Александр Бартош
Авианосные ударные группы все чаще используются для демонстрации силы, а не в качестве реального инструмента ведения войны. Фото с сайта www.navy.mil
Одной из характерных тенденций, порожденных глобализацией, является наращивание невоенного спектра вызовов и угроз международной, региональной и национальной безопасности, часть из которых имеют принципиально новое качество. В современном информационном обществе при сохранении опасностей, рисков, вызовов и угроз, связанных с применением военной силы, мощным средством воздействия на государство, избранное в качестве объекта агрессии (государство-мишень) все чаще становятся технологии управления мировоззрением и картиной мира населяющего его народа в интересах установления полного контроля и перевода под внешнее управление.
Наряду с традиционным комплексом вызовов и угроз военной безопасности возрастает роль невоенных способов достижения политических и стратегических целей, которые в ряде случаев по своей эффективности значительно превосходят военные средства. Они дополняются военными мерами скрытого характера, в том числе мероприятиями информационного противоборства, действиями сил специальных операций, использованием протестного потенциала населения.
Основная идея невоенных способов борьбы за пространство – навязать потенциальному противнику программируемый образ мира, подчинив тем самым всю систему его управления. При этом информационные воздействия способны изменить главный геополитический потенциал государства – национальный менталитет, культуру, моральное состояние людей.
Источниками многих угроз невоенного характера для России, государств – участников ОДКБ и ШОС являются геополитические противники – США, НАТО, их союзники и некоторые партнеры, которые в течение многих десятилетий проводят на постсоветском пространстве, на Ближнем Востоке и в Центральной Азии комплекс информационно-психологических операций по деформации сознания и национально-культурной идентичности населения, провоцируют тупиковый путь развития и деградацию, создают сетевую агентуру.
Цель таких действий – нарушение субъектности развития, усиление конфронтационной спирали, замена властных элит и поддержка оппозиционеров, готовых действовать в рамках модели внешнего управления.
РАЗНЫЕ ПОДХОДЫ
Среди военных аналитиков продолжаются дебаты по поводу будущих угроз, при этом противостоят друг другу два фундаментально различных подхода, базирующиеся на выборе между борьбой с повстанцами (нетрадиционной или мятежевойной по Евгению Месснеру) и традиционной войной.
Принятие такой дихотомической модели будущих конфликтов, с одной стороны, упрощает планирование обороны и последующие решения о структуре сил и распределении ресурсов.
С другой стороны, практика некоторых современных конфликтов (например, война 2006 года между Израилем и «Хезболлой» – типом противника, умело сочетающим гибрид партизанских и регулярных войск, то есть военные элементы и народное ополчение) показывает, что вместо противников, использующих фундаментально различные подходы к ведению военных действий, следует ожидать таких, которые будут использовать все формы войны и, как правило, одновременно. Подобное комбинированное применение противниками разнородных гибридных средств используется для получения асимметричного превосходства.
Таким образом, возникла необходимость некоего своеобразного интегратора военных и невоенных форм, средств, методов и технологий, используемых в современных многомерных конфликтах. В начале XXI века американские теоретики предложили дополнить существовавшую дихотомическую модель конфликтов третьим компонентом – гибридной войной. К ней они относят действия в период, который невозможно в чистом виде отнести ни к войне, ни к миру. Например, американский генерал Майкл Айшервуд в монографии «Воздушная мощь для гибридной войны» приводит собственную трактовку смещения и стирания границ в ходе гибридной войны: «Она стирает различия между чисто конвенциональной и типично нерегулярной войной».
