Директива благих намерений

КО ВРЕМЕНИ подписания и отправки в войска Директивы # 2 - 7 час. 15 мин. 22 июня 1941 г. - война шла уже почти четыре часа и была объявлена Германией официально. Времени высшему советскому руководству, чтобы прийти в себя и приступить к осмысленным действиям по руководству отражением агрессии, было предоставлено более, чем достаточно. Однако тем удивительнее Директива # 2. Вот она:

Копия: НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА

22 июня 1941 г. в 04 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль западной границы и подвергла их бомбардировке.

Одновременно в разных местах германские войска открыли артиллерийский огонь и перешли нашу границу.

В связи с неслыханным по наглости нападением со стороны Германии на Советский Союз

п р и к а з ы в а ю:

1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу.

Впредь, до особого распоряжения, наземными войсками границу не переходить.

2. Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск.

Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск.

Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100-150 км.

Разбомбить Кенигсберг и Мемель.

На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать.

Тимошенко,
Маленков,
Жуков

22.6.41 г., 7.15"

Как правило, в защиту авторов этих сырых и непрофессионально отработанных документов приводится только один аргумент: война началась столь неожиданно, столь внезапно, что руководство, не имея достоверных разведданных, не ориентировалось в характере развития оперативно-стратегической обстановки, а поэтому и выпекало такие "блины".

Однако внезапность внезапности рознь. Виднейший военный теоретик Карл Клаузевиц по этому поводу писал: "Война не возникает внезапно, подготовка ее не может быть делом одного мгновения". Таким образом, советское руководство просто проявило поразительное незнание обстановки. Были упущены многие необходимые меры, которые следовало предпринять при подобных обстоятельствах.

Любая оперативная директива начинается, как правило, с кратких выводов из оценки противника. То, что написано в Директиве # 2 о противнике, выводом из оценки неприятеля никак не является. "22 июня 1941 г. в 04 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль западной границы и подвергла их бомбардировке. Одновременно в разных местах германские войска открыли артиллерийский огонь и перешли нашу границу". Вот и все. Но об этом знал любой младший командир и даже красноармеец войск первого оперативного эшелона во всех пяти приграничных округах - немец бомбит, стреляет, массы войск вторгаются на территорию страны. О направлениях же сосредоточения основных усилий врага сказано необычайно "конкретно" - "в разных местах перешли границу".

Чтобы отдать указания войскам, надо знать, что делает и, более того, что намеревается делать противник, каковы его ближайшие планы. Оценка неприятеля по образцу и подобию Директивы # 2 - яркое свидетельство профнепригодности руководства разведорганов высших звеньев управления в тот момент времени.

Наибольшее удивление вызывает фраза "в связи с неслыханным по наглости нападением". Достоверно известно, что Макиавелли был в числе наиболее читаемых Сталиным авторов. Книга "Государь", к примеру, вся в пометках вождя. Согласно Макиавелли, обычные отношения между людьми не могут быть перенесены на межгосударственные ни при каких обстоятельствах. Поэтому не может быть в отношениях между государствами никакой наглости, тем более неслыханной. А также подлости, предательства, эгоизма и даже элементарного нахальства. И наконец, войскам-то как руководствоваться этой формулировкой - "неслыханная наглость"? И "в разных местах"?

Приступим к анализу текста Директивы # 2. Итак, пункт первый. "1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь, до особого распоряжения, наземными войсками границу не переходить".

Почти четыре часа напряженной работы высшего советского руководства и "мозга армии" - Генерального штаба РККА ушло на то, чтобы изречь - "Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы". Первый пункт оперативной директивы # 2 яснее ясного говорит о том, что никаких планов оборонительных операций разработано не было. Да и не существовало в принципе. В противном случае была бы команда на их ввод их в действие.

Интересна и личная приписка Иосифа Сталина: "Впредь, до особого распоряжения, наземными войсками границу не переходить". Несомненно, это говорит о том, что вождь всех народов еще рассчитывал как-то выкрутиться из возникшей ситуации. Но не знал, по всей видимости, как. Однако верил в возможность разрешить конфликт политическими средствами. Только так можно, вероятно, понять логику сталинской приписки. Именно этим можно объяснить и то обстоятельство, что война Германией Советскому Союзу уже была объявлена официально, однако войска об этом не знали! Видимо, Сталин еще что-то надеялся изменить. А о начавшейся войне армия и флот в своем подавляющем большинстве узнали, как и весь народ, из радиообращения Вячеслава Молотова в 12 часов дня 22 июня.

