Владимир Сергеев Занявшись историей, Пушкин запросил у военного министра графа Александра Чернышева "Следственное дело Пугачева", другие архивные документы, испросил четырехмесячный отпуск (мы бы сказали, "творческую командировку") в Оренбуржье и Казань - места развертывания драматических событий. Штудировал и труды французских историков эпохи Реставрации - Тьерри, Гизо, Минье. Однако, несмотря на высочайшее благоволение, благодаря которому перед поэтом открылись все российские архивы, за рубеж его не пустили - поэт оставался "великим отказником". Николай I сказал как-то Пушкину: "Мне бы хотелось, чтобы король нидерландский отдал мне домик Петра Великого в Саардаме". - "В таком случае, - немедленно отреагировал Пушкин, - попрошусь у Вашего Величества туда в дворники..."
Увы, "переквалифицироваться в дворники" поэту так и не удалось. А между тем именно за рубежом хранилась разгадка многих на первый взгляд несуразностей, а то и настоящих тайн, сопутствовавших становлению государства Российского. Лишь совсем недавно группа отечественных ученых во главе с Петром Черкасовым была допущена к рассекреченным документам архива МИД Франции в Париже. И выявила много интересного и поучительного...
НЕ БУНТ - ВОЙНА
До сих пор в учебниках Пугачевский бунт трактуется как "крестьянская революция, имеющая величайший смысл, борьба задавленного крепостничеством крестьянства против помещиков-угнетателей". Однако не только по своим масштабам, но и по использованию средств вооруженной борьбы Пугачевский бунт не идет ни в какое сравнение с восстаниями Ивана Болотникова или даже Степана Разина. Так называемый бунт охватил весь Оренбургский край, Урал, Приуралье, Западную Сибирь, Среднее и Нижнее Поволжье. Против правительственных войск действовали до 100 тыс. боевиков, вооруженных не только какими-то саблями, пиками и пищалями, но и современными полевыми орудиями. Их у пугачевцев, осадивших Оренбург, было не менее 86 единиц. Для сравнения - первый карательный отряд, направленный Екатериной II на подавление бунта, насчитывал 6,5 тыс. солдат и всего 30 орудий. Не случайно генерал Кар со своим войском потерпел сокрушительное поражение уже на подступах к Оренбургу. Та же участь постигла экспедиции генерала Валленштерна, полковника Чернышева и секунд-майора Заева. А ведь это были регулярные правительственные войска, снятые с турецкого фронта (вовсю полыхала русско-турецкая война)! Трон российского самодержавия зашатался. И недаром Дюран - посланник Франции в Санкт-Петербурге - в шифрованной депеше в Париж сообщает: "Внутренние неурядицы в империи волнуют Екатерину II в большей степени, чем война с турками". Таким образом, Емельян Пугачев становится объективным союзником не только султана, но и... Людовика ХV.
ИЗ ПАРИЖА В СИБИРЬ
Будучи еще ребенком, Луи встретился с российским императором Петром Великим, посетившим Париж. Но, видимо, русский великан с усиками и зычным голосом произвел на юного короля Франции негативное впечатление. Людовик становится ярым ненавистником всего российского, русофобом.
Король не скрывал своего враждебного отношения к России. Кроме русофобии тут присутствовал и холодный расчет - геополитические интересы. Людовик активно противодействовал России в польских делах, разыгрывал против Петербурга турецкую карту. Именно французская дипломатия, действуя весьма коварно и изощренно, разожгла пожар русско-турецкой войны. Она же подготовила государственный переворот в Швеции, имевший откровенно антирусскую направленность. Позже, в 1788 г. король Швеции Густав III - по мнению Екатерины II, "француз с головы до ног", - объявил войну России, надеялся с ходу овладеть столицей Российской империи.
