Роман Никифорович
Виктор Петрович Макеев.
Фото из книги "Морские ракетно-ядерные вооружения"
С именем Виктора Петровича Макеева неразрывно связано становление и развитие морских стратегических ядерных сил Советского Союза. Напомним читателям основные вехи биографии дважды Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и трех Государственных премий, действительного члена Академии наук СССР.
В 15 лет Виктор Макеев стал учеником-чертежником на авиационном заводе имени С.П.Горбунова в Филях (ныне ГКНПЦ имени М.В.Хруничева). В 1948 году окончил Московский авиационный институт. Далее – работа в ОКБ-1, которое возглавлял Сергей Королев, совмещаемая с учебой на Высших инженерных курсах при МВТУ имени Н.Э.Баумана. В 1952 году – ведущий конструктор первой отечественной ракеты на долгохранимом топливе Р-11. С 1955 года – главный конструктор уральского СКБ-385, которому поручается налаживание серийного производства ракет Р-11 и Р-11М, а следом переданы работы по первой морской ракете Р-11ФМ. В октябре 1960 года на вооружение принята первая ракета Макеева – Р-13, а через два с половиной года – ракета с подводным стартом Р-21. Затем последовала разработка второго и третьего поколений морских комплексов (пять базовых ракет).
ТОПЛИВНАЯ КОНКУРЕНЦИЯ
Ретроспективный анализ выявляет различные направления развития стратегических наступательных вооружений: американские СНП – преимущественно твердотопливные с начала 1960-х годов; отечественные – в основном жидкотопливные с частичным и постепенным переходом на твердое топливо в 1980-е годы. С нашей стороны стратегическое сдерживание во второй половине прошлого века было обеспечено жидкостными ракетами. При этом эксплуатационные вопросы и вопросы надежности, безопасности, управляемости, а также живучести стратегических ядерных сил нашли свое решение.
В чем причины такого различия? Одна из главных причин – отставание отечественного твердотопливного ракетостроения от американского; точнее – отраслей промышленности в создании и производстве исходных материалов (топливо и его компоненты, волокно и теплозащита, обеспечение эрозионной стойкости и др.), а также соответствующих технологий. В результате сроки отечественных разработок с сопоставимыми характеристиками сдвигались на 10–20 лет, а стартовые и эксплуатационные массы ракет увеличивались для выравнивания энергетических возможностей.
Свой вклад в сравнительно неблагоприятные условия развития отечественного ракетостроения вносили различия во внедрении цифровой вычислительной техники, отставание в элементной базе приборов системы управления, гироприборах, а также в создании малогабаритных ядерных боезарядов и систем их автоматики. Эти условия в одинаковой степени влияли на жидкостные и твердотопливные ракеты. Жидкостные ракеты в большей степени могли компенсировать отмеченные недостатки и за счет лучшей энергетики, и путем увеличения стартовых масс ракет наземного базирования. По мере развития ракетных, ядерных и радиоэлектронных технологий влияние упомянутых обстоятельств сокращалось и в 80-е годы прошлого столетия на вооружение в СССР стали поступать стратегические твердотопливные ракеты в заметном объеме.
При создании отечественных морских ракет конкуренция между твердым и жидким топливами происходила постоянно. На первом поколении (комплексы Д-4 и Д-6) не было смесевых твердых топлив. Работы по комплексу Д-6 были остановлены в пользу начала работ по комплексу Д-7. Превосходство американских ракет первого поколения, например «Поларис А-3» над Р-21 (комплекс Д-4), было очевидным. Можно полагать, что именно это обстоятельство вело к повышенным ожиданиям от применения твердого топлива.
В начале 1960-х годов полномасштабные работы по твердотопливным стратегическим ракетам организовал и возглавил Сергей Королев. В итоге первая советская твердотопливная межконтинентальная ракета РТ-2 (главный конструктор Василий Мишин, руководитель работ Игорь Садовский) появилась на семь лет позже американской, была принята на вооружение в 1972 году, затем – модернизирована (РТ-2П), изготавливалась в ограниченном количестве и находилась на боевом дежурстве до 1995 года.
