Предыстория войны без расхожих мифов

Советский союз и начало Второй мировой войны, пакт Молотова-Риббентропа и нападение Германии на СССР уже много лет будоражат общественное мнение, разделяя политиков, военных и историков на тех, кто осуждает Сталина за подписание документа, и тех, кто считает это правомерным и обоснованным решением. Рассмотрение данных проблем следует начать с 1936 г., когда Германия и Япония подписали "антикоминтерновский пакт", к которому впоследствии присоединились фашистская Италия и франкистская Испания.

Несмотря на опасность создания агрессивного блока фашистских государств, ставящих своей целью передел политической карты мира, правящие круги западных стран проводили политику уступок фашистским государствам, подталкивая и поощряя их к агрессии против СССР.

По времени и значению для судеб мира и политической стабильности в Европе краеугольным камнем следует считать соглашение в Мюнхене между Германией, Италией, Англией и Францией, заключенное в сентябре 1938 г. СССР, имевший международные обязательства, которые вытекали из договоров с Францией и Чехословакией, на конференцию приглашен не был. Исключение Советского Союза из числа участников форума укрепило правительство в мнении, что Англия и Франция пытаются отвести от себя угрозу фашистской агрессии и направить ее на Восток. Первой жертвой "политики умиротворения" стала Чехословакия. 15 марта 1939 г. немецкие войска вошли в Прагу.

В результате мюнхенской "политики умиротворения" агрессора и отказа западных стран от создания антифашистского блока СССР оказался в опасной политической и военной изоляции. В этих условиях советское правительство в марте 1939 г. предложило Англии и Франции провести переговоры о заключении военного соглашения, чтобы остановить распространение фашистской агрессии на остальные европейские страны.

Переговоры начались в Москве в апреле 1939 г. и продолжались до августа. Соглашаясь на них, Англия и Франция рассчитывали прежде всего на то, что угроза заключения англо-франко-советского пакта подтолкнет Германию на скорейшее соглашение с западными странами и вновь вернет политику агрессивного государства в рамки мюнхенских соглашений. Другими словами, Лондону и Парижу нужны были не переговоры, а их видимость. Об этом говорил и состав западных делегаций, во главе которых стояли второстепенные военные деятели, не имеющие полномочий для подписания соглашений. Международная обстановка для СССР в этот период времени осложнялась получаемой информацией о закулисных переговорах между Англией и Германией о создании антисоветского блока.

21 августа Молотов сообщил Сталину, что германский посол Шуленбург просит Сталина принять в Москве министра иностранных дел Германии Риббентропа для заключения пакта о ненападении. В условиях жесточайшего цейтнота советское правительство должно было рассмотреть и принять важнейшие решения, от которых зависели судьбы народов страны и существование СССР как государства. Если Советский Союз не принимает германских предложений, то, учитывая провал англо-франко-советских военных переговоров, остается в Европе один против Германии, поддерживаемой Италией, Венгрией, Румынией и Финляндией. Союзником Германии на Востоке была Япония, а ее, как пишет маршал Жуков, можно было рассматривать либо как открытого врага, либо как врага, занимающего позицию "вооруженного нейтралитета, который всегда может перейти в открытый конфликт". Если СССР принимает предложение Гитлера о подписании пакта о ненападении, то обеспечивает себе время для подготовки страны к обороне и вносит раскол в планы Англии, Франции и Германии заключить соглашение, направленное против Союза.

Проанализировав складывающуюся международную обстановку, все плюсы и минусы предложения Гитлера, советское правительство согласилось принять в Москве Риббентропа, и 22 августа 1939 г. пакт о ненападении между Германией и СССР и секретный протокол к нему были подписаны. Можно с уверенностью сказать, что, не будь мюнхенских соглашений, не было бы и пакта о ненападении.

В военно-исторической литературе получили широкое распространение несколько мифов, касающихся предыстории начала Великой Отечественной войны.

Миф первый. Сталин опасался военного столкновения с Германией.

Внешнеполитический курс советского правительства в 1940-1941 гг. действительно был направлен на то, чтобы избежать войны с фашистами, но это не означало, что Сталин боялся Гитлера. Иосиф Виссарионович просто исходил из трезвого расчета, основанного на том, что СССР еще не готов к войне. Тем не менее Сталин проводил внешнеполитическую линию по отстаиванию интересов СССР, несмотря на то что в ряде случаев это приводило к росту напряженности в советско-германских отношениях.

В ноябре 1940 г. нарком иностранных дел Молотов по приглашению германского правительства находился в Берлине, где встречался с Гитлером. В соответствии с указаниями Сталина Молотов затронул ряд вопросов, на которые можно было ожидать резкой, болезненной реакции фюрера, но представлявших жизненно важное значение для СССР. К ним следует отнести пребывание немецких войск в Финляндии, Румынии, статус Черноморских проливов, возможность предоставления со стороны СССР гарантий безопасности Болгарии.

