Черный день Красной Армии

ПОСЛЕ завершения периода "ежовщины" в кровавых чистках в Вооруженных силах СССР наступило некоторое затишье, и появилась надежда, что они больше не повторятся. Однако следователи НКВД, накопившие к тому времени большой компромат на высших военных, очевидно, сберегали его не зря, явно надеясь при удобном случае воспользоваться им. Ведь огромный репрессивный аппарат не мог долго оставаться в бездействии, он должен был постоянно доказывать свою полезность и необходимость. Год 1941-й оправдал эти ожидания. По армии вновь прокатилась волна арестов, хотя их число было значительно меньше, чем в 1937-1938 гг.

ПОВОД ВСЕГДА НАЙДЕТСЯ

Причиной могли послужить, например, неосторожные высказывания о недостатках в советской экономике, о фактически подневольном труде в колхозах или о низком уровне жизни народа. Именно за это в апреле 1941 г. взяли под стражу преподавателя Военной академии имени М.В. Фрунзе генерал-майора С.М. Мищенко.

Конечно, не только разговоры на "опасные" темы становились поводом для применения репрессивных мер. Бурный рост советской военной авиации сопровождался большим количеством ЧП с человеческими жертвами. Ежегодно ВВС РККА (в мирное время!) теряли от 600 до 900 самолетов. И также ежегодно проблемы снижения аварийности рассматривались на заседаниях Главного Военного Совета, издавались грозные приказы, но положение не улучшалось. Напротив, когда в начале 1941 г. в летные части начали прибывать новые скоростные самолеты, обладавшие высокими боевыми возможностями и началось переучивание личного состава, количество катастроф еще более возросло. Это объяснялось как спешкой в подготовке, сложностью пилотирования новых самолетов, так и недостаточной квалификацией летчиков, многочисленными нарушениями летных правил. Однако в Кремле искали "крайних". Они, конечно, нашлись...

...10 мая 1941 г. Политбюро ЦК ВКП (б) утвердило постановления о командующих ВВС Орловского и Московского военных округов (генерал-майор авиации П.А. Котов и Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации П.И. Пумпур). В этих документах отмечалось, что боевая подготовка в названных ВО проводилась неудовлетворительно, пилоты мало летали, не осваивали ночные и высотные полеты, стрельбу, воздушный бой и бомбометание. Генералы были сняты с должностей и оставлены в распоряжении наркома обороны. Правда, Котова вскоре назначили преподавателем военной академии, и он уцелел. А вот злоключения Пумпура на этом не закончились.

В документах "Особой папки" Политбюро хранится постановление, утвержденное 27 мая 1941 г., обвинявшее генерал-лейтенанта в неправильном подборе кадров: "Тов. Пумпур неоднократно настаивал┘ о назначении в качестве заместителя командующего ВВС МВО генерал-майора авиации Шахт, который, как выяснилось при проверке, не может пользоваться доверием и является подозрительным человеком". Политбюро поручило руководителю военной контрразведки А.Н. Михееву "тщательно проверить Шахта". Когда в те времена высшая партийная инстанция давала подобную "рекомендацию" тому или иному лицу вкупе со столь многозначительным указанием, можно было не сомневаться, что "органы" соответствующие компрометирующие материалы добудут во что бы то ни стало. Так оно и вышло.

А кто же он, этот "подозрительный" Эрнст Шахт? Родился за границей, в Базеле. Участвовал в коммунистическом движении, затем приехал в Советский Союз, вступил в Красную Армию, стал прекрасным летчиком. В тридцатые годы он командовал авиаотрядом, обслуживавшим Управление Военно-воздушных сил РККА, и был постоянным пилотом начальника ВВС Алксниса, впоследствии объявленного врагом народа. В 1936 г. началась гражданская война в Испании, и Шахт в числе первых попросил направить его в эту страну добровольцем, чтобы помочь испанскому народу бороться против фашистов. Эрнст храбро сражался, отличился в боях, за что в числе самых первых был удостоен высшей степени отличия - звания Героя Советского Союза. Вернувшись в СССР, продолжил службу в Красной Армии, в 1940 г. получил звание генерала. Казалось бы, прекрасная биография воина-нтернационалиста. Но, когда сверху приказали найти компромат, "органы" не оплошали. Все поставили Шахту в вину: и что родился за границей, и что по национальности немец. К тому же близко знал "врага народа" Алксниса, был в Испании, где наверняка связался с гитлеровцами. Вот "логика" контрразведчиков.

