Артиллеристы, Сталин дал приказ: брать на вооружение, что дают, а не то, что надо

В ПОСЛЕДНЕЕ время появляются публикации, посвященные проблемам перевооружения РККА перед войной. И тональность этих публикаций достаточно благостная - все было хорошо. Одна беда - немного не успели. В частности, упоминается фамилия В.И. Грабина, создавшего лучшую артиллерийскую систему второй мировой войны, дивизионную пушку ЗИС-3. Точнее, лучшие - вспоминают еще про противотанковую пушку ЗИС-2 (смотри, например, в # 3 НВО за 2003 г. рецензию А.Викторова на книгу А.Широкорада "Гений советской артиллерии", посвященную судьбе В.И. Грабина).

Не оспаривая выдающиеся творческие и организационные качества Грабина, следует все же вести речь несколько в ином ключе, а именно: насколько правильной, осмысленной, продуманной была техническая политика в области артиллерийско-стрелковых вооружений в целом? Попробуем прокомментировать ее несколькими характерными примерами.

Дивизионная пушка

В 1934 г. началось проектирование коллективом Грабина пушки Ф-22 поначалу в инициативном порядке, с целью создания универсального противотанкового, зенитного, пехотного орудия. Идея эта была весьма популярна в мире в начале 30-х годов.

В конструкции Ф-22 использовалось много легированных и специальных сталей, была она нетехнологичной, слишком сложной по конструкции. Масса опытного образца достигла 1450 кг против 1100 кг у 76-мм пушки образца 1902 г.

Однако во время демонстрации опытного образца на полигоне вместе с другими системами Сталин заинтересовался пушкой Ф-22 и стал покровительствовать Грабину в освоении новой системы. Он предложил отправить опытный образец на полигон в Ленинград, хотя пушка не была толком испытана даже в заводских условиях. Это весьма любопытный штрих. Есть военные, которым и эксплуатировать систему. С них будет спрос. Им восхищаться или негодовать. Но! Политический руководитель, вероятно, не самый большой специалист в артиллерии (да и вообще в военном деле), оказывает прямое влияние на принятие решения.

При испытаниях выявилась низкая кучность при стрельбе по местности и по щитам, обнаружились отказы в работе полуавтоматического затвора, недостаточная прочность рессор. При испытании на прочность произошел отказ - поломка качающейся части из-за некачественной сварки.

Руководство Наркомата обороны, прежде всего замнаркома М.Н. Тухачевский, представители ГАУ решили отвергнуть Ф-22. Однако Сталин не согласился с их доводами и приказал помочь Грабину специалистам других КБ и заводов в упрощении Ф-22.

Во время нового совещания в Кремле инспектор артиллерии РККА Роговский предложил отказаться от дульного тормоза и использовать вместо гильзы с усиленным зарядом патроны от 76-мм пушки образца 1902 г., запасы которых были велики.

Пришлось увеличивать массу орудия (до 1700 кг против 1450 кг), вернуться к высоколегированным сталям, перепроектировать камору. Фактически пушку создавали заново. После испытания трех опытных образцов 16 декабря 1935 г. ее приняли к производству.

Осваивалась она тяжело, поскольку отличалась крайней нетехнологичностью. КБ прилагало огромные усилия по доведению системы. Если в 1937 г. на изготовление Ф-22 массой 1700 кг уходило 11 895 (!) кг металла, то в 1938 г. - 8350 кг, в 1939 г. - 6684 кг.

В 1937 г. на завод прибыл маршал Кулик с сопровождающими. Состоялось совещание, на котором начальник ГАУ высказал мнение о том, что необходимо вернуться к выпуску пушки образца 1902 г.

По инициативе Н.Воронова, назначенного инспектором артиллерии РККА вместо Роговского, были проведены повторные войсковые испытания. Пушка Ф-22 дала много отказов, особенно часто отказывала полуавтоматика затвора. Впоследствии пришлось менять его конструкцию. К недостаткам пушки вновь отнесли избыточную массу.