Вторым пунктом в Директиве # 2, как и в Директиве # 1, следуют указания по боевому применению Военно-воздушных сил. Собственно говоря, а почему только ВВС? Почему в таком случае никакие задачи не ставятся Военно-морскому флоту? С равными на то основаниями, кстати говоря, задачи можно было поставить и родам войск - артиллерии, инженерным войскам┘ Даже химическим войскам. Однако почему-то указания по боевому применению в директивах # 1-2 отдаются только ВВС.

"Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск". Поздновато. Что же раньше-то не "устанавливали"? (А если и "устанавливали", то почему не руководствовались этими данными?) И почему задача по вскрытию группировок противника ставится только авиации? Есть же и другие средства разведки - та же агентурная, радиоразведка, наконец.

Далее. "Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск".

Это указание носит характер откровенного лозунга. ВВС этим и должны заниматься. Тут надо было расписать все конкретно - что, кому, когда, какими силами, к какому сроку. Указать, например, направления, районы и объекты, на поражении которых сосредоточить основные усилия, способы боевых действий при выполнении основных задач, распределение летного ресурса, создаваемые группировки и базирование авиации, порядок поддержки войск с воздуха, применение истребителей в интересах противовоздушной обороны, наконец, порядок организации подавления ПВО противника.

Кроме того, задачи, определенные Директивой # 2 Военно-воздушным силам, даже в таком виде чрезмерны по своему объему. Поскольку только разгром (поражение) авиационных группировок противника - это, по существу, группа задач, которые решаются в ходе только одной воздушной операции. Срыв вторжения противника уже требует планирования другой операции, а завоевание превосходства (господства) в воздухе - третьей. На одновременное решение перечисленных задач попросту не хватит сил и средств самых мощных ВВС. Кроме того, на подготовку соответствующих воздушных операций должны даваться время, определяться их показатели и назначаться срок проведения. Например, "┘в период с┘ по┘ подготовить, а с 7.00 25.6.41 г. в течение┘ провести воздушную операцию по разрушению объектов военно-экономического потенциала противника┘"

Короче говоря, если руководство и решило дать указания по боевому применению ВВС, то для этого не надо было замешивать "мед, песок и пчел" в одной директиве, а отдельным документом отправить войскам подробные указания, где все и расписать - от организации воздушной разведки до аэродромно-технического обеспечения. И, наконец, мощный удар или не мощный, определяется не оперативной директивой. Это обычно уточняет уже противник в своем боевом донесении.

Однако продолжим. "Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100-150 км". Почему именно на 100-150 км? И в каком случае наносить удары на глубину до 100 км, а в каком случае - до 150? И кому конкретно? Да еще и абсолютные величины характеризуются таким большим разбросом. Кстати, германская авиация в первые дни войны наносила удары по советским объектам, дислоцированным на удалении до 400 км от госграницы. Почему же с нашей стороны соответствующие возможности директивно занижаются в три-четыре, а то и более раз? И, что, наконец, имеется в виду под германской территорией? Только Восточная Пруссия (номинально германской территорией, между прочим, является только она)? Территория генерал-губернаторства (то есть Польша)? Венгрия?

Читаем далее. "Разбомбить Кенигсберг и Мемель". Директива адресована пяти приграничным округам. Следовательно, указания разбомбить Кенигсберг касаются их всех. В том числе Западного особого, Киевского особого и Одесского военных округов. Однако поставленные задачи явно находятся за рамками их возможностей. Наконец, Кенигсберг - это довольно значительная площадная цель - по данным 1941 г., от Ротенштейна до Розенау (с севера на юг) - около 10 км, а от Амалиенау до Девау (с запада на восток) - около 9 км. Что конкретно "разбомбить" в таком случае требуется в Кенигсберге? Форты? Мосты через реку Прегель? Железнодорожный вокзал? Заминировать Кенигсбергский морской канал? И самое главное - какой орган военного управления будет планировать воздушную операцию и кто персонально будет руководить ею, единолично отвечая за результаты? Все пять приграничных округов сразу?

