Владимир Рощупкин
Этому призыву последовал и Григорий Венгерский.
Плакат Густава Клуциса. 1934 г.
У кинофильмов, как и у людей, – своя судьба. Одни быстро забываются, другим суждена долгая жизнь. Подобное счастье было даровано кинокартине «Добровольцы» (авторы сценария Евгений Долматовский и Юрий Егоров, режиссер-постановщик Юрий Егоров; кстати, одним из консультантов на съемках был известный летчик-испытатель Марк Галлай), вышедшей на экраны ровно полвека тому назад – в 1958 году.
Создателям киноленты, действие которой начинается в 30-е годы прошлого века, удалось показать героику и романтику того далекого уже времени, тревожную обстановку накануне Великой Отечественной, через которую впоследствии прошли главные герои фильма, горечь потерь и верность идеалам молодости. «Добровольцы» доныне не оставляют зрителей равнодушными – причем не только людей старшего поколения, но и молодых. Ведь крепкая дружба, большая любовь, служение Отечеству – ценности непреходящие.
В НЕБЕ И ПОД ЗЕМЛЕЙ
Одна из несомненных творческих удач авторов фильма – колоритный образ Славы Уфимцева. Роль молодого рабочего-метростроевца, без отрыва от производства, как тогда говорили, окончившего аэроклуб, а затем ставшего героем неба Испании, убедительно и вдохновенно сыграл актер Петр Щербаков (1929–1992). Но Славка Уфимцев – отнюдь не плод творческой фантазии авторов фильма. Как удалось установить автору этих строк после нескольких лет поисковой работы, в жизни у него был реальный прототип, о чем знают сегодня немногие.
Кто же он? Это – метростроевец, курсант аэроклуба, студент рабфака Московского авиационного института (МАИ) Григорий Венгерский. Сегодня можно рассказать о нем во многом благодаря некоторым документам, публикациям и устным свидетельствам, которые бережно собрал и сохранил участник Великой Отечественной войны, бывший военный летчик Николай Шамин, друг и коллега Григория.
В будни ребята вместе работали на прокладке подземного пути, а по выходным как на крыльях летели в метростроевский аэроклуб, в ту пору крупнейший в столице. В 1935 году он выпустил 36 пилотов, а годом позже состоялось два выпуска; было подготовлено уже около 100 летчиков. Забегая вперед, скажем, что в годы Великой Отечественной войны более 10 авиаторов-метростроевцев стали Героями Советского Союза. Примечательно, что дорога в небо, в большую авиацию, для Гриши Венгерского и Коли Шамина начиналась со станции метро с символическим названием «Аэропорт». Они работали там землекопами, бетонщиками, изолировщиками.
Григорий рос в семье москвича Сергея Венгерского, представителя самой что ни есть многотрудной и почетной рабочей профессии – кузнеца. Воспитанием племянника занималась и тетя, Татьяна Васильевна Фирсова. Но свое будущее Григорий привык ковать сам. Сам выбрал нелегкую профессию метростроевца – осенью 1933 года он пришел на стройку «лучшего в мире метро» в числе 10 тысяч добровольцев. Сам реализовал свою мечту – подняться в небо, научиться летать.
Впрочем, это отвечало и интересам безопасности страны, бросившей в предгрозовые 30-е призывный клич: «Комсомолец, на самолет!» Тогда молодежь буквально грезила авиацией, бурно радуясь достижениям нашей молодой авиапромышленности и рекордам советских летчиков. В относительно короткие по историческим меркам сроки они делом ответили на лозунг «Летать выше всех, дальше всех, быстрее всех!».
В фильме летчик Слава Уфимцев – душа компании, весельчак, который к тому же прекрасно поет. Таким был в жизни и Гриша Венгерский. Его пением, игрой на гитаре и фортепиано заслушивались. К тому же он очень хорошо знал литературу, особенно поэзию, любил читать стихи. Девушки безоглядно влюблялись в Григория, человека явно одаренного, в душе и в жизни – романтика. Вот разве что в фильме Уфимцев – блондин, а его прототип был красавцем-брюнетом с пышной шевелюрой и большими выразительными, чуть грустными глазами.