В апреле 1938 г. в Кремле состоялось совещание, на котором обсуждался проект новой дивизионной пушки Кировского завода, поскольку Ф-22 фактически признали непригодной. ГАУ потребовало снижения массы орудия до 1300 кг, повышения мощности и маневренности по сравнению с пушкой образца 1902 г. Желание спроектировать новую пушку высказал и Грабин, вновь поддержанный Сталиным.

За четыре месяца была разработана техдокументация на Ф-22 УСВ (усовершенствованная), а спустя 7 месяцев с момента начала проектирования появился опытный образец, который заимствовал до 50% деталей и узлов Ф-22. По бронепробиваемости новая пушка уступала показателям 75-мм германской противотанковой пушки ПАК 39 и даже 50-мм пушки ПАК 36 с подкалиберным выстрелом. Приняли ее на вооружение в 1939 г., выпускали только в 1940 г., а в 1941 г. ГАУ договор с заводом о закупке системы не стало заключать.

Удивительное дело! В течение 6 лет конструктору и системе отдается предпочтение Сталина - и вдруг такой оборот.

Решено было ориентироваться на значительное повышение мощности противотанковой и полевой пушечной артиллерии практически в несколько раз. Решение это было прожектерское, крайне вредное и после начала войны его отменили. В июле 1941 г. Ф-22 УСВ была запущена вновь в производство. Но тут уже сам Грабин решил поставить вопрос о замене этой пушки на ЗИС-3, которая была втрое дешевле, значительно легче, совершеннее.

Но Кулик весьма отрицательно отнесся к идее конструктора. Пришлось вместе с руководством завода пойти на рискованный шаг - начать производство ЗИС-3 без решения о принятии ее на вооружение. А между тем и в декабре 1941 г. Сталин в крайне резкой форме отказал Грабину. И только 5 января 1942 г. он сменил гнев на милость. Между тем на фронт были поставлены тысячи орудий. К слову, уже устаревших по сути своей. Использовали это орудие часто как противотанковое только в силу крайней необходимости, поскольку оно таковым не было (разве что по баллистике, и то в начале своей истории).

Германские противотанковые пушки были мощнее. А что касается полевых пушек, то роль их в германских войсках по сравнению с гаубицами была ничтожной (табл. 1).

История пушки Ф-22 и ее модификаций - пример того вреда, который наносило вмешательство Сталина в процессы отработки и принятия в производство вооружений. И пример непоследовательной, нелепой технической политики.

Нечто подобное можно сказать и по поводу ЗИС-2. Пушку приняли на вооружение в марте 1941 г. В июле 1941 г. сняли с производства. В 1943 г. вновь приняли на вооружение. Но произвели их куда меньше, чем 45-мм пушек. (табл. 2). Хотя это была весьма неплохая система.

Ее конкурент, ПАК 38, вышла в серию в конце 1939 г. И в течение 1940-1941 г. она заняла лидирующее положение, вытеснив более слабые пушки, но постепенно, без резких рывков, столь присущих тогдашней нашей практике. И выпускалась в течение 1939-1943 гг. После чего была сменена еще более мощными системами (табл. 3).

У нас в 1942 г. в основном выпускалась устаревшая, маломощная 45-мм пушка. И в 1943 г. она и ее модификация составляли основу противотанковой обороны. Фактически войска были безоружны перед танковыми атаками. ЗИС-2 действительно хорошая для своего времени система, выпускалась в незначительном объеме. И вина здесь не конструктора, а "корифея всех наук".

Стрелковое вооружение.

В 1936 г. была принята на вооружение автоматическая винтовка С.Г. Симонова и в 1937-1939 гг. она выпускалась на Ижевском заводе. Но вскоре выяснилось, что АВС-36 сложна в производстве и эксплуатации, чувствительна к загрязнению, температурным колебаниям. Выпущено было всего 65 тыс. АВС-36.

В мае 1938 г. объявили конкурс на создание самозарядной винтовки. Лучшей по результатам конкурса признали систему В.В. Токарева СВТ-38 и приняли на вооружение в феврале 1939 г. Участвовавший в конкурсе Симонов доложил в январе 1939 г. на совещании в ЦК ВКП(б) о доработанной своей винтовке. В мае 1939 г. образовали комиссию из представителей Наркомата вооружений и ГАУ по сравнительной оценке винтовок Токарева и Симонова (одна из которых уже принята на вооружение!).