С 1966 года началось развертывание большого числа малогабаритных межконтинентальных жидкостных ракет УР-100 генерального конструктора Владимира Челомея. Тогда же завершилась разработка первого в нашей стране автономного подвижного грунтового комплекса с твердотопливной ракетой РТ-15 средней дальности (главный конструктор Петр Тюрин), находившейся в транспортно-пусковом контейнере. Данную программу закрыли в 1970 году после короткого периода опытной эксплуатации ПГРК.
Работы по морскому комплексу Д-7 с твердотопливной ракетой РТ-15М средней дальности под руководством главного конструктора Виктора Макеева были доведены до бросковых испытаний натурных макетов ракеты на Южном морском полигоне для отработки подводного старта и прекращены. Массовое развертывание в 1967–1973 годах получили комплекс Д-5 с жидкостной ракетой Р-27 средней дальности на подводных лодках проекта 667А и модернизированный комплекс Д-5У с ракетой Р-27У, оснащаемой в том числе разделяющейся кассетной головной частью, на подводных лодках проекта 667АУ.
В 1972 году завершены летные испытания и начато массовое развертывание комплекса Д-9 с межконтинентальной ракетой Р-29 (главный конструктор Виктор Макеев) на подводных лодках проекта 667Б. На упомянутых морских ракетах был реализован гигантский скачок и в энергетике, и в эксплуатационных качествах. Виктор Макеев сработал в обгон твердотопливных возможностей, установив мировой рекорд в межконтинентальной дальности стрельбы, который был повторен американским «Трайдентом-1» (на вооружении с 1979 года).
В конце 1960-х и начале 1970-х годов основным направлением развития стратегических ракет стала реализация разделяющихся головных частей с наведением боезарядов на индивидуальные точки прицеливания. Это привело к существенному росту полезной нагрузки, забрасываемого и стартового весов стратегических ракет. Прогнозируемый эксплуатационный вес твердотопливных межконтинентальных ракет возрастал до 100–150 тонн. Задача становилась неразрешимой в требуемые сжатые сроки, и в этой связи центр приложения твердотопливных усилий переместился на морские ракеты, где можно либо уменьшать дальность стрельбы, либо сдвигать сроки разработки. Для твердотопливных ракет наземного базирования была оставлена ниша межконтинентальных моноблочных ракет.
 Баллистические ракеты подводных лодок 2-го поколения. |
СУДЬБОНОСНОЕ РЕШЕНИЕ
При модернизации оружия подводных лодок второго поколения (комплекс Д-11, ракета Р-31 средней дальности, подводная лодка проекта 667АМ; опытно-конструкторская разработка начата в июле 1971 года, главный конструктор Петр Тюрин) была предпринята попытка применить твердое топливо. В 1980 году получен результат ниже предшествующих американских аналогов. У ракеты Р-31 стартовый вес больше на две трети в сравнении с «Поларисом А-3» (1964 год) при сопоставимых забрасываемых весах и дальностях стрельбы. По сравнению с «Посейдоном С-4» (1971 год) забрасываемый вес меньше в два раза при близких стартовых весах и сопоставимых (минус 15%) дальностях стрельбы. Комплекс Д-11 с ракетой Р-31 не был принят на вооружение. Он прошел десятилетнюю опытную эксплуатацию на одной подводной лодке.
Разработка твердотопливной ракеты с разделяющейся головной частью, увеличенными весами и габаритами для размещения на новой подводной лодке была поручена Виктору Макееву (сентябрь 1971 года). Технический облик ракеты Р-39, ракетного комплекса Д-19 и подводной лодки проекта 941 определялся достаточно долго: 1971–1973 годы – этап аванпроекта; сентябрь 1973-го – начало опытно-конструкторской разработки; август 1975-го – утверждение облика ракеты для полномасштабной разработки.
