Сергей Печуров
Алесандр I.
Портрет из Военной энциклопедии издательства Сытина
Так называемые «Заграничные походы» русской армии в 1813–1814 годах до сих пор являются предметом споров среди исследователей прошлого и нашего Отечества и зарубежных стран. Что ж, предмет для дискуссий действительно имеется, поскольку нельзя однозначно оценить ни ход, ни итоги тех двух кампаний, венцом которых стали «Битва народов» под Лейпцигом (1813 год) и взятие Парижа (1814 год).
КОМПЛЕКС ПРИЧИН
Разгром «Великой армии» Наполеона русскими войсками в 1812 году отнюдь не положил конец ни экспансионизму французского императора, ни его владычеству над государствами Центральной и Западной Европы. Надо отдать должное российскому самодержцу, который четко осознавал, что пока наполеоновская Франция не сломлена окончательно, о сколько-нибудь серьезном влиянии России на ситуацию в Европе (да и во всем мире) говорить не приходится. Вдобавок великодержавные амбиции, подогреваемые германским окружением, и обиды, нанесенные царю «выскочкой Бонапартом», не давали Александру I покоя.
Мысленно переносясь в те годы, нельзя не понять и всецело охватившее русское воинство, от рядового солдата до главнокомандующего фельдмаршала Михаила Кутузова, стремление окончательно разделаться с агрессором, причем – в его «логове». Возникшие же много позже разговоры о том, что Кутузов якобы противился этому, не соответствовали действительности. Известный советский историк Павел Жилин убедительно, с опорой на документы, доказал, что великий русский полководец, не отрицая надобности «освободительного похода», лишь уповал на необходимый для измотанных боями войск хотя бы краткий отдых, в том числе и для пополнения живой силой и материальными ресурсами.
С другой стороны, и на это недвусмысленно указывает выдающийся военный теоретик и историк Антон Керсновский, последовавшие за войной 1812 года шаги российского руководства являли собой крупнейшую геополитическую ошибку «в свете тех несчастий, что причинила России впоследствии освобожденная ею тогда Германия». Да и Великобритания, как всегда оставаясь в тени и натравливая друг на друга европейские державы, подталкивая Россию к дальнейшей истощавшей ее борьбе, только крепила свои позиции, чтобы уже потом пытаться диктовать миру свою «англосаксонскую волю».
РОЛЬ «ПУШЕЧНОГО МЯСА»
Итак, 1 января 1813 года в присутствии Александра I русская армия по льду переправилась через Неман теперь уже для продолжения войны с Наполеоном за пределами России. Однако и Кутузов, по велению императора продолживший командовать армией, и сам царь отдавали себе отчет в том, что на первом этапе Россия будет сражаться с противником одна. Ни ее формальные союзники – Великобритания и Швеция, ни предполагаемые – Пруссия и Австрия поначалу существенной помощи оказывать не будут. Лишь успешные действия могут ускорить присоединение последних к общей борьбе.
Это и произошло. Только после полуторамесячных победных боев русских войск пруссаки, наконец, официально присоединились к России. Здесь следует подчеркнуть, что именно Берлин наиболее болезненно переживал чувство унижения вследствие вассальной зависимости от Парижа. Этот факт еще на протяжении полутора столетий неоднократно будет побуждать направленный против Франции реванш в виде укоренившегося во всей Германии «прусского милитаризма». Кстати, немцы в те годы, мало того что с огромной надеждой взирали на Россию и боготворили ее как освободительницу, но и всячески перенимали у русских опыт ведения партизанской войны.
Став официально союзницей России, Пруссия в ответ на обещание российского императора «не полагать оружия до восстановления союзницы в прежних границах», обязалась сформировать сильную армию под командой свирепого ненавистника французов генерал-фельдмаршала Гебхарда Блюхера и подчинить ее русскому главнокомандующему. При непосредственном участии известного прусского военного деятеля генерала Герхарда Шарнхорста (к тому же и ярого русофила) в Пруссии была успешно проведена всеобщая мобилизация, в результате чего удалось быстро довести численность войск королевства до 200 тыс. человек.
Тем временем все еще формально союзные Наполеону австрийские войска, возглавляемые фельдмаршалом Карлом Шварценбергом и располагавшиеся в Польше, с согласия своего монарха Франца I вступили в переговоры с русским командованием. В результате было заключено перемирие, обеспечившее фактический выход Австрии из войны на стороне Франции и отвод ее войск в Галицию.
Французский император, между тем, стремясь реабилитировать себя в глазах Европы и, естественно, соотечественников за провал в России, спешно собирал новую армию: частично – из закаленных в боях ветеранов, выведенных из Испании, частично – из только что призванных и необученных рекрутов. В апреле 1813 года, имея до 200 тыс. солдат при 350 орудиях, Наполеон вторгся в Германию.
