Почти шеф Лубянки

65 лет назад состоялись первые выборы депутатов Верховного Совета СССР. В честь народных избранников Президиумом Верховного Совета и Советом Народных Комиссаров 20 января 1938 г. был устроен прием в Большом кремлевском дворце. На приеме глава партии Сталин произнес множество тостов, в которых выразил свое мнение по многим вопросам.

ЗА ЛЕТЧИКОВ!

После Сталина слово взял Валерий Павлович Чкалов, к которому вождь питал особую симпатию и называл "Великим летчиком нашего времени".

Чкалов: "Товарищи, русский народ под водительством Коммунистической партии во главе с Лениным 25 октября 1917 года сверг правительство буржуазии, капиталистов. (Сталин: "Правильно".) Двадцать лет отделяет нас от этой замечательной даты. За эти двадцать лет к этому столу, столу Президиума подходило немало Героев Советского Союза, к этому столу подходило немало стахановцев, к этому столу подходили люди, о которых Сталин только что сказал, что они себя еще покажут - подходили герои Гражданской войны. (Бурные продолжительные аплодисменты.)

И только одно имя среди этих героев здесь не было произнесено, одно имя было забыто. Это имя является мозгом нашей советской страны, мозгом блока коммунистов с беспартийными, мозгом нашей Коммунистической партии, мозгом нашего высшего партийного органа - Политбюро - имя товарища Сталина. (Присутствующие устраивают в честь товарища Сталина бурную овацию. Возгласы "Ура"! "Да здравствует наш великий Сталин!")

В мире есть много разных партий. Но таких партий, как наша Коммунистическая партия, еще нет нигде, хотя в некоторых капиталистических странах они существуют в подполье. Мы с вами, все здесь присутствующие, счастливы. Мы можем улыбаться, мы можем смеяться, потому, что вся страна, все трудящиеся как партийные, так и беспартийные - крепко стоим за этот мозг - за наше Политбюро ЦК ВКП(б). Подымаю тост за наше Политбюро Коммунистической партии во главе с товарищем Сталиным".

Далее в стенограмме отмечено: "Горячая овация в честь товарища Сталина. Товарищ Сталин крепко обнимает Чкалова и целует его".

Председательствующий Молотов не согласился с Чкаловым: "Даже тот, кто забыл, вспомнит, что мы с вами во второй, в третий, в десятый и в сотый раз готовы выпить за здоровье товарища Сталина". (Овация в честь товарища Сталина разражается с новой силой.) Товарищ Сталин просит слова.

Сталин: "Товарищи, я слова не просил, но раз мне его дали, я его использую. (Шумные аплодисменты.) После того отряда советских людей, которых я назвал отрядом героев Гражданской войны, - я их прежде всего люблю (уже если предоставили мне слово, я могу кое-что от себя сказать) после героев Гражданской войны, из которых некоторые сковырнулись, а большая часть осталась на постах и ждет момента, чтобы показать свой героизм, - после героев Гражданской войны я больше всех люблю наших летчиков. (Горячие аплодисменты в честь советских летчиков.) Вы уж простите меня, товарищи, это моя слабость. (Одобрительный смех, шумные аплодисменты.) Все, что угодно, могу пойти на любые уступки, но чтобы наших летчиков обижали, этого я не могу допустить. (Шумные одобрения всех присутствующих.) За наших соколов, за летчиков, за людей, которые первыми должны принять удар в случае войны и которые последними отступят! За наших летчиков, за то, чтобы все мы их любили, чтобы мы о них заботились!" (Бурные продолжительные аплодисменты.)

Чкалов: "Мы никогда ни перед кем не отступим!"

Сталин: "Чкалов ошибается. Бывают моменты, когда армия должна отступить. Ленин нас учил, - Ленин, это был такой мужик, левого мизинца которого мы не стоим, мужик, который весь был выкован из нержавеющей стали, - Ленин нас учил: плоха та армия, которая научилась наступать и не научилась отступать. Всякие моменты бывают, товарищи!

Кто такие большевики? Это такие бойцы, которые первыми идут в бой и последними отступают. (Шумные одобрения.)

