Ксения Зорина Дмитрий Мишин. Сакалиба (славяне) в исламском мире в раннее Средневековье - М.: Институт востоковедения РАН, Изд-во "Крафт+", 2002, 368 с.
История мидян, как известно, темна и непонятна. История раннего Средневековья еще более темна, чем история мидян. Смешение языков, культур, религий, постоянное смещение границ и перемещение человеческих масс - рабов, наемников, паломников, нищих, воинов-завоевателей и бегущих от войны переселенцев. Где-то в этой страшной каше, информация о которой скудна и противоречива, ибо даже в имеющихся источниках каждое слово может быть истолковано по-разному, затерялись сакалиба - люди для находившегося в расцвете своего могущества исламского мира чужие, инородцы. Точное значение этого термина установить практически невозможно - для простоты и краткости Дмитрий Мишин дал ему в названии определение "славяне", однако, по сути, выяснению особенностей его употребления посвящена едва ли не вся книга. Сакалиба - это и жители славянских анклавов в границах Арабского халифата, и рабы-славяне, мужчины и женщины, взятые в плен на войне и купленные на невольничьих рынках, и евнухи, дворцовые слуги, как славяне и вообще европейцы, так и африканцы, на которых это обозначение также постепенно распространилось. Правители всегда нуждаются в верных слугах, не связанных с борющейся за власть знатью, - на эту роль идеально годятся евнухи-иноземцы (связанные, правда, между собой узами не менее тесными, чем узы крови). Сакалиба служили мусульманским халифам верой и правдой, предавали их, возводили на престол незаконных наследников, убивали изменников, вели дипломатические переговоры и командовали армиями, создавали придворные партии и сами иногда становились правителями. Из историй, рассказанных в этой книге, можно сделать несколько романов и еще столько же приключенческих фильмов, если у их создателей хватит смелости и воображения, чтобы заполнить многочисленные лакуны. Несмотря на огромную работу, проделанную Дмитрием Мишиным, лакун этих, разумеется, предостаточно, и нам остается только догадываться, каким был на самом деле мир этих людей - заброшенных в чужую страну, выучивших чужой язык, принявших чужую религию и через множество унижений и искушений пронесших сознание своего отличия от других, заставлявшее перед смертью сказать: "Я - сакалиба, инородец".
