Герфрид Хорст
Такие 453-килограммовые бомбы британские летчики сбрасывали на немецкие города.
В ночь с 26 на 27 и с 29 на 30 августа 1944 года столица Восточной Пруссии – прекрасный старинный Кенигсберг был разрушен вследствие двух бомбардировок британских ВВС, несмотря на то что и город, и его жители находились под защитой международного соглашения, заключенного более ста лет тому назад по инициативе двух русских царей.
БОМБИТЬ ТОЛЬКО «ВОЕННЫЕ ЦЕЛИ»
Речь идет о Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны. Ее инициатором был царь-освободитель Александр II, реформировавший Россию и избавивший ее от крепостного права. По его желанию в 1874 году в Брюсселе состоялась европейская мирная конференция, которая впервые в истории человечества установила правила того, что разрешено, а что запрещено в ходе войны. Текст соответствующего соглашения подготовил представитель России, балтийский немец Фридрих Фроммхольд (Федор Федорович) Мартенс, родившийся в 1845 году в г. Пернове Лифляндской губернии (ныне г. Пярну, Эстония), один из крупнейших экспертов по международному праву своего времени и основоположник гуманитарного международного права.
Представители европейских государств в 1874 году согласились с представленным Мартенсом текстом, однако договор был подписан лишь 25 лет спустя на международной мирной конференции в Гааге, созванной в 1899 году внуком Александра II, последним российским царем Николаем II. Россию вновь представлял Мартенс. В соответствии с предложением российского правительства конференция приняла «Конвенцию о законах и обычаях сухопутной войны». Ее текст почти полностью основывался на принятой уже в 1874 году декларации, то есть на проекте Мартенса.
Для обеспечения мира было решено проводить конференции с интервалом в несколько лет. Вторая состоялась в 1907 году, она снова была созвана Николаем II. И на этой конференции ведущую роль в качестве представителя России играл Мартенс. Российская сторона предложила улучшения в области мирного разрешения международных военных конфликтов и в сфере гуманитарного международного права. Гаагская конвенция о законах и обычаях сухопутной войны была незначительно переработана и расширена, а затем подписана 49 государствами, в том числе Германией, Австро-Венгрией, Швейцарией, Францией, Великобританией, Россией и Соединенными Штатами Америки.
Смысл и цель Конвенции заключались в том, чтобы и в случае войны «служить делу человеколюбия и уменьшить бедствия войны». Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны в 56 статьях содержит правила о воюющих, о военных действиях и о военной власти на территории неприятельского государства. Четко разграничиваются комбатанты, то есть солдаты, и некомбатанты, то есть гражданское население, чью жизнь и собственность следует по возможности щадить. В основе положений о военных действиях лежит следующий принцип: «Воюющие не пользуются неограниченным правом в выборе средств нанесения вреда неприятелю» (статья 22). Таким образом, и на войне разрешается не все. Некоторые запрещенные действия перечислены в статье 23, согласно которой, в частности, «воспрещается:
употреблять яд или отравленное оружие; предательски убивать или ранить лиц, принадлежащих к населению или войскам неприятеля; употреблять оружие, снаряды или вещества, способные причинять излишние страдания; истреблять или захватывать неприятельскую собственность, кроме случаев, когда подобное истребление или захват настоятельно вызывается военною необходимостью...».
Относительно всех не отрегулированных в Конвенции случаев была достигнута договоренность, что «население и воюющие остаются под охраной и действием начал международного права, поскольку они вытекают из установившихся между образованными народами обычаев, из законов человечности и требований общественного сознания». Эта клаузула была предложена Мартенсом в ходе первой Гаагской мирной конференции 1899 года. С тех пор она называется «Клаузулой Мартенса» и считается важным принципом международного гуманитарного права.
Для позднейшей судьбы Кенигсберга имеют значение следующие положения Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны:
«Статья 25. Воспрещается атаковать или бомбардировать каким бы то ни было способом незащищенные города, селения, жилища или строения...