Комиссия пришла к заключению, что по массе, количеству деталей, технологии изготовления, расходу металла и стоимости винтовка Симонова имеет большие преимущества перед винтовкой Токарева и именно ее следует принять за основной образец самозарядной винтовки для производства.

Но мнение экспертов не принимается во внимание. 17 июля 1939 г. Комитет Обороны при СНК СССР постановил прекратить дальнейшее обсуждение вопроса о самозарядной винтовке и сосредоточить усилия на производстве СВТ-38 взамен АВС-36. Более того, еще 2 июня 1939 г. Комитет Обороны предписал уже в том же 1939 г. произвести 50 тыс. СВТ-38, в 1940 г. - 600 тыс., в 1941 г. - 1800 тыс. и в 1942 г. - 2000 тыс. То есть СВТ-38 становилась основной винтовкой в армии.

И это несмотря на обоснованные возражения специалистов. В своих воспоминаниях Б.Л. Ванников писал, что СВТ-38 была симпатична Сталину, и это повлияло на принятие решения. В полном соответствии с этим на Тульском оружейном заводе создается единое проектное бюро по СВТ-38. Прекращается производство винтовок Мосина, а завод становится головным по новой системе. Проводится огромная работа по отладке технологии, оснащению оборудованием и оснасткой для массового производства.

Но из войск посыпались жалобы на избыточную массу, громоздкость, сложность в эксплуатации. Ситуация усугубляется тем, что шла советско-финская война. Ванникова вызывают в Кремль для объяснений.

Сталин потребовал прекратить производство СВТ-38 (на освоении которой он так настаивал!) и заняться винтовкой Симонова. Ванников резонно возразил, что в итоге не будет ни одной, ни другой винтовки. Ведь на освоение винтовки Симонова уйдет до полутора лет.

Сталин посоветовал уменьшить массу СВТ-38. Между тем именно повышенная масса гарантировала достаточно высокую живучесть и безотказность, которые и обеспечили победу в конкурсе. Срочно была создана СВТ-40, у которой за счет всяческих ухищрений (фаски, выточки и т.п.) удается на 15% уменьшить массу и почти довести ее до показателей конкурента (общая масса с магазином без патронов, штыком и ножнами - 4,3 кг против 4,175 кг у симоновской). Ее и принимают 13 апреля 1940 г. на вооружение, а в июле начинается производство с одновременным сокращением выпуска мосинской винтовки.

Наркомат обороны попытался, наученный горьким опытом, провести переход на СВТ-40 постепенно, плавно, чтобы не поставить в трудное положение промышленность и войска. На 1941 г. был выдан заказ на 1800 тыс. винтовок Мосина и только 200 тыс. - самозарядных. Однако уже в январе 1941 г. заказ на винтовки Мосина аннулируется и требуют выпустить 1000 тыс. самозарядных. В трудное положение попал Ижевский завод, специализировавшийся на выпуске магазинных винтовок.

Ванников после войны писал, что создание облегченной и упрощенной самозарядной винтовки требовало перехода на патрон другой конструкции и мощности. СВТ-40 не прижилась и была снята с производства в начале 1942 г. из-за сложности конструкции, ненадежности, неудовлетворительной баллистики, нетехнологичности (в 1941 г. выпущено 1032 тыс., в 1942 г. - 264 тыс.) и пришлось вернуться к магазинной.

Нечто подобное произошло с автоматическим стрелковым оружием - пулеметами и пистолетами-пулеметами.

В 1895 г. на вооружение Российской армии приняли станковый пулемет Максима, который неоднократно модернизировался. Недостатком его была значительная масса. В сентябре 1939 г. Комитет Обороны принимает на вооружение взамен "Максима" пулемет Дегтярева ДС-39, производство которого с июля 1940 г. начинается на Тульском заводе.

ДС-39 проявил в эксплуатации серьезные недостатки - разрывы патрона в ствольной коробке, малая живучесть основных деталей, неудовлетворительное действие при запыленности и низкой температуре. Выпустили в 1940-1941 гг. всего около десяти тысяч ДС-39, а уже в июне 1941 г. пришлось вернуться к пулеметам Максима.