Понятие угроз в гибридной войне охватывается новым типом интегрированных смешанных угроз, которые часто называют гибридными угрозами. Понятие «гибридные угрозы» объединяет широкий диапазон враждебных обстоятельств и намерений, таких как кибервойна, сценарии асимметричных военно-силовых конфликтов низкой интенсивности, глобальный терроризм, пиратство, незаконная миграция, коррупция, этнические и религиозные конфликты, безопасность ресурсов, демографические вызовы, транснациональная организованная преступность, проблемы глобализации и распространение оружия массового уничтожения. В концепции НАТО, получившей название NATO’s Bi-Strategic Command Capstone Concept (2010), гибридные угрозы определяются как угрозы, создаваемые противником, способным одновременно адаптивно использовать традиционные и нетрадиционные средства для достижения собственных целей.
Комплекс гибридных угроз обладает рядом характеристик, обеспечивающих его эффективное применение на всех этапах гибридной войны. Такой комплекс обладает гораздо большей разрушительной силой, чем простая сумма входящих в него угроз. «Кумулятивный эффект» от воздействия угроз этого вида обеспечивается реализацией системы комплексных и взаимозависимых подготовительных и исполнительных мероприятий, связанных с координацией деятельности значительного количества участников, действующих на территории страны-мишени и за ее пределами. Успеху способствует умелое использование факторов, обусловливающих высокую динамику развития обстановки и придания процессам необходимой направленности с использованием как невоенных, так и военных решений. Сокрушительную способность стратегии гибридных войн придает целенаправленная работа по прогнозированию и стратегическому планированию каждого из ее этапов.
Для организации противодействия в национальном и международном масштабе весьма существенным является заранее обретенный консенсус в вопросе, какие действия могут считаться агрессией, например, в контексте возможного кибернападения, определения его источника и законных мер противодействия. Или как соотносятся вопросы обеспечения энергобезопасности с правом суверенного государства распоряжаться принадлежащими ему природными ресурсами. Особенно актуальной является задача выработки таких видов консенсуса в рамках ОДКБ и ШОС.
Следует отметить, что в последние годы гибридные угрозы подлежат не только теоретическому изучению в США и НАТО, их применение все больше переносится в практическую плоскость.
Девять стран НАТО и ЕС подписали 11 апреля с.г. в Хельсинки меморандум о создании Европейского центра передового опыта по противодействию гибридным угрозам, с которым будут взаимодействовать натовские Центр стратегических коммуникаций в Риге и Центр киберобороны в Таллине. География размещения «тройки» центров в полной мере укладывается в русло доклада, подготовленного в начале 2017 года американской исследовательской корпорацией RAND «Гибридная война в странах Балтии. Опасности и потенциальные ответы» (см. «НВО» №12 от 7–14 апреля 2017 года). Доклад формирует своеобразную копилку идей для развертывания планомерной антироссийской деятельности государств – членов НАТО и ЕС и представляет собой еще одну попытку запугать нейтральные страны – Швецию и Финляндию пресловутой российской угрозой.
В этом контексте представляет интерес рассмотреть, на чем основывается уникальный характер гибридных угроз, превращающий их в грозное оружие современных конфликтов – гибридной войны и цветной революции.
ХАРАКТЕРИСТИКИ УГРОЗ
Гибридным угрозам присущи следующие характеристики:
– источники угроз – государства, международный терроризм, националистические и псевдорелигиозные организации, структуры транснациональной организованной преступности, олигархические кланы. Характерно, что США и НАТО демонстрируют субъективный пропагандистский подход к понятиям «гибридная война» и «гибридные угрозы», называют Россию автором этих концептов и пытаются возложить на нее ответственность за их практическое применение. При этом собственные «гибридные» методы борьбы, широко использовавшиеся в конфликтах на Балканах, в Ираке, Ливии, Сирии, а сегодня призванные нанести ущерб России, Китаю, Ирану и многим другим государствам, Вашингтон за таковые считать не желает;
– по происхождению источники угроз государству-мишени гибридной агрессии (коалиции государств) могут быть как внутренними, так и внешними. Внутренние угрозы порождаются неспособностью государства эффективно решать насущные вопросы и задачи общества, обеспечивать безопасность, а также материальное и духовное развитие каждого гражданина.
