Конечная опора нашего лидерства – это привлекательность наших ценностей. Это то, что делает нас сильными и исключительными…»
Однако ценности США не носят универсального характера, что, с одной стороны, предопределяет несостоятельность многих попыток навязывать их другим государствам. С другой стороны, США и НАТО в ходе гибридной войны против России и при подготовке цветных революций в странах ОДКБ и СНГ настойчиво отрабатывают изощренные варианты внедрения западных ценностей на основе использования технологий мягкой силы в каждой из сфер управления деятельностью государства: административно-политической, социально-экономической и культурно-мировоззренческой.
При этом военная сила остается главным фактором в арсенале противостояния коллективного Запада с Россией, а угроза ее возможного применения служит дополнительным стимулом для удержания многих других государств в русле, определенном Вашингтоном с решительным пресечением попыток идти путем собственных национальных интересов и своего суверенного выбора.
Одновременно концепции мягкой силы было найдено место в системе приоритетов национальной стратегии США и сформулировано ее официальное определение, согласно которому «мягкая сила – это комплекс дипломатических, экономических, политических, военных, юридических и культурологических инструментов несилового воздействия на обстановку в иностранных государствах в целях оказания на нее влияния, отвечающего национальной безопасности США». Один из авторов концепции управляемого хаоса Стивен Манн указывает: «Наша национальная безопасность будет иметь наилучшие гарантии, если мы посвятим наши усилия борьбе за умы стран и культуры, которые отличаются от нашей».
При этом «публичная дипломатия» как часть концепции мягкой силы вовлекает в сферу своей деятельности не только правительства, но и прежде всего неправительственные организации и отдельных личностей. Как форма непрямых действий публичная дипломатия подразумевает «стремление продвижения национальных интересов… путем понимания, информирования, и оказания влияния на граждан иностранного государства».
Сегодня важной задачей публичной дипломатии США и НАТО является оправдать повышение военной активности альянса у границ России. Стратегия публичной дипломатии Запада преподносит наращивание военно-силового давления как вынужденную меру, вызванную появлением новых угроз альянсу.
Мероприятия жесткой и мягкой силы, направленные на обеспечение глобального доминирования Запада, формируют комплексы гибридных угроз, которые разрабатываются для отдельных государств и регионов. Именно гибридные угрозы служат основой стратегий гибридных войн и цветных революций, объектами которых являются Россия и ОДКБ.
РОССИЯ И ОДКБ В ПРИЦЕЛЕ ГИБРИДНОЙ ВОЙНЫ
Устойчивость ОДКБ к воздействию всего спектра угроз в решающей степени зависит от качества управления всеми сферами коллективной деятельности людей в каждом из государств-участников и наличия заранее согласованных планов совместного противодействия.
В сфере государственно-политического управления и в основополагающих документах организации представляется критически важным своевременно разработать нормативно-правовую базу, которая создает основу для принятия всех предусмотренных законом мер по противодействию подрывной деятельности, включая содействие со стороны ОДКБ.
Уникальной спецификой обладает культурно-мировоззренческая сфера, где алгоритмы модели цветной революции нацелены в первую очередь на обеспечение контроля над разновекторными и не всегда осознанными мотивациями и в целом поведением широкого спектра участников общественных процессов. Использование технологий информационно-сетевого воздействия обеспечивает необходимый охват от локального до регионального масштаба. Суть проводимых мероприятий заключается в создании условий для скрытого управления культурно-мировоззренческой сферой с целью преобразования ментального поля населения страны-мишени путем переориентации, ослабления, а затем уничтожения традиционных духовных и культурных ценностей народа.
Для каждого государства ОДКБ разработаны и реализуются комплексы гибридных угроз. Сознание жертв гибридной агрессии за счет целенаправленного использования существующих сетевых ресурсов (Интернета, телевидения, кино, литературы, потенциала некоторых образовательных программ, неформальных организаций и религиозных сект) постепенно теряет чувствительность к оказываемому воздействию и одновременно насыщается нужными представлениями и ценностями.