Армия, которая научилась наступать, но не обучена в деле отступления, будет разгромлена. Плоха та армия, которая научилась наступать, но которая не научилась отступать. Вот почему я сказал, товарищи, следуя завету товарища Ленина, нашего учителя, относительно армии. А авиация занимает в армии исключительное место. Вот почему после героев Гражданской войны я больше всего люблю летчиков. Вы это знаете, товарищи. Вы знаете, как я тигром встаю, чтобы не обидели наших летчиков. Летчикам надо дать все. Ведь летчик, он один в небе, надо, чтобы настроение у него было боевое.

За наших летчиков, которые идут в наступление первыми и которые, в случае необходимости, отступают последними! (Возгласы одобрения.)

Товарищ Чкалов, я думаю, мы друг друга поняли.

Товарищи, за наших летчиков!" (Возгласы "Ура!", шумные аплодисменты.) Мы все, весь наш народ любит летчиков и заботится о них, как о своих сынах. За летчиков, товарищи! (Аплодисменты возобновляются с новой силой.)

Далее с речами выступили Герои Советского Союза Александр Беляков, Георгий Байдуков, командарм 2-го ранга Григорий Кулик и др.

Адъютант наркома обороны Хмельницкий записал еще один тост Сталина на этом приеме. Дело в том, что в конце тридцатых годов советские добровольцы - летчики, танкисты, артиллеристы - участвовали в гражданской войне в Испании против испанских фашистов, а также немецких и итальянских интервентов. Кроме того, в Китае советские летчики воевали в армии Чан-Кайши против японцев. Факт участия советских граждан в этих войнах в открытой печати не признавался, но, выступая перед народными избранниками, Сталин счел необходимым объяснить, зачем это нужно.

Сталин: "Я вынужден торопиться, значит, начинаю стариться. Есть еще один тост, который необходимо сказать. Среди героев труда и стахановцев есть одна группа людей, героев, о которых не полагалось говорить до сих пор. Я имею в виду наших людей в Испании и Китае. (Крики "Ура!".)

За наших бойцов в Испании, которые учат испанцев в их борьбе с фашизмом и научили их кое-чему. (Аплодисменты, "Ура!".) Они ведут там борьбу, по сути дела, на чужой территории с германским и итальянским фашизмом и с его техникой. ("Ура!")

Для нас, коммунистов, я считаю, вести такую войну вольготнее и дешевле (Аплодисменты.)

За наших бойцов в Китае, которые стараются научить китайцев бить своих врагов, но которые еще их этому не научили. Я по-мужицки понимаю, что лучше воевать в Китае с японскими фашистами, чем в СССР (Аплодисменты, крики "Ура!".)

За наших людей, которые ведут предварительную подготовку Ура!!!"

Сталин любил не только авиацию, но он очень большое внимание уделял и такому роду войск как артиллерия, называл ее "богом современной войны".

Сталин: "Товарищи, рискуя вам окончательно надоесть, я все же хочу сказать еще несколько слов. Когда возникают неясные вопросы, я стараюсь эти вопросы выставить на свет божий. Так вот, о героях вообще, о героях авиации, о тех наших героях, которые подвизаются в других странах, делают репетицию к войне. Но дело одной авиацией не ограничивается, товарищи. Если посмотреть историю войн, то чем решались большие военные столкновения?

В старое время авиации, конечно, не было. Что такое авиация? Авиация мешает врагу, она расстраивает его планы, мобилизационные планы, она наводит страх и морально разбивает противника. Это все очень хорошо. Но что еще требуется для того, чтобы добить противника? В конце концов, в войне добивает противника тот, у кого хорошая артиллерия.

Чем брал Наполеон в своих войнах? Артиллерией, уверяю вас!

Чем взяли немцы в 1870 году, как они разбили французов у Седана? Артиллерией, уверяю вас! Чем били немцы французов или русских во время империалистической войны? Смею вас уверить - артиллерией! Чем были биты немцы под Верденом? Артиллерией французов. Артиллерия - великая вещь, уверяю вас! Для того чтобы увенчать успех кавалерии, пехоты, авиации, - для этого нужна артиллерия. Нет артиллерии, - нет армии, нет победы! Без хорошей артиллерии нет закрепления военных успехов. Вы вот говорите об Испании. Но там была не только авиация. Там были артиллеристы, и они страшно много интересного проделали, некоторые опыты по борьбе с артиллерией итальянцев и германцев. Кто руководил этим делом? Вот он. Он прячется, но я его должен вам выдать с головой. (Здесь Сталин показал депутатам начальника Главного артиллерийского управления командарма 2-го ранга Кулика, который воевал в Испании под псевдонимом генерал Купер.)