Кстати, нельзя не сказать вот о чем. Весной 1941 г. военная контрразведка организационно входила в состав Народного комиссариата обороны. Это было так называемое 3-е управление НКО, подчинявшееся наркому обороны. Между тем в мае-июне 1941 г. на Лубянке спешно фабриковалось новое дело о военном заговоре, и Наркомату государственной безопасности (НКГБ) СССР срочно потребовались арестованные генералы. Политбюро пошло навстречу чекистам. 3 июня 1941 г. принимается следующее постановление: "Удовлетворить просьбу НКГБ о том, чтобы до слушания дела Пумпура в суде передать это дело для ведения следствия в НКГБ". Последовали новые допросы, пытки, в ход пошли сфальсифицированные показания бывших сослуживцев. Из вчерашних военачальников выбивали показания на коллег, и число подозреваемых росло с каждой неделей. Причем почти каждый из этих высших командиров РККА еще недавно был знаменит и обласкан Сталиным, а теперь в их судьбах произошел крутой поворот.

В 1930-е гг. был очень известен пилот Александр Филин, совершивший ряд дальних перелетов. За заслуги в испытании новых машин его дважды удостоили высшей награды Родины - ордена Ленина. Высококвалифицированный летчик-инженер, Филин с 1937 г. возглавлял Научно-испытательный институт Военно-воздушных сил (НИИ ВВС) и на этом посту много сделал для повышения качества принимаемых на вооружение самолетов. Через его руки проходила вся новейшая авиационная техника, он тщательно проверял каждую новинку, прежде чем дать ей путевку в небо. Именно эта требовательность и добросовестность была поставлена ему в вину. Один из авиаконструкторов пожаловался Сталину, что Филин излишне придирается к его "детищу", выискивая в нем несуществующие изъяны и недоработки, то есть фактически тормозит принятие на вооружение прекрасного самолета. Сталин, прежде очень хорошо относившийся к Филину, был очень разозлен этим доносом и обругал начальника НИИ ВВС.

Присутствовавший при этом разговоре Берия сделал выводы: Филина арестовали, обвинив в том, что он "засорил НИИ ВВС рядом непригодных как в деловом, так и политическом отношении работников". В секретном постановлении Политбюро отмечалось, что "Филин должен быть привлечен к судебной ответственности за то, что он своими действиями как руководитель НИИ тормозил и срывал дело вооружения ВВС и тем самым нанес ущерб делу обороны страны". И на этот раз, как и в деле Шахта, высшая партийная инстанция еще до начала следствия уже вынесла приговор, объявив человека виновным во вредительстве и подрыве обороноспособности СССР, а это верная смерть. Следователям и судьям оставалось лишь соответствующим образом оформить принятое решение, придав ему юридическую форму.

ГЛАВНЫЙ УДАР - ПО ВВС И ПВО

До нападения нацистской Германии на СССР оставались считаные дни, а контрразведчики выискивали в рядах советских генералов все новых шпионов и заговорщиков. Большая часть из них служила в авиации, следовательно, кадровая работа в Военно-воздушных силах велась "вредительски". 4 июня 1941 г. начальник Управления кадров ВВС В.П. Белов был лишен звания генерал-майор авиации "за нарушение порядка в подборе кадров и протаскивание на руководящие посты... непроверенных и политически сомнительных людей". 12 июня бывшего начальника Главного управления авиационного снабжения РККА П.А. Алексеева также лишили звания генерал-лейтенанта авиации.

