Александр Широкорад В последнее время кое-кто из отечественных политиков стал вновь стал использовать в публичных дискуссиях в качестве аргумента якобы имевшие место факты применения Красной армией во время подавления антибольшевистского Тамбовского восстания химического оружия.
Нечто подобное автору доводилось слышать еще во время учебы в институте, общаясь с диссидентствующей публикой. Но вот в начале 1980-х годов мне пришлось несколько раз беседовать с дальней родственницей бабой Нюрой. Шестнадцатилетней девушкой она оказалась в центре боевых действий в деревне Стежки Тамбовской губернии. Старушка подробно рассказывала и о повстанцах, и о красных. Я несколько раз расспрашивал ее о применении химического оружия, но о нем она и слыхом не слыхивала.
Позже узнал, что ряд историков проводили аналогичный опрос стариков – уроженцев Тамбовской губернии и также получили отрицательные ответы.
ОТ СЕВАСТОПОЛЯ ДО ИПРА
Перенесемся, однако, в середину XIX века. В 1854 году известный английский химик и фабрикант Макинтош предложил для захвата Севастополя подвести к его береговым укреплениям специальные суда, которые извергли бы при помощи специальных приспособлений большое количество веществ, воспламеняющихся от соприкосновения с кислородом воздуха. Следствием чего, по словам Макинтош, «будет образование густого черного, удушливого тумана или чада, который обнимает форт или батарею, проникая в амбразуры и казематы и прогоняя артиллеристов и всех находящихся внутри».
Британский адмирал Дендональд разрабатывал проект удушения русских войск, оборонявших Севастополь, газами, полученными от сжигания 2000 тонн угля и 500 тонн серы.
Однако из-за технических сложностей, а главное, из-за шапкозакидательских заявлений военачальников – вот, мол, завтра-послезавтра возьмем Севастополь – в Лондоне на применение отравляющих веществ согласия не дали.
Российские офицеры оказались не глупее англичан: в конце 50-х годов XIX века Артиллерийский комитет ГАУ предложил ввести в боекомплект некоторых орудий начиненные ОВ бомбы. Изготовили и опытную серию таких бомб. Они были снаряжены цианистым какодилом (современное название – какодило-цианид) и предназначались для однопудовых (196-мм) крепостных единорогов.
Подрыв боеприпасов осуществлялся в открытом деревянном срубе, типа большой русской избы без крыши. В данное сооружение поместили дюжину кошек, защитив их от осколков бомб. Через сутки после взрыва к срубу подошли члены специальной комиссии ГАУ. Все кошки неподвижно валялись на полу, глаза их сильно слезились, но ни одна не сдохла. По результатам испытаний генерал-адъютант Баранцев написал доклад императору Александру II, в котором категорически заявил, что применение артиллерийских снарядов с отравляющими веществами в настоящем и будущем полностью исключено.
Баранцев оказался никчемным экспертом. Ведь не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять: химический снаряд – не шрапнель, он не должен обязательно убивать или тяжело ранить солдата противника. Достаточно его хотя бы на полчаса вывести из строя или просто заставить бросить занимаемую позицию.
22 апреля 1915 года немцы шокировали весь мир, использовав на Западном фронте в районе города Ипр в Бельгии химическое оружие. Погибло почти 5000 английских солдат, компактно размещенных в глубоких окопах. Так родилась вера во всемогущество отравляющих веществ.
Между тем ОВ, пущенное в ход германскими войсками, было ненамного эффективнее какодило-цианида, которым у нас пытались убить бедных кошек. В тот роковой апрельский день противник скрытно подвез к британским позициям 5730 крупногабаритных баллонов с газом и выпустил зараз свыше 180 тонн отравляющего вещества.
А что же Россия? Здесь серийное производство 76-мм (трехдюймовых) химических снарядов началось в конце 1915 года. В армию они стали поступать в феврале 1916-го. Всего же до ноября того же года их было отправлено 1040 тыс. штук.