Во многих государствах в современных условиях угрожающую актуальность этому виду угроз придают коррупция, неразвитость системы сдержек и противовесов между всеми тремя ветвями власти, которая должна обеспечивать защиту интересов государства и его граждан, несовершенство и несправедливость социально-экономических отношений, наличие противоречий на национальной и религиозной основе, отсутствие объединяющей национально-государственной идеи, слабость вооруженных сил и правоохранительных органов, недостаточный контроль за границами.
Важным внутренним фактором, способствующим уязвимости государства, является неразвитость феномена мягкой силы, обусловливающего притягательность государства для собственного населения и народов других государств. Слабая притягательность страны превращает ее в объект культурно-мировоззренческой экспансии враждебных сил.
Внешними источниками гибридных угроз служат государственные и негосударственные структуры, использующие свои возможности для подрыва экономики страны-мишени, оказания военного давления, проведения подрывных информационно-психологических операций;
– состав угроз, который определяется возможностями и целями того, кто их формирует, а также уязвимыми местами объекта воздействия;
– масштаб или размах угроз, определяющий границы зоны их воздействия, которые зависят от количества и доступности объектов угроз, а также возможностей их предварительного вскрытия и изучения;
– и наконец, смешанный характер гибридных угроз придает им уникальную способность не только служить катализатором гибридной войны, но и в некоторых случаях использоваться для инициирования цветной революции, условия для которой «созревают» на почве, подготовленной гибридной войной. Наряду с этим следует отметить, что в общем случае цветная революция представляет собой отдельный феномен, который развивается на основе собственных условий.
Комплексный характер гибридных угроз усложняет задачу вскрытия их источника, который, как правило, является анонимным. Создаваемая таким путем неопределенность позволяет существенно замедлить целенаправленную ответную реакцию со стороны страны, подвергшейся нападению, или международного сообщества.
Суммируя вышесказанное, следует отметить, что гибридные угрозы являются признаком непосредственной опасности нанесения ущерба государству или коалиции государств. При этом прогнозирование угроз не позволяет точно определить их содержание или тяжесть наносимого ущерба. Соответственно планирование действий и необходимых ресурсов для парирования гибридных угроз связано с рядом неопределенностей.
Создание подобных неопределенностей является важным свойством гибридных угроз, которые основываются на способностях противников – государств и негосударственных субъектов использовать сочетание различных стратегий, технологий и возможностей для получения асимметричных преимуществ.
Таким образом, гибридные угрозы – это многоуровневое и динамическое сочетание обычных и иррегулярных сил, террористических и криминальных элементов, националистических и псевдорелигиозных организаций, которые используются согласованно для достижения подрывных целей. Важным источником гибридных угроз являются правительственные и неправительственные организации, осуществляющие подрывные действия в административно-политической, финансово-экономической и культурно-мировоззренческой сфере, в киберпространстве и в космосе.
КАК ПРОТИВОСТОЯТЬ ПОЛЗУЧЕЙ АГРЕССИИ
Противостояние гибридным угрозам предполагает разработку и системную реализацию комплекса взаимосвязанных различных по форме и содержанию (гибридных) политических, дипломатических, военных, экономических, информационных и иных мер, направленных на упреждение или снижение угрозы деструктивных действий со стороны государства-агрессора (коалиции государств).