8 июня 1941 г. арестовали генерал-майора авиации А.А. Левина, долгое время руководившего Управлением военно-учебных заведений ВВС. В начале 1930-х гг. Левин, будучи начальником Сталинградской школы военных летчиков, учил летать начальника ВВС Алксниса. Их знакомство переросло в дружбу, продолжавшуюся вплоть до гибели Алксниса. Левина неоднократно упрекали в потере бдительности, в том, что он, работая с "врагами народа", не разоблачил их. В начале 1941 г. Левин был переведен на должность заместителя командующего ВВС Ленинградского военного округа. В ходе следствия по его делу использовались показания... военачальников, расстрелянных еще в 1937 г., признания других схваченных ни за что ни про что генералов во "вредительской деятельности", вырванные у них благодаря различным истязаниям. Левину припомнили все его прегрешения: добровольный выход из партии в 1921 г., дружбу с врагами народа, аварийность в летных частях и заграничные командировки. Все это было истолковано как доказательство его враждебной деятельности.

Даже начавшаяся война не остановила вакханалию репрессий. В июне-июле 1941 г. под стражу взяли двух бывших начальников Главного управления противовоздушной обороны (Герои Советского Союза генерал-полковник Г.М. Штерн и генерал-лейтенант авиации Е.С. Птухин), всех троих бывших командующих ВВС Красной Армии (генерал-полковник А.Д. Локтионов, генерал-лейтенанты авиации Герой Советского Союза П.В. Рычагов и дважды Герой Советского Союза Я.В. Смушкевич). Арестовали генералов И.И. Проскурова, С.А. Черных. Кроме того, в тюремных камерах оказались преподаватели военных академий генерал-майоры М.И. Петров и А.Н. Де-Лазари, начальник штаба ВВС РККА П.С. Володин и его заместитель П.П. Юсупов, начальник штаба ВВС Юго-Западного фронта Н.А. Ласкин, командующие ВВС Дальневосточного фронта К.М. Гусев и Северо-Западного фронта А.П. Ионов, начальник штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенант П.С. Кленов, командир корпуса И.В. Селиванов и ряд других военачальников.

В условиях развязанной против СССР гитлеровской агрессии, когда РККА задыхалась от нехватки квалифицированных командиров, подручные Берии истребляли цвет высшего советского комсостава.

Участь арестованных в июне 1941 г. генералов оказалась трагичной. 16 октября 1941 г. были приведены в исполнение смертные приговоры в отношении генералов Н.А. Клича, С.А. Черных, С.М. Мищенко, Р.Ю. Клявиньша, А.Н. Крустыньша, А.И. Дальберга и А.Я. Даннебергса, а 28 октября уже без всякого приговора по личному указанию Берии расстреляли генерал-полковников А.Д. Локтионова и Г.М. Штерна, генерал-лейтенантов авиации Ф.К. Арженухина, П.В. Рычагова, Я.В. Смушкевича, И.И. Проскурова, генерал-майоров Г.К. Савченко, М.М. Каюкова, П.С. Володина.

Остальные подследственные военачальники прожили еще четыре месяца. Они продолжали надеяться на справедливое решение своей судьбы. Генерал-майор авиации Н.А. Ласкин в октябре 1941 г. писал Никите Хрущеву, которого хорошо знал: "12 июля с.г. я был арестован в Москве, якобы, "как участник контрреволюционного заговора 1936-37 г." Со дня ареста прошло 3 месяца, но никаких материалов, изобличающих меня в этом преступлении, мне до сих пор не предъявлено и предъявлено быть не может, так как я клянусь Вам, что не только никогда не был участником какого-либо заговора, но и понятия не имею о нем. Начиная с первых дней Красной Гвардии я непрерывно в течение 24 лет честно и добросовестно служил на пользу своей Родины, о чем имею отзывы таких людей, как М.В. Фрунзе, В.В. Куйбышева, С.М. Буденного, с которыми в свое время служил. Среди этих отзывов имеется в личном деле следующий: "В то время, как большинство летчиков перелетало на сторону белых, Ласкин беспредельно честно выполнял все поставленные перед ним боевые задачи". За участие в гражданской войне и боевые подвиги я в числе самых первых был награжден орденом Красное Знамя. За добросовестную службу и боевую подготовку частей я имею от наркома обороны Ворошилова 4 ценных подарка.

