Александр Уткин На протяжении многих десятилетий, вплоть до конца 1980-х годов, о Корейской войне у нас в стране писали и говорили мало и неохотно. И на то имелись довольно веские, с точки зрения тогдашних руководящих партийных и государственных органов, причины.
Во-первых, гриф "секретно" имели все документы, касавшиеся участия СССР в вооруженном противоборстве на Корейском полуострове в начале 1950-х годов, и никто не желал брать на себя ответственность за снятие этого грифа. Следовательно, было абсолютно невозможно рассказать в отечественных СМИ о действиях, например, наших летчиков, сражавшихся в небе над КНДР с американскими пилотами. Во-вторых, резко испортившиеся отношения Советского Союза с коммунистическим Китаем, превращение Пекина из союзника Москвы в фактического ее противника также не способствовали, мягко говоря, подробным повествованиям о боях, в которых с октября 1950 года и до заключения перемирия в июле 1953 года войскам США, Южной Кореи, ряда других стран, воевавших под флагом ООН, пришлось в основном драться не с Корейской народной армией (КНА) Ким Ир Сена, а с соединениями так называемых "китайских народных добровольцев" (КНД), брошенных на помощь уже почти разгромленной КНА Мао Цзедуном.
Между тем Корейская война интересна уже хотя бы потому, что в ней причудливым образом отразились черты и сражений прошлого (двух мировых войн), и боевых операций будущего. На протяжении примерно года она была войной маневренной, затем по сути превратилась в позиционную. В ней впервые широко применялась реактивная авиация, продемонстрировали свои возможности вертолеты.
ЗАМАНИВАЛИ?
Оставим вне рамок этой статьи давний спор о том, кто именно явился инициатором развязывания кровопролития, - Пхеньян, за спиной которого стояли Москва и Пекин, или Сеул, опиравшийся на всестороннюю поддержку Вашингтона. Вместе с тем будет уместно привести выдвинутую относительно недавно рядом зарубежных исследователей версию, согласно которой США постарались спровоцировать нападение вооруженных сил КНДР на Южную Корею. Сторонники этой гипотезы обращают внимание на почти демонстративное заявление американского госсекретаря Дина Ачесона 12 января 1950 года, в котором он исключил Республику Корея из "оборонительного периметра" Соединенных Штатов, на странное игнорирование сообщений о скором северокорейском вторжении в Сеуле и Вашингтоне (там знали, например, и о передислокации в КНДР осенью 1949 года трех корейских дивизий, воевавших на стороне коммунистов в Китае, и о выдвижении соединений КНА к границе по 38-й параллели, и о том, что с 8 июня 1950 года все железные дороги Северной Кореи переведены на чрезвычайное положение). Более того, начальник штаба южнокорейской армии Чхе Бен Док, несмотря на целый ряд тревожных признаков, отменил 24 июня 1950 года состояние повышенной боевой готовности.
Ученые полагают, что Белый дом стремился соблазнить Сталина и Ким Ир Сена возможностью нанести удар первыми, объединив таким образом Корею и поставив Вашингтон перед свершившимся фактом. В результате же патронируемый Вашингтоном южнокорейский режим Ли Сын Мана укрепился бы за счет введения законов военного времени, получил поддержку ООН как "жертва агрессии", а США значительно усиливали свои позиции на Дальнем Востоке. Что, кстати, и произошло.
Историки ссылаются и на утвержденный 19 июня 1950 года Пентагоном план "SL-17", предусматривавший наступление северокорейских войск, отход армии РК, последующий контрудар американских и южнокорейских дивизий в сочетании с высадкой морского десанта в тылу КНА и полный разгром последней. Самое поразительное: события первых месяцев Корейской войны в точности развивались именно по этому сценарию...