Я пью за то, чтобы наша артиллерия была первоклассной, чтобы она была лучше германской артиллерии, лучше, чем японская, чем английская артиллерия. (Шумные возгласы "Ура!".)

Я пью за то, чтобы наша артиллерия как внутри страны, так и вовне, на некоторых территориях, отдаленных от нашего государства, чтобы она показала успехи, показала, что она первая в мире артиллерия". (Тост товарища Сталина встречается бурными аплодисментами. Возгласы: "Да здравствует советская артиллерия, первая в мире! Ура!".)

НИКОМУ НА СЛОВО ВЕРИТЬ НЕЛЬЗЯ

В январе 1938 г. вопрос о врагах народа был актуален и вождь не забыл поднять тост за чекистов, призвав выкорчевывать иностранных шпионов и заговорщиков.

"У меня, товарищи, еще два слова, ничего страшного я не скажу.

Товарищи, есть старые государства Европы: Англия, Франция, Германия и одно не очень старое, но сильное государство - Япония. Я хочу коснуться одного, довольно интересного исторического факта. Эти государства считали, что они могли бы влиять на жизнь и развитие других государств и стран, если бы они сумели завербовать и сделать своими агентами некоторых государственных деятелей других государств. Это так называемая алгебра и я ее переведу на арифметику.

Англия захотела иметь своих агентов в составе советского правительства, которых бы она купила, и через них влиять на жизнь и развитие СССР. Англия также хотела иметь и имеет своих агентов в составе японского, германского, французского правительств.

Германия хотела иметь и имеет своих агентов в составе английского, французского и японского правительств и через этих агентов знает - что делается в этих странах и направляет их работу в свою пользу.

Япония тоже хотела иметь своих агентов всюду и особенно у нас в СССР. Возьмите, например, так называемый Индийский национальный конгресс - больше половины этого состава конгресса - агенты, купленные за деньги Англией.

Я скажу русской пословицей - "Избави нас боже от "друзей", а от врагов мы сами избавимся".

Представьте себе, что у нас в стране стояли бы у власти люди - агенты Англии, Германии, Японии. Рыков, Бухарин и другие являются агентами Японии, Германии и Англии, и мы скоро вам это покажем. Представьте себе, что если бы эти агенты стояли бы у власти в СССР, то политика Советского Правительства шла бы по желаниям и в интересах этих капиталистических и империалистических государств.

Англия, как известно, требует себе Азербайджан, Баку - нефть, Германия - Украину и Донбасс, Франция - Грузию, Япония - Приморье. Ясно теперь как строится политика старых империалистических государств.

Я Америки не касаюсь, она находится в другом полушарии, и я ее не касаюсь.

Наше правительство составлено из народных избранников, его трудно завербовать и угрожать ему - что либо ты будешь делать то, что мы тебе прикажем, то есть вести нашу политику, либо я тебя разоблачу. Мы с вами богаты и на нас стали обращать внимание алчные страны и фашистские государства. Какое же есть у нас с вами средство борьбы против них? Корчевать их агентов, корчевать их - вот наше с вами средство борьбы. (Бурные аплодисменты, "Ура!". Да здравствует товарищ Сталин!")

Вы все стараетесь теперь быть бдительными, где бы вы ни работали. Это хорошо, но один работает хозяйственником, другой на производстве, третий - кооператор, четвертый - торгует, пятый - пропагандист, шестой - авиатор, седьмой - военный - они к войне всегда готовы, но войны дождаться не могут, правда, готовиться надо тогда, когда войны нет. (Аплодисменты.) Но есть у нас один орган бдительности, так как мы все в процессе работы можем кое-что прозевать. Они за всех нас осуществляют бдительность. Они всегда и всюду должны быть начеку. (Аплодисменты, крики "Ура!" и "Да здравствует товарищ Ежов!")

Никому на слово, товарищи, верить нельзя. Я извиняюсь перед вами, может быть, это неприятно, но это крайне необходимо. (Аплодисменты.)