В расчетах версальской дипломатии всегда присутствовало убеждение, что Смута в России - лучшая гарантия против возрастания русского влияния в Европе. В секретной инструкции своему посланнику в Петербурге Людовик XV подчеркивал: "Вы, конечно, знаете, и я повторяю это предельно ясно, что единственная цель моей политики в отношении России состоит в том, чтобы удалить ее как можно дальше от европейских дел... Все, что может погрузить ее в хаос и прежнюю тьму, мне выгодно..." И это была отнюдь не голая риторика. В письме, которым обменялись французские дипломатические службы в Вене и Константинополе, читаем: "Король направляет к вам подателя сего письма, который по собственной инициативе вызвался оказать помощь Пугачеву. Это офицер Наваррского полка, имеющий множество заслуг. Вы должны как можно скорее отправить его с необходимыми инструкциями для так называемой армии Пугачева. Король вновь выделяет вам 50 тыс. франков для непредвиденных расходов, помимо того, что вы должны получить из выделенных вам средств за прошлый месяц. Не жалейте ничего для того, чтобы нанести решающий удар, если к тому представится случай. Нет такой суммы, которую король не предоставил бы ради осуществления наших замыслов... Я имею достоверные сведения, что во всех провинциях царицы много недовольных, которые ждут лишь случая, чтобы восстать. Даже русские солдаты говорят гадости о царице и короле Польши (российском ставленнике Станиславе Понятовском. - В.С.). Можно представить себе настроения среди офицеров так называемой армии Пугачева. Вы увидите, что если она добьется хоть каких-нибудь успехов, то русские солдаты целыми соединениями станут под ее знамена и вы с триумфом возвратитесь в Париж, где получите достойное вознаграждение за вашу доблестную службу..."
В письме французского посланника в Вене графа Сен-При нам интересно и другое - упоминание о двух французах, которые вернулись в Константинополь из расположения пугачевской армии. Правда, имена их не названы, но сам факт представляет несомненный интерес, как свидетельство участия некоторых французских военнослужащих на стороне Пугачева. Этот факт подтверждается получившей скандальную огласку историей с арестом и ссылкой в Сибирь француза на русской службе полковника Анжели. В публикации мидовского официоза "Газет де Франс" от 1 июля 1774 г. говорилось: "Полковник Анжели, француз на русской службе, был в оковах отправлен в Сибирь. Обнаружили, что он имел связи с мятежниками и тайно подстрекал многие русские полки к восстанию. Утверждают даже, что если бы его не обезвредили, то вся армия перешла бы под знамена мятежников".
ВОЛОНТЕРЫ ИЛИ СОВЕТНИКИ?
Наполеон говорил, что "для ведения любой войны необходимы три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги!" Для оплаты предметов продовольственного снабжения, боеприпасов и выплаты жалованья боевикам (они получали взнос больше офицеров правительственных войск), Пугачеву требовались деньги, и немалые. Частично они поступали из захваченных запасов царских властей, но их было явно недостаточно. В архивах удалось обнаружить докладную записку князя Барятинского канцлеру Панину: "Пугачев получил от Порты (т.е. Султаната Оттоманской империи. - В.С.) знатную сумму денег". Теперь становится понятным, откуда в "Берде (так Пушкин называет Бердскую слободу - "столицу" Пугачева. - В.С.) найдено осьмнадцать пушек, семнадцать бочек медных денег и множество хлеба. К этому месту он делает особое примечание о деньгах: "Пугачев вопреки общему мнению, никогда не бил монету с изображением государя Петра III и с надписью Redivivus et ultor ("Я воскрес и начинаю мстить". - В.С.) (как уверяют иностранные писатели). Безграмотные и полуграмотные бунтовщики не могли вымышлять замысловатые латинские надписи и довольствовались уже готовыми деньгами..." У поэта рука не поднимается записать, что монеты были отчеканены в горячо любимой им свободолюбивой Франции - коварство, заставляющее поблекнуть измену бывшего дворянина Швабрина из "Капитанской дочки".
Роль иностранных не только простых наемников, а военных советников проявилась как в успешном проведении грамотно спланированных боевых операций, так и в учреждении на захваченной территории специальной полиции (любовь к порядку не отражала никогда сущности российского менталитета) для поднятия дисциплины в войсках. "Рука Парижа" сказывается и в организации Военной коллегии Пугачева - высшем органе управления на охваченных восстанием территориях, которая занималась не только текущими хозяйственными, но и финансовыми вопросами.
