Юрий Быстров После катастрофы АПЛ "Курск" в средствах массовой информации, в том числе и в "НВО" (см., к примеру, # 30 за 2000 г.), развернулись дискуссии вокруг проблем теории и практики создания новых боевых кораблей, их вооружения. Их характер обострили душевная боль, вызванная мученической смертью 118 подводников, неудавшаяся операция по оказанию им действенной помощи, резко обнажившиеся серьезные упущения в состоянии аварийно-спасательных служб флотов и ВМФ. Стали высказываться практические предложения относительно неотложных мер по повышению живучести новейших подводных лодок, их конструкций и систем, совершенствованию подготовки экипажей, использованию передовых технологий и материалов в целях предупреждения, локализации и ликвидации аварийных ситуаций.
БОЛЬШАЯ РЕВИЗИЯ
Однако трагическая гибель "Курска" не должна стать поводом для негативной оценки всего достигнутого в нашей стране в атомном подводном кораблестроении. Подводники верят в свои корабли, никто из них не дрогнул, нет ни одного рапорта о желании уйти с подводного флота. Но ЧП на Северном флоте, безусловно, высветило много проблем.
Главное, совершенно очевидны серьезные конструктивные упущения в проектировании и строительстве новейших ПЛ. Оказались нарушенными многие фундаментальные законы, обеспечивающие их надежность и живучесть. Например, подводные лодки должны быть сделаны так, чтобы при аварии оставаться на плаву при затоплении любого их отсека и прилегающих к ним цистерн главного балласта (ЦГБ). Но субмарины тонут
("К-8" в апреле 1970 г. и "Комсомолец" в апреле 1989 г. погибли в результате пожара и потери продольной остойчивости).
Прочный корпус подводных лодок необходимо надежно разделять на абсолютно герметичные, изолированные друг от друга отсеки. Тем не менее на "К-8" и "Комсомольце" часть из них, а на "Курске" все девять оказались затопленными. Нужны системы связи с аварийной подводной лодкой, подачи в нее извне кислорода, воздуха в цистерны главного балласта. Устройства спасения людей, средства обозначения точки нахождения аварийной ПЛ следует сделать надежными, простыми, хранить их надо в общеизвестных и легко доступных местах. Ведь связь с экипажем "Курска" установить не удалось. Аварийно-спасательный буй не указывал, где лежит на дне АПЛ.
Что касается мероприятий стратегического уровня - по оптимизации общей структуры Военно-морского флота, приведению его состава в соответствие с теми предсказуемыми угрозами, с которыми может столкнуться Россия в Мировом океане, повышению эффективности использования средств, выделяемых на возрождение морской мощи государства, - то здесь надо целиком и полностью согласиться с заявлениями президента РФ Владимира Путина. Армию, флот и государство, считает президент, надо восстанавливать, а не реформировать, как предлагают некоторые СМИ. Это грандиозная задача. Она предусматривает ревизию всех родов сил ВМФ, строительство некоторых из них заново, сбалансированность развития флота и его инфраструктуры, восстановление аварийно-спасательных служб флотов и ВМФ, отработку всех их действий до автоматизма на всех уровнях - от матроса до главнокомандующего. Нужно также по-новому налаживать оперативную, мобилизационную, боевую и тыловую подготовку флотов и войск. Безусловно, необходимо коренное улучшение условий службы и жизни всех категорий военных моряков, доступное страхование их жизней и т.п. Более строгим должен быть отбор людей в подводники. Причем реальность предпринимаемых мер по возрождению морской мощи страны, бесспорно, будет зависеть от финансовой поддержки государства.
В прошлом нашему Отечеству неоднократно приходилось ликвидировать технологическое отставание флота. Но каких усилий это стоило! Ныне любые рывки, гонки для России недопустимы, она их просто не выдержит. Но вот целеустремленное, последовательное и тщательно продуманное выполнение поставленных задач ей по плечу.
СРАВНЕНИЕ ПАРАМЕТРОВ
А еще в пылу полемики вновь вспомнили довольно расхожие уже в предыдущие годы мнения о том, что советские атомные подводные лодки, дескать, уступают американским по ударной мощи, надежности, шумности, эффективности гидроакустических средств, условиям обитаемости. Мы, подводники старшего возраста, всегда активно выступали против таких оценок и знали, откуда они проистекают, - из рассказов об отечественных АПЛ самого первого поколения проектов 627, 658, 675, которые не сопоставимы с нынешними российскими субмаринами.