В течение своей службы я участвовал (в боях) против Каледина, Деникина, Корнилова, Украинской Рады, немецкого наступления на Украину в 1918 г., против чехословаков, Колчака, донского и уральского казачества, Туркестана, Бухары и других. Так неужели все это свое боевое прошлое, родину и семью я мог променять на какой-то призрачный заговор, материала по которому мне до сего дня не предъявлено".

Ласкин показал нелепость предъявленных ему обвинений и просил Н.С. Хрущева и маршала С.М. Буденного обратиться к наркому внутренних дел и прокурору СССР с ходатайством об ускорении следствия по его делу. "Я беспокою Вас с чистым сердцем, Никита Сергеевич и Семен Михайлович, и надеюсь, что при Вашей помощи в объективном разбирательстве дела я смогу на фронте оправдать оказанное мне доверие, ибо верю, что правда восторжествует и я буду на свободе".

Этим надеждам не суждено было сбыться.

ПРИНЦИП УСКОРЕНИЯ

В то время военные трибуналы выносили смертные приговоры, которые вступали в законную силу лишь после утверждения их Военной коллегией Верховного суда СССР. К тому же по существовавшим в то время правилам затем они рассматривались комиссией Политбюро по судебным делам и в случае положительного решения приговор утверждался постановлением ЦК ВКП(б). Только после этого осужденных расстреливали. Таким образом, казнь откладывалась на довольно продолжительное время. В середине ноября 1941 г. под стражей в органах НКВД содержались многие тысячи людей, получивших высшую меру наказания, в ожидании утверждения смертных приговоров.

Однако военным советам фронтов было предоставлено право вынесения смертных приговоров с немедленным приведением их в исполнение (за первые три с половиной месяца войны расстреляли свыше 10 тыс. военнослужащих РККА). 15 ноября 1941 г., когда немцы стояли у ворот Москвы, Берия обратился в Государственный комитет обороны с просьбой разрешить немедленно расстрелять всех приговоренных к ВМН в обход существующих законов. Одновременно Берия предложил предоставить Особому совещанию НКВД СССР право выносить приговоры по делам о преступлениях, предусмотренных 58-й и 59-й статьями Уголовного кодекса РСФСР. Причем решение Особого совещания с этого времени являлось окончательным, т.е. не подлежало утверждению другими инстанциями.

Впрочем, можете сами прочесть, что писал тогда всесильный Лаврентий Павлович:

"Совершенно секретно
2865/с
15 ноября 1941 года
Государственный Комитет Обороны
тов. СТАЛИНУ

В республиканских, краевых и областных органах НКВД по несколько месяцев содержатся под стражей заключенные, приговоренные военными трибуналами округов и местными судебными органами к высшей мере наказания, в ожидании утверждения приговоров высшими судебными инстанциями.

По существующему ныне порядку приговоры военных трибуналов округов, а также верховных судов союзных, автономных республик и краевых, областных судов входят в законную силу только после утверждения их Военной коллегией и Уголовно-Судебной коллегией Верховного суда Союза ССР - соответственно.

Однако и решения Верховного суда Союза ССР по существу не являются окончательными, так как они рассматриваются комиссией Политбюро ЦК ВКП(б), которая свое заключение также представляет на утверждение ЦК ВКП(б), и только после этого по делу выносится окончательное решение, которое вновь спускается Верховному суду, а этим последним направляется для исполнения НКВД СССР.