В это же время логика стратегического паритета требовала скорейшего внедрения разделяющихся головных частей на морских ракетах. По инициативам Виктора Петровича, поддержанным Минобщемашем (министр Сергей Афанасьев), Военно-морским флотом (главком Сергей Горшков) и одобренным Дмитрием Устиновым (в ту пору – секретарь ЦК КПСС, главный куратор советского ОПК), твердотопливное направление было в срочном порядке задублировано: в феврале 1973 года начата опытно-конструкторская разработка жидкостной ракеты с разделяющейся головной частью (первая демонстрация в пуске – 25 октября 1975 года).
Технические решения по твердому топливу, сроки разработки ракеты Р-39 продолжали изменяться и корректироваться (декабрь 1976-го – февраль 1981 года). Для парирования таких изменений было принято правительственное решение об увеличении серии подводных лодок для первой жидкотопливной ракеты с разделяющимися головными частями. В этой связи и в интересах наращивания уровня стратегического сдерживания Виктор Макеев, Сергей Афанасьев и Сергей Горшков в конце 1977 года предложили разработать новый комплекс с жидкостной ракетой, не уступающей по показателям эффективности зарубежным аналогам.
О непростой судьбе этого решения свидетельствуют несколько страниц из записной книжки Виктора Макеева. Это краткий конспект совещания, на котором после жаркой дискуссии Минобщемаш, ВМФ, Минсудпром принимают решение поддержать предложение Макеева о разработке комплекса Д-25 – таково сначала было обозначение комплекса Д-9РМ. И если бы это решение не состоялось – без особого преувеличения, – Россия не имела бы сегодня морских стратегических ядерных сил.
В итоге макеевской школой морского ракетостроения были созданы две жидкостные и одна твердотопливная ракеты третьего поколения:
– жидкостная типа Р-29Р или РСМ-50, которая стала первой морской межконтинентальной ракетой с разделяющейся головной частью (на вооружении с августа 1977 года, аналог США «Трайдент-1» – с 1979 года);
– твердотопливная типа Р-39 или РСМ-52 – первая отечественная твердотопливная ракета, принятая на вооружение ВМФ (май 1983 года);
– жидкостная типа Р-29РМ или РСМ-54 (на вооружении с февраля 1986 года); современный вариант – комплекс Р-29РМУ2 «Синева» (на вооружении с июля 2007 года).
Модернизированные варианты первой и третьей из указанных ракет сегодня составляют основу морских стратегических ядерных сил России, а срок их дальнейшей службы будет определяться продлением эксплуатации подводных лодок.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК
Вопрос о жидком и твердом топливе морских ракет Макеев ставил в число принципиальных и занимался им постоянно. Например, одному из авторов он рассказывал, что обсуждал «твердо-жидкие дела» с генеральным конструктором зенитных систем академиком Петром Дмитриевичем Грушиным, что они договорились сделать все возможное, чтобы решения по этому вопросу принимались с наиболее полным обсуждением, на основе предельно объективной информации. Нет сомнений, что Виктор Петрович, также как и Петр Дмитриевич, сделали все возможное для реализации такой договоренности.
Страхующая разработка жидкотопливной ракеты Р-29Р позволила Макееву с полной отдачей сил и мобилизацией морской ракетной кооперации провести разработку комплекса Д-19 и ракеты Р-39. И сомнений в том, что был достигнут наивысший из возможных на тот период результат, – не было. Одним из свидетельств этого является полная унификация двигателей первых ступеней ракет РТ-23 и Р-39. Под руководством Макеева по согласованию с руководством промышленности и военных были выполнены альтернативные проработки жидкотопливных ракет с такими же габаритными характеристиками, как и у ракеты Р-39. Увы, их результаты не были одобрены Дмитрием Устиновым и не имели продолжения, что воспринималось Макеевым с огромной досадой и сожалением.