В 1936 году выпускника метростроевского аэроклуба Григория Венгерского направили на учебу в Оренбургскую военную школу летчиков. Успешно окончив ее, он оттачивает свое летное мастерство на курсах усовершенствования командно-летного состава ВВС РККА в Борисоглебском военном летном училище. Затем командир звена лейтенант Венгерский проходит службу во 2-й эскадрилье 56-й истребительной авиационной бригады Киевского особого военного округа.
А уже через год, в начале июня 1938-го, Григорий убывает в спецкомандировку в Испанию. Как тогда говорили (впрочем, и в более поздние времена и по отношению к другим странам), для выполнения интернационального долга. Для нынешнего молодого читателя те события уже представляются очень далекими и не совсем ясными с позиций сегодняшнего дня. Поэтому есть смысл хотя бы кратко показать военно-политический фон, на котором они разворачивались. И объяснить, почему и с кем там сражались наши летчики.
НАД ВСЕЙ ИСПАНИЕЙ – ГРОЗОВОЕ НЕБО
18 июля 1936 года реакционно настроенные представители военной верхушки Испании подняли мятеж против законного правительства Народного фронта. Возглавил мятежников генерал Франсиско Франко Баамонде, будущий каудильо, глава правоавторитарного режима, впоследствии правивший страной почти четыре десятилетия – до середины 1970-х годов.
«Над всей Испанией – безоблачное небо». По этому условному сигналу, переданному заговорщиками в эфир с радиостанции в Сеуте (Испанское Марокко), против правительства выступили войска, дислоцированные в северо-западной Африке. Они были переброшены на Пиренейский полуостров на немецких и итальянских транспортных самолетах. А сам генерал Франко, командовавший военным гарнизоном на Канарских островах, присоединился к восставшим, перелетев на Пиренейский полуостров на частном английском самолете. В Испании началась кровопролитная гражданская война (1936–1939).
«Франко не в состоянии, как видно, победить без открытой военной поддержки в широком масштабе со стороны Гитлера и Муссолини», – сообщал в конце 1936 года в Госдепартамент США американский посол в Испании Бауэрс. В Испанию было направлено около 50 тыс. военнослужащих вермахта, в том числе пилоты люфтваффе вместе с боевой техникой. В свою очередь, фашистская Италия также задействовала на Пиренеях десятки тысяч своих солдат и офицеров, около 1000 самолетов.
При этом Великобритания и Франция, придерживаясь лицемерной политики «нейтралитета», фактически потакали Берлину и Риму в эскалации испанской междоусобицы.
Вот в такой ситуации пришлось воевать в Испании советским летчикам, в числе которых был и Григорий Венгерский. Они, как и другие наши добровольцы (военные специалисты и советники общей численностью до трех тысяч человек), были направлены на Пиренеи по решению высшего советского руководства, к которому республиканские власти обратились за помощью. По неполным данным, СССР поставил сражавшимся республиканцам 806 боевых самолетов, 362 танка и более 100 бронеавтомобилей, 1555 артиллерийских орудий, много другой боевой техники, оружия и военного имущества.
Принципиальная позиция Москвы на этот счет была изложена в письме Сталина, Молотова и Ворошилова главе испанского правительства Ларго Кабальеро: «Мы считали и считаем своим долгом в пределах имеющихся у нас возможностей прийти на помощь испанскому правительству, возглавляющему борьбу всех трудящихся, всей испанской демократии против военно-фашистской клики, являющейся агентурой международных фашистских сил».
Уже за первые три месяца боев (октябрь–декабрь 1936 года) наши пилоты, сражавшиеся в небе Испании на истребителях И-15 и И-16, показали себя с наилучшей стороны. А ведь им противостоял опаснейший противник – летчики люфтваффе и ВВС Италии.
В первый день 1937 года «Правда», главная газета СССР, опубликовала сообщение о присвоении звания Героя Советского Союза 17 военнослужащим, выполнявшим «специальное задание правительства». Среди награжденных было шесть танкистов и одиннадцать летчиков. Они стали первыми, кого удостоили высшей степенью отличия страны за исключительное мужество и воинское мастерство, проявленные в боевых действиях.
