Владимир Лодкин В 1998 г. группа шведских аквалангистов-любителей обнаружила на дне Балтийского моря, на подходах к проливу Южный Кваркен, советскую подводную лодку С-7, потопленную в 1942 г.
Более 50 лет тиражировалась версия, что субмарина была торпедирована при подзарядке аккумуляторных батарей у Аландских островов (в районе маяка Седдерам). Предполагалось, что командование ВМС Финляндии могло заранее знать позиции подзарядки наших подводных лодок. Более того, высокая эффективность противолодочной деятельности финских ПЛ (во всех трех боевых столкновениях во время Великой Отечественной войны наших и финских лодок противник выиграл смертельный поединок) только усиливает подозрение о том, что морская разведка Суоми достаточно точно знала и контролировала маршруты и районы деятельности наших подводников. Кроме того, выдвигается версия о плохом планировании операций подводных лодок в штабе Балтийского флота без достаточного учета условий театра и слабом их оперативном обеспечении. Говорят также и о том, что командиры советских ПЛ действовали слишком шаблонно.
Однако анализ документов на поход, подготовленных командиру С-7 Сергею Лисину и утвержденных 15 октября 1942 г. начальником штаба бригады ПЛ, показывает, что операция готовилась тщательно, скрупулезно, с учетом всех условий, в которых предстояло действовать советским морякам. Боевое распоряжение предполагало многовариантность решений в зависимости от обстановки. При этом командиру предоставлялась возможность выбора.
Надо отметить, что капитану 3 ранга Лисину, как и многим другим командирам-подводникам, уже доводилось преодолевать созданные противником мощные противолодочные рубежи, считавшиеся немцами практически непреступными. Достаточно сказать, что появление наших подводных лодок в Балтийском море летом 1942 г. было полной неожиданностью для врага.
Самоотверженно действовала тогда и С-7. Она потопила пять крупных транспортов с ценным грузом и одному неприятельскому судну нанесла серьезные повреждения. Тактическое мастерство в сочетании с отвагой и мужеством обеспечили экипажу Лисина блестящий успех.
Октябрьский поход С-7 состоял из нескольких этапов.
Первый - переход из Кронштадта до острова Лавенсари (17-18 октября) - Лисин выполнил без особых проблем.
Второй - переход с Восточного Гогландского плеса на Западный Гогландский - из-за мощного противолодочного рубежа (минных полей и финских дозоров) был наиболее опасным. Поэтому Лисину предлагалось три варианта следования, в том числе переход с 7.00 18 октября до 2.00 19 октября в подводном положении рекомендованными курсами со скоростью три узла. Таким образом, за 19 часов лодка должна была пройти 57 миль, а затем всплыть для подзарядки аккумуляторных батарей. Данный вариант грозил экипажу кислородным голоданием вследствие нахождения длительное время под водой, зато давал возможность наиболее скрытно и безопасно преодолеть район интенсивных действий противолодочных сил противника. На нем и остановился Лисин.
Третий этап похода - форсирование Финского залива, точнее - переход от Западного Гогландского плеса до выхода в Балтийское море. На данном этапе лодка осуществила (19 октября) зарядку аккумуляторных батарей и в подводном положении прошла чуть более 60 миль, достигнув к началу 20 октября следующей точки подзарядки АБ (с 2.30 до 6.00).
Оставался выход непосредственно в Балтийское море. И здесь на выбор командиру предлагалось два варианта действий.
В подводном положении отправиться из района зарядки на юго-запад, преодолеть примерно 23 мили и около 14.00 20 октября залечь на грунт до наступления темноты. Затем, всплыв в контрольной точке (59.13.2 с.ш и 23.05.1 в.д) и пройдя рекомендованными курсами 35 миль, к 1.00 21 октября выйти в Балтийское море. При этом командир получал право поступать по своему усмотрению.
Второй вариант предлагал после погружения следовать от района зарядки аккумуляторных батарей трехузловым ходом точно на запад немногим более 10 миль, что расчетно тоже обеспечивало выход в море. Дальнейшие решения командир мог принимать самостоятельно.
Сергей Лисин выбрал первый вариант как наиболее оптимальный. Во-первых, он позволял за счет скоростного броска оказаться в непосредственной близости от пролива Южный Квакерен и работающих шведских береговых маяков. Уточнив с их помощью свое местонахождение, Лисин мог успешно миновать сложный шхерный район, при этом проведя под водой светлое время суток в море, а следующей ночью спокойно проникнуть в Ботнический залив. Пребывание на указанных позициях увеличивалось за счет сэкономленного времени почти на двое суток.
