Русский сфинкс

В СОВЕТСКОЕ время официальная точка зрения относительно деяний Алексея Петровича Ермолова менялась несколько раз в директивном порядке - от оголтелого поругания до непомерного восхваления. Так, в первые годы советской власти Ермолов в полном соответствии с классовым подходом характеризовался как ярый колонизатор, губитель горцев, типичный представитель военно-дворянского сословия России. Когда в 1944 г. ряд народов Северного Кавказа, в том числе чеченцы и ингуши, были высланы в Казахстан и Среднюю Азию, а в государственном гимне зазвучали слова "навеки сплотила великая Русь", легендарного имама Шамиля объявили ставленником английских и турецких колонизаторов, борьбу горцев против наступления Российской Империи определили как реакционную и антирусскую. Соответственно Ермолов был прощен. Было назначено считать его вольнодумцем и декабристом, проводником на Кавказе исключительно прогрессивной роли России.

В городе Грозном, ставшем с 1944 г. центром области, в 1947-м или 1949 г. был открыт памятный комплекс "великому русскому патриоту", включавший в себя бюст генерала Ермолова, первую землянку в крепости Грозной, а также стелы с изречениями самого генерала и высказыванием о нем Грибоедова.

После XX съезда КПСС, открывшего кампанию развенчания культа личности Сталина, была в какой-то мере восстановлена историческая правда о национально-освободительном движении горских народов. Чеченцы и ингуши были возвращены из ссылки, и возрождена Чечено-Ингушская АССР (1957 г.), памятник Ермолову был сохранен, но уже не как "великому патриоту", а как первому обитателю исторической землянки. Тридцать долгих лет черный поясной бюст генерала стоял как символ пренебрежения исторической памятью чеченского народа. Официально говорили только о двух попытках взрыва памятника. На деле заговоры молодежи с целью уничтожения символа насилию зарождались каждый год. В конечном счете этот комплекс стал самым охраняемым местом в Грозном - телекамеры, сигнализация, дозоры и т.д.

В конце 50-х и начале 60-х гг. генерала Ермолова вновь стали обличать как царского сатрапа и жестокого колонизатора, но в 1967 г., во время празднования 50-летия Советской власти, было торжественно объявлено, что сформировалась новая историческая общность людей - советский народ. В соответствии с этим указанием стали немедленно углубляться в прошлое, говорить о давнем единении народов, проживающих на территории СССР, достигшем своего апогея под руководством старшего брата. Естественно, чеченские и дагестанские имамы, боровшиеся в ХVIII-ХIХ вв. с наступлением России на Кавказ, стали мешать. Это привело к тому, что в печати и на собраниях начали громко сомневаться, "а была ли Кавказская война..." Так, в Чечено-Ингушетии постановлением Секретариата ЦК КПСС было отпраздновано в 1982 г. 200-летие добровольного вхождения Чечни и Ингушетии в состав России. Все последующие в хронологическом плане движения горцев приобрели вполне подозрительный зеленоватый оттенок.

В 1989 г. бюст генерала Ермолова был решением властей снят и помещен в запасник Республиканского краеведческого музея. В 90-х гг. наконец начался научный поиск сбалансированного подхода к изучению и оценкам исторического прошлого. Благодаря усилиям российских и северокавказских ученых, в особенности дагестанских, национально-освободительному движению горцев и его вождям дана была объективная и всесторонняя оценка. При этом подчеркивалась мысль, что именно деятельность Ермолова в 1817-1827 гг. на Кавказе способствовала консолидации горских народов и резкому качественному подъему освободительного движения в 20-х гг. ХIХ в. Генерал своей недальновидной жестокой политикой подготовил почву для 25-летней Кавказской войны, унесшей жизни почти полумиллиона русских солдат.

Некоторые, в том числе и Александр Пронин, сильный упор сделали на свободолюбие генерала Ермолова. Но если читать первоисточники, оказывается, что это "свободолюбие" было весьма необычного свойства и являлось везде и всегда критикой справа, т.е. генерал не исповедовал каких-то "вольных" идей, наоборот, он постоянно критиковал императорский двор за либерализм, мягкость и нерешительность, он выступал за укрепление самодержавных порядков и т.д. "Горские народы примером независимости своей в самих подданных Вашего Величества порождают дух мятежный", - так объяснял Ермолов царю необходимость уничтожения горцев.