ОН В ТОТ ДЕНЬ НЕ ВЕРНУЛСЯ ИЗ БОЯ┘
8 июня 1937 года из Москвы выехала новая группа советских летчиков-добровольцев в составе 34 человек. Ее возглавлял старший лейтенант Сергей Грицевец (впоследствии – дважды Герой Советского Союза). Одетые в гражданские костюмы пилоты, среди которых был и Григорий Венгерский, из Ленинграда добрались до Франции пароходом. А на юг, к испанской границе, прибыли скорым поездом через Тулузу. В Испании их очень тепло встретили, а известный в республиканской авиации политработник комиссар Мартин пообещал, что уже в ближайшие дни добровольцы получат самолеты.
Надо сказать, что к тому времени положение с вооружением было явно не в пользу республиканцев. Во французском порту Бордо было задержано семь пароходов с боевой техникой, в том числе и с самолетами из СССР. А их так ждали республиканцы, в ВВС которых в то время насчитывалось до сотни истребителей и двух десятков бомбардировщиков. Им противостояли почти 400 истребителей и около 300 бомбардировщиков немцев, итальянцев и франкистов.
Наши летчики практически без отдыха вели тяжелые, изнурительные бои. И доказали, что умеют побеждать, несмотря на превосходство противника в численности и технике. В первом же воздушном бою 9 июля Сергей Грицевец сумел сбить Ме-109. 13 июля его товарищи и подчиненные уничтожили семь итальянских истребителей «Фиат». Но и потери в эскадрилье Грицевца были велики – многие на свой аэродром не вернулись┘ А 16 июля в бою против 20 бомбардировщиков и 15 истребителей пилоты республиканской авиации сбили три бомбардировщика и три истребителя. Наши потери – два самолета. Летчики смогли благополучно приземлиться на парашютах.
Особенно трудными были воздушные бои 18 июля 1938 года, как раз на вторую годовщину начала борьбы испанского народа против мятежников и интервентов. Тогда осложнилась обстановка на фронте Леванта, где франкисты усилили натиск на позиции республиканцев вдоль стратегически важной дороги Теруэль–Сагунто. Эту дорогу авиация противника бомбила в течение четырех часов.
Наши летчики, едва заправившись, снова и снова взлетали в небо. Несколько вылетов в тот тяжелый день совершил и командир звена Григорий Венгерский. В одном из боев в районе Валенсии он, по свидетельству испанского пилота, командира эскадрильи Антонио Ариаса, сбил «фиат», а другая вражеская машина получила повреждения и вышла из боя. Но самолет Венгерского атаковали сразу несколько вражеских истребителей. Из-за численного превосходства противника товарищи не смогли прикрыть Григория. Подбитая машина Венгерского устремилась к земле и исчезла за горными гребнями. Он в тот день не вернулся из боя┘
Вечером к советским летчикам-добровольцам пришли испанские пилоты, чтобы выразить соболезнование по поводу гибели любимца эскадрильи «камарада Грегорио». Они тоже любили его – своим жизнелюбием, непосредственностью да и внешностью – темноволосый и кареглазый Григорий походил на испанца.
На следующее утро в район недавнего боя вылетал Сергей Грицевец. Но попытки обнаружить сбитую машину Венгерского на сильнопересеченной местности, изрезанной острыми хребтами и глубокими ущельями, успехом не увенчались. Очевидно, при столкновении «ястребка» с каменистой поверхностью его фрагменты, как это бывает в горах, разлетелись на большой площади.
Гибель Григория Венгерского была не единственной потерей в эскадрилье. Получили тяжелые ранения и были отправлены в госпиталь Иосиф Хателев и Николай Романов, пали в боях Василий Андреев, Николай Зуб, Михаил Сапронов, Александр Туров, Василий Якушин, другие летчики, которые так сдружились в Испании. Из 34 добровольцев, прибывших туда в составе группы Грицевца, 16 погибли. Все они были посмертно удостоены государственных наград. Все, кроме Венгерского┘
Экранному герою – летчику из фильма «Добровольцы» – повезло больше. К ушедшему в бессмертие летчику Венгерскому жизнь оказалась несправедливой и безжалостной. Он не был отмечен ни единой наградой. Почему? Ведь ратный подвиг «камарада Грегорио» в небе Испании не вызывает ни тени сомнения у тех, с кем он летал и воевал крылом к крылу, – русских и испанцев. Очевидцем его гибели в неравном бою был, как мы уже отмечали, испанский летчик Антонио Ариас, ставший советским гражданином. Имя Григория Венгерского выбито на обелиске, где увековечена память советских пилотов-добровольцев, которые сражались на стороне республиканцев и пали на испанской земле. Этот обелиск установлен на муниципальном кладбище близ Мадрида.