...Ранним воскресным утром 25 июня 1950 года части Корейской народной армии (вначале отразив, согласно сообщениям из Пхеньяна, атаку южнокорейских войск) пересекли 38-ю параллель. Уже 28 июня они овладели Сеулом, 30 июня форсировали реку Ханган, 4 июля захватили город Сувон, а к 6 июля - порт Инчхон (Чемульпо) и еще ряд крупных населенных пунктов. Только за первые пять дней боев противник потерял свыше 20 тыс. солдат и офицеров убитыми и ранеными.
Однако 27 июня президент США Гарри Трумэн, опираясь на резолюцию Совета Безопасности ООН, призывавшую членов Организации оказать помощь Республике Корея, отдал приказ о вооруженном вмешательстве в конфликт. Правда, по свидетельству современников, командующий ВС Соединенных Штатов на Дальнем Востоке генерал Дуглас Макартур еще ранее направил базировавшиеся в Японии американские самолеты на бомбежку объектов в Корее, но с 27 июня налеты американских ВВС приобрели систематический и массированный характер, а 3 июля к ним подключилась палубная авиация ВМС США (авианосец "Вэлли Фордж") и Великобритании (авианосец "Трайэмф"). Корабли 7-го американского флота и союзников Соединенных Штатов приступили к обстрелу корейской территории. 4 июля на фронт прибыла первая группа американских пехотинцев - две роты под командованием подполковника Чарльза Смита с приданной им артиллерийской батареей. На следующий день они вступили в бой наступающими северокорейцами. К вечеру уцелевшие американцы (из 400 человек они потеряли только убитыми 150) прорвались из окружения, бросив все тяжелое снаряжение.
И все-таки стало ясно, что стремительный бросок КНА и молниеносное сокрушение армии Южной Кореи теперь вряд ли удастся осуществить. На подмогу Ли Сын Ману подоспели США. Ожесточенное сопротивление в ряде мест оказывали и войска РК (отмечались случаи, когда южнокорейские пехотинцы бросались под северокорейские Т-34 с ранцами, набитыми взрывчаткой). Тем не менее, невзирая на полное господство противника в воздухе и на море, северокорейские дивизии упорно продвигались вперед. 13 июля они вышли к реке Кымган и в ночь на 14 июля с ходу форсировали ее, 20 июля им удалось окружить и разгромить основные силы 24-й американской пехотной дивизии в районе города Тэджон. Ее командир генерал Дин был взят в плен.
К 20 августа командование войск ООН (реально - американское) контролировало лишь малую долю Корейского полуострова - 10% территории Южной Кореи (так называемый "Пусанский периметр"). ВС США и РК потеряли за полтора месяца совместных действий свыше 90 тыс. человек убитыми и пленными, большое количество оружия и техники. Зато на плацдарме с крупным портом Пусан было сосредоточено 180 тыс. солдат и офицеров - 5 американских и 5 южнокорейских дивизий, английская пехотная бригада, несколько отдельных частей и подразделений. Противник к началу сентября превосходил КНА в живой силе и артиллерии в 2,5 раза, в танках в 6 раз. Северокорейские войска в период почти непрерывных наступательных действий потеряли 40% артиллерии, 50% танков. В среднем пехотные дивизии имели от 30% до 50% штатной численности личного состава. Из-за воздействия неприятельской авиации ощущалась острая нехватка во всем - от боеприпасов до продовольствия.
8 сентября захлебнулась последняя наступательная операция КНА. Через неделю, 15 сентября, началась высадка 10-го американского армейского корпуса в Инчхоне. Здесь 1-я дивизия морской пехоты быстро сломила сопротивление северных корейцев (всего около 3 тыс. человек), захватила город-порт и вместе с 7-й пехотной дивизией двинулась на расположенный всего в 30 км Сеул. На подступах к нему американцы столкнулись с уже куда более жесткой обороной и смогли войти в древнюю корейскую столицу только 26 сентября. Туда же подходили соединения ВС США (8-я армия) и РК, начавшие 16 сентября наступление с Пусанского плацдарма...