Директор головного института ракетно-космической отрасли Юрий Мозжорин отмечает: «Виктор Петрович был государственным человеком. Он всегда искал решения, которые бы улучшили технические характеристики. Но при этом думал не только о престиже конструкторского бюро, но прежде всего о рациональном использовании средств, которые государство отпускало на развитие ракетной техники. Когда Макееву навязали твердотопливную тематику, он сопротивлялся сколько мог. Потому что понимал, что в стране нет такого топлива, а значит, надо строить новые заводы, создавать новую кооперацию. И действительно, эти нововведения недешево обошлись стране».
Адмирал Федор Новоселов вспоминает: «Отстаивание своих принципов было характерно для стиля работы В.П.Макеева, при этом он не стеснялся выступать с предложениями о корректировке принятых решений. Так, в ходе создания твердотопливной ракеты Р-39 В.П.Макеев во время посещения Миасса министром обороны Маршалом Советского Союза Андреем Антоновичем Гречко посетовал, что его заставляют делать ракету на твердом топливе и что это приводит к очень сложной конструкции и большим габаритам. Одновременно доложил, что жидкостной эту ракету можно сделать изящной и по характеристикам не хуже американской ракеты «Трайдент-2». Маршал А.А.Гречко заявил, что ему безразлично, какое топливо у ракеты, важно, чтобы это не вызывало усложнения в эксплуатации на флоте, а сама ракета имела бы требуемые тактико-технические характеристики».
Слово – начальнику филиала Северного полигона Виталию Малиновскому: «Генеральный в свойственной ему образной манере рассказывал нам о своих жизненных ситуациях, неизвестных нам трудностях в разработке новой техники, о навязываемых ему свыше задачах, о его несогласии с ними и вынужденности подчиниться «твердой политической линии». Казалось, он интуитивно искал не столько сочувствующих, сколько оправдания тому, что он вынужденно делал последнее время. По всему чувствовалась его неудовлетворенность заданием делать тяжелую «твердую» ракету: «Много времени и средств потеряем зря. В боевом использовании выигрыш от нее будет эфемерен. Система нужна политическому руководству страны для устрашения вероятного противника, и здесь доводы и расчеты бессильны».
После беседы с академиком Николаем Семихатовым известный журналист Владимир Губарев написал: «Невероятно трудно оценивать работу Виктора Петровича Макеева. По сути дела, он создал свою «ракетную державу», в которую входило множество научных центров и институтов, заводов и полигонов, подводных лодок и боевых кораблей. Причем ему пришлось это делать дважды. Сначала кооперация шла по жидким ракетам, а потом и по твердотопливным... КБ Макеева решило и эту проблему, по сути дела, начав новое направление с нуля».
 Баллистические ракеты подводных лодок 3-го поколения. Рис. из книги «Оружие России» |
А В РЕЗУЛЬТАТЕ...
Конечно, в СССР к началу 1980-х годов были созданы ракеты на твердом топливе – 8К98 (1969), 8К98П (1972), 15Ж45 (1975), 3М17 (1979), – разработанные в организациях Сергея Королева, Александра Надирадзе и Петра Тюрина. Однако изделие 3М65 (ракета Р-39) заметно превосходило их и по ТТХ, и по своему значению в составе стратегических сил. Именно в ходе работ по ракете Р-39 получили бурное развитие отечественные твердотопливные ракетные двигатели (возросла их мощность, повысились их качество и надежность), конструкционные материалы и топлива для РДТТ; были созданы производственные мощности по их изготовлению; удалось выйти на новый уровень в проектировании и методологии создания твердотопливных ракет. Достаточно сказать о новых схемных решениях по маршевым ДУ и разработке методов обеспечения и контроля требуемой вероятности безотказной работы (ВБР) РДТТ.