Статья 27. При осадах и бомбардировках должны быть приняты все необходимые меры к тому, чтобы щадить, насколько возможно, храмы, здания, служащие целям науки, искусств и благотворительности, исторические памятники, госпитали и места, где собраны больные и раненые, под условием, чтобы таковые здания и места не служили одновременно военным целям».
Незадолго до начала Второй мировой войны всем сторонам было ясно, что воздушные налеты на гражданское население и невоенные цели, в частности на культурные объекты, противозаконны. 21 июня 1938 года премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен в Палате общин заявил, что в будущей войне всеми ее участниками должны соблюдаться три принципа:
«1) Преднамеренное нападение на мирное население есть явное нарушение международного права.
2) Воздушные налеты должны быть направлены только на военные цели, поддающиеся однозначной идентификации.
3) При нападении на военные цели необходимо обращать особое внимание на то, чтобы по ошибке не подвергать бомбардировке живущее поблизости мирное население».
Чемберлен обратился к членам Палаты общин с заверением: «Как бы далеко ни зашли другие, правительство Его Величества никогда не прибегнет к средству намеренного нападения на женщин, детей и другое гражданское население только лишь для того, чтобы их терроризировать».
30 сентября того же 1938 года Ассамблея Лиги Наций единогласно приняла постановление, содержавшее три принципа, выдвинутых Чемберленом. В том же смысле в начале войны, 1 сентября 1939 года, президент США Франклин Делано Рузвельт обратился к правительствам Франции, Германии, Италии, Польши и Великобритании с воззванием, осуждавшим бомбардировки мирного населения и предостерегавшим от использования подобных варварских методов в только что начавшейся войне. Британское правительство тут же одобрило призыв Рузвельта. В совместном с Францией заявлении Великобритания обязывалась рассматривать в качестве целей нападения только «строго военные объекты в самом узком смысле этого слова».
КОЛОНИАЛЬНЫЕ ПОЛИГОНЫ
В свете этих торжественных заявлений и однозначной в смысле международного права ситуации возникает вопрос: как могло случиться, что в ночь с 29 на 30 августа 1944 года весь центр Кенигсберга – его исторические районы Альтштадт, Лёбенихт и Кнайпхоф – был почти полностью стерт с лица земли, а тысячи жителей зверски убиты британскими ВВС, использовавшими как фугасные, так и начиненные фосфором реактивно-зажигательные бомбы?
В книге «Битва за Восточную Пруссию» майор Диккерт описал опустошительные последствия для плотно застроенного центра Кенигсберга тяжелого налета британских бомбардировщиков, пересекших, согласно информации вермахта, шведское воздушное пространство: «С ужасающим успехом здесь были испытаны новые реактивно-зажигательные бомбы, и жертвами огненной стихии пало множество пытавшихся спастись бегством. Пожарная служба и противовоздушная оборона оказались бессильны. На этот раз бомбардировке подверглись исключительно жилые кварталы с рассыпанными тут и там лавками и административными зданиями, что дает право говорить о террористическом акте. Добычей огня стали почти все культурно значимые здания с их уникальным содержимым, среди них: кафедральный собор, замковая церковь, университет, старый квартал складов».
Жители Кенигсберга не знали, что план английского воздушного налета не оставлял им никаких шансов: если они не погибли в подвалах своих домов и выбрались наружу, они должны были сгореть в огненном смерче. Этими действиями британское правительство нарушило статью 23b) Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, согласно которой запрещаются «коварное», то есть злодейское, вероломное, «убийство или ранение представителей вражеского народа». Использование реактивно-зажигательных бомб и напалма являлось запрещенным согласно статье 23е) применением оружия, снарядов или материалов, способных причинять лишние страдания.