Перечень гибридных угроз национальным интересам России включает несколько групп угроз, успешное противостояние которым требует планомерной работы по стратегическому прогнозированию развития обстановки и упреждающему планированию. Сегодня следует выделить ряд тенденций в развитии международной и внутренней обстановки, способствующих появлению новых угроз или повышающих степень опасности существующих угроз. К ним можно отнести:
– негативное влияние на стабильность и предсказуемость международной обстановки рецидивов односторонних силовых подходов в международных отношениях, например удары США по сирийской авиабазе под надуманным предлогом, «дипломатия авианосцев» вокруг Северной Кореи. Укреплению тенденции способствует снижение авторитета и реальных возможностей международных организаций влиять на развитие обстановки в мире;
– обострение противоречий между США и другими важными участниками мировой политики, в том числе в треугольнике США–Россия–Китай, США–Иран, а также Россия–НАТО. Сохраняется дестабилизирующее влияние на международную безопасность конфликтов в Ираке, Сирии и Афганистане, на Ближнем и Среднем Востоке, в ряде стран Южной Азии и Африки, на Корейском полуострове;
– использование экономических санкций США и ЕС против России, провоцирование финансово-экономических кризисов, что по совокупному ущербу сопоставимо с масштабным применением военной силы;
– возрастающая угроза распространения оружия массового уничтожения и его попадания в руки террористов. Зыбкость международного консенсуса по борьбе с терроризмом;
– усиление глобального информационного противоборства, совершенствование форм противоправной деятельности в кибернетической области и сфере высоких технологий;
– стратегия геополитических противников России на поддержку развития националистических настроений, ксенофобии, сепаратизма и насильственного экстремизма, в том числе под лозунгами религиозного радикализма;
– угрозы, связанные с неконтролируемой и незаконной миграцией, наркоторговлей и торговлей людьми;
– обострение борьбы за ресурсы, в том числе на Ближнем Востоке, на шельфе Баренцева моря и в других районах Арктики, в бассейне Каспийского моря и в Центральной Азии;
– мощным катализатором нестабильности и неопределенности в сфере международной безопасности являются действия США и НАТО по размещению в Европе элементов глобальной системы противоракетной обороны, наращивание военной активности альянса у российских границ.
Краткий и далеко не полный перечень гибридных угроз, острие которых направлено в первую очередь против России, позволяет выдвинуть гибридную войну в ряд наиболее актуальных угроз для национальной безопасности Российского государства. Более того, использование комплекса гибридных угроз в качестве инструмента внешнего давления с целью создать нестабильность внутри государства-мишени или коалиции государств перестает быть лишь внутренней угрозой и представляет большую опасность для всей системы глобальной безопасности.
СТРАТЕГИЯ ПОЭТАПНЫХ МНОГОМЕРНЫХ КОНФЛИКТОВ
Важно осознать, что гибридная война консолидированного Запада против России после окончания холодной войны превратилась в новую форму межгосударственного противоборства.
Сущность и содержание современной гибридной войны Запада против России содержат ряд общих черт и закономерностей, которые были присущи холодной войне в период 1945–1991 годов. Это глобальный размах и непрерывный характер обоих конфликтов, а также наличие в каждом из конфликтов ключевой составляющей – идеологической для холодной войны и цивилизационной для глобальной гибридной войны. В основе каждой составляющей находятся принципиально различные мировоззренческие проекты, каждый из которых в случае победы его носителя мог бы или сможет сформировать основной нравственный стержень человечества. Мировоззренческие проекты являются стратегической целью информационной войны как важнейшей составной части гибридной войны в культурно-мировоззренческой сфере.
В Доктрине информационной безопасности РФ подчеркивается, что: «Информационная сфера, являясь системообразующим фактором жизни общества, активно влияет на состояние политической, экономической, оборонной и других составляющих безопасности Российской Федерации». Масштабность перечисленных в документе угроз в информационной сфере позволяют дополнить виды стратегического сдерживания (ядерного, сил общего назначения, кибернетического) стратегическим сдерживанием за счет крупномасштабного специального воздействия на объекты информационного ресурса вероятного противника. Использование такого вида сдерживания на театре информационного противоборства представляет собой важный ресурс гибридной войны.