Исторически сложилось так, что с началом строительства атомного подводного флота СССР отставал от США на три-четыре года. Американский "Наутилус" вступил в строй в 1955 г., советский "Ленинский комсомол" - в 1958 г. Соединенные Штаты опередили СССР и в оснащении ПЛ межконтинентальными баллистическими и крылатыми ракетами.
Тогда на советских атомных подводных лодках стояли весьма несовершенные гидроакустические станции, практически те же самые, что и на дизельных ПЛ послевоенного периода. Шумность первых атомоходов была достаточно высокая, дальности обнаружения и сопровождения целей незначительными. Подводников-атомщиков серьезно беспокоили неисправности в главных энергетических установках кораблей из-за течи парогенераторов и трубопроводов первого контура и их высокой коррозийности.
Все это заставило главное командование ВМФ ужесточить требования к конструкторам и судостроителям. В конце 60-х гг. в СССР перешли к более глубокому научному обоснованию программ вооружения и технического оснащения атомных подводных лодок с широким привлечением к данным работам АН СССР, научно-исследовательских учреждений промышленности и Министерства обороны.
В результате в Советском Союзе были построены атомные подводные лодки новых поколений, не только не уступающие по тактико-техническим характеристикам аналогичным американским кораблям, но и значительно превосходящие их по скорости ("К-162"), глубине погружения ("К-278"), способности применять межконтинентальные баллистические ракеты из приполюсных районов ( проекты 667БДР, 667БДРМ, 941).
Несомненным успехом СССР стало строительство атомных подводных лодок, вооруженных противокорабельными крылатыми ракетами: создание серии АПЛ проекта 670 с ракетным комплексом "Аметист", а в последующем - серии атомных подводных крейсеров проекта 949А с ракетным комплексом "Гранит", к которой принадлежит и "Курск". После окончания Военно-морской академии в 1965 г. мне посчастливилось несколько лет командовать подводной лодкой "К-25" - третьим кораблем проекта 670, построенным на сормовских стапелях.
НИ ОДНОГО ПРОМАХА
Главное предназначение таких подводных ракетоносцев заключалось в нанесении ударов по авианосным ударным группировкам и отрядам боевых кораблей противника, его конвоям, крупным одиночным боевым кораблям и транспортам в удаленных районах океанских театров военных действий.
Если по боевому предназначению подводные лодки проектов 670 и 949А как бы повторяли АПЛ с крылатыми ракетами первого поколения, то в техническом отношении они являли собой качественно новый этап в развитии субмарин не только своего класса, но и всего отечественного подводного кораблестроения.
Эти подлодки были оснащены принципиально новыми ракетными комплексами с подводным стартом крылатых твердотопливных ракет, запускаемых из наклонно расположенных по бортам стационарных контейнеров. Подводный старт значительно повысил скрытность АПЛ и сделал их малоуязвимыми во время выхода в атаку. А минимальная высота полета ракет на марше практически не позволяла сбивать их средствам противоракетной обороны противника. По моим данным, подводная лодка "К-25" за всю свою долгую корабельную жизнь (25 лет) на практических стрельбах не допустила ни одного промаха.
Особое внимание было уделено повышению эффективности работы гидроакустического комплекса (ГАК). О том, что в этом удалось добиться хороших результатов, мы убедились на первых же выходах в море, особенно в ходе практических ракетных и торпедных стрельб. Благодаря своей дальности освещения обстановки ГАК охватывал практически всю акваторию Баренцева моря. Поэтому подводная лодка сразу же после погружения устанавливала гидроакустический контакт с объектом атаки почти на любой дистанции. А так как высокая точность в определении элементов движения цели (ЭДЦ) для стрельбы ракетами не требовалась, поскольку они оснащались удивительно "умной" головкой самонаведения, исправляющей все возможные ошибки в работе с ЭДЦ, командиру нужно было лишь убедиться, что объект атаки находится в пределах дальности полета ракет.
Прекрасно показала себя наша подводная лодка и в ходе несения боевой службы осенью 1969 г. Планом похода предусматривалось после выхода из Мотовского залива погрузиться, пересечь Баренцево и Норвежское моря, форсировать Фареро-Исландскую передовую противолодочную зону, выйти в Атлантический океан, форсировать Гибралтарский и Тунисский проливы и осуществить боевое патрулирование в назначенных районах в восточной части Средиземного моря.