Разрушение домов в Кенигсберге ни в коей мере не диктовалось военными нуждами, следовательно, Королевскими ВВС была нарушена и статья 23g) Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны. Кенигсберг был окружен цепью крепостных сооружений, которыми город оборонялся от Советской армии. Британские бомбардировщики имели право бомбить крепостные сооружения, представлявшие собой военный объект, а не центр города, служивший исключительно гражданским целям. Тем самым британское правительство нарушило и статью 25 Гаагской конвенции. Наконец, уничтожив все обладавшие культурной ценностью здания Кенигсберга, оно нарушило и статью 27. Кроме того, налицо нарушение Клаузулы Мартенса.
Отступил ли Черчилль, сменивший 10 мая 1940 года Чемберлена на посту британского премьер-министра, от торжественного обещания своего предшественника никогда не подвергать бомбардировкам мирное население? Официально это было не так. На протяжении всей войны британское правительство утверждало в Палате общин и в прессе, что бомбардировки Королевских ВВС в Германии направлены исключительно против военных объектов, а убийство мирного населения является непреднамеренным, но, к сожалению, неизбежным побочным действием.
Как же британское, а вслед за ним и американское правительство дошли до совершения преступлений против международного права, против которых они со всей решительностью высказывались в начале войны? Согласно широко распространенной и принятой всеми на веру точке зрения, германские ВВС своими бомбардировками Варшавы, Роттердама и Ковентри положили начало воздушной войне против мирного населения, а британцы и американцы ответили тем же и, пожалуй, только в конце войны – например, при бомбардировках Дрездена (о Кёнигсберге ничего не знают) – перешли границы допустимого.
В действительности это было далеко не так. Стратегия британских ВВС во Второй мировой войне, предусматривавшая бомбардировки германского мирного населения, была готова задолго до нее.
Уже к 1920 году сформировалась английская стратегия воздушной войны, согласно которой самолеты-бомбардировщики должны были использоваться как независимая, наступательная военная сила. Одним из первых энтузиастов доктрины стратегической воздушной войны был Уинстон Черчилль, в декабре 1918 года ставший британским военным министром. Он назначил главнокомандующим Королевских ВВС Хью М. Тренчарда и на протяжении 10 лет работал вместе с ним над созданием ВВС сначала в качестве военного министра, а затем, с 1921 года, на посту министра колоний.
Колонии были тем испытательным полигоном, где Королевские ВВС опробовали воздушные налеты на мирное население как средство подавления народных восстаний. Эта практика получила название «воздушный контроль». «Это была не только тактическая доктрина использования авиации, чтобы контролировать обширные районы слаборазвитых территорий, но, кроме того, и способ подчинения таких районов власти военной полиции при приемлемых для экономного правительства издержках», – отмечается в одном из исследований.
Первая операция такого рода была проведена в 1919 году в Британском Сомали на Африканском Роге. Мусульманский священник по имени Мохаммед бен Абдулла уже несколько лет мешал английским колониальным властям и препятствовал «установлению закона и порядка в регионе». Поэтому британское Министерство колоний намеревалось провести против него и его многочисленных вооруженных сторонников военную акцию и предполагало, что для этого понадобятся две-три армейские дивизии, что обошлось бы в несколько миллионов фунтов. Тренчард же предложил поручить проведение операции британским ВВС и добился успеха. Вся операция обошлась приблизительно в 100 тыс. фунтов; впоследствии ее назвали «самой дешевой войной в истории».
После успеха в Сомали Черчилль поручил Королевским ВВС действовать так же в значительно большей по территории и политическому весу стране – в Ираке, против арабов и мятежных курдов. Там Королевские ВВС на практике (learning by doing) освоили методы, которые они впоследствии смогли столь же успешно применить в бомбовой войне против немцев. «Терроризирующие бомбардировки, ночные бомбовые налеты, тяжелые бомбы, бомбы замедленного действия (несущие смерть прежде всего детям) разрабатывались во время налетов на глиняные, каменные и соломенные хижины, когда Великобритания обладала мандатом Лиги Наций... Ирак оказался полезным испытательным полигоном для только что изобретенных видов оружия как ограниченного действия, так и массового уничтожения, а также для новых методов поддержки отдаленных военных баз Британской империи и удержания под контролем вассальных государств», – говорит историк.
