Неудавшийся Бонапарт

Ушаков А.И., Федюк В.П. Лавр Корнилов – М.: Молодая гвардия, 2006, 398 с., ил. (Жизнь замечат. людей: Сер. биогр.; Вып. 964).

Врангель, Деникин, Колчак и Корнилов – четыре «столпа российской контрреволюции» 1917 года. Из них Лавр Георгиевич Корнилов был первым из отечественных военачальников, кто открыто поднял знамя борьбы против большевиков, когда они еще только предпринимали попытки захватить власть в стране. Советские историки называли его «неудавшимся Бонапартом», «генералом, готовым пролить реки русской крови», и «корниловский мятеж» навсегда отпечатался в памяти нескольких поколений. Современная популярная историческая литература внесла мало «поправок» в этот харизматический образ. Достаточно упомянуть только заголовок вышедшей в 2004 году работы Алексея Шишова – «Корнилов. Несостоявшийся диктатор».

Появившаяся в серии «ЖЗЛ» книга, по замыслу авторов, призвана «как можно объективнее нарисовать портрет одного из действительно замечательных людей нашего не столь уж и далекого прошлого». Для этого «нового прочтения» биографии генерала Корнилова были привлечены десятки архивных российских и зарубежных источников. Особо акцентируется внимание на тех фактах, которые прежде замалчивались. Например, совсем недавно мало кто знал, что Лавр Корнилов родился в бедной казачьей семье вдали от центра России – в маленьком сибирском городке Усть-Каменогорске. Это ему не сулило никаких перспектив: при самом благоприятном жизненном раскладе он мог рассчитывать дослужиться, как и его отец, лишь до первого офицерского чина. Однако юный Лавр, учащийся забытой Богом приходской школы, где не профессиональные педагоги, а просто случайные люди занимались всего-то с 23 мальчишками, стремится получить хорошее образование. В 1883 году, тринадцатилетним, он поступает в Сибирский кадетский корпус (Омск). И благодаря своему трудолюбию, природным способностям быстро входит в число отличников. Как один из лучших выпускников в 1889 году он направляется в Петербург, в Михайловское артиллерийское училище.

Увы, в 1892 году, по окончании училища, Корнилов получает назначение в Ташкент. И если большинство офицеров видели в этом в тупик, то подпоручик Корнилов так не считал. Он продолжал заниматься самообразованием (изучая в том числе и «туземные» языки) и через три года вернулся в столицу империи, где успешно поступил в Николаевскую академию Генерального штаба. Окончил – и вновь Туркестан.

А дальше┘ Одна за другой следуют поездки в Персию, Индию и Китай. Там Корнилов проявил себя и как умелый разведчик, искушенный военный дипломат, и как наблюдательный исследователь. В перерывах между этими миссиями он успел поучаствовать в Русско-японской войне.

Конечно, могут показаться сомнительными полководческие способности «неудавшегося Бонапарта». Оно и понятно. В конце концов в Первую мировую, командуя пехотной дивизией, в результате плохо организованной операции Корнилов попал в плен. Правда, через год бежал (единственный из 62 находившихся в австро-германском плену русских военачальников) и, перейдя благополучно линию фронта, как ни странно, сразу получил целый корпус, а позже – назначение командующим войсками Петроградского военного округа. Впрочем, тогда уже близились революционные события, и тем, кто выдвигал после свержения самодержавия Корнилова на должности главкома войск Юго-Западного фронта и Верховного главнокомандующего, не приходилось долго выбирать: лояльность к новым властям оценивалась «на глазок».

«Завалил» Лавр Георгиевич и свой «корниловский мятеж». Но в то же время именно в ту пору он сумел обрести популярность среди настроенного «против смуты в России» офицерства. Вместе с генералом Михаилом Алексеевым Корнилов стал лидером Белого движения, возглавил Добровольческую армию и прокомандовал ею 50 дней. Он повел ее в Первый кубанский (Ледяной) поход и при весьма сомнительном с военной точки зрения штурме Екатеринодара был убит.

Тем не менее трудно однозначно судить о неудачах Корнилова как полководца. Авторы показывают своего героя в конкретной крайне противоречивой обстановке тех дней, когда судьба страны неоднократно висела на волоске. И Корнилов, возможно, считал, что лишь ему ниспослано свыше не дать этому волоску оборваться. Уход же его не кажется «преждевременным»: мавр (точнее – Лавр) сделал свое дело, мавр должен уйти┘

Вставший на место Корнилова генерал Антон Деникин хоть и тоже ненавидел люто большевиков, но он был куда более сдержан в проявлениях «контрреволюционных» эмоций. Во всяком случае, на фронте Первой мировой не расстреливал, как Корнилов, братающихся с австрийцами солдат, а успехи его на поле брани были куда заметнее. Но и Деникин не смог одолеть «большевистскую чуму». Впрочем, неизвестно, удалось бы ее побороть Корнилову. История, как известно, не имеет сослагательного наклонения.