Махмут Гареев
Русские солдаты. Конец 1690-х годов.
Рисунок из книги «История российских войск»
Петр I считается основоположником тактических учений и маневров, в полной мере отвечающих критериям этих понятий. Содержание и методика их проведения обобщали передовой военный опыт того времени и предопределили основные направления дальнейшего развития тактической подготовки войск.
НОВОЙ АРМИИ – НОВОЕ ОБУЧЕНИЕ
Все это родилось не вдруг и было подготовлено всем ходом исторических событий в этой сфере. В конце ХVII века интересы дальнейшего развития русского государства требовали крупных экономических и политических преобразований. В конце ХVII и первой четверти ХVIII веков происходит образование и укрепление Российской империи. Рост экономики, всероссийского рынка, необходимость торговли с другими государствами настоятельно требовали прежде всего выхода к Балтийскому морю, побережье которого было захвачено Швецией. Северная война, которая велась для достижения этих целей, потребовала огромного напряжения сил и средств государства.
Петр понимал, что без создания хорошо подготовленной армии нельзя успешно решать эти задачи.
Следует при этом подчеркнуть, что Швеция в то время была сильнейшим государством Западной Европы. Шведская армия отличалась от других западных наемных армий более высокими боевыми качествами. Король Швеции Карл ХII многое унаследовал из военных реформ одного из своих предшественников Густава Адольфа и дальше развил их. Шведская армия придерживалась решительных боевых действий и в целом была очень сильным и опасным противником.
Учитывая все это, Петр прежде всего взялся за глубокую и всестороннюю реорганизацию вооруженных сил. В своих преобразованиях он использовал то лучшее, что было в русской армии, проводил реформы, умело опираясь на многовековую военную практику России. Он также глубоко изучил сильные и слабые стороны вероятных противников, применив при строительстве русской армии все передовое, что было в армиях западноевропейских стран. Были установлены единая система комплектования, устройства и обучения, типовое вооружение и снаряжение армии. В результате ряда реформ Петр добился организации массовой и по-настоящему регулярной армии.
Была создана национальная армия, комплектуемая на основе воинской повинности путем рекрутского набора. Стрелецкие войска и дворянская конница были упразднены как уже не отвечавшие новым условиям и задачам, полки «нового строя» обращены на формирование регулярной армии. Установлено деление армии на дивизии и бригады, состав которых изменялся в зависимости от обстановки.
Петр готовил войска не для парадов, а для серьезной войны с целью решения крупных государственных задач. Для этого недостаточно было одной лишь строевой и тактико-строевой подготовки и обучения войск стрельбе. Плац-парадная муштра, обучение войск шаблонному применению линейных боевых порядков, практиковавшиеся в западноевропейских наемных армиях, не годились для русской армии. Решительные цели войны и решительный характер боевых действий, необходимость в короткие сроки подготовить армию к войне с сильными и опытными противниками на различных театрах военных действий потребовали отказа от ненужных усложнений в обучении войск, приближения его к условиям боевой действительности.
Вся система обучения и воспитания в армии была направлена на то, чтобы получить в итоге храброго и преданного защитника интересов государства, понимающего значение воинского долга. Петр был противником механической отработки учебных приемов. Обучение в русской армии отличалось практичностью и осмысленностью действий. При этом новобранцы первоначально обучались отдельно и проходили одиночную подготовку. В последующем совместно со старослужащими солдатами они отрабатывали действия в боевом строю в составе подразделений и частей. Для повышения полевой выучки соединения и части выводились на летние лагерные сборы.
Петр требовал, чтобы офицеры лично возглавляли обучение войск и «главные генералы» «искушали» не только солдат, но и офицеров и унтер-офицеров: «на поле оным велеть то так делать порознь и потом паки вкупе яко самому делу».
Для строгой регламентации устройства, обучения и воспитания войск Петр последовательно вводит ряд уставов и уставных положений, которые разрабатывались на основе опыта боевых походов и войн. В ХVII–ХVIII веках строевое обучение, когда оно не извращалось плац-парадной муштрой, включало в себя и элементы тактико-строевой подготовки. Поэтому уставы хотя и назывались строевыми, но в них наряду со строевыми приемами излагались и другие вопросы подготовки к бою.