Положение для рождающейся под эгидой России коалиции было осложнено неожиданной кончиной в эти же дни Кутузова – признанного союзниками главкома, снискавшего в Европе непререкаемый авторитет выдающегося полководца. Французский император, воспользовавшись первоначальной неразберихой в стане своих противников, начал отыгрывать понесенные стратегические потери. Однако в конце весны после двух успешных, но выигранных с большим трудом сражений (Лютценском и Баценском) согласился на перемирие. Причем ни та, ни другая сторона и не думала идти на компромисс, а лишь планировала значительно усилиться, чтобы затем нанести неприятелю окончательное поражение.
В середине лета по окончании перемирия французов ждал серьезный дипломатический провал: к коалиции, получившей впоследствии название «шестой антинаполеоновской», присоединилась Австрия. Союзные войска насчитывали теперь до полумиллиона человек, было сформировано три армии под командованием Шварценберга, Блюхера и бывшего наполеоновского маршала, а ныне наследника шведского престола Жана Батиста Бернадота. Главное командование коалиционными силами взяли на себя три монарха – русский, прусский и австрийский, а фактическим главкомом стал австриец Шварценберг.
Несмотря на значительное количество русского контингента войск в составе коалиции (до 1/3) в целом и в каждой из армий в отдельности, а также наличие прославленных в боях русских полководцев, руководили боевыми действиями пруссак (Блюхер), австриец (Шварценберг) и швед (Бернадот). В этой связи Керсновский подчеркивает, что «русские войска, сокрушившие за год до того Наполеона во всей силе и величии, должны были играть роль пушечного мяса под командованием иностранных генералов». Сказалась одна отрицательная черта Александра I: всегда отдавать предпочтение иностранцам. Иначе это преподносит участник тех событий известный прусский военный теоретик Карл фон Клаузевиц. По его мнению, заслуживает самой высокой оценки тот факт, что в ходе борьбы с Наполеоном в 1813 году «русский император, располагавший самой сильной армией и имевший наибольшие заслуги в повороте фортуны, подчинил свои войска прусским и австрийским командующим, не увлекаясь честолюбивым желанием действовать самостоятельно русской армией».
ФИНАЛ КАМПАНИИ
Наполеон, как оказалось, нисколько не был обескуражен складывавшейся не в его пользу общей ситуацией и, верный не раз приносившей успех стратегии разгрома по частям противостоящей ему многонациональной коалиции, взял инициативу в свои руки. Первый удар он решил нанести Пруссии, резонно считая, что ее разгромом ему удастся удержать в повиновении другие германские государства. Но поход на Берлин закончился неудачей.
Однако лично в этой операции французский император не участвовал. Он возглавил группировку войск под Дрезденом, где в середине августа дал двухдневное сражение союзникам, нанеся им поражение. В данном случае уже можно было говорить о деморализации австрийских войск, спешно отступивших в Богемию со всеми тремя монархами, чуть было не плененными французами. В роли спасителей коалиции выступила русская гвардия во главе с генералом Александром Остерманом-Толстым, которая при Кульме ценой жестоких потерь устояла под натиском почти втрое сильнейшего врага, разгромленного затем наголову.
На другом направлении в это же время армия Блюхера разбила противника во встречной битве при Кацбахе. И тут главную роль сыграли подчиненные прусскому полководцу русские войска, главным образом кавалерия.
Наполеон, чувствуя, что он теряет стратегическую инициативу, бросил войска маршала Мишеля Нея численностью 70 тыс. человек на силы союзников – 55 тыс. человек, сосредоточенные в районе Берлина. Поразительную доблесть здесь проявили русские артиллеристы. Они отразили атаку французской пехоты и окончательно добили неприятеля в рукопашной схватке, захватив при этом его знамя. Наблюдавший за происходящим Бернадот лично выехал к героям, чтобы выразить им свое восхищение.
Но самым неприятным сюрпризом для Наполеона стал осознаваемый им факт начавшейся повальной деморализации его армии. И было отчего! С января и до начала осени французы потеряли более 80 тыс. человек и 300 орудий. К тому же до них долетела тревожная весть: союзники получили подмогу – русскую армию под командованием генерала Леонтия Беннигсена.
Наполеону ничего не оставалось, как опять попытаться перехватить инициативу, для чего он попытался сокрушить войска Блюхера на севере Германии. Но прусский полководец умелым маневром вывел своих солдат из-под удара.
Удача окончательно начала изменять французам. Фактически в их тылу, в Баварии началось народное восстание. Наполеон тут же, в конце сентября, приступил к переброске войск на юг и сосредоточил свои главные силы у Лейпцига. Туда же спешно направились и армии союзников. Подавляющий перевес оказался на их стороне: 306 тыс. человек и 1385 орудий против 180 тыс. человек при 600 орудиях.
16 октября 1813 года на равнине у Лейпцига началось одно из величайших сражений эпохи наполеоновских войн, вошедших в историю под названием «Битва народов» (Battle of Nations), поскольку в ней участвовали представители практически всех наций, населяющих Европу. Ее перипетии подробно описаны, а исход известен...
В январе 1813 года Наполеон еще повелевал Европой – в октябре у него осталась одна Франция.
Дарья Гармоненко