Исключение составляют местности, объявленные на военном положении, и районы военных действий, где указом Президиума Верховного Совета СССР от 27.IV-41 г. военным советам фронтов в особо исключительных случаях, вызываемых развертыванием военных действий, предоставлено право утверждения приговоров военных трибуналов с высшей мерой наказания, с немедленным приведением приговоров в исполнение.

В настоящее время в тюрьмах НКВД республик, краев и областей скопилось 10 645 человек заключенных, приговоренных к высшей мере наказания, в ожидании утверждения приговоров по их делам высшими судебными инстанциями.

Исходя из условий военного времени, НКВД СССР считает целесообразным:

1. Разрешить НКВД СССР в отношении всех заключенных, приговоренных к высшей мере наказания, ныне содержащихся в тюрьмах в ожидании утверждения приговоров высшими судебными инстанциями, привести в исполнение приговоры военных трибуналов округов и республиканских, краевых, областных судебных органов.

2. Предоставить Особому Совещанию НКВД СССР право с участием прокурора Союза ССР по возникающим в органах НКВД делам о контрреволюционных преступлениях и особо опасных преступлениях против порядка управления СССР, предусмотренных ст.ст. 58-1а,58-1б,58-1в,58-1г, 58-2, 58-3, 58-4, 58-5, 58-6, 58-7, 58-8, 58-9, 58-10, 58-11, 58-12, 58-13, 58-14, 59-2, 59-3, 59-3а, 59-3б, 59-4, 59-7, 59-8, 59-9,59-10, 59-12, 59-13 Уголовного Кодекса РСФСР выносить соответствующие меры наказания вплоть до расстрела. Решение Особого Совещания считать окончательным.

Прошу Вашего решения.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР (Л. Берия)"

Через два дня Сталин подписал постановление ГКО, дословно повторявшее предложение наркома внутренних дел:

"СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
ПОСТАНОВЛЕНИЕ # ГКО - 903 сс
от 17 ноября 1941 г. Москва, Кремль

1. Разрешить НКВД СССР в отношении всех заключенных, приговоренных к высшей мере наказания, ныне содержащихся в тюрьмах в ожидании утверждения приговоров высшими судебными инстанциями, привести в исполнение приговоры военных трибуналов округов и республиканских, краевых, областных судебных органов.

2. Предоставить Особому Совещанию НКВД СССР право с участием Прокурора Союза ССР по возникающим в органах НКВД делам о контрреволюционных преступлениях и особо опасных преступлениях против порядка управления СССР, предусмотренных ст.ст. 58-1а,58-1б,58-1в,58-1г, 58-2, 58-3, 58-4, 58-5, 58-6, 58-7, 58-8, 58-9, 58-10, 58-11, 58-12, 58-13, 58-14, 59-2, 59-3, 59-3а, 59-3б, 59-4, 59-7, 59-8, 59-9,59-10, 59-12, 59-13 Уголовного Кодекса РСФСР выносить соответствующие меры наказания вплоть до расстрела. Решение Особого Совещания считать окончательным.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
Государственного Комитета Обороны И. СТАЛИН"

Получив в соответствии с постановлением ГКО # 903 сс право выносить окончательные решения, ОСО широко этим пользовалось. На его заседаниях, проводившихся регулярно от четырех до шести раз в месяц, рассматривались сотни дел. И о результатах каждого заседания Берия письменно сообщал Сталину. При такой спешке (500-800 дел в день) о серьезном рассмотрении обвинений в отношении каждого конкретного человека не могло быть и речи. Особое Совещание было органом внесудебной расправы.

"ОТМЕТИЛИ" ПРАЗДНИК

29 января 1942 г. Берия направил Сталину список 46 арестованных, "числящихся за НКВД СССР". Среди них были 17 генералов и несколько крупных работников оборонной промышленности: бывший нарком боеприпасов СССР (НКБ) И.П. Сергеев, его заместители, начальники отделов и управлений НКБ, несколько руководителей Наркомата авиационной промышленности (НКАП) и другие лица. Большую часть из них взяли под стражу в мае-июле 1941 г., т.е. накануне и в первые недели Великой Отечественной войны.