Видимо, не случайно именно Петром I была впервые в истории введена такая наиболее совершенная форма боевой подготовки, как учения и маневры. С тех пор они становятся высшей формой боевой подготовки войск и в последующем получают распространение во всех армиях мира.
Прежде всего следует подчеркнуть, что усложнение способов ведения боевых действий и других рассмотренных выше условий требовало постоянного совершенствования методов обучения, слаживания войск для их совместных действий. Именно возрастание значения тактической подготовки и выдвижение на первый план интересов полевой выучки войск привели к появлению тактических учений и маневров.
При Петре I тактическая подготовка войск проводилась в течение всего года и завершалась большими учениями и маневрами, которые в то время назывались походами. Довольно крупные для своего времени маневры были проведены, например, в 1691, 1692, 1694 годах.
Интересно отметить, что все крупные учения и маневры проводились каждый раз с конкретной целью, которой определялись организация учения, задачи войск и характер их действий. Например, в 1691 году Петр проводил маневры с целью научить пехоту и конницу совместным действиям на поле боя. В 1694 году и зимой 1695/96 года маневры проводились с задачей подготовить войска к штурму крепостей. При проведении Семеновских маневров в 1691 году (Второго Семеновского похода) войска были разделены на две армии: «нашу» в составе Преображенского, Семеновского, Лефортовского, Бутырского полков, нескольких полков рейтар и отряда гусар и «неприятельскую», куда вошли стрелецкие полки с гусарами и рейтарами. Маневры проходили в открытом поле; непосредственное столкновение сторон длилось непрерывно в течение нескольких суток.
НЕПРЕРЫВНО, ДНЕМ И НОЧЬЮ
О методах организации и проведения этих учений и маневров можно судить на примере Кожуховских маневров (Кожуховского похода), которые проводились осенью 1694 года.
Основная цель маневров состояла в том, чтобы обучить войска штурму крепости и проверить готовность армии к Азовскому походу.
Чтобы практически отработать действия по овладению крепостью, в излучине Москвы-реки против деревни Кожухово выстроили пятиугольный ретраншемент (большое полевое укрепление), который был укреплен валом в 5 аршин (3,5 м) высотой и рвом в 4 аршина (2,8 м) глубиной. В исходных углах крепости имелись выступы для орудий, стрелявших через амбразуры; на валу были поставлены рогатки, а впереди отрыты «волчьи ямы». Словом, были проведены все необходимые инженерные работы по укреплению крепости.
Маневры проводились двусторонними. Обороняющейся стороне, которой командовал боярин И.И.Бутурлин, была поставлена задача – прочно укрепить и оборонять крепость. Наступающая сторона, возглавляемая князем Ф.Ю.Ромодановским, имела задачу форсировать Москву-реку и овладеть крепостью. В маневрах с обеих сторон участвовало до 40 тыс. человек. Начались они 27 сентября. Весь этот день наступающие вели разведку и пытались переправиться на правый берег реки, но безуспешно, так как обороняющиеся бдительно охраняли подступы к реке. Форсировать ее удалось только в ночь с 27 на 28 сентября при сильном дожде и ветре. Бутурлин своей конницей несколько раз настойчиво контратаковал переправившиеся отряды Ромодановского, но последние своевременно выставили впереди себя рогатки и прочно закрепились на плацдарме.
Последующие шесть дней наступающие вели осадные работы и оборудовали укрепленный лагерь на подступах крепости. Несмотря на противодействие и неоднократные вылазки обороняющихся, создавались рвы, редуты, ходы сообщения, которые все ближе и ближе подводили атакующих к крепости. Штурм начался 4 октября. Штурмующие войска имели с собой хворост, фашины, доски и мосты для преодоления рва. Бой за овладение наружным валом крепости продолжался свыше четырех часов. Осажденные защищались упорно: бросали в атакующих ручные гранаты, горшки с горючими веществами, лили воду, отбивались палками, длинными шестами с зажженными пучками пеньки, обмокнутой в смолу, серу и селитру. Борьба, по свидетельству очевидцев, велась настолько ожесточенно, что с обеих сторон было много раненых и покалеченных. Князь И.Д.Долгорукий во время схватки был тяжело ранен и скончался.