Как холодная, так и гибридная войны сопровождаются революционными изменениями в обществе и в военном деле. Революцию в военном деле в ходе холодной войны обусловило появление ядерного оружия. В гибридной войне на роль ключевых факторов, определяющих революционные изменения в формах и методах конфликта и формирование его нового качества выдвинулись глобализация и развитие информационных технологий. Действие двух стратегических факторов сказывается как на развитии всего мирового сообщества, так и на военных стратегиях.
Появление и развитие новых стратегических факторов обусловливает качественные изменения в стратегии гибридной войны как способе достижения победы в войне посредством целеполагания, общего плана и систематического внедрения мер противодействия противнику с учетом постоянно меняющихся обстоятельств и обстановки.
Высшей формой современной войны, по мнению политолога Александра Владимирова, является «война цивилизаций, то есть война смыслов их существования». Победитель в войне смыслов выигрывает не пространство и даже не право распоряжаться ресурсами побежденного государства, а право определять его будущее.
Война смыслов составляет сердцевину стратегии гибридной войны, главная цель которой состоит в обеспечении последовательного планомерного установления контроля над всеми сторонами жизни государства – объекта гибридной агрессии, и прежде всего над менталитетом его населения.
На рубеже XX–XXI веков, не прибегая к прямому крупномасштабному столкновению регулярных армий, США и НАТО реализуют стратегию гибридных войн – поэтапных многомерных конфликтов на территориях Украины, Закавказья и Центральной Азии. Конечная цель стратегии – хаотизация России и евразийского пространства.
На первом этапе конфликта на Украине и в Грузии успешно реализованы цветные революции с участием манипулируемых гражданских масс, страны переведены под внешнее управление. При этом военные меры с использованием иррегулярных формирований, сил специальных операций и тактик «мятежевойны» сочетаются с борьбой в информационном и киберпространстве, используются экономическое и политическое давление.
Второй этап предусматривает распространение стратегии на государства Закавказья, Центральной Азии, Китай. Следует ожидать новых шагов по дестабилизации и развалу ОДКБ, СНГ, ЕАЭС и ШОС. Ставится задача окружить Россию поясом русофобских режимов при одновременном наращивании всех видов давления на Россию.
Делается расчет на то, что хаотизация евразийского пространства и дестабилизация в странах Центральной Азии приведет к резкому увеличению потоков беженцев из среднеазиатских республик в Россию. Предполагается, что наплыв беженцев вызовет внутри нашей страны серьезные экономические трудности, создаст угрозу национальной безопасности и приведет к резкому обострению межэтнической напряженности. Все еще сохраняющаяся прозрачность ряда участков границ в Средней Азии предопределяет высокую вероятность «просачивания» террористов на территорию России. В связи с этим потребуется значительное усиление охраны государственных границ и ужесточение миграционного контроля. Ответом на угрозу, которая становится все более реальной, должно стать укрепление территориальной обороны, национальной гвардии, привлечение казачества (которое еще нужно возродить) для охраны границ.
На этом фоне поддержание безопасности и стабильности в Евразии в рамках существующих интеграционных объединений (ШОС, ЕАЭС, ОДКБ, СНГ) представляет собой важнейшую стратегическую задачу Российской Федерации.
И наконец, на завершающем этапе после достижения определенной критической итоговой массы подрывных мероприятий, определяемой суммой результатов внешнего воздействия и внутренними факторами, формированием пояса изоляции и сдерживания по периметру российских границ предполагается добиться экономического коллапса страны, спровоцировать масштабные антиправительственные выступления и осуществить государственный переворот. Конечной целью переворота является приход к власти прозападных сил, которые завершат процесс расчленения России.
На этом фоне необходимо выдерживать установленные приоритеты развития Вооруженных сил России – совершенствование ракетно-ядерного щита и ВКС. Вместе с тем вооруженные силы не приспособлены для борьбы с подрывными акциями с массовым участием гражданского населения. Применяемые против России гибридные технологии требуют «гибридного ответа», основанного на использовании арсенала мягкой силы, включая возможности публичной дипломатии, на базе социально-гуманитарного знания.