Как всегда, речь шла и о сокращении расходов. В этом отношении особых успехов добился Артур Харрис. Британские военные расходы в Ираке сократились с 23 млн. фунтов в 1921 году до 4 млн. пятью годами позже. И это несмотря на то, что после 1923 года число воздушных налетов росло с тех пор, как командир авиационной эскадры Артур Харрис – будущий разрушитель Гамбурга и Дрездена, чья статуя стоит сегодня на Fleet Street в Лондоне, – принял команду над 45-й авиаэскадрой.
Под командованием Харриса в Ираке служили и офицеры ВВС Роберт Сондби и Ральф Кокрин, также получившие в ходе Второй мировой войны высокие командные посты в соединении британских бомбардировщиков. В бомбовой войне против арабов и курдов эти трое приобретали опыт, который был применен ими впоследствии в бомбовой войне против немцев. «Арабы и курды знают теперь, – докладывал командир авиаэскадры Харрис после ряда подобных налетов, – что означают настоящие бомбовые налеты: за 45 минут целая деревня может быть практически стерта с лица земли, а треть ее жителей убита или ранена, и это с помощью четырех-пяти машин, которые не оставляют им никакой реальной цели, никакой возможности заслужить воинскую славу и никакого действенного средства спасения».
Позднее Королевские ВВС применяли успешную систему «воздушного контроля» и в других областях Среднего Востока, в северо-западном пограничном районе Индии и в Афганистане.
ЭФФЕКТИВНЫЙ МЕТОД УНИЧТОЖЕНИЯ
Здесь представляется уместным подчеркнуть, что речь не идет о том, чтобы снять вину с Гитлера и нацистского режима и переложить ее на Черчилля и Англию. Предметом данного расследования является лишь установление того, что произошло на самом деле, в чем заключались причины бомбовой войны против германских городов и какие результаты были при этом достигнуты. Было бы неправильно отказываться от этого расследования по той причине, что нацистский режим был диктатурой, опирающейся на беззаконие насилия и концентрационных лагерей, в то время как в Великобритании (но не в ее колониях) царили свобода и демократия. Это само по себе еще не дает права оценивать все то, что делали англичане, как добро.
Через день после вступления Черчилля на пост премьер-министра, 11 мая 1940 года, британское правительство решило совершать неограниченные воздушные налеты на города внутри Германии. Джеймс М. Спейт, помощник государственного секретаря в британском Министерстве военно-воздушных сил, констатировал: «Мы начали бомбардировки целей в Германии еще до того, как немцы сделали это в Англии. Это исторический факт, который был признан публично. Мы принесли Лондон в жертву, так как возмездие было неминуемо. Хотя этого нельзя утверждать с полной уверенностью, все же весьма вероятно, что немцы не напали бы на Лондон и промышленные районы. Германия неуклонно стремилась к договоренности о прекращении бомбовой войны, когда казалось, что для этого представляется малейший шанс».
 Тяжелый бомбардировщик «Ланкастер» Королевских ВВС. Фото из книги «Германия под бомбами союзников» |
14 февраля 1942 года британское Министерство военно-воздушных сил выпустило «Директиву сплошных бомбардировок» (Area Bombing Directive). В ней говорилось, что центр тяжести «отныне должен быть нацелен на моральный дух вражеского гражданского населения, в особенности рабочих промышленных предприятий». Начальник штаба ВВС Чарльз Портал пояснил: «Я полагаю, ясно, что целями должны быть жилые районы, а не, например, верфи или авиазаводы». 23 февраля 1942 года Черчилль назначил Артура Харриса главнокомандующим бомбардировочной авиации. Главным советником Черчилля был профессор Фредерик Линдеманн (лорд Червелль), физик родом из Баден-Бадена. 30 мая 1942 года Линдеманн представил Черчиллю план «лишить жилищ» жителей 58 немецких городов с населением более 100 тыс. человек. Согласно этому плану, около 22 млн. человек должны были остаться без крова, 900 тыс. – погибнуть, а один миллион – получить ранения.