На протяжении более чем полувека родственники Григория не знали обстоятельств его гибели. Единственным документом, который они получили от Наркомата обороны, была короткая справка о том, что лейтенант Венгерский Григорий Сергеевич, выполняя специальное задание командования, 18 июля 1938 года в бою пропал без вести. Чуть больше сказано в бумагах, полученных его близкими в 1999 году. Минобороны РФ и Российский государственный военный архив сообщили: «Лейтенант Венгерский Григорий Сергеевич с 10 июня 1937 года находился в Испании в должности командира звена 2-й эскадрильи 56-й истребительной авиабригады. 18 июля 1938 пропал без вести в Испании». Обе справки заканчивались стандартной фразой: «Другими сведениями о нем не располагаем».
Так что, судя по всему, лейтенант Венгерский не был отмечен посмертно боевыми наградами потому, что официально считался не погибшим в бою, а пропавшим без вести. Да, такое было тогда время: считалось, раз человек пропал без вести, то всякое может быть. А вдруг в плен попал? Эту страшную логику тех лет можно понять, но не оправдать. Отношение же к пленным высшего руководства страны в предвоенный и особенно в военный период, то есть после 1941 года, было известно каким┘
Вот только один пример. 11 февраля 1945 года во время боевого вылета был сбит самолет известного летчика, мастера бомбовых ударов и пикирования, дважды Героя Советского Союза генерал-майора авиации Ивана Полбина. Его Пе-2 на глазах участников того вылета упал и сгорел на земле. Однако в официальных документах Полбин числился без вести пропавшим. И его друзьям, однополчанам понадобилось почти 40 лет писать, ходить, доказывать в различных инстанциях, чтобы национальному герою нашей многострадальной родины бесстрастные чиновники изменили формулировку «без вести пропал» на «погиб в бою»...
...Недавно мне довелось побывать в Испании, ныне демократическом государстве, хотя и королевстве. В разговорах с местными жителями не раз слышал высокую оценку помощи, оказанной нашей страной республиканцам семь десятилетий назад. А в магазине мемориального комплекса Долина Павших (Valle de los Caidos) нашел удивительную книгу – Madrid 1931–1939. II Republica y Guerra Civil («Мадрид 1931–1939. Вторая республика и Гражданская война»). Несколько разделов в этом уникальном иллюстрированном издании посвящено советской военной помощи республиканцам. Есть раздел и об участии наших летчиков в боях против асов люфтваффе. Здесь же – большое безымянное фото одного из добровольцев. Обаятельное лицо, белозубая улыбка, темные брови. Разве что пышная шевелюра упрятана под летным шлемом. Уж не наш ли это герой? Вполне возможно...
Долгие годы пытается восстановить справедливость в отношении Григория Венгерского его друг, бывший летчик-фронтовик полковник в отставке Николай Шамин. Он неоднократно обращался в различные государственные и военные инстанции с просьбой признать факт гибели в бою летчика Венгерского. Но в ответ на свои письма, ходившие по замкнутому бюрократическому кругу, 90-летний ветеран получал очень похожие по стилю отрицательные ответы.
«Жаль, что этого времени не хватило, чтобы выполнить мой жизненный обет – увековечить память друга, летчика-истребителя лейтенанта Венгерского, – с горечью говорил Шамин. – А времени, отпущенного мне судьбой, чтобы добиться этого, остается все меньше и меньше». Да, павшие в бою безмолвны. Тем более если чиновники, от которых зависит исход дела о награждении посмертно пилота-добровольца, за формулировкой «пропал без вести» – как за каменной стеной.