В существенной перестройке нуждается российская экономическая модель, в которой продолжают накапливаться структурные проблемы, не позволяющие рассчитывать на выход из кризиса при сохранении сегодняшней финансово-экономической и управленческой политики. Необходимы реформы, направленные на централизацию руководства экономикой, суверенизацию финансовой системы.
ЗАЧЕМ РОССИИ СОЮЗЫ
Для России в военно-политической сфере особое значение будет иметь дальнейшее наращивание военного потенциала и сплоченности ОДКБ, а также укрепление политического потенциала Шанхайской организации сотрудничества, стимулирование в ее рамках практических шагов, способствующих укреплению взаимного доверия и партнерства в Центрально-Азиатском регионе.
Важным объектом такого воздействия является ОДКБ, которая в соответствии со Стратегией национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года призвана играть роль «ключевого механизма противодействия региональным вызовам и угрозам».
Стратегическая линия ОДКБ предусматривает невмешательство в политические процессы и политическую жизнь государств – членов организации. Однако именно на политическую и культурно-мировоззренческую сферы ориентированы стратегии цветных революций. Отличительной особенностью цветных революций на постсоветском пространстве был их ненасильственный характер. Однако разработанный западными специалистами по геополитической инженерии механизм ненасильственных действий дал сбой в ходе серии цветных революций в Киргизии, подталкивавших страну к сползанию к статусу «несостоявшегося государства», делавших реальной перспективу гражданской войны и утрату государственного суверенитета. Развитие событий по сценарию киевского майдана предотвратила ставка на тесный союз с Россией, благодаря чему Киргизия смогла остаться суверенным и целостным государством.
В контексте киргизского опыта цветные революции представляют реальную угрозу не только с точки зрения внешнего вмешательства и внешнего воздействия на ситуацию в государствах – членах ОДКБ. Внутри каждой из стран необходимо тщательно прогнозировать возможное негативное воздействие на обстановку решений национальных властей, способных обострить социально-экономическую ситуацию, спровоцировать межнациональную и межрелигиозную рознь и тем самым создать условия для свержения законно избранной власти. Некоторым союзникам необходимо решительно отказаться от попыток усидеть на двух стульях, с одной стороны пытаясь заигрывать с Западом, а с другой – рассчитывать на опору в лице России и ОДКБ. В какой-то момент такая политика может дать осечку, и неудачливый игрок окажется один на один с серьезными противниками.
Сегодня в отличие от времени холодной войны и даже некоторого периода после нее основные международные игроки и их коалиции вновь вынуждены действовать в условиях всеобщей неопределенности и попыток добиться изменений международного контекста, в том числе и за счет применения изощренных подрывных стратегий, лежащих в основе гибридных войн и цветных революций. Похоже, что авторы этих стратегий все еще сохраняют надежду удержать под контролем все несчастья и бедствия, которые они намеренно выпускают из своеобразного ящика Пандоры.
На невозможность точно предвидеть результаты подрывных действий, осуществляемых для совершения государственного переворота и захвата власти оппозиционерами и представителями национальной элиты или передачи страны под внешнее управление, одним из первых указал еще в XVII веке французский ученый Габриэль Нод в работе «Политические размышления о высокой политике и мастерстве государственных переворотов»: «Гром падает с небес прежде, чем его можно услышать; молитвы произносят прежде, чем на них созывает колокол; кто-то подвергается удару, думая, что он сам его наносит; страдают те, кто никогда этого не ожидал, и умирают те, кто думал, что находится в полнейшей безопасности; и все это делается под покровом ночи и темноты, среди штормов и замешательства».
Мрачноватое средневековое пророчество не утратило актуальности и сегодня. Изменчивые сценарии конфликтов современности не открывают всех вариантов развития обстановки и нередко оставляют инициаторов всяческих изменений наедине с новыми, непредсказуемыми опасностями.
