Владимир Антонов
Иван Кудря – пока что обычный курсант-пограничник.
Фото из архива автора
8 мая 1965 года, в канун 20-й годовщины победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов, Указом Президиума Верховного Совета СССР за мужество и отвагу, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Кудре Ивану Даниловичу было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Потребовались два десятилетия, чтобы имя отважного патриота, сотрудника советской внешней разведки, создателя и руководителя нелегальной разведывательно-диверсионной резидентуры, действовавшей в период войны в оккупированном Киеве, стало известно народу.
«ЭТО БЫЛ ПРИРОЖДЕННЫЙ РАЗВЕДЧИК»
Иван Кудря родился 24 июня 1912 года на Украине в селе Сальково Киевской губернии. Рос без отца, батрачил, учился в школе, трудился слесарем в МТС.
После окончания педагогических курсов некоторое время работал директором в сельской школе. Затем – призыв в армию. Службу проходил на пограничной заставе на западной границе, где зарекомендовал себя храбрым и мужественным пограничником. По рекомендации командования пограничного отряда был послан на учебу в Москву в Высшее пограничное училище НКВД. В 1938 году после окончания училища Кудря был принят на работу в центральный аппарат внешней разведки и вскоре командирован со специальным заданием на Украину. Занимался разработкой националистического подполья в западных областях республики. Война с фашистской Германией застала его в Киеве.
Когда стало очевидным, что наши войска будут вынуждены под натиском немецких войск временно покинуть Киев, было решено оставить Кудрю в городе в качестве нелегального резидента для руководства подпольной разведывательно-диверсионной группой, созданной во вражеском тылу из числа кадровых сотрудников госбезопасности и местных патриотов.
Позже один из руководителей НКВД Украины на вопрос, почему выбор пал именно на Ивана Кудрю, ответил так:
«Кудря был прирожденный разведчик: хладнокровный, не терявший головы даже в самой сложной ситуации, отважный, терпеливый, великолепно знавший украинский язык. Кроме того, Иван отлично умел уживаться с людьми, быстро завоевывал симпатии. Не знаю человека, который не был бы дружески настроен к этому обаятельному, жизнерадостному, всегда улыбающемуся парню».
Иван Кудря (оперативный псевдоним «Максим», подпольщикам из числа местных патриотов он был известен под именем Ивана Даниловича Кондратюка) перешел на нелегальное положение. А местные чекисты начали подбирать разведчику помощников, снабжали их документами, продовольствием, деньгами, оружием, шифрами. И хотя Киев еще оставался советским, эта работа велась с большой осторожностью и в глубокой тайне, так как любой неверный шаг мог привести к провалу всей операции.
Помимо сложных задач разведывательно-диверсионного характера перед группой Кудри был поставлен и ряд конкретных специфических заданий.
Из воспоминаний начальника 4-го управления НКВД генерала Судоплатова:
«Группа должна была проникнуть в украинское националистическое подполье, на которое немецкое командование делало серьезную ставку. Последние годы после окончания пограничной школы Кудря боролся с украинскими националистами и хорошо знал особенности и специфику этого движения. Имея опыт работы в составе нашей оперативной группы во Львове, он занимался разработкой связей украинских националистов с немецкими разведывательными органами. Это был молодой, способный, энергичный работник».
РЕЗИДЕНТУРА «МАКСИМА» НАЧИНАЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ
┘Наши войска готовились покинуть Киев. В это время в доме № 16 по бывшей Институтской улице у местной учительницы Марии Ильиничны Груздовой, жены репрессированного советскими органами госбезопасности писателя, поселился Иван Данилович Кондратюк.
Из справки КГБ при Совете Министров УССР о диверсионно-разведывательной деятельности в Киеве группы подпольщиков под руководством И.Д.Кудри, относящейся к концу 1950-х годов:
«Когда сотрудники НКВД УССР после обстоятельной предварительной беседы спросили хозяйку указанной квартиры Груздову Марию Ильиничну, смогла бы она в случае оккупации немцами города остаться в интересах советской власти в Киеве, она в первый момент растерялась и с трудом верила тому, что ей, жене репрессированного советскими органами украинского писателя, предлагают остаться в тылу немецких захватчиков для выполнения важного задания, ей доверяют жизнь чекиста».
Мария Ильинична объяснила соседям, что познакомилась с Иваном Кондратюком в Сочи еще в 1939 году во время отпуска. Два года вела с ним переписку и вот теперь собирается выйти за него замуж. Он холостяк, а у нее, как знали соседи, муж был расстрелян в 1937 году. В соответствии с разработанной легендой «Максим» должен был находиться на временно оккупированной территории с документами на имя сына священника из Мерефы, расстрелянного советской властью, преподавателя украинского языка и литературы средней школы.