Анестезия сознания в сочетании с информационным вторжением осуществляется под аккомпанемент утверждений о якобы сугубо добровольном принятии населением новой когнитивной модели – образа нужной картины мира, сформированной населением государства-мишени на базе продиктованных и внушенных ему представлений. Сами представления призваны продемонстрировать гражданам государств ОДКБ преимущества якобы более цивилизованного и высокоразвитого Запада по сравнению с отсталыми и давно утерявшими значимость ценностями и интересами, положенными в основу мировоззренческой сферы общества в его собственной стране и в союзнических связях с Россией.
Построенные на подобных алгоритмах события на Украине, в Ливии, Сирии, Югославии вписываются в известные представления о фундаментальных сдвигах социокультурных характеристик вооруженных конфликтов XXI века. Заметно сократилось число межгосударственных вооруженных конфликтов при одновременном резком возрастании конфликтов внутренних, которые сегодня представляют собой культурно обусловленный вид человеческой деятельности. Изменение баланса военных и невоенных видов борьбы на современном этапе превращает гибридную войну в новую форму межгосударственного противоборства.
Высокую динамику процессам дестабилизации придает способность моделей гибридной войны и цветной революции осуществлять целенаправленное воздействие системы согласованных по целям, месту и времени пропагандистских, психологических, информационных и других мероприятий как на сознание отдельного человека, так и на «чувствительные точки» (центры принятия решений) административно-государственного (политического) управления, включая сферу обеспечения всех видов безопасности, социально-экономическую и культурно-мировоззренческую сферы.
С учетом фундаментальных сдвигов в социокультурных характеристиках современных конфликтов одним из важных направлений успешного противостояния технологиям управляемого хаоса в культурно-мировоззренческой сфере применительно к странам – участницам ОДКБ является умелое использование потенциала мягкой силы для повышения привлекательности организации среди населения и прежде всего молодежи.
Для этого необходимо, в частности, придать необходимые размах и динамику интерактивному диалогу в рамках публичной дипломатии. Использование этого диалога по проблематике ОДКБ, прежде всего среди молодежи, позволит приобрести сторонников и союзников. Важно настойчиво работать над гуманизацией образа организации, демонстрировать присущий ей приоритет человеческих ценностей над административными, военно-политическими, технократическими, экономическими и другими соображениями. Такие меры повысят привлекательность организации, будут способствовать созданию фундамента доверия к ней в стране и за рубежом.
Следует учитывать, что для стратегии публичной дипломатии альянса в странах ОДКБ характерен элитоцентризм – подход, ориентированный на работу с властными кругами для создания позитивного образа НАТО и формирования механизмов влияния. Опираясь на этот подход, умело используя особенности национального менталитета элит стран-мишеней, НАТО продолжает активно действовать на Кавказе и в Центральной Азии. При этом альянс не просто игнорирует сам факт существования ОДКБ, но и нередко переигрывает Россию и политические элиты стран – участниц ОДКБ по отдельности. Используя дипломатические методы работы, альянс пытается настраивать друг против друга тех, кто формально декларирует свое единство и стремится расширить контроль за военно-политической ситуацией в регионах ответственности ОДКБ.
Россия и ее союзники в рамках противодействия невоенным угрозам уже немало сделали: создана и активно действует Университетская лига ОДКБ, под эгидой Аналитической ассоциации ОДКБ на регулярной основе проводятся молодежные школы ОДКБ и другие важные мероприятия с охватом молодежи, творческой интеллигенции. Надежным фундаментом этих и многих других инициатив является утвержденная Советом коллективной безопасности ОДКБ в Ереване 14 октября 2016 года Стратегия коллективной безопасности до 2025 года, а также решения о дополнительных мерах по борьбе с терроризмом и создании Центра кризисного реагирования.
Повышение способности России, ее союзников и партнеров по совместному противостоянию угрозам обеспечит дополнительную устойчивость миропорядку ХХI столетия, снизит опасность крупномасштабной войны, будет способствовать сохранению России и стран СНГ в рамках единой самобытной евразийской цивилизации. Ядром такой цивилизации должен стать проект объединения государств – участников СНГ в рамках эффективно действующего экономико-политического тандема. Военно-силовую основу тандема составит ОДКБ. Залогом же национальной безопасности России должны стать современная экономика, стабильные социально-экономические отношения, мощные Вооруженные силы и ОПК, национальное здравоохранение, образование и наука.
Дарья Гармоненко 