После возвращения Молотова в Москву, на основании проведенных переговоров советское правительство подготовило и направило в Берлин конкретные предложения по этим вопросам. По свидетельству очевидцев, они привели Гитлера в бешенство.

В марте 1941 г. профашистское правительство Югославии решило последовать примеру Болгарии и Венгрии и присоединиться к Тройственному союзу Германии, Италии и Японии, по которому немецким войскам разрешалось вступать на территорию Югославии. Это решение привело к отставке кабинета. Было сформировано новое правительство, которое стремилось проводить независимую внешнюю политику. СССР предложил Югославии заключить договор о дружбе и ненападении, который и был подписан 5 апреля 1941 г. Реакция Гитлера последовала незамедлительно. На следующий день, без объявления войны немецкая авиация подвергла Белград сокрушительной бомбардировке, а немецкие войска вторглись на югославскую территорию.

Ряд мероприятий 1939-1940 гг. говорит об обратном. В 1939 г. был принят Закон о всеобщей воинской обязанности. В 1940 г. появился указ президиума Верховного Совета СССР "О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений". Произошла реорганизация наркоматов: наркомат оборонной промышленности разделяется на четыре новых комиссариата: авиационной, судостроительной промышленности, боеприпасов и вооружения, наркомат машиностроения - на комиссариаты тяжелого, среднего и общего машиностроения.

Были созданы новые образцы танков, самолетов, военных кораблей и начато их серийное производство. В феврале 1941 г. утвержден план строительства Вооруженных сил на 1941 г., в соответствии с которым численный состав ВС с 1 млн. 943 тыс. человек в 1939 г. возрос до 5 млн. человек к 1 июня 1941 г.

Миф третий. Поступающая информация о нападении Германии была однозначной.

В мемуарной литературе и исследованиях, посвященных причине внезапного нападения Германии на СССР, превалирует мнение, что Сталину поступали только сведения о подготовке Германии к нападению, а информация другого содержания отсутствовала.

Для более объективной оценки мнения Сталина по поводу предстоящего нападения Германии необходимо иметь в виду, что на стол вождя ложились и поступавшие из разных источников другие сообщения: о попытках Англии вовлечь СССР в войну с Германией, о стремлении Гитлера заключить сепаратный мир с Англией.

Так, информация, поступающая от советского посла в Англии в месяцы, непосредственно предшествующие германскому вторжению, постоянно укрепляла подозрения советского правительства в том, что Англия переживает агонию и ее единственным спасением является вовлечение Германии в войну с СССР.

Опасения советского правительства о возможности сепаратного мира между Германией и Англией и вовлечение СССР в конфликт с Германией получили неожиданное подтверждение в результате демарша посла Англии в Москве Криппса и перелета Гесса в Англию. В апреле 1941 г. Криппс направил Молотову памятную записку, в которой намекал на возможность сепаратного мира с Германией, если СССР не изменит свою политику. Как бы в подтверждение этого 10 мая 1941 г. в Англию перелетел заместитель Гитлера по партии Гесс, который был в курсе планов нападения на СССР. На основании информации, полученной по линии НКИД (посольства в Берлине и Лондоне), НКГБ (Филби из Лондона), Разведывательного управления (Зорге из Токио) можно было сделать вывод: Гесс прибыл в Англию для переговоров, чтобы в обмен на предстоящее вторжение вермахта в СССР договориться о сепаратном мире с Англией и разделе сфер влияния.

На оценку Сталиным складывающейся международной обстановки не могли не оказывать влияние доклады и выводы руководителей разведки. В этой связи можно напомнить доклад начальника Разведывательного управления Голикова от 20 марта 1941 г., в котором излагались варианты возможных направлений ударов немецко-фашистских войск при нападении на СССР с резюме: "Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки".

Выводы наркома внутренних дел Берии, доложенные Сталину 21 июня 1941 г., фактически за несколько часов до нападения Германии, заслуживают того, чтобы привести их полностью: "Я вновь настаиваю на отзыве нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня "дезой" о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщил, что это нападение начнется завтра. То же радировал и военный атташе в Берлине генерал-майор Тупиков.

Этот тупой генерал утверждает, что три группы вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев... Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 г. Гитлер на нас не нападет".

Конечно, Сталин имел полную информацию о сосредоточении немецких войск и их дислокации на наших границах, но полагал, что Гитлер оказывает военное давление для удовлетворения своих требований, которые будут выдвинуты в свое время. Основываясь на опыте вторжения немецких войск в Чехословакию и Польшу, которые начинались с ультиматума, Сталин был убежден, что надо ждать ультиматума, ни в коем случае не провоцировать немцев и не давать им повода для агрессии.