Петр Топычканов В конце 2006 г. в Нью-Дели прошла ежегодная конференция Национальной комиссии по меньшинствам с участием высокопоставленных индийских чиновников. В своем выступлении глава комиссии Мохаммад Хамид Ансари заявил, что «каждый шестой индиец принадлежит к религиозным меньшинствам. А значительная их часть с точки зрения социально-экономического положения представлена маргиналами». Привлекая внимание к проблемам этой части населения, глава комиссии обошел молчанием положение ряда общин, которые не обладают официальном статусом меньшинства. В частности, Ансари не упомянул джайнов.
Джайнизм возник в VI в. до н.э. Его легендарный основатель принц Вардхаман, отрекшийся от власти, богатства и славы, своими аскетическими трудами стяжал славу и последователей. За ним закрепились эпитеты Джина («Победитель»), Махавира («Великий герой»), Санмати («Благомыслящий»). С первым эпитетом и связано название религии – джайнизм. Джайны верят в то, что Вардхамана был последним из 24 тиртханкаров (буквально «создатель переправы»), которые приходили в мир для того, чтобы снова и снова открывать путь из материального мира в духовный. Тиртханкары возглавляют сложный иерархический пантеон в джайнизме, включающий также богов, заимствованных из индуизма.
Тем не менее, несмотря на наличие большого числа богов, джайнизм считается «атеистической» религией, поскольку он отрицает идею высшего бога – Творца вселенной. Основанием джайнизма являются «правильная вера■, ⌠правильное знание■ и ⌠правильное поведение». Именно через них можно достичь освобождения от кармы, то есть стать джиной. «Правильное поведение» означает отказ от лжи, воровства и мирских приобретений. Частью «правильного поведения» становятся целомудрие и ненасилие (ахимса). Последней добродетели всю жизнь придерживался Махатма Ганди. С этим связана традиция закрывать все индийские скотобойни в дни рождения Вардхаманы и Ганди, наиболее прославленных проповедников ненасилия.
Заимствование индусских богов джайнами и джайнских идей – индусами, к которым принадлежал Ганди, показывает, что длительное время индуизм и джайнизм существовали и существуют в едином культурном поле. Помимо них в этом поле находится буддизм, возникший, как и джайнизм, в VI в. до н.э., и сикхизм, возникший на рубеже Средневековья и Нового времени. Сторонний наблюдатель, подошедший к индийской религиозной действительности с западными мерками, не смог бы понять, где кончается индуизм и начинается джайнизм, и назвал бы все это религиозной анархией. Так и поступили английские колонизаторы, выделившие «свой» индуизм с бесчисленным числом течений и «чужие» религии: ислам, христианство, парсизм и иудаизм.
Из Южной Азии англичане ушли в 1947 г., оставив на обломках колонии два государства – Индию и Пакистан. Граница между ними пролегла через штат Пенджаб, где проживали сикхи. Их безуспешная борьба за независимость от Дели в конечном итоге привела к тому, что власти осознали особое положение сикхской общины. В свою очередь, буддисты были признаны меньшинством после того, как в 1950-е гг. в буддизм в поисках социальной справедливости стали переходить индусы из касты неприкасаемых. Это увеличило напряженность в отношениях между индусской и буддийской общинами.
Понадобилась целая серия конфликтов для того, чтобы индийцы ощутили, что в их культурном поле существуют самостоятельные вероучения – сикхизм и буддизм, признанные религиозными меньшинствами.
Джайны после 1947 г. подобным испытаниям не подвергались. Сейчас они проживают в основном в трех западных штатах – Раджастане, Махараштре и Гуджарате. Община делится на две части – дигамбары («одетые в пространство») и шветамбары («одетые в белое»). Первые ведут более строгую жизнь, чем последние, отказывая себе даже в ношении одежды по примеру Вардхаманы. Джайны насчитывают 4,22 млн. человек (0,41% от всего населения Индии). Большая их часть проживает в городах (76,11%). Среди них высока грамотность (84,09%).
Община богатая, поскольку ахимса принуждает джайнов заниматься деятельностью, способной принести наименьший вред живым существам. Такой деятельностью стало в основном предпринимательство. Община занимает в Индии первое место по занятости своих членов в крупной торговле. Таким образом, джайны не нуждаются в особой поддержке со стороны государства, что не скажешь о многих представителях зарегистрированных религиозных меньшинств. Это стало одной из причин отказа властей рассматривать джайнов в качестве меньшинства. Другая причина – это отсутствие конфликтности с другими религиозными общинами.
Но если отказывать джайнам в статусе меньшинств только потому, что они не конфликтуют с соседями и не нуждаются в помощи государства, возникает искушение рассматривать религиозное меньшинство не как реальный институт, а как понятие, которым государство пользуется для достижения собственных целей.
Предшественник нынешнего главы Комиссии по меньшинствам правовед Тахир Махмуд неоднократно указывал правительству на несоответствие государственной политики Конституции Индии и практики проведения переписей, согласно которой джайны выделяются в отдельную общину. По словам Тахира Махмуда, правительство часто предпочитало отмалчиваться. Зато радикальные индусские организации всегда остро реагировали на его заявления, обвиняя Комиссию по меньшинствам в незаконной деятельности, направленной на разрушение индийской нации.
И все же в последнее время происходят положительные изменения в положении джайнов. Если в 2005 г. Верховный суд Индии в очередной раз заявил, что «с философской точки зрения джайнизм является реформистским движением внутри индуизма», то в 2006 г. он признал, что, «бесспорно, джайнизм не является частью индуизма». Джайны признаны меньшинством уже в шести штатах: Мадхья Прадеше, Махараштре, Раджастане, Уттар Прадеше, Уттаранчале и Чхатисгархе.
Справедливым является вопрос: а нужен ли джайнам статус национального меньшинства, если они им уже пользуются в местах своего основного проживания? Судя по относительно слабой активности джайнов в борьбе за этот статус, община не испытывает в нем острой нужды. Однако положение джайнов в качестве непризнанного религиозного меньшинства обнажает противоречия государственной политики в религиозной сфере, которые, очевидно, являются результатом сочетания западной политической культуры и традиционных представлений.