А какие силы и средства теоретически можно было привлечь для нанесения ударов по Кенигсбергу в июне 1941 г.? Группировка ВВС РККА в то время в целом была построена весьма и весьма неудачно. Передовые части армейской авиации базировались чрезмерно близко от границы (10-30 км) и в первые же часы понесли большие потери от бомбоштурмовых ударов авиации и артиллерийского огня противника, а фронтовой и дальней - были слишком удалены от нее (300-500 и 600-900 км соответственно). Например, 1-й дальнебомбардировочный авиационный корпус дислоцировался в районе Новгорода, а 3-й ДБАК - в районе Смоленска. Долететь на ДБ-3 (ДБ-3Ф) до Кенигсберга от Смоленска или Новгорода можно, но удары носили бы скорее политическое значение, нежели военное. Кроме того, оперативных объединений ВВС - воздушных армий - в то время не существовало. Имеющаяся авиация была распылена по округам и армиям. Массированные усилия были практически невозможны. Помимо этого, обстановка первых дней войны потребовала основную массу боевых вылетов дальней авиации направить на удары по наступающим сухопутным группировкам противника. Действующая, как правило, без истребительного прикрытия и в дневных условиях, дальнебомбардировочная авиация Главного Командования в течение первого военного полугодия была фактически утеряна. Наконец, в составе дальней авиации на 22 июня 1941 г. числилось всего восемь исправных тяжелых бомбардировщиков типа ТБ-7 (Пе-8), а основная масса самолетов - ДБ-3 и ДБ-3Ф - обладала весьма ограниченными возможностями по нанесению ударов по объектам в глубоком тылу противника.

С учетом этих обстоятельств и при такой постановке задач Кенигсберг мог продолжать спать спокойно. А вот как проблему "разбомбить Кенигсберг" решала та же Красная Армия в апреле 1945 г. К воздушной операции привлекались три воздушных армии (1-я, 3-я, 18-я ВА), авиация Балтийского флота, два авиакорпуса резерва ВГК. В ходе планирования операции около двух с половиной тысяч самолетов надо было "разместить" в небе над Кенигсбергом, что требовало напряженной, кропотливой работы по согласованию действий такого огромного количества боевых машин. Координацию действий трех воздушных армий взял на себя опытнейший авиационный начальник - командующий ВВС РККА главный маршал авиации Александр Новиков. Воздушными армиями командовали талантливые авиаторы генерал-полковник Тимофей Хрюкин, генерал-полковник Николай Папивин, главный маршал авиации Александр Голованов. Вот только некоторые детали планируемой операции: для нанесения ударов в черте города создавалась авиагруппа в составе шести (!) штурмовых авиационных дивизий; только на прикрытие бомбардировщиков и штурмовиков выделялось три истребительные авиадивизии; для разрушения крепостных фортов привлекались тяжелые бомбардировщики 18-й ВА Пе-8 с пятитонными бомбами.

В апреле 1945 г. в районе Кенигсберга намечалась одна из самых крупных воздушных операций. И с полными на то основаниями можно отметить, что спланирована она была блестяще. Изучение плана операции и сейчас вызывает чувство глубокого уважения к авторам и исполнителям оперативных документов.

И последние указания директивы. "На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать". Вообще-то применение авиации планируется в форме воздушных операций и различного рода ударов (массированных, групповых и одиночных), никак не налетов. Но непонятно - почему не делать? Финляндия и Румыния - союзники Германии!

В заключение о лицах, чьи подписи стоят под директивой. Директива # 2 подписана Семеном Тимошенко, Георгием Жуковым и Георгием Маленковым. Однако если подписи первых двух под оперативным документом вполне естественны (как-никак, нарком обороны и начальник Генерального штаба), то подпись последнего вызывает удивление. И не потому, что в Красной, а затем и в Советской Армии (и ни в одной другой армии мира) было принято отправлять в войска и вышестоящие инстанции оперативные документы за тремя подписями - командующего, комиссара, начальника штаба. А потому, что ни до, ни после этого товарищ Маленков (хоть и член Главного Военного Совета) не был отмечен искусством вождения войск. Поэтому подпись выдающегося партийного интригана и карьериста Маленкова под оперативной директивой выглядит фактом достаточно комичным. Впоследствии директивы ВГК подписывались только двумя лицами - Верховным Главнокомандующим и начальником Генерального штаба - Сталин-Шапошников, Сталин-Василевский, Сталин-Антонов. А то и просто - "по поручению Ставки ВГК генерал армии Антонов".

Большого вреда от Директивы # 2 не было - она не ставила никаких конкретных задач. Гораздо трагичнее по своим последствиям была Директива # 3, которая фактически привела к гибели танковые и механизированные войска приграничных округов. Однако об этом в следующей статье.