ОТ ВОЙНЫ "КАЧЕЛЬНОЙ" К ВОЙНЕ ПОЗИЦИОННОЙ
Благодаря затяжной обороне Сеула северокорейскому командованию удалось вытащить из "мешка" большую часть сил КНА. Но два стрелковых корпуса, отступавших вдоль восточного побережья полуострова, пробиться к 38-й параллели не смогли. Этот "2-й фронт" просуществовал до декабря 1950 года. В результате проведенной операции войска ООН 1 октября отбросили армию Ким Ир Сена за линию довоенной границы. По американским данным, только пленными КНА потеряла 125 тыс. человек. В пехотных полках на фронте насчитывалось по 100-120 солдат, не было танков, почти не осталось артиллерии.
А противник на 38-й параллели надолго не задержался. 11 октября его натиск возобновился. 20 октября в тылу КНА был выброшен воздушный десант (178-я отдельная ударная группа, около 5 тыс. человек). Он атаковал столицу КНДР с севера, с юга к ней приближались сухопутные силы Соединенных Штатов и Республики Корея. 23 октября Пхеньян пал. Чуть ранее морской десант захватил порт Вонсан. В конце октября войска ООН (к 8-й армии США, южнокорейским дивизиям присоединились турецкая бригада, канадский, австралийский, филиппинский, голландский и таиландский батальоны) вышли на границу с Китаем. Совсем близко находились и советские рубежи, поэтому в СССР готовились отправить в Северную Корею пять дивизий...
...И тут в войну вмешались китайские народные добровольцы. Командовавший ими Пэн Дэхуай, получивший впоследствии звание маршала КНР, вспоминал, что еще в начале октября в Пекине состоялось совещание, на котором было принято решение прийти на помощь Ким Ир Сену. Сам китайский военачальник полагал, что "если США оккупируют Корею, то нас будет разделять только река Ялуцзян, возникнет угроза Северо-Восточному Китаю. А американский контроль над Тайванем уже создает угрозу Шанхаю и Восточному Китаю. Если США захотят развязать агрессивную войну против Китая, то они в любое время найдут предлог для этого. Если тигр захочет съесть человека, то время, когда он захочет сделать это, будет зависеть только от его аппетита".
Однако генерал Макартур считал, что КНР не вступит в конфликт. Свои соображения по этому поводу он изложил Трумэну во время встречи с президентом на острове Уэйк. Американского командующего не насторожило ни все более активное участие китайцев в боях, ни успешный контрудар, нанесенный ими по прорвавшемуся за реку Чхончхонган южнокорейскому корпусу. Начавшееся 24 ноября широкомасштабное контрнаступление КНД (по американским данным, в нем участвовало 180 тыс. "народных добровольцев", 18 дивизий) оказалось для 8-й армии США внезапным. Особенно досталось 1-й дивизии морской пехоты и 3-й пехотной дивизии, потерпевших тяжелое поражение и понесших огромные потери.
6 декабря войска ООН были выбиты из Пхеньяна. 25 декабря они оставили всю территорию Северной Кореи и отступили за 38-ю параллель. 4 января 1951 года Сеул пал во второй раз.
Примерно с этого момента Корейская война вошла в стадию "качелей". Ибо едва минули три недели, как, в свою очередь, нанесли контрудар американцы и их союзники. Едва они потеснили части КНД и КНА на несколько десятков километров, как последовали контратаки с их стороны. Затем вновь перешли в наступление войска ООН, занявшие 14 марта Сеул и на исходе этого же месяца достигшие 38-й параллели.
Так продолжалось вплоть до июля 1951-го: противники попеременно проводили наступательные операции и контрудары, но продвижений вперед или отходов становилось все меньше и меньше. "Качели" замерли, и два года продолжалась позиционная война. Это, впрочем, было неудивительно, поскольку соотношение сил сторон в Корее было таковым: КНД и КНА - свыше 1 млн. 300 тыс. человек, орудий и минометов - около 5 тыс., танков и САУ - более 360, самолетов 588; войска ООН - 505 тыс. человек, орудий и минометов - свыше 2 тыс., танков и САУ - более 800, самолетов - до 1600. Почти 800 тыс. этих без малого двух миллионов солдат и офицеров находились непосредственно на фронте, протяженность которого была немногим более 200 км, и пролегавшем по сильнопересеченной гористой местности (год назад, в начале войны, численность сухопутных войск КНДР равнялась 175 тыс. человек, в ВС Южной Кореи насчитывалось около 180 тыс. человек, с учетом охранных и полицейских формирований).