Против каждой фамилии Берия указал год рождения, партийность, дату ареста и занимаемую до ареста должность. Кроме того, в нескольких строчках формулировалась вина арестованного. Например, о начальнике штаба Северо-Западного фронта П.С. Кленове говорилось: "Уличается показаниями ДЫБЕНКО, КОЧЕРГИНА и ЕГОРОВА, как участник право-троцкистской организации, во вредительской деятельности уличается показаниями свидетелей РУБЦОВА, ДЕРЕВЯНКО, КАШИРСКОГО И КОРЕНЕВСКОГО. Сознался в проявлении бездеятельности в руководстве войсками округа".

Как уже отмечалось выше, многих людей, "уличавших" Кленова, расстреляли еще за 3-4 года до этого, однако их показания не забыты, все еще используются для расправы над очередной жертвой. Но вот на генерал-лейтенанта И.В. Селиванова "накопали" более свежий компромат, относящийся уже к первому периоду Великой Отечественной войны: "Уличается┘ в проведении антисоветской пораженческой агитации. Сознался, что среди окружающих проводил антисоветскую пораженческую агитацию, восхвалял германскую армию, клеветнически отзывался о руководителях партии и правительства". То есть вина генерала заключалась в том, что он говорил о наших недостатках, и в том, что признавал немцев сильным противником, критиковал некоторые бестолковые мероприятия высшего командования, которых в 1941 г. было предостаточно.

Герои Советского Союза генералы Птухин, Пумпур, Шахт обвинялись во вредительстве и заговоре против того государства, героями которого они являлись. О командующем ВВС Юго-Западного фронта Е.С. Птухине, в частности, говорилось: "Уличается показаниями СМУШКЕВИЧА, ЧЕРНОБРОВКИНА, ЮСУПОВА, ИВАНОВА и очной ставкой с ним, как участник антисоветского военного заговора. Дал показания, что с 1935 года являлся участником антисоветского военного заговора, куда был завербован УБОРЕВИЧЕМ, но от данных показаний отказался, признав, что преступно руководил вверенными ему войсками".

Просто удивительная "враждебная деятельность": в 1935 г. стал "заговорщиком", а после этого в 1936-1937 гг. храбро воевал с фашистами в Испании, в 1939-1940 гг. отличился в Финляндии, награжден многими орденами и Золотой Звездой Героя. И лишь в начале войны с фашистской Германией был "разоблачен". И такую глупость докладывают Верховному главнокомандующему, который в нее "верит". В таком же духе формулировались обвинения против других генералов.

Никаких постановлений на этот раз принимать не стали. Достаточно было лаконичной резолюции вождя: "Расстрелять всех поименованных в списке. И. Сталин". Через две недели, 13 февраля 1942 г., Особое совещание НКВД СССР оформило постановление о казни генерал-лейтенантов авиации П.А. Алексеева, К.М. Гусева, Е.С. Птухина, П.И. Пумпура, генерал-лейтенанта технических войск Н.И. Трубецкого, генерал-лейтенантов П.С. Кленова, И.В. Селиванова, генерал-майоров авиации А.П. Ионова, Н.А. Ласкина, А.А. Левина, А.И. Филина, Э.Г. Шахта, П.П. Юсупова, генерал-майора танковых войск Н.Д. Гольцева, генерал-майоров А.Н. Де-Лазари, М.И. Петрова, помощника генерал-инспектора ВВС комдива Н.Н. Васильченко, руководящих работников НКАП и НКБ во главе с наркомом боеприпасов И.П. Сергеевым.

Чудовищный приговор привели в исполнение 23 февраля 1942 г. Советских военачальников и деятелей отечественного ОПК убили в День Красной Армии, укреплению которой они посвятили всю свою жизнь. Это был последний такого рода массовый расстрел в годы Великой Отечественной.