Крепостью удалось овладеть только атакой с тыла и флангов, где обороняющиеся ослабили свои усилия. Однако быстрое овладение крепостью не удовлетворило Петра I, так как он хотел еще более полно и последовательно отработать все приемы осады и штурма крепости. Поэтому войска обеих сторон были разведены и им приказано начать все сначала. После развода сторон обороняющиеся возводили и усиливали свои укрепления, а наступающие приступили к подземным работам. Делались подкопы под крепость и минные галереи. Защитники крепости, обнаружив галереи, напускали в них воду, которую приходилось выкачивать или начинать подкопы в новых местах. Наконец, 15 октября после взрыва в минных галереях начался новый штурм крепости. В результате еще более ожесточенной схватки, чем при первом штурме, крепость была взята. На этот раз были не только раненые, но и убитые. Маневры, продолжавшиеся в общей сложности около 20 дней, закончились только 17 октября штурмом укрепленного лагеря обороняющихся, построенного позади крепости.
Хотя маневры в целом показали слабую подготовку войск к штурму крепостей, но это был совершенно новый подход к организации тактической подготовки войск. Маневры проводились на основе единого замысла для обеих сторон, каждая из которых имела определенную боевую задачу и действовала с начала и до конца по своим решениям. Обращает на себя внимание почти полное отсутствие на маневрах каких-либо условностей и максимальное приближение их к боевой действительности. Маневры проходили непрерывно, днем и ночью, в любую погоду, и в ходе их отрабатывались все элементы организации и ведения боя, начиная с разведки кончая штурмом. Производились также все необходимые инженерные работы. Каждой стороной управлял соответствующий командующий («генералиссимус»). Петр I, будучи руководителем, после начала активных действий, как правило, не вмешивался в общий ход учений, а исполнял обязанности подчиненного, второстепенного начальника.
Не было еще никаких посредников (они были впервые введены в 1840 году в прусской армии), и результаты боевых действий определялись в ходе реального столкновения сторон. При существующей в то время тактике боя, по-видимому, еще можно было обходиться без посредников, но уже и тогда это обстоятельство отрицательно сказывалось на ходе маневров, так как огонь артиллерии с обеих сторон или ружейный огонь из крепости совершенно не учитывался. Как бы там ни было, но по своей организации и методам проведения это были уже подлинные тактические учения и маневры.
 На одном из учений Советской армии. Фото из книги Armee Sovietique |
ПОВСЕМЕСТНАЯ ПРАКТИКА
История западноевропейских армий не знала тогда ни одного подобного учения. Участник петровских походов Б.И.Куракин писал о Кожуховском походе: «...Могу сказать, что едва которой монарх в Европе может учинить лутче того». Даже немецкий военный писатель автор книги «Войсковые маневры» Альберт Богуславский вынужден был признать, что двусторонние учения и маневры впервые были применены в России.
В некоторых источниках утверждается, что маневры появились в конце ХVII века во Франции, когда предпринимались первые подобные упражнения в армии Людовика ХIV. Однако эти маневры носили больше потешный характер и сводились обычно к атаке земляных укреплений в присутствии короля и придворных.
В начале ХVIII века тактические учения и маневры получают распространение в западноевропейских армиях. Но они были, как правило, односторонние и велись вне всякой тактической обстановки. Лишь во второй половине XVIII века в западноевропейских армиях начинают проводить двусторонние учения и маневры.
После смерти Петра I реакционные дворянские круги вместе с иностранцами, находившимися на русской службе, отказались от разработанных Петром передовых методов обучения войск и всячески насаждали прусскую военную систему. По поводу введенного Павлом I прусского устава Суворов писал, что он «найден в углу развалин древнего замка, на пергаменте, изъеденном мышами... и переведен на немо-российский язык».
С приходом к власти дочери Петра I Елизаветы стали восстанавливаться порядки, введенные ее отцом, но влияние прусской системы до конца не было преодолено.
Особенно высоко было поднято тактическое обучение войск А.В.Суворовым. Он развил дальше, обогатил новыми положениями и создал наиболее совершенную систему обучения и воинского воспитания войск, которая нашла свое обобщение в знаменитой «науке побеждать». Много поучительного было в системе подготовки войск у Наполеона.
