Александр Пронин Зимой-весной 1940 г. государственное и военное руководство Франции и Великобритании готовилось массированными бомбардировками уничтожить нефтедобывающую и нефтеперерабатывающую промышленность СССР на Кавказе, инфраструктуру нефтеперевозок через порты Грузии. С началом осуществления этого плана военный союз между Гитлером и Сталиным вполне мог стать реальностью...
Проведенная некоторое время назад американскими ВМС операция по перехвату российского танкера с будто бы иракской нефтью в Персидском заливе напоминает о событиях шестидесятилетней давности, когда ведущие мировые державы - Франция и Великобритания - планировали ослабить военную мощь как Советского Союза, так и гитлеровской Германии путем... уничтожения нефтяной промышленности СССР на Кавказе и пресечения советских нефтеперевозок по Черному морю.
Впервые эта идея была высказана премьер-министром Франции Эдуардом Даладье в записке от 19 января 1940 г., предназначенной для сведения членам правящего кабинета. Премьер предлагал двум высшим военным чинам - начальнику генштаба сухопутных войск армейскому генералу Морису Гамелену и начальнику морского генштаба адмиралу Жану Дарлану (вскоре оба станут главнокомандующими своих видов вооруженных сил) продумать и изложить соображения о "предполагаемой операции по вторжению в Россию с целью уничтожения нефтяных источников". Имелись в виду три возможных варианта действий: "перехват в Черном море нефтеналивных судов, направляющихся в Германию"; "прямое вторжение на Кавказ"; "минуя прямые действия против России, действовать путем поддержки освободительного движения мусульманских народностей на Кавказе".
Поводом к появлению столь решительных планов стало сначала введение советских войск в Западную Украину и Западную Белоруссию осенью 1939 г., а затем советско-финляндская война 1939-1940 гг. Начатые Красной Армией 30 ноября 1939 г. боевые действия против Финляндии побудили Париж и Лондон выступить с угрожающими заявлениями. 14 декабря Лига Наций по требованию британского и французского представителей "за совершенную агрессию" исключила СССР из своих членов.
Провал декабрьского наступления в Карелии подтвердил предположения западных специалистов о слабости советских войск, вызванной в первую очередь репрессиями против командных кадров. Исходя из этих оценок, Главный военный совет Франции и Англии в январе 1940 г. принял решение направить в Финляндию в феврале-марте формировавшийся экспедиционный корпус численностью в 150 тыс. человек. Вероятность широкомасштабной войны с Советским Союзом в случае прямого военного вмешательства в конфликт на Карельском перешейке не очень смущала союзников, разделявших тогда мнение, что СССР - "колосс на глиняных ногах и к тому же без головы".
Зная об этом франко-британском решении, советское командование начало повторное наступление на линию Маннергейма 11 февраля, мобилизовав все силы для завершения финской кампании в кратчайший срок, еще до начала переброски западноевропейских "миротворцев" на театр военных действий.
12 марта в Москве был подписан советско-финляндский мирный договор, и предлог для "наказания агрессора" вроде бы отпал. Тем не менее спустя 10 дней, 22 марта генерал Гамелен, занявший уже пост главнокомандующего союзными сухопутными силами, представил премьер-министру Полю Рейно (только что сменившему Даладье в Елисейском дворце) докладную записку с изложением плана операции, "имеющей целью лишить Германию и СССР источников нефти на Кавказе". Отвергнув все варианты Даладье, генерал предложил свой, наиболее "эффективный и рентабельный": воздушная операция против центров нефтяной промышленности СССР (Баку, Грозный, Майкоп, Батуми). Вывод из строя бакинских и грозненских нефтепромыслов, указывал генерал, представляет "большой интерес для союзников", ибо "поставит Советы в критическое положение, так как для обеспечения горючим советских моторизованных частей и сельскохозяйственной техники Москве нужна почти вся добываемая сейчас нефть". Баку давал СССР 80% высокооктанового авиационного бензина, 90% лигроина и керосина, 96% тракторных масел.
Второй довод Гамелена - "Германия предстанет перед фактом прекращения поступления нефти с Востока и вынуждена будет довольствоваться тем, что она получает из Скандинавских и Балканских стран". Но объем поставок нефтепродуктов из СССР в рейх был не столь велик, чтобы они играли стратегически важную роль, и генерал не мог не знать об этом. За 17 месяцев с конца 1939 г. по июнь 1941 г. Германия получила из СССР 865 тыс. т нефти. В то же время объем нефтепотребления в рейхе только за один 1940 г. составил 7,5 млн. т. В оккупированных в 1938-1940 гг. странах Европы нацисты захватили 9 млн. т нефтепродуктов. Гитлер получал от Сталина ровно столько кавказской нефти, сколько советский лидер считал нужным ему предоставить, и ни тонной больше.