Поход на боевую службу, как правило, отличается многим, например, от межбазового или межтеатрового переходов. Если при обычном выходе в море на боевую подготовку командир должен стремиться избегать встреч с иностранными кораблями, то на боевой службе он обязан наоборот активно искать их, осуществлять длительное слежение за ними и выполнять эти задачи на пределе технических возможностей АПЛ. В этом отношении нам повезло. Мы были вынуждены в необычных условиях форсировать Гибралтарский пролив и не без приключений Тунисский. Удалось "поработать" с американским и английским авианосцами в Средиземном море, встретиться с иностранной субмариной на Фареро-Исландском противолодочном рубеже, зафиксировать огромное количество обнаружений судов, работающих гидролокаторов и радиолокационных станций. Никаких признаков обнаружения нашей подводной лодки или противодействия ей за весь двухмесячный период плавания установлено не было. Мы многократно убеждались в прекрасных качествах своего корабля, в его великолепных боевых и технических возможностях.
НАВСТРЕЧУ АВИАНОСЦУ
С американским авианосцем "Саратога" за время похода мы встречались дважды. Первый раз это произошло в Ионическом море. Под утро 3 октября получили радиограмму с берега с сообщением о том, что в 20.00 2 октября "Саратога", крейсер "Галвестон", фрегат "Макдонаф" и эсминец "Норрис" находятся примерно в 200 милях к востоку от заданного нам района боевого патрулирования, их курс 265 градусов, скорость 25 узлов. Другой авианосец "Кеннеди" и эсминец "Коун" - в 240 милях к северо-востоку от нашей позиции, курс 190, скорость 18 узлов.
Оценив обстановку, определили, что "Саратога" со своим эскортом может войти в назначенный нам район патрулирования и выйти на гидроакустический контакт через 1,5-2 часа. Полным ходом пошли ему навстречу. Через 50 минут обнаружили работу гидролокаторов кораблей охранения авианосца, затем установили контакт с ними в режиме шумопеленгования.
Определили дистанцию до цели, курс и скорость, выполнили условно ракетную атаку и послезалповое маневрирование. Всплыли под перископ и донесли на БКП ВМФ об обнаружении авианосной ударной группы. Заняли позицию для длительного слежения за кораблями.
В ходе маневров осуществлялось постоянное информирование личного состава обо всех действиях подводной лодки. Настроение в экипаже приподнятое, всех восхищало то, что мы уверенно делаем свое дело, каждый воочию убеждался в превосходных качествах своего корабля.
Распропагандированная в западной прессе мощь американской авианосной ударной группы (АУГ) с ее самолетами, вертолетами, бомбами, торпедами, самыми современными гидролокаторами и радиолокационными станциями оказалась бессильной против нашего атомохода. И это была не игра, а обстановка настоящего морского боя с реальным, а не условным противником. Условность имелась только одна - не подавалась команда "Пли!", а если бы она прозвучала, противнику пришлось бы плохо. Сопровождение АУГ продолжалось несколько часов до входа ее в территориальные воды Италии.
А вот как произошла встреча с иностранной подводной лодкой на Фареро-Исландском противолодочном рубеже. Шум турбины был услышан внезапно по курсовому углу 30 градусов справа. Мы шли курсом "Nord" со скоростью 14 узлов на глубине, благоприятной для обнаружения подводных лодок. Пеленг быстро менялся вправо, обороты винтов не подсчитывались, однако посвистывание высокого тона, характерное для турбозубчатых агрегатов атомных подводных лодок, указывало на то, кто находится рядом. Легли на курс, равный пеленгу на цель, определили дистанцию до нее. Она оказалась равной 16 кабельтовым (3 км), курс 160 градусов, скорость 14 узлов. Начали сопровождение субмарины. Длилось оно шесть минут. Нет сомнения в том, что в условиях войны этого времени хватило бы для ее уничтожения. Иностранная АПЛ продолжала следовать прежним курсом, не предпринимая никаких мер для уклонения от преследования. Контакт с целью прервался так же внезапно, как и возник. Попытки восстановить его изменением глубины погружения, выполнением маневра подскока не привели ни к чему.
Всплыли под перископ, осмотрели водную поверхность через оптику и с помощью радиолокационной станции. Горизонт чист, на поверхности океана крупная волна 6-7 баллов. Сделали окончательный вывод о том, что нам попалась иностранная подводная лодка, которая нас не заметила. Донесли об этом на БКП ВМФ и легли на курс в базу.
В данном эпизоде наша подводная лодка еще раз продемонстрировала свое превосходство перед иностранной в акустической незаметности, в эффективности гидроакустического комплекса, в мастерстве наших акустиков и всего экипажа в целом. Еще раз были посрамлены "эксперты", утверждавшие в те годы, что наши субмарины в десятки раз уступают американским по шумности и эффективности акустики.
Дарья Гармоненко 