Во второй половине XIX и в начале XX века с введением всеобщей воинской повинности и появлением массовых армий возрос и размах проводимых учений и маневров. Но проблема максимального их приближения к боевой действительности в полной мере не была решена. Вместе с тем методика подготовки и проведения тактических учений и маневров, разработанных в то время, без существенных изменений просуществовали в большинстве армий до Второй мировой войны, а многие методические приемы применяются и в наше время. На большинстве крупных маневров обычно присутствовали главы государств и другие высокопоставленные лица. И, как говорил еще генерал М.И.Драгомиров, их показной характер самым пагубным образом сказывался на их поучительности и полезности.
В германской и французской армиях некоторые большие маневры проводились по заранее составленной программе, которая точно по часам определяла, когда и что должны делать те или иные части и соединения. Проведение маневров по заранее составленной программе доходило иногда до абсурда. На маневрах германской армии в 1893 году резервный корпус обороняющихся перешел в контратаку еще до подхода наступающих войск только потому, что пришло время, назначенное для контратаки.
После Первой мировой войны с большим размахом (с привлечением новых технических средств – танков, самолетов, воздушных десантов) проводились маневры в германской и Советской армиях. Но, к сожалению, большие маневры (Белорусские, Киевские и др.) проводились под руководством командующих войсками округов, по разработанным ими же планам, в отработке важнейших эпизодов соединения и части заранее тренировались. И поэтому органы управления и войска не получали должную практику в выполнении своих задач в военное время.
На одном из заседаний Реввоенсовета в 1930-е годы командующий войсками Киевского военного округа Якир обратился с просьбой провести несколько окружных (фронтовых) учений под руководством наркома обороны или его заместителей, привлекая командующих войсками округов и их штабы в качестве обучаемых. «Хотелось бы, – говорил он, – проверить, как мы будем управлять армиями в первые дни войны». Но это предложение наркомом обороны не было принято. И до войны ни с Генштабом, ни с другими оперативно-стратегическими объединениями не было проведено ни одного учения, где бы они выступали в качестве обучаемых.
Вследствие этого наиболее слабо были подготовлены к выполнению своих задач на войне именно органы стратегического и оперативно-стратегического звена.
После Великой Отечественной войны, особенно в годы, когда министром обороны был Г.К.Жуков, обучению не только войск, но и высших органов управления уделялось должное внимание. Но впоследствии некоторые прославленные во время войны командующие стали тяготиться, когда их превращали в обучаемых. В.И.Чуйков говорил: «Кто меня будет учить?» В результате после войны несколько десятилетий оперативные учения проводились под руководством самих командующих. На эти учения в качестве наблюдающих и контролирующих направлялись представители Генштаба.
С самим Генштабом, с органами управления Центрального аппарата Министерства обороны проводились тренировки по планам, которые они сами разрабатывали и все знали наперед. Однако в отличие от довоенных, на учениях и маневрах проводимых после войны, командование и штабы армий и дивизий выступали в качестве обучаемых и получали в основном реальную практику в управлении войсками.
После Великой Отечественной войны наиболее крупные войсковые учения (маневры) были проведены в Белорусском военном округе в 1952 и 1955 году под руководством С.К.Тимошенко, а в последующем и в Прикарпатском военном округе. Например, на маневрах 1952 года участвовали 250 тыс. военнослужащих. В обороне действовал 41-й армейский корпус в составе трех дивизий, наступали 28-я общевойсковая, 7-я механизированная и 26-я воздушная армии.
Коренной поворот в этом деле был осуществлен с приходом на должность начальника Генштаба Н.В.Огаркова и его заместителя (начальника ГОУ) С.Ф.Ахромеева. Стало правилом, что учения с военными округами, флотами проводились под руководством Генштаба и заместителей министра обороны.
Крупные учения (маневры) на западе и востоке, в том числе двусторонние учения ВВС и ПВО, были проведены в 1977, 1981, 1984 годах. Последнее крупное учение «Осень-88» в Советской армии было проведено в 1988 году под руководством министра обороны Д.Т.Язова. При этом учение «Запад-81» проводилось с боевой стрельбой с привлечением полного комплекта артиллерии и авиации > расходом боеприпасов, положенных по оперативным расчетам на участие прорыва общевойсковой армии. Уникальным было учение «Дозор-86», проведенное под руководством В.Г.Куликова, где обучаемым, кроме общей обстановки, не давались никакие условные вводные о противнике и все необходимые данные добывались путем ведения реальной разведки всеми средствами, положенными на военное время.