Харрис приступил к осуществлению плана. Историк А. Дж. Тейлор пишет: «Цели сознательно выбирались в зависимости от их известности. Любек (28 марта) и Росток (24–27 апреля) не играли большой роли в промышленности Германии. Но это были средневековые города с большим числом деревянных построек и поэтому хорошо горевшие». И британские, и американские ученые тщательно изучали результаты каждого бомбового удара. Они разрабатывали метод нанесения одного-единственного массивного бомбового удара, который вызвал бы уничтожающий всё огненный смерч, как это случилось в июле 1943 года в Гамбурге, и полностью разрушил бы подвергшийся налету город.
Как всегда, речь шла также о том, чтобы уничтожение немецких городов отвечало экономическим принципам сбалансированности затрат и выгод. Английский математик Фримэн Дайсон во время Второй мировой войны работал аналитиком при британском отряде бомбардировщиков. Он сообщает, что тщательно подсчитывал «до самого конца, как можно было с наименьшими затратами убить дальнейшие сотни тысяч людей». При этом он сравнивал себя с эсэсовцами, планировавшими уничтожение евреев. Они, по его словам, также сидели в своих кабинетах и занимались расчетами, как эффективнее всего убивать людей – «точно так же, как я. Существенное различие состояло в том, что их упрятали в тюрьму или повесили, в то время как я остался на свободе».
Найденный в конце концов эффективный метод уничтожения выглядел так:
сначала сбрасываются авиационные мины (осколочно-фугасные бомбы), ударной волной которых срывает крыши, выбивает стекла и обрушивает брандмауэры;
затем в открытые сверху дома сбрасываются зажигательные и фосфорные бомбы, пламя охватывает деревянные перекрытия, двери, мебель, гардины, ковры, перила лестниц, а воздушная тяга превращает каждый очаг возгорания в огромный пожар;
и наконец, с помощью фугасных и осколочных бомб, отчасти замедленного действия, на улицах в местах их падения возникают воронки, разрушаются водопроводы, чтобы воспрепятствовать действиям пожарных и позволить бесчисленным отдельным пожарам беспрепятственно слиться в единый огненный смерч, в котором гибнут все люди, оказавшиеся в подвергшемся бомбардировке районе: сгорают в огне или задыхаются от дыма, независимо от того, сидят ли они в подвалах или пытаются спастись бегством под открытым небом.
«ЭТО БЫЛ НЕОПИСУЕМЫЙ АД»
На созданном к 60-летию британской бомбардировочной авиации в 2002 году интернет-сайте оба налета на Кенигсберг еще и сегодня описываются как крупное достижение:
«26–27 августа 1944 г.
174 «Ланкастера» группы № 5 – в Кенигсберг, важный для снабжения германского Восточного фронта порт. Расстояние от воздушной базы группы № 5 до цели составляло 950 миль. Снимки самолета-фоторазведчика показали, что бомбамрдировка пришлась на восточную часть города, но нет возможности получить сообщение из цели налета, ныне Калининград в Литве...
29–30 августа 1944 г.
189 «Ланкастеров» группы № 5 осуществили одну из самых успешных за время войны атак группы № 5 – на Кенигсберг, находившийся на очень большом расстоянии. Из-за удаленности цели было возможно транспортировать всего 480 тонн бомб, но вблизи избранных четырех единичных точек наводки был нанесен тяжелый ущерб. Успех был достигнут несмотря на то, что начало налета было задержано на 20 минут из-за сплошных низких облаков; отряд бомбардировщиков терпеливо ждал, сжигая при этом ценное горючее, пока самолет наведения не нашел просвет в облаках, а летчик-истребитель, командир авиационной эскадры Дж. Вудрофф, очевидно, самый опытный летчик-истребитель группы № 5, отдал приказ о начале налета. Командование бомбардировочной авиации полагает, что в Кенигсберге были разрушены 41% строений и 20% всей промышленности...»