19 сентября 1941 года части Красной армии оставили Киев и начали отход в направлении Яготина. В городе наступило своего рода безвластие, начались грабежи, которые еще более усилились после вступления в город немцев, так как немецкие солдаты и офицеры под предлогом наведения порядка сами безудержно грабили все, что попадалось под руку. В день начала оккупации Киева, пройдя по городу, разведчик вручил радисту для передачи в Центр первую радиограмму.
Для резидентуры «Максима» начались горячие дни. Наряду с кадровыми сотрудниками госбезопасности и верной помощницей Марией Груздовой в состав его группы входили и патриоты из числа местных жителей. Назовем некоторых из них.
Пенсионер Евгений Михайлович Линкевич являлся содержателем конспиративной квартиры, располагавшейся на окраине города. Два года он рисковал своей головой, охраняя рацию и оружие группы и в полной сохранности передал их советским войскам сразу же после освобождения Киева.
Прима Киевского оперного театра Раиса Окипная в дни обороны города помогала чекистам ловить диверсантов, подававших по ночам сигналы гитлеровским летчикам. По заданию «Максима» певица установила обширные связи среди высших чинов полиции и армейских офицеров. Многие видные гитлеровские офицеры и генералы старались бывать в ее обществе и откровенно беседовали в ее присутствии о своих делах. Так, Раиса Окипная сумела завоевать доверие начальника полиции юга России полковника Гриба, поддерживала дружескую связь с шефом украинской полиции в Киеве майором Штунде. «Максиму» удалось устроить разведчицу экономкой к заместителю генерального комиссара Киевской области фон Больхаузену. От всех этих лиц поступала исключительно важная информация, которая передавалась в Центр.
37-летняя золотоволосая красавица Евгения Бремер, немка по происхождению, была лучшей подругой Раисы Окипной. Немцы знали, что муж Бремер репрессирован, и считали ее своей – «фольксдойч». Именно она переодела, снабдила документами и вывела из занятого немцами Киева девятнадцать советских офицеров. По заданию «Максима» Евгения собирала сведения о военных перевозках, графике поездов, о военных грузах и специальных эшелонах. Благодаря Бремер работа крупнейшего железнодорожного узла Украины находилась под контролем советских разведчиков.
Инициативная и в то же время в высшей степени дисциплинированная 50-летняя подпольщица Мария Васильевна Сушко хранила у себя наиболее секретные документы нелегальной резидентуры. Она активно участвовала в распространении листовок в Киеве, в селе Звонковое, в районе Белой Церкви и в других районах Киевской области.
Через Евгению Бремер «Максим» привлек к работе бесстрашного и неуловимого Жоржа Дудкина, который совершил серию диверсионных актов, а также днем на глазах многих людей убил немецкого майора.
Еще совсем юная Лидия Мирошниченко являлась связником, проводила наружное наблюдение за интересующими разведчиков людьми, доставляла в нужное место оружие и боеприпасы.
Уже в конце сентября 1941 года резидентура «Максима» провела первые акции возмездия. Взрывом была уничтожена немецкая военная комендатура. Под обломками здания погибло много гитлеровских офицеров – сотрудников комендатуры и гестапо. Вслед за комендатурой взлетел на воздух кинотеатр, в котором демонстрировался фильм для немецких солдат.
Однако оккупанты предприняли ответные меры. Борясь с подпольщиками, они начали уничтожать здания в городе. 24 сентября 1941 года был взорван и дом, в котором проживали Кондратюк и Груздова. При этом оказались уничтожены оружие, шифры, паспорта, деньги – все необходимое для разведывательно-диверсионной работы.
Несмотря на возникшие трудности, людям «Максима» удалось быстро наладить связь с товарищами из партийного подполья. Это дало возможность создать в Киеве и пригороде еще несколько диверсионных групп.
Руководимые «Максимом» группы провели ряд крупных диверсионных актов, в частности, на железнодорожной станции Дарница, на трамвайной линии города. Они взрывали мосты, устраивали пожары на заводах, пускали под откос эшелоны с гитлеровскими войсками, уничтожали фашистские машины и катера. Кроме того, подпольщики активно распространяли листовки, которые информировали киевлян о действиях Красной армии и о партизанском движении, призывали к борьбе против оккупантов.
Одновременно резидентура добывала и передавала в Центр исключительно ценную разведывательную информацию о военных укреплениях врага в районе Киева, дислокации немецких штабов и учреждений.