НЕЗЫБЛЕМЫЙ ПРИНЦИП
Какие основные выводы из всего этого опыта вытекают для современных условий?
Во-первых, непреложным остается принцип, заложенный Петром I, А.В.Суворовым, Г.К. Жуковым, – учить органы военного управления, войска (силы флота) тому, что может потребоваться на войне.
Для этого необходимо, с одной стороны, правильно предвидеть характер вооруженной борьбы будущего и на этой основе определить содержание обучения – чему учить, каким способам ведения военных действий; с другой стороны – четко определиться, как учить, выработать такие формы и методы обучения, в том числе методику проведения учений и маневров, которые обеспечивали бы проведение в жизнь современных требований военного искусства, максимальное приближение воинского обучения и воспитания к условиям боевой действительности.
В мирное время – это самая трудная задача, но если ее не решить, вся напряженная оперативная и боевая подготовка теряет свой смысл. К сожалению, нередко мы видим большой разрыв даже между тем, какие способы, боевые действия применялись в Афганистане или на Кавказе и как они отрабатываются в военно-учебных заведениях и войсках. Этот изъян надо преодолевать.
Во-вторых, важнейшим условием приближения обучения к условиям боевой действительности является непременное проведение тактических учений и маневров с объединениями, соединениями, частями и подразделениями под руководством старших начальников, чтобы все органы военного управления действовали в качестве обучаемых, как принято говорить, «с закрытыми картами». Дело в том, что, когда, предположим, командарм или комбриг сам проводит учение со своей армией или бригадой, как это часто делается и в армиях НАТО, командующий (командир) и его штаб, сами разрабатывая план проведения учения, заранее знают обстановку за свои войска и противника и его развитие по часам, для них не возникает никаких неожиданностей, свойственных боевой обстановке, им практически не нужно даже вести разведку. В таких упрощенных условиях командиры и штабы не получают необходимую практику в управлении войсками в условиях, приближенных к боевой действительности. Но для проявления подлинного военного искусства от офицеров всех звеньев кроме хороших теоретических знаний требуется еще выработка необходимых организаторских и волевых качеств. А все это возможно только в том случае, если обучаемые на всех занятиях и учениях будут ставиться в условия, где и смелость, и инициативу, и мужество, и другие волевые качества нужно будет систематически проявлять. В упрощенных условиях, где заранее все известно и расписано, ничего этого достигнуть невозможно.
В связи с этим вызывает беспокойство характер проведения некоторых учений, особенно международных, где присутствует высшее руководство. Командиры и войска путем неоднократных тренировок заранее отрабатывают предстоящие действия и, как на спектакле, их воспроизводят. Такие учения тоже бывают нужны. Например, к 1981 году существенно изменилась оргструктура войск, появились отдельные армейские корпуса, предназначенные для действий в качестве оперативных маневренных групп, дальнейшее развитие получили ВВС и войска ПВО, боевые действия приобрели наземно-воздушный характер, произошли изменения в системе управления войсками (силами) и др. С учетом этого были разработаны новые уставные документы. В связи с этим главная цель маневров состояла в том, чтобы ознакомить руководящий состав ВС СССР и других стран Варшавского договора со всеми этими новшествами в военном искусстве.
В связи с этим было вполне оправданным, что важнейшие эпизоды, подлежащие показу, заранее отрабатывались с войсками, то есть все учение носило показательный характер. Такие учения могут быть и в наше время, в том числе на международном уровне. Но это не отменяет необходимости проведения учений с войсками высшим руководящим составом с внезапным подъемом войск по тревоге в обстановке, которая им заранее неизвестна и складывающейся в результате решений и действий обучаемых. При всех обстоятельствах недопустимо проводить в показном порядке плановые учения с объединениями, соединениями и частями. В наше время мало кто может решиться такими методами проводить учения, как Петр I или А.В.Суворов, но стремление к возможно большему приближению их к боевой действительности должно быть обязательным. Принцип тяжело в ученье, легко в бою остается незыблемым.
Дарья Гармоненко 