Противостоящие друг другу армии закопались в землю и так и не сдвинулись с места вплоть до заключения перемирия...
НЕ ТОЛЬКО НАВАЛОМ
Порой в некоторых материалах, опубликованных в последнее время в России, утверждается (как правило, на основе западных источников), что, дескать, части КНА и КНД действовали исключительно шаблонно и прямолинейно, достигая успеха в наступлении исключительно за счет навала на противника огромной массы солдат, атаковавших плотными цепями.
Очевидно, это далеко не так. Например, в закрытых и предназначенных исключительно для служебного пользования советских источниках отмечалось, что при подготовке наступательных операций сухопутных войск КНДР обязательно учитывались особенности местности, предусматривалась возможность наступления частей и подразделений на отдельных направлениях - вдоль горных дорог и троп в сочетании с обходами через горные хребты с целью захвата в тылу и на флангах противника перевалов, командных высот. При этом учитывалось, что для обеспечения боевых действий в этих условиях большое значение имеют огонь минометов и автоматического оружия, а также ручные гранаты.
Кстати, надо иметь в виду, что победы КНА в июне-августе 1950-го во многом объясняются тем, что в ее рядах сражались дивизии, получившие опыт в ходе гражданской войны в Китае, закончившейся только осенью 1949 года. Та же школа была за спиной и большинства китайских народных добровольцев.
Что же касается КНД, то кое-что об особенностях их действий можно почерпнуть из мемуаров маршала Пэн Дэхуая. Вот, например, его рассказ о боях ноября 1950 года: "Мы в то время применяли тактику умышленной демонстрации своей слабости, потакая противнику, намеренно раздувая его высокомерие в отношении нас, заманивали противника в глубину нашей территории. Когда мы своими малыми силами соприкасались с ним, наши основные силы контролировали район западнее и восточнее Пукчжина и, используя благоприятный рельеф местности, строили хорошо замаскированные позиции для ответного удара в 30 км от места, откуда противник планировал начать наступление на нас..."
20 ноября, по словам Пэн Дэхуая, неприятель начал мощное наступление. Китайцы, действуя по подготовленному плану, отражали атаки малыми силами, заставляя врага следовать за этими небольшими отрядами.
Далее же происходило следующее: "Время приближалось к сумеркам... Пользуясь тем, что противник не скрывает своего местонахождения и его солдаты устали после дневного перехода, наши небольшие отряды стали наносить удары по тылам противника. Затем наши главные силы стремительно ворвались в боевые порядки противника, уничтожая его гранатами и штыками. В такой обстановке противник не мог использовать своего преимущества - огневой мощи..."
Причем автор ниже подчеркивает: "Конечно, верная тактика, с помощью которой мы добились победы, повторно уже не дала бы такого эффекта". Очевидно, китайский командующий стремился следовать данному постулату, и неудивительно поэтому, что американцам части КНД в общем-то оказались не по зубам.
МИГИ ПРОТИВ "СЕЙБРОВ"
О борьбе в воздухе во время Корейской войны на Западе (в первую очередь, конечно, в США) всегда появлялось много материалов. Еще бы! Ведь это были первые масштабные бои между реактивными самолетами. Вдобавок бились друг с другом лучшие тогда истребители в мире - советский МиГ-15 и американский F-86 "Сейбр". Тем не менее, в некоторых вышедших в Соединенных Штатах трудах утверждалось, что соотношение потерь в воздушных боях было таким: один сбитый "Сейбр" на 13 уничтоженных МиГов. Тогда как, согласно ныне известным данным о действиях в небе над Кореей летчиков советского 64-го авиакорпуса, они сбили 1106 самолетов противника, по большей части - "Сейбров". То, что эти цифры в общем-то достоверны, косвенно подтверждает книга "Воздушная мощь - решающая сила в Корее" (Торонто-Нью-Йорк-Лондон, 1957). В ней отмечено, что только в боевых схватках ВВС США лишились 2 тыс. самолетов, а авиация ВМС и морской пехоты - 1200.