Пересказ Прониным исторических анекдотов о каком-то "кружке "Каховского-Ермолова" и "ответе на лестнице" Аракчееву о его парижских эскападах как свидетельстве антицарских взглядов Ермолова мало кого способен убедить. Все это очень несерьезно. Много внимания посвятил Пронин и участию Ермолова в Отечественной войне 1812 г. Жаль только, что автор не избежал здесь односторонней панегирической оценки. Да, он грамотный генерал, неплохо командует войсками, хотя и не без ошибок. Но в то же время интригует, язвит, брюзжит. В его отношении высказывались основательные подозрения в написании доносов царю на Кутузова, которого Ермолов не переносил.

Теперь о трагедии Дадан-Юрта. В Чечне нет человека, который не знал бы этого названия. Битва была, может, не самой крупной и не самой жестокой по потерям в истории Кавказской войны. Все дело в том, что в тот черный день 1819 г. погибла вся община Дадан-Юрта, все 500 семей. Русские офицеры предъявили селению бесчестные условия, и мужчины постановили драться, но просили, чтобы были отпущены женщины и дети. Им в этом было отказано, и когда потянулись арбы с детьми и женщинами, их загнали выстрелами обратно. Затем село полностью окружили, бомбардировали пушками, а затем взяли штурмом.

Путать чеченских крестьян - узденей ХIХ в., поднявшихся на войну с колонизаторами за свою более высокую экономическую самостоятельность, против крепостнических порядков, противоречащих укладу их общественной жизни, - с современными чеченскими боевиками, чьи командиры думают не о национальных интересах, а только о том, чтобы увеличить свои капиталы на крови, это нонсенс.

Хотелось бы рекомендовать читателям найти в Российской публичной библиотеке литературу о Чечне и Дагестане, созданную современниками Ермолова. Почитать точные описания офицеров Генерального штаба России, полистать несколько сборников документов, посвященных Кавказской войне. Природные условия на Северо-Восточном Кавказе в первой половине ХIХ в. были настолько благоприятны, а хозяйственная деятельность горцев настолько эффективной, что все без исключения российские наблюдатели оставались в изумлении. Засеянные хлебом цветущие поля, высокая кукуруза, в которой с головой укрывался всадник, сады и виноградники, ирригационные сооружения, причем на больших площадях (до 200 кв. км), развитые ремесла, скотоводство и коневодство.

Да, были, конечно, в горских обществах люди и целые отряды, совершавшие набеги на захваченные царскими войсками горские земли за Тереком. Но нет ни одного факта, чтобы горцы в ХIХ в. совершали набеги на собственно российские области. Хоть царские офицеры именовали их зачастую таким образом, на самом деле это не было набегами. Если какое-либо чеченское общество находилось в состоянии войны с российскими властями на Кавказе (заметьте, не с русским народом), оно вело войну в форме набегов, а царские отряды вели военные действия в форме экспедиций, но те и другие обязательно брали добычу.

Однако разговор на эту тему может быть долгим. Мне бы хотелось завершить его следующим рассуждением. Как известно, историческая память любого народа избирательна. В свое время я задумывался над тем, почему так ненавистен народам Дагестана и Чечни Ермолов, ведь было много генералов, проливших здесь куда больше крови. Ответ, видимо, заключается в том, что эти генералы были жестоки, но по необходимости, не ради удовлетворения своих патологических чувств. Другие также были врагами горцев, но имели благородство и достоинство. Чеченцы до сего дня дают своим детям такие имена, как Сипсо (генерал Слепцов), Боккалу (генерал Бакланов), Паскач (генерал Паскевич). А вот собакам уже полтора века в Чечне дают клички Ярмол (генерал Ермолов) и Аргут (генерал Аргутинский, наиболее одиозная личность из истории Кавказской войны).

Великий азиатский полководец и выдающийся политический деятель Ирана наследный принц Аббас-Мирза писал

в 1828 г., что известие о снятии Ермолова и назначении на Кавказ Паскевича означает конец иранскому влиянию на Кавказе. Ибо Ермолов, как говорил принц, это новый Чингисхан, своей жестокостью он приводил к увеличению числа сторонников Ирана на Кавказе, а вот с назначением разумного Паскевича кавказские друзья Ирана переметнутся к нему. Такая оценка деятельности Ермолова на Кавказе представляется нам небезынтересной, во всяком случае более глубокой, нежели оценки Пронина.