Один из преданных людей резидента являлся заместителем руководителя районной управы, другой занимал высокий пост в транспортном отделе городской управы. Человек «Максима» работал в киевском гестапо. Его люди трудились в железнодорожных мастерских, в гараже генерального комиссариата, обслуживавшего автотранспортом немецких чиновников и высших офицеров. При необходимости, в случае отхода немцев, у него была возможность послать с ними, хоть до Берлина, надежного агента.
 Спокойной жизни оккупантам во взятом, но не покоренном Киеве суждено было быстро закончиться. Фото из книги «Год 1941» |
Постепенно «Максим» вживался в свою роль, внешне приспосабливаясь к складывающейся обстановке в занятом немцами, но не покоренном Киеве. Действуя в очень трудных условиях, он проявил себя как опытный конспиратор, инициативный и находчивый разведчик. В сложном психологическом поединке «Максим» вынудил одного из местных жителей, занимавшего высокий пост у немцев, оказывать помощь резидентуре. От этого источника в дальнейшем были получены ценные разведывательные сведения.
«Усатый» (таким был псевдоним агента), который в то время являлся сотрудником гестапо, начал активно работать с «Максимом». Он сообщил о том, что в Киеве развернут разведывательный пункт Абвера и вывел советского разведчика на его конспиративные квартиры. Перед агентурой разведпункта, состоявшей главным образом из предателей, оставшихся на оккупированной территории, ставились задачи по проникновению на Урал, в промышленные районы Сибири. Немецкие агенты засылались также в Москву, Подмосковье и Поволжье. Данные об этих агентах «Максим» сообщал в Центр.
Ближайший помощник и фактически заместитель «Максима» украинский чекист Дмитрий Соболев, оставленный в Киеве для работы в его резидентуре, выезжал с разведывательными заданиями в Ровно, где находилась штаб-квартира рейхскомиссара Украины Эриха Коха.
В ПОИСКАХ СВЯЗИ
К началу апреля 1942 года резидентура «Максима» собрала значительное количество важных разведывательных сведений. Однако передать их в Центр в то время не было возможности из-за отсутствия радиосвязи: у рации вышли из строя батареи. Резидентура ощущала также недостаток в технических и материальных средствах и оружии.
Из Справки КГБ при Совете Министров УССР:
«В этой обстановке «Максим» принял решение – идти через линию фронта, с тем чтобы возвратиться в Киев более оснащенным для продолжения своей работы в тылу противника.
После соответствующей подготовки в первых числах апреля он и Жорж Дудкин в сопровождении Евгении Бремер и Лидии Мирошниченко вышли из Киева и благополучно перешли по льду Днепр. Дальше пошли вдвоем. Своим заместителем «Максим» оставил Дмитрия Соболева.
А через несколько дней к Груздовой пришел мальчик лет двенадцати и принес небольшую записку, в которой было написано: «Я задержан. Ты как жена можешь меня выручить». Дополнительно мальчик рассказал, что «Максим» был задержан немцами где-то в 80 километрах от Киева и сейчас содержится в дарницком лагере военнопленных в специальном отделении полевого гестапо.
Мария Ильинична призвала на помощь всю свою изобретательность, чтобы вырвать разведчика из лап гестапо. Имея в запасе положительные характеристики на «Максима» от знакомых из числа откровенных немецких пособников, Груздова отправилась в лагерь. Слезы, мастерски разыгранные проклятия в адрес большевиков, простые рубли и золотая монета, вовремя предложенная «на память», сделали свое дело: «муж» был освобожден. По разработанному «Максимом» плану на следующий день Женя Бремер добилась освобождения Дудкина».
В первой декаде мая 1942 года в Киев из Москвы прибыли курьеры Центра. Из-за обстрела самолета их выбросили в нескольких сотнях километров от Киева. Курьеры добирались до города раздельно, пешком и не смогли доставить новую рацию с запасным комплектом питания. Однако «Максим» получил материальные средства и конкретные задания Центра. Через некоторое время курьеры были отправлены на Большую землю с подробным отчетом о деятельности резидентуры.
РЕЗИДЕНТ НА СВЯЗЬ НЕ ВЫШЕЛ
Деятельность группы «Максима» не могла не привлечь внимания немецкой контрразведки, которая прилагала большие усилия, чтобы напасть на след подпольщиков и внедрить в их ряды свою агентуру.
5 июля 1942 года по предательскому доносу «Максим», Раиса Окипная, Евгения Бремер и некоторые другие члены резидентуры были арестованы.