На сегодняшний день и у нас в стране о воздушной войне на Корейском полуострове есть достаточно публикаций. Но, пожалуй, только в воспоминаниях полковника Евгения Пепеляева, Героя Советского Союза, удостоенного этого звания за 20 сбитых над КНДР машин противника, дается объективная картина того, что и как происходило в корейском небе более полувека тому назад. Во-первых, вопреки многим высказываниям о полном и безусловном превосходстве МиГов над "Сейбрами" полковник убежден, что "характеристики истребителей весьма близки. Поэтому успех в воздушном бою... зависел только от мастерства и отваги летчиков, выбора маневра и взаимодействия в групповом бою". Во-вторых, советский ас напрочь отвергает все попытки унизить бывших врагов: "Мы вступили в бой с хорошо подготовленными к боевым действиям летчиками на самолетах Ф-86, летающих днем в простых и сложных метеоусловиях.
Я твердо заявляю, что групповые воздушные бои самолетов МиГ-15 с Ф-86 проходили на равных..."
Обращает на себя внимание еще один существенный факт в воспоминаниях ветерана. Оказывается, после выхода в 1948 году постановления ЦК ВКП(б) и правительства СССР о борьбе с аварийностью в ВВС командование стало принимать прямо-таки драконовские меры по каждому летному происшествию. Боясь строгого наказания, в авиационных подразделениях, частях и соединениях принялись сокращать полеты, упрощать упражнения боевой подготовки. Летчики стали терять выучку и навыки в пилотаже, стрельбах, воздушном бое, групповой слетанности.
"По опыту боевой подготовки 196-го авиаполка (в нем служил Пепеляев - А.У.), - подчеркивает ветеран, - я могу твердо сказать, что летный состав за период 1946-1950 годов в боевой подготовке деградировал".
Слава Богу, что перед тем, как полк впервые вступил в схватку с американцами, он получил возможность в течение трех месяцев пройти курс интенсивной учебы. А если бы этого не было?
Здесь необходимо отметить, что Корейская война явилась важным аргументом в пользу дальнейшего развития авианосцев. Взлетавшие с их палуб самолеты наносили удары по наземным объектам, принимали участие в воздушных боях. Кроме того, авианосцы играли роль транспортов: они перевозили из США в Японию "Сейбры", быстрая доставка которых на ТВД стала весьма важной задачей. К тому же прибывавшие на авианосцах машины не требовали сборки и облета.
ТАНКИ И АРТИЛЛЕРИЯ
Куда меньше по сравнению с авиацией написано и рассказано и у нас, и за рубежом о действиях на Корейской войне танков и артиллерии. Хотя первые, как отметили советские военные специалисты, несмотря на особенности полуострова, затруднявшие применение бронетанковых и механизированных войск, с успехом использовались в наступательных и оборонительных боях и операциях в горно-лесистой местности.
У северных корейцев и китайцев были в основном Т-34-85, противник располагал танками: легкими М24 "Чаффи", средними М4А3Е8 "Шерман", М26 "Першинг", М46 "Паттон" (все - производства США) и "Центурион" (британские). В западных источниках утверждается, что все перечисленные здесь средние западные танки имели неоспоримые преимущества над "тридцатьчетверкой" в бронировании и мощи орудий. Однако по ходу изложения выясняется, что точно определить, кем или чем были подбиты большинство северокорейских и китайских танков на протяжении всей войны невозможно, и каждый приписывает наибольшие успехи себе. Особенно "постарались" летчики: так, по их данным, они только летом-осенью 1950 года умудрились уничтожить почти 900 бронированных машин - в три с лишним раза больше, чем их имелось на вооружении КНА.