За органы бдительности во всесоюзном масштабе, за чекистов, за самых малых и больших.

Чекистов у нас имеются десятки тысяч - героев и они ведут свою скромную, полезную работу. За чекистов малых, средних и больших". (Аплодисменты, крики "Ура!" и "Да здравствует товарищ Ежов!")

Товарищ Сталин продолжает: "Не торопитесь, товарищи, торопливость вещь плохая, сидите смирно, успокойтесь. Я предлагаю тост за всех чекистов и за организатора и главу всех чекистов - товарища Ежова". (Бурные аплодисменты.)

Поднимая тост за Ежова, Сталин уже подумывал о его замене. Перебирая возможных кандидатов, Сталин решил сделать главой НКВД человека очень далекого от карательного ведомства - популярнейшего летчика, национального героя Валерия Чкалова. В беседе с вождем Чкалов не дал определенного ответа, обещав вернуться к этому вопросу после завершения испытаний нового скоростного истребителя. Летом 1938 г. первым заместителем Ежова был назначен Берия, в декабре сменивший его на посту наркома внутренних дел.

В марте 1938 г. на приеме папанинцев в Кремле Сталин вновь заговорил о героях.

Сталин: "Товарищи, товарищ Чкалов - человек способный, талантливый человек, каких мало не только у нас в СССР, но и во всем мире. (Аплодисменты.) Там на Западе, во Франции, в Германии, в Англии, в Америке героев не создают, уверяю вас. Вот интересное дело. Папанин со своей группой переживал на льдине небольшой кризис. Стало нам известно - раньше мы этого не понимали, - лед, идущий от полюса, прибивается к гренландским берегам, а если людишки имеются на льдине, они погибают. Раньше мы об этом не знали, потом узнали, встрепенулись. Шмидт говорит, что ничего опасного нет. Мы стали его ругать - неверно это. В конце марта он хотел начинать кампанию. А мы говорим: Нет уж, извините, начинайте сейчас. Норвежцы обратились к нам с предложением о помощи. Какая помощь - курам на смех! У нас, мол, на берегах Гренландии имеются рыбаки, если папанинцы пристанут туда, они им помогут. Мы им говорим: спасибо за помощь, помогите, чем можете. Какой-то летчик, вероятно, жулик большой, предлагает облетать те места и оказать помощь. Мы говорим: милости просим, помогайте. А сами-то знаем, что эти сволочи, я извиняюсь за грубое выражение, никакой серьезной помощи оказать не могут. Они только прикидываются. Ну какая тут выгода, по-иностранному профит? Вот ежели есть прибыль, выгода, профит, тогда немножечко можно помочь, но только без риска. Ежели с риском, там и капиталы потеряешь, и людей потеряешь. Так они рассуждают.

Мы для внешнего блеска сказали, что благодарим, готовы оказать всякое внимание помогающим, а вместе с тем наших товарищей мобилизуем, дескать - помогайте. Пошел один ледокол. Мало? Гони другой. Пошел другой. Мало? Гони третий. Пошел третий. Мало? Гони четвертый. (Бурные аплодисменты.)

Денег будет израсходовано страшно много, непонятно это европейцам и американцам. Но мы считаем: находятся в беде четыре человека талантливых - спасем их обязательно. Чего это стоит - никто из европейцев или американцев оценить не может. Нет такого критерия в мире, чтобы оценить человека. Есть одна цель: прибыль, выгода, профит. Но вот оценить смелость человека, героизм, сколько рублей это стоит, каких капиталов это стоит, человек малоизвестный, но герой, который врывается в спокойную атмосферу и все переворачивает, - никому это неизвестно. А мы решили - никаких денег не жалеть, никаких ледоколов не жалеть. Товарищ Шмидт, у вас там ледоколы застряли на Севере (смех), застряли там, где им застревать не следовало бы. Поехал первым Ульянов - вот мужик, морской волк! Маленький бот у него, как он там трепыхался - вы же знаете, ребята! Шмидт ему говорит: "Ты посмотри кромку". А черта ли в этой кромке, там люди сидят, четверо героев.