Их арест связан был со следующими обстоятельствами. Резидент получил данные о том, что под Винницей, в районе сел Стрижавка, Михалевка и ряда других населенных пунктов, расположенных неподалеку от шоссе Винница–Житомир, заканчивается строительство особо секретных подземных сооружений, дорог и аэродромов. Связи с Москвой у «Максима» в то время по-прежнему не было, и он принял самостоятельное решение. Учитывая, что Раиса Окипная была родом из Винницы и когда-то пела в местном театре, резидент поручил ей найти предлог для поездки в этот город. «Максим» не знал, что одно лишь упоминание Винницы, в районе которой создавалась секретная ставка Гитлера, вызовет повышенный интерес к Окипной со стороны гитлеровской службы безопасности. Как только одному из руководителей СД Киева стало известно, что Раиса Окипная пытается достать пропуск в Винницу, он вызвал к себе в кабинет особо секретного агента СД «Нанетту» и поручил ей сблизиться с певицей.
«Нанетта» (Наталья Францевна Грюнвальд) была тщательно проинструктирована и выдала себя за землячку актрисы. Она сумела войти в доверие к Окипной. «Максим» знал, что в городе рыщет вражеская агентура в стремлении нащупать подполье. Но когда резиденту доложили, что землячка Окипной врач, да к тому же заведует лабораторией городской поликлиники, он рискнул заинтересоваться ею.
На риск резидента толкала нужда. Чтобы подделывать документы подпольщикам, требовались химикаты, а новая знакомая Окипной могла бы их достать. Резидент поручил разведчице повнимательнее присмотреться к землячке. Однако было уже поздно затевать проверку. Гестаповцам удалось вплотную подобраться к резидентуре┘
В течение трех месяцев день за днем подпольщиков жестоко истязали на допросах. Жизнь для них стала непрерывной пыткой. Едва они приходили в себя, их уже ждали гестаповцы. Однако истязания не сломили воли этих людей.
Один из сокамерников «Максима», предатель, которому было поручено его «разговорить», позже вспоминал:
«Это был камень. Тело его было черным от побоев. Первые три дня он вообще не говорил. Потом он назвал себя: Иван Кондратюк, студент. Это было единственное, что удалось вытянуть из него».
До сих пор нет точных данных о дне гибели «Максима». Известно лишь, что он умер молча, так ничего и не сказав гестаповцам, не раскрыв ни одного имени, ни одного эпизода из работы подпольщиков.
Основной костяк резидентуры «Максима» сохранился, и под руководством его заместителя Дмитрия Соболева разведчики продолжали вести активную борьбу против оккупантов.
ПОСЛЕДНИЙ РАПОРТ «МАКСИМА»
Заканчивался 1943 год. Под натиском Красной армии советско-германский фронт откатывался все дальше на запад. По планам своего высшего командования немецкие войска намеревались оставить Киев 15 ноября, предварительно взорвав его. Однако этим планам не суждено было осуществиться. Стремительным ударом войска 1-го Украинского фронта уже 6 ноября с ходу освободили столицу Украины.
В панике покидая Киев, гитлеровцы не успели вывезти даже архивы гестапо. В одном из его помещений была обнаружена обычная школьная тетрадь в линейку в серо-голубой обложке, хранящаяся сейчас в архивном оперативном деле Ивана Даниловича Кудри.
Твердым и аккуратным почерком на ее третьей странице написано: «Шпионы и предатели. Некоторые сейчас действуют на территории СССР». И далее перечисляются фамилии, имена, отчества и адреса восьмидесяти семи фашистских агентов и предателей.
Один из руководителей внешней разведки того периода, знакомясь с содержанием тетради, доставленной в Москву, подчеркнул: «Если бы Иван Кудря сделал только это, то и тогда он мог бы считать свое задание выполненным».
Как же попала тетрадь разведчика, в которую он заносил данные на гитлеровскую агентуру, в гестапо?
Летом 1942 года Иван Данилович предусмотрительно передал ее сотруднице резидентуры Сушко и приказал хранить наравне с шифрами. После того как Кудря был схвачен, Мария Васильевна отнесла тетрадь его заместителю Дмитрию Соболеву. Он дополнил записи кратким изложением обстоятельств гибели резидента и назвал имя предательницы. На внутренней стороне тетрадной обложки он написал: «Ко всем нашедшим эти записи. Прошу советских патриотов хранить эти записи и в случае моей гибели от рук врагов моей Родины – немецких фашистов с приходом Красной Армии передать их соответствующим органам. За что я и наша Родина будут вам благодарны. Д.Соболев».
Во время ареста Дмитрия тетрадь оказалась в руках гестаповцев. А затем уже попала в Москву. Следует отметить, что данные, собранные разведчиками нелегальной резидентуры Кудри, оказали большую помощь контрразведке в розыске и аресте немецкой агентуры. Практически никому из фигурантов «списка Кудри» не удалось избежать справедливого возмездия.