Примечательно, что сотрудники Ассоциации бомбардировочной авиации полагают, что сегодняшний Калининград находится в Литве – так мало знают они о городе, который бомбардировочная авиация стерла с лица земли. Не соответствует действительности и их утверждение о том, что нет сообщений из цели налета о его последствиях. Существуют многочисленные свидетельства об ужасах этих бомбовых налетов, в частности, жителя Кенигсберга Михаэля Вика, пережившего их 16-летним юношей:
«Прошло всего три ночи, и 29 августа нас опять загнали в подвал. Это был неописуемый ад. Налетам и взрывам не было конца... В этот раз весь центр города – от Северного вокзала до главного – бомбардировщики планомерно и добросовестно усеивали канистрами с напалмом, впервые примененными именно здесь, и разрывными и зажигательными бомбами различной конструкции. В результате весь центр вспыхнул почти разом. Резкое повышение температуры и мгновенное возникновение сильнейшего пожара не оставили гражданскому населению, жившему в узких улочках, никаких шансов на спасение. Люди сгорали и у домов, и в подвалах... Всяк знает о бомбардировке Дрездена, ее часто описывали со всеми ужасающими подробностями. То же случилось с Кенигсбергом шестью месяцами раньше...
Около трех суток в город было невозможно войти. И по прекращении пожаров земля и камень оставались раскаленными и остывали медленно. Черные руины с пустыми оконными проемами походили на черепа.
Похоронные команды собирали обугленные тела тех, кто погиб на улице, и скрючившиеся тела тех, кто задохнулся от дыма в подвале. Погибли многие тысячи, и у каждого была своя судьба. Как выяснилось позже, были тут и евреи, жившие в смешанных браках. Кто способен рассказать о последних минутах жизни несчастных? Можно ли их вообще представить? При какой температуре человек теряет сознание? Все были потрясены открытием, что у войны есть еще и такое – невообразимое – измерение... Руководству англо-американских войск следовало бы знать, что от подобных налетов страдали гражданские лица, женщины и дети, а ход военных действий едва ли менялся. Эти акты мести не были ни героическими, ни разумными и свидетельствовали об аморальном складе мышления, подобном нацистскому. Этим способом гитлеровскую военную машину было не остановить – наоборот, такие действия вели к ожесточенному и отчаянному сопротивлению».
В книге Влада Ржевского «Калининградская Пруссия» об обоих бомбовых налетах рассказывает живший в то время в Кенигсберге «остарбайтер» Юрий Хоржемпа: «Первая бомбежка была еще терпимой. Длилась минут десять. А вот вторая – это был уже сущий ад, который, казалось, никогда не кончится. Британцы впервые применили заряды с напалмом. Пожарные пытались тушить это море огня, но ничего не выходило. У меня до сих пор перед глазами: полуголые люди мечутся среди пламени, а с неба с воем падают все новые и новые бомбы...
Утром земля блестела от бесчисленных ленточек фольги, с помощью которых англичане сбивали с толку радары. Центр Кенигсберга пылал несколько дней. Из-за невыносимого жара туда было не попасть. Когда же он спал, мне и другим «остарбайтерам» приказали собирать трупы. Стоял жуткий смрад. А уж в каком состоянии были тела... Останки мы складывали на телеги и увозили за город, где закапывали в братские могилы.
Итог бомбардировок: не менее пяти тысяч человек погибли, около двухсот тысяч остались без крова. Военные объекты не пострадали. Однако не потому, что летчики промахнулись. Якобы то была акция возмездия, устрашения. Потому и бомбили плотно застроенный, густо населенный центр...»
Гамбург
Дарья Гармоненко