Так вот, товарищи, за то, чтобы европейско-американский критерий прибыли, выгоды, профита у нас был похоронен в гроб. За то, чтобы люди научились ценить смелых, талантливых, способных людей, малоизвестных, может быть, но цены которых нет. Кто знал Ширшова, Папанина, Федорова, Кренкеля? Кренкеля еще знали больше. Но мало их знали. Чего они стоят? Американцы сказали бы: "Ну, два доллара". (Общий смех, аплодисменты.) Французы сказали бы: "Десять тысяч франков". А франк стоит копейку. А мы говорим: "Героям нет цены, стоят они миллиарды".

За малоизвестных раньше, а теперь известных всему миру наших героев, за папанинцев!

За то, чтобы мы, советские люди, не пресмыкались перед западниками, перед французами, перед англичанами, и не заискивали перед ними!

За то, чтобы мы, советские люди, усвоили наконец новую меру ценности людей, чтобы людей ценили не на рубли и не на доллары! Что такое доллар? Чепуха! За то, чтобы мы научились, как советские люди, ценить людей по их подвигам! А что такое подвиг, чего он стоит? Никакой американец, никакой француз, никакой англичанин вам этого не скажет, потому что у них есть одна оценка - доллар, стерлинг, франк. Только мы, советские люди, поняли, что талант, отвага, мужество человека - это миллиарды миллиардов презренных долларов, презренных стерлингов, презренных франков". (Слова товарища Сталина покрываются бурной овацией всех присутствующих.)

НЕ НАДО УМИРАТЬ ЗА СТАЛИНА

Сталин: "Товарищ Чкалов говорит: "Готов умереть за Сталина". Замечательно способный человек товарищ Чкалов, талант! (Чкалов: "За Сталина умрем!"). Я очень извиняюсь за грубость, меня некоторые вообще считают грубым, - умереть всякий дурак способен. (Общий смех, аплодисменты.) Умереть, конечно, тяжко, но не так уж трудно. Есть же у нас самоубийцы, которые умирают, но далеко не герои.

Я пью за тех, которые хотят жить (горячая овация), жить как можно дольше за победу нашего дела!"

Чкалов: "От имени всех Героев Советского Союза заверяю товарища Сталина, что мы будем так драться, как даже он не знает". (Товарищ Чкалов созывает всех присутствующих Героев Советского Союза.)

Сталин: "За здоровье тех героев - старых, средних и молодых - и за здоровье той молодежи, которые нас, стариков, переживут с охотой!" (Аплодисменты.)

Чкалов: "Никто из присутствующих здесь не захочет пережить Сталина. (Возгласы одобрения.) Никто от нас Сталина не отнимет, никому не позволим Сталина от нас отнять. Мы можем сказать смело: надо легкие отдать - отдадим легкие Сталину, сердце отдать - отдадим сердце Сталину, ногу отдать - ногу отдадим Сталину".

Сталин: "Сколько вам лет?"

Чкалов: "Мое сердце здоровее Вашего, и я отдам его Сталину".

Сталин: "Сколько Вам все-таки лет?"

Чкалов: "Тридцать три".

Сталин: "Дорогие товарищи большевики, партийные и беспартийные, причем иногда бывает, что непартийные большевики куда лучше партийных! Мне 58 лет, пошел 59-й. Товарищу Чкалову - тлидцать тли. (Шумный смех.) Так вот, я вам советую, дорогие товарищи, не ставить себе задачу умереть за кого-либо. Это - пустая задача. Особенно за стариков, вроде меня. Самое лучшее - жить и бороться, бороться вовсю во всех областях нашей хозяйственной и политической жизни, в области промышленности, в области сельского хозяйства, в области культуры, в области военной. Не умирать, а жить, жить и разить врагов. (Бурная овация.)

Я пью за тех, которые, конечно, старикам и старушкам известный почет оказывают, но которые не забывают, что надо идти вперед от стариков и старушек. За людей, идущих вперед, за наших храбрых, мужественных, талантливых товарищей! За Чкалова, ему тлидцать тли года!" (Смех, шум, аплодисменты.)

Через несколько дней Валерию Чкалову исполнилось 34 года, а через 9 месяцев, 15 декабря 1938 г., он разбился при испытании нового истребителя. Сталин организовал своему любимцу грандиозные похороны, назвал его именем два города и множество различных улиц, заводов, колхозов. В народной памяти Валерий Чкалов остался как великий летчик, национальный герой, а не шеф Лубянки, которым его хотел сделать Сталин.