В 1934 г. приняли на вооружение пистолет-пулемет Дегтярева, отличавшийся неплохой баллистикой, удобством в обращении. Выпускался он в мизерных количествах, а в феврале 1939 г. и вовсе был снят с производства и вооружения, изъят из войск и сдан на хранение. Представители Наркомата вооружений возражали, справедливо указывая на отлаженность производства и ошибочность оценки ГАУ пистолетов-пулеметов как неперспективного оружия.

Во время советско-финской войны противник умело применял пистолеты-пулеметы "Суоми". Сталин вызвал Ванникова и приказал (!) освоить выпуск финского автомата. С трудом Ванников смог убедить Сталина в целесообразности возобновления выпуска ППД. Происходило все это в чрезвычайной спешке в конце 1939 г. Положение осложнялось тем, что требовалось выпускать ППД с дисковым магазином, как у "Суоми", вместо прежнего рожкового. Между тем рожковый легче, проще, надежнее, технологичнее. Трудности с освоением нового магазина стали представляться как саботаж, вредительство. Лишь непосредственное обращение Ванникова к Сталину несколько снизило напряжение.

В 1940 г. разработал свой пистолет-пулемет Шпагин, выгодно отличавшийся от ППД технологичностью, безотказностью, простотой сборки и разборки. Приняли ППШ на вооружение в декабре 1940 г., но выпуск его начался только осенью 1941г. Он сразу же вытеснил ППД. В феврале 1942 г. решением ГКО дисковый магазин ППШ заменили на рожковый, более удобный в переноске, легкий в снаряжении в боевых условиях, не дающий задержек при стрельбе, менее трудоемкий.

Но производство пистолетов-пулеметов было чрезмерно велико в ущерб винтовкам и карабинам. Этого не было в германской армии (табл. 4).

Эффективным средством противотанковой обороны на малых дальностях в конце 30-х годов стали противотанковые ружья. К июню 1941 г. в германской армии имелось 25 298 ружей среднего калибра и 183 - крупного калибра. В нашей стране длительное время велись разработки противотанковых ружей, и 7 октября 1939 г. Комитет Обороны принял на вооружение 14,5-мм ружье Рукавишникова и потребовал выпустить не менее 15 тыс. экземпляров в 1940 г.

Но работа эта всячески тормозилась под предлогом насыщенности армии противотанковой артиллерией и усиления броневой защиты танков. Приказом начальника ГАУ Кулика 26 августа 1940 г. противотанковые ружья были сняты с вооружения. Обнаружившаяся в ходе войны острая нехватка индивидуального и коллективного противотанкового оружия вынудила срочно развернуть производство ПТР.

8 июля 1941 г. вновь вернулись к вопросу о ПТР Рукавишникова. По сравнению с зарубежными аналогами оно имело преимущество по боевым и эксплуатационным качествам, но было отклонено из-за сложности конструкции. В качестве временной меры пришлось принять на вооружение германское 7,92-мм ПТР. А 29 августа 1941 г. приняли на вооружение ПТР Дегтярева и Симонова калибра 14,5 мм, которых выпустили огромное количество (в 1942 г. - 249 тыс., в 1943 г. - 160 тыс.). Между тем в германской армии в ходе войны отказались от ПТР в пользу реактивных противотанковых гранатометов и безоткатных орудий, которые эффективно применялись для борьбы с танками на малых дистанциях. (В связи с этим ирония А.Широкорада по поводу динамо-реактивных систем Курчевского и увлечения ими Тухачевского представляется несколько необоснованной). На средних и больших дальностях стали применяться управляемые противотанковые реактивные снаряды. Нашим войскам приходилось бороться со средними и тяжелыми танками с помощью морально устаревших ПТР.

Как видим, отработка новых о бразцов артиллерийско-стрелковых вооружений перед войной проходила достаточно своеобразно. Отработанные, штатные системы заменялись на новые в авральном порядке, без тщательной отработки и объективных испытаний. Мнения военных и промышленных специалистов зачастую игнорировались, да и высказывать их было небезопасно.

В итоге новые системы пришлось снимать с вооружения уже в ходе войны и заменять их на прежние. Причем структура парка вооружений приобретала неоптимальный, устаревший характер.