ИНФОРМАЦИОННАЯ ВОйНА
В течение почти двух лет вся Европа внимательно следила за развитием событий в России, гадая, кто же возьмет верх - Екатерина II, узурпировавшая, по мнению Версаля, престол своего незадачливого супруга, или самозваный "мужицкий царь?" Порой казалось, что "маркиз Пугачев" имеет даже больше шансов на успех.
Интерес к России европейских дворов, обеспокоенных успешной внешней политикой Екатерины II, был далеко не праздным. От того, кто утвердится на петербургском троне, во многом зависел не только исход Русско-турецкой войны, но и равновесие сил в Западной Европе. Немудрено, что появление в заволжских степях бородатого самозванца, объявившего себя Петром III, было встречено в Париже с нескрываемым ликованием. Правда, парижская "Газет де Франс", бывшая, по сути, не только мидовским, но и правительственным органом, выпустила пробную газетную утку. В мартовском номере появилось сообщение о том, что Пугачев в молодых летах был де "пажем при дворе Ее Императорского Величества и был послан в чужие края для учения, после чего служил в прусской армии и, наконец, был камер-юнкером при Его Императорском Высочестве (Великом князе Павле Петровиче)". После решительного протеста российского посланника князя Барятинского "Газет де Франс" сменила пластинку и стала педалировать версию воскресшего российского императора Петра III.
Версия эта больше всего устраивала Париж. В архиве МИД Франции обнаружено официальное письмо тогдашнего министра иностранных дел герцога де Шуазеля австрийскому канцлеру, где открытым текстом планируется устранение "ученицы Вольтера - нашего заклятого врага". Видимо, по совету полковника Анжели или иного эмиссара Франции, побывавшего в Бердской слободе, Пугачев (он же "Петр III") осмелел настолько, что позволил себе напрямую адресоваться к "сыну", наследнику Павлу Петровичу, и к Сенату с письменными обвинениями по адресу Екатерины II. "Он обличает ее безнравственность. Все ее правление, принесшее самые большие несчастья - войну и чуму, указывает на узурпацию его престола, - сообщал Дюран в шифровке. - Сенат, который никогда не вмешивается в дела подобного рода, вынужден был заслушать адресованное ему послание"... Позже тот же Дюран в своей очередной депеше констатирует: "Мятежники весьма дерзки. Они повсюду распространяют свои манифесты. Даже в Петербурге. Власти не в состоянии этому воспрепятствовать".
Непрекращающиеся дезинформационные публикации "Газет де Франс", их перепечатка в лондонских и неаполитанских СМИ, стремление придать пугачевскому бунту международный характер - все это больно ранило сердце самолюбивой императрицы всея Руси. И она приказывает в срочном порядке составить и распространить в Европе контрпропагандистское сочинение, разоблачающее амбиции новоявленного самозванца. Книга под названием "Лжепетр II, или Жизнь и похождения мятежника Емельяна Пугачева" была в спешном порядке переведена на французский язык и направлена во все российские представительства в европейских столицах.
ТУРКИ НЕ УСПЕЛИ
"Беспокойство российского двора удваивается день ото дня, - сообщал Дюран. - Крымские татары пришли на помощь Пугачеву. Из Петербурга отправлены несколько курьеров в войска, дислоцированные у границ Грузии, с приказом воспрепятствовать их соединению в районе Кубани..." А вот "экстракт" из перехваченного русской разведкой письма графа де Сен-При из Вены князю де Рогану в Константинополе: "Французские офицеры шлют эстафету за эстафетой из турецкой армии, которая должна предпринять диверсию в России в пользу Петра III..."
Далее из письма следует: Турция планировала крупномасштабную военную операцию не только через Крым, но и через Северный Кавказ с целью поддержать "маркиза Пугачева". Причем в этой операции предполагалось участие кадровых французских офицеров.
Только после серии решающих ударов генерал-фельдмаршала Петра Румянцева, форсировавшего Дунай, Екатерина II смогла перевести дух. Был подписан с Турцией так называемый "Кючук-Кайнарджийский мир". Его условия могли быть еще более благоприятными для России. Но императрица спешила. Немедленно с фронта были сняты 20 пехотных и кавалерийских полков и направлены на Урал и Заволжье. Именно они упредили реализацию коварных замыслов "международной закулисы"...
Дарья Гармоненко 