Вместе с тем, американские танкисты считали, например, "Першинг" "паршивой" машиной, некоторые из них называли этот танк "полной неудачей", предпочитая ему более старый и тяжелый, зато более надежный "Шерман". Британские танкисты сетовали на трудности в эксплуатации своих "Центурионов" в суровых условиях корейских зим. Правда, оснащенный 90-мм орудием "Паттон", судя по отзывам, был лишен многих недостатков своих стальных "собратьев".
Тут, впрочем, нельзя не обратить внимание на одно существенное обстоятельство, которое могло способствовать более тяжелому урону КНА и КНД в танках: и западные, и советские эксперты подчеркивают более низкую профессиональную подготовку их танковых экипажей по сравнению с американскими и британскими.
Что до полевой артиллерии, то, согласно заключению советских специалистов, отечественная 45-мм пушка, хотя и состояла на вооружении КНА и КНД до конца войны как орудие сопровождения пехоты и для борьбы с танками в горных условиях, все же обнаружила малую действенность огня. Лучшие в этом плане показатели продемонстрировала наша 57-мм пушка, но она применялась лишь для противотанковой обороны в глубине. 76-мм полковая пушка образца 1943 года не нашла широкого применения вследствие небольшой дальности стрельбы. К сожалению, не обладали достаточной мощностью снаряды 76-мм горной пушки.
Одним из лучших орудий считалась 76-мм дивизионная пушка ЗИС-3, но и она не полностью соответствовала предъявляемым требованиям из-за настильности огня и малой мощности снаряда. Очень высоких оценок удостоилась 122-мм гаубица образца 1938 года. По своей массе она почти равнялась 105-мм американской гаубице, однако снаряд советского орудия в 1,5 раза превышал по мощности американский, к тому же детище конструктора Федора Петрова было значительно прочнее и надежнее в работе.
Реактивные установки М-13 вновь доказали свою эффективность, но во второй половине войны использовались редко: громоздкая машина не успевала после залпа уйти с огневой позиции, и на нее обрушивали снаряды орудия противника или же она попадала под удар дежурного звена вражеских самолетов.
Корейская война вновь подтвердила, что в горных условиях один из лучших видов оружия - миномет. Не случайно количество 82-мм минометов в КНА увеличилось почти в 5 раз, а 120-мм - в 9 раз. Увы, северокорейцам и китайцам, по мнению советских экспертов, очень не доставало средств артиллерийской инструментальной разведки, гаубиц крупных калибров (152 мм) для контрбатарейной борьбы, самолетов и вертолетов для корректировки огня.
Естественно, советские специалисты обратили внимание на хорошее обеспечение средствами воздушной разведки американской артиллерии (по 2 самолета-корректировщика на дивизион). Это во многом облегчало обнаружение целей, пристрелку и стрельбу на поражение в условиях ограниченной возможности наблюдения с наземных наблюдательных пунктов. Сдержанные, но в общем-то хорошие оценки получили американские 105-мм и 155-мм гаубицы, 88,9-мм реактивные противотанковые ружья.
Говоря об артиллерии, нельзя обойти молчанием один существенный момент - самыми мощными орудиями вооруженных сил США в Корее были 406-мм пушки американских линкоров "Миссури", "Висконсин", "Айова" и "Нью Джерси". После окончания Второй мировой войны в период сокращения ВМС их вывели в резерв, а не пустили "на иголки". В 1950-1953 годах линейные корабли делом доказали, что это - дальновидное решение (подтвердили его правильность и другие локальные войны второй половины ХХ века).
В заключение нужно сказать, что боевой опыт войны в Корее имел огромное значение для совершенствования многих видов вооружения и военной техники. Еще большую роль Корейская кампания сыграла в политическом плане. Как подчеркнул американский историк Уильям Стьюк, она "в значительной степени способствовала возникновению и развитию той системы межгосударственных отношений, которая сумела избавить мир от ужаса прямого столкновения сверхдержав".
С подобным выводом нельзя не согласиться.