Газовое облако при разрыве одного русского трехдюймового химического снаряда охватывало площадь около 5 кв. м. Этот боеприпас использовался в основном для того, чтобы выгнать противника из окопов или сделать небоеспособной прислугу артиллерийских батарей. Случаи массового уничтожения немцев или австрийцев русскими химическими гранатами в специальной военной литературе не упомянуты.
Применяла боеприпасы с ОВ и отечественная авиация. В конце декабря 1915 года 483 химические авиабомбы были отправлены в действующую армию. Там по 80 бомб получили 2-я и 4-я авиационные роты, 72 бомбы – 8-я авиационная рота, 100 бомб – эскадра воздушных кораблей «Илья Муромец», а 50 бомб послали на Кавказский фронт. На том производство химических авиабомб в дореволюционной России и прекратилось.
Воздействие химических авиабомб на противника было явно невелико. Конкретных данных о потерях немцев нет. Но еще в ноябре 1915 года на испытаниях химической двухпудовой бомбы в отчете отмечалось, что она разорвалась на три куска и получилось «белое облако паров хлора». Действие этих паров проверялось на белых мышах и морских свинках, клетки с которыми были расставлены на расстоянии от 2 до 15 м от точки взрыва. Из нескольких десятков подопытных животных через 2 часа умерли только две особи.
ВО ВРЕМЯ ГРАЖДАНСКОЙ
Первыми на той войне применили химические боеприпасы в 1918 году английские интервенты, высадившиеся в Мурманске и Архангельске. Кстати, именно британцы зимой того же 1918 года построили первые в России концентрационные лагеря.
Свидетельств использования отравляющих веществ красными осталось крайне мало, как в силу неэффективности химического оружия при применении его в незначительных объемах, так и из-за последующей (уже в 1930-х годах) тотальной засекреченности всего, что связано с этим видом ОМП.
Например, 28 мая 1918-го отряд судов красной флотилии Верхнего Дона в составе буксирного парохода «Воронеж», вооруженного одним пулеметом, баржи с двумя трехдюймовыми полевыми пушками и парового катера, имевшего на борту два пулемета, вышел из Котояка и отправился вниз по реке. Красные периодически обстреливали казачьи поселения и отдельные группы казаков, которые, как предполагалось, принадлежали к повстанцам, поднявшим мятеж против советской власти. Огонь из орудий велся как фугасными, так и химическими снарядами. Так, по хуторам Матюшенскому и Рубежному били исключительно боеприпасами с ОВ, чтобы, как сказано в отчете, «нащупать неприятельскую батарею». Увы, безрезультатно.
Командование РККА прорабатывало планы использования химического оружия при штурме Перекопа и против кронштадтских мятежников. Однако обнаружить факты реального применения ОВ в этих операциях автору не удалось.
Восстание на Тамбовщине с 1991 года описано во многих изданиях, и все авторы твердят о химическом оружии, которым по приказу Михаила Тухачевского вроде бы уничтожали инсургентов. Даже приводят поразительную по нелепости фразу: «Во всех операциях с применением удушливого газа надлежит провести исчерпывающие мероприятия по спасению находящегося в сфере действия газов скота». Откуда-то взялась цифра – пятьдесят (!) 76-мм химических снарядов, выпущенных якобы по повстанцам какой-то учебной артиллерийской частью.
Даже если предположить, что все это правда, то применение химического оружия на Тамбовщине говорит лишь о полнейшей безграмотности и бездарности будущего маршала. Допустим, этой полусотней химических снарядов действительно обстреляли некий участок, занятый мятежниками, но вероятность летальных исходов при этом практически равнялась нулю. Чтобы уничтожить более-менее крупную банду, требовалось не 50, а как минимум 5000 снарядов со слабыми ОВ времен Первой мировой.
Зато идиотский приказ Тухачевского об использовании химического оружия на Тамбовщине дал огромные возможности для спекуляций современным малограмотным исследователям прошлого.