Требуемая заказчиком боевая эффективность и число решаемых бортом боевых задач неизбежно вели к увеличению стартового веса. Диаметр двигателя первой ступени достиг 2400 мм, а вес заряда – 50 тонн, чему нет аналогов в зарубежных вооружениях. Освоение новых габаритов и весов было чрезвычайно сложной производственно-технологической задачей. На этой основе впоследствии были созданы маршевые двигатели для изделий 15Ж52, 15Ж60, 15Ж61 в составе БЖРК.
Почему именно эта работа стала эпохой в создании ракет с двигателем на твердом топливе? Выдающийся отечественный специалист в области создания и отработки РДТТ Павел Курсков, в ту пору заместитель директора НИИ тепловых процессов (ныне Центр имени М.В.Келдыша), тесно сотрудничавший с Макеевым, вспоминает об этом так:
«Думаю, прежде всего причина заключается в особенностях отношения Виктора Петровича к порученной работе, что способствовало наряду с прекрасными человеческими качествами Генерального Конструктора перевоплощению сослуживцев в сотрудников-единомышленников.
Вольно или невольно одни разработчики – ради сохранения традиционных смежников, другие – ради загрузки региональных организаций и предприятий <┘> могли пройти мимо прогрессивных, обоснованных решений.
Решения Виктора Петровича подчинялись повышению эффективности разрабатываемого изделия, он создавал условия для выявления таких решений, остается непостижимым – как мог перегруженный научно-техническими и производственными проблемами Генеральный Конструктор и директор крупнейшего предприятия настроить множество даже узких специалистов на пересмотр сложившихся представлений и поиск наиболее обоснованных и качественных решений.
Обеспечению прежде всего качества разработки подчинялась деятельность совета Главных конструкторов; структура головного предприятия, которая обеспечивала активное выполнение проектных заданий по РДТТ на высоком уровне, самостоятельное создание двигателей специального назначения на твердом топливе, высококвалифицированный контроль качества проектно-конструкторских разработок и отработки маршевых РДТТ...
Таким образом, «новички» по твердотопливным изделиям сумели так организовать работу именно по РДТТ, что полученные результаты превзошли все ожидания.
Исчерпывающую объективность и безупречную честность в делах Виктор Петрович проявлял не только в обычных условиях работы, но и при экстремальных обстоятельствах (полностью признавая и отвечая за просчеты своей организации, предлагая при этом оптимальный и скорейший путь решения. – Прим. авт.). Такие обстоятельства складываются при неудовлетворительном ходе отработки ракеты (комплекса)».
Далее отметим, что к середине 80-х годов прошлого столетия помимо общетехнического прогресса в отраслях, связанных с ракетостроением, был перекрыт уровень характеристик американских твердых топлив. Это было достигнуто разработкой рецептур высокоэнергетических топлив за счет новых составляющих с соответствующим увеличением стоимости. В итоге была создана ракета наземного базирования РТ-23УТТХ (1987 год, генеральный конструктор Владимир Уткин), которая несла десять боевых блоков среднего класса, как и ее американский аналог «М-Х» (1986 год).
В это же время была начата разработка морской ракеты Р-39УТТХ, или «Барк» (генеральный конструктор Игорь Величко), которая несла на два блока (25%) больше, чем американский аналог «Трайдент-2», имела повышенную на 15% дальность стрельбы, но отличалась увеличенным стартовым весом на 35%. Последовавший распад СССР привел к утрате производства новых компонентов топлива, находившегося в ближнем зарубежье, и к уменьшению количества боевых блоков ракеты Р-39УТТХ на две единицы, разработка ракеты затянулась и была необоснованно (именно необоснованно, вопреки расхожему навязываемому мнению) прекращена в 1998 году после начала летных испытаний.
ЦЕННЕЙШЕЕ НАСЛЕДСТВО
Сегодня можно сожалеть, что позиция и подходы Макеева по «твердому и жидкому» ракетным топливам не были приняты. Еще больше следует сожалеть о результатах твердотопливного направления, получаемых в современных российских условиях. Российский «Тополь-М» и его разновидности по своим боевым свойствам (дальность стрельбы, забрасываемый вес и боевая нагрузка, траекторные параметры и т.д.) соответствуют зарубежному аналогу «Минитмен-3А», уступая последнему одну треть в стартовом весе и на 20 лет по сроку завершения разработки. Такое незавидное положение является в том числе следствием утраты достижений Советского Союза в создании высокоэнергетических компонентов твердых топлив, которые производились в странах теперь ближнего зарубежья.