Выбор маршрута по первому варианту подтвержден документально.
В начале суток 21 октября Лисин донес НШ Балтийского флота по радио, что "вышел в Балтийское море, форсировал Финский залив по вариантам первому и первому прошел меридиан 22 градуса восточной долготы" (РДО # 0400). Это было последнее сообщение, полученное штабом БФ от С-7. Уже в ночь 24 октября разведотдел КБФ информировал штаб бригады подводных лодок о том, что "по данным шведского радио, в Аландском море финской подводной лодкой утоплена наша подлодка, с которой спасены и взяты в план четыре человека, в том числе командир". 1 декабря истек срок автономности субмарины, и стало окончательно ясно, что С-7 погибла.
Так почему же погибла эта подводная лодка?
Прежде всего не приходится сомневаться, что ее командир строго следовал полученным инструкциям и приказаниям, благополучно вышел в Балтийское море. Лисин также точно выполнил инструкцию по радиосвязи, о чем свидетельствует единственная радиограмма 0400, направленная в адрес НШ Балтийского флота. Экипаж С-7 был опытен профессионально и психологически высоко подготовлен.
Всплытие С-7 в районе пролива Южный Кваркен из-за того якобы, что "сели батареи", не соответствует действительности. В ночь на 20 октября лодка израсходовала не более 20% ресурса аккумуляторной батареи. Пройдя не более 23 миль и всплыв в 21.00, командир не производил зарядку АБ, а совершил маневр повышенной скоростью в надводном положении к проливу Южный Кваркен на северо-запад, чтобы уточнить свое место по шведским маякам и успешно форсировать пролив.
Весьма сомнительна и версия, что причиной гибели С-7 стала "злополучная" радиограмма 0400, переданная Лисиным в начале 21 октября, которую будто бы перехватила финская разведка, нацелившая свою ПЛ "Весихииси" на советскую субмарину. Это маловероятно, поскольку радиодонесение занимало не более 1 минуты, а за такое короткое время даже опытные радиоразведчики вряд ли могли зафиксировать достаточно точные радиопеленги на объект. Подтверждающих архивных данных о перехвате радиограммы 0400 с финской стороны не имеется. Командир "Весихииси" в своих воспоминаниях также не ссылается на данные радиоразведки.
Чем же все же можно объяснить успехи финских подводных лодок в дуэльных ситуациях, учитывая трагическую гибель С-7 и других советских ПЛ?
Безусловно, главная причина - очень выгодные условия для противолодочных действий финских субмарин.
Во-первых, нашим лодкам приходилось проходить многомильные маршруты, которые контролировались десятками вражеских патрульных кораблей и самолетов. Во время таких переходов ПЛ подчас обнаруживались и временно теряли скрытность. Поэтому финские субмарины, развернутые на позициях, заблаговременно могли получать информацию о выходе наших ПЛ в Балтийское море.
Во-вторых, финские лодки находились на охраняемых (пристреленных) позициях поиска-перехвата, их экипажи работали в обычном режиме. Наши же подводники, выходя к Аландским островам, работая на пределе физических возможностей, переживали не один стресс, преодолевая минные поля и форсируя противолодочные рубежи. Шансов совершать технические и тактические ошибки было у наших подводников значительно больше, чем у финнов.
Возможно, что в гибели С-7 сыграл роль фактор невезения. Она сразу после пересечения 22-го мередиана "попала" на "Весихииси" ("Водяной"), который находился на своей штатной противолодочной позиции, а финский командир первым обнаружил советскую ПЛ на дистанции 2 тыс. м и точно поразил цель. Но даже если принять во внимание роковое невезение С-7, "систематическое везение" финских командиров по-прежнему малообъяснимо.
Так что причины той трагедии пока остаются неизвестными. Моря, как впрочем и спецслужбы, всегда неохотно расставались со своими тайнами. Безусловно, были бы интересны ответы на следующие вопросы. На основании каких данных финской лодке была "нарезана" позиция именно в районе предстоящей гибели С-7? Имел ли командир финской субмарины заблаговременные данные о том, что через его позицию пойдет советская ПЛ? И если имел, то чьи это данные?