Однако Гамелен рассуждал в своем проекте о ее значимости для Германии в таких выражениях, как если бы она уже находилась в безраздельном распоряжении фюрера. Почему? Ответ может быть только один: генерал смотрел вперед, в будущее. Вплоть до 10 мая - начала немецкого наступления на страны Бенилюкса и Францию - в Западной Европе тешили себя надеждой, что Гитлер следом за Польшей попытается проглотить Советский Союз. Уничтожить бакинские и грозненские нефтепромыслы, чтобы они не достались машине вермахта, когда та двинется на Кавказ, - вот какая мысль будоражила умы западных стратегов. Возможно, существовал и другой расчет: помогая Гитлеру подорвать советскую военную мощь перед его агрессией против СССР (или уже в ходе таковой), в Париже и Лондоне ожидали проявления какой-то ответной благодарности вроде действительных гарантий ненападения на их страны...
План Гамелена был одобрен государственным руководством Франции и Великобритании. В ставке главнокомандующего воздушным флотом Франции генерала Вюйемэна координационные группы от штабов ВВС двух стран начали обсуждение технической стороны операции "Кавказская нефть". В протоколе их заседаний 4-5 апреля 1940 г. зафиксировано, что воздушные действия франко-британских сил будут направлены "против нефтеочистительных заводов и портовых сооружений городов Батуми, Поти, Грозный, Баку". В качестве возможного объекта атак назван и порт Одесса. "Для проведения операции будет использовано от 90 до 100 самолетов в составе 6 французских групп и 3 британских эскадрилий, - говорилось далее. - За каждый вылет они смогут сбросить в общей сложности максимум 70 т бомб на сотню нефтеочистительных заводов".
Аналогичной работой занималось британское командование. В штабе королевских ВВС родили план, закодированный аббревиатурой "МА-6". Согласно ему удары по объектам на Кавказе и Черноморском побережье осуществляли 4 группы английских бомбардировщиков "Бленхейм" и 5 групп бомбардировщиков производства США "Гленн-Мартин". На разрушение Баку отводилось 15 дней, Грозного - 12, Батуми - всего 1,5 дня.
Заседавшие близ генерала Вюйемэна аналитики все в том же документе от 4-5 апреля предупреждали, что "эффективность операции может значительно снизиться" в случае "возможного появления немецких истребителей". То есть не исключалось, что люфтваффе возьмут под защиту кавказские нефтепромыслы и черноморские порты. И вот здесь самое интересное.
Как поступили бы Гитлер и Сталин, начнись в самом деле англо-французские бомбардировки Кавказа? В замыслах фюрера тогда на первом месте стоял военный реванш против Франции, и менять их он не собирался. Нападение франко-британской авиации на юг СССР было бы для него, как подарок судьбы. Сталин, конечно, стал бы изыскивать возможности не только защитить кавказское небо, но и нанести ответный удар. Это значило, что в 1940 г. вполне мог оформиться военный союз большевистской России и фашистской Германии, направленный против "западных плутократий".
Тогда бы, скажем, комбриг Кривошеин, вежливо улыбавшийся генерал-лейтенанту Хайнцу Гудериану на совместном параде 20 сентября 1939 г. в Бресте, спустя несколько месяцев вынужден был бы вести свои "тридцатьчетверки" в танковых клиньях "геноссе Хайнца" к Ла-Маншу, а "С-13" Александра Маринеско топила бы в Атлантике британские и американские пассажирские пароходы и грузовые транспорты в "волчьей стае" Гюнтера Прина... А асы Геринга тем временем осваивали бы небо над Баку, Батуми, Одессой...
При всей абсурдности плана англо-французских стратегов, который в случае начала его реализации привел бы не к ослаблению, а наоборот, к значительному увеличению мощи вермахта за счет возможностей РККА и РККФ, работа над его воплощением в жизнь развернулась широким фронтом. 17 апреля главнокомандующий французскими войсками в Восточном Средиземноморье армейский генерал Максим Вейган доложил Гамелену и Вюйемэну, что "срок завершения подготовки операции лучше всего назначить на конец июня - начало июля", поскольку подготовка аэродромов в Леванте (Сирия и Ливан), начатая переброска сюда бомбардировщиков, оснащение их дополнительными топливными баками (предстояло пролететь, например, до Баку в одну сторону 700 км), аэрофотосъемка объектов бомбометания, подготовка пилотов, доставка по железной дороге горючего, боеприпасов, снаряжения (всего 56 эшелонов) должны были занять от 2,5 до 3 месяцев.
После падения Парижа ведомства Риббентропа и Геббельса довели содержание попавших в руки победителей франко-британских документов о планах в отношении кавказских нефтепромыслов до сведения широкой общественности. В 1945 г. эти материалы в качестве советских трофеев были вывезены из Германии в СССР.
Георгий Жуков, анализируя в "Воспоминаниях и размышлениях", почему Сталин недоверчиво воспринял предупреждение Уинстона Черчилля в конце апреля 1941 г. о скорой гитлеровской агрессии, писал: "В 1940 г. в мировой печати стали циркулировать слухи о том, что английские и французские военные силы сами готовятся предпринять нападение на Северный Кавказ, бомбить Баку, Грозный, Майкоп. Затем появились документы, подтверждающие это".
Замышлявшаяся союзниками операция давала Сталину все основания вплоть до 22 июня 1941 г. считать главным противником не фашистский рейх, а западные демократии. В том числе и по этой причине он ни при каких обстоятельствах не собирался в 1941 г. первым нападать на гитлеровскую Германию, ибо это значило таскать каштаны из огня для собственных врагов.