Ныне стратегическое сдерживание обеспечивается Россией жидкостными ракетами Макеева, Челомея, Уткина более чем на 90% (по количеству развернутых боезарядов). Процитируем сведения, помещенные одним из авторов в Интернете: «Когда я писал статью в «Красную звезду», то задавался вопросом о позиции министра обороны СССР Д.Ф.Устинова по вопросу перевооружения на твердотопливные носители. Отдавая отчет в верности позиции в этом вопросе В.П.Макеева, все же не мог избавиться от червя сомнений – мимо мнения Устинова не пройдешь. И оставалось только надеяться, что Д.Ф.Устинов изменил бы свою первоначальную позицию по жидкостным ракетам с появлением РСМ-54, названной за рубежом (в Отечестве, как обычно, пророка нет) шедевром морского ракетостроения. Но вот совсем недавно довелось услышать о свидетельстве министра общего машиностроения СССР С.А.Афанасьева. Будучи в Миассе в 1999 году на открытии памятника В.П.Макееву, рассказывал о своем посещении Д.Ф.Устинова в больнице и одних из его последних слов: «А он все-таки был тогда прав...» – «Кто прав, Дмитрий Федорович?» – «Макеев. Не надо было заставлять его делать твердую ракету. Не готовы мы были к ней».
Тем не менее задача была решена и создан мощнейший фундамент для дальнейшего развития твердотопливного морского ракетостроения, опережающего мировой уровень.
Тем более неприемлемо положение дел с ракетой «Булава», которая будет (в лучшем случае) уступать зарубежному аналогу «Трайдент-1» по сроку более чем на 30 лет, по количеству боезарядов – на 25% при 15-процентном проигрыше по стартовому весу и таком же выигрыше по дальности стрельбы, не говоря о массе других показателей боевой эффективности. С нашей точки зрения, данный комплекс вообще находится на грани утраты стратегических качеств, что обусловлено как изначально совершенно необоснованным выбором класса массы (эффективная морская ракета суть ракета 50-тонного класса), так и пороками в проектировании и отработке.
Обсуждение данной проблемы далеко выходит за рамки статьи и ее открытого характера. Укажем лишь на системную причину происходящего – разрушение созданной Виктором Макеевым кооперации, забвение ее принципов. В результате произошло скатывание с высочайшего организационного уровня на недопустимо низкий.
Из ловушки все же можно выбраться, опираясь на менее пострадавшее жидкостное направление и обоснованно и грамотно перестроив работы по твердотопливной тематике. Отдав себе отчет в том, что потраченные деньги и время выброшены по большому счету на ветер, точнее – на подрыв собственного потенциала, и продолжение затеи с «Булавой-30» столь же бессмысленно, как и ее начало.
Утверждения об отсутствии альтернативы, ссылки на то, что раз понесены огромные затраты, то надо тратить дальше до победного конца, чем-то похожи на игроманию. Когда проигравшийся в пух и прах готов заложить последнее ради призрачного шанса отыграться и избежать ответственности. Но чудес на свете не бывает, наука и техника не поле для игр.
Генеральный конструктор Виктор Петрович Макеев – создатель стратегического ракетно-ядерного оружия – оставил богатое наследство в виде высокоэффективного вооружения, выдающейся кооперации творческих и производственных коллективов, огромного научно-технического задела и ярчайшего примера честного и бескорыстного служения делу защиты Родины.
Конечно, этому наследию нанесен огромный ущерб. Но вспомним слова: «Успех – преходящ, поражение – не окончательно: значение имеет лишь мужество продолжать».
