Олег Сергеев
Линкор "Новороссийск"(бывший "Джулио Чезаре") в Севастополе (снимок начала 1950х г.г.)
Фото из книги "Главная база"
Тема линкора «Новороссийск» в канун очередной круглой даты его гибели 29 октября 1955 года приобретает звучание в связи с планами Минобороны России закупить на Западе универсальные десантные корабли типа «Мистраль».
Сторонники сомнительной сделки ссылаются на якобы продуктивный опыт включения в состав ВМФ СССР бывших итальянских и немецких кораблей.
Однако они умалчивают о причинах срочного избавления от «иностранцев» после подрыва ЛК «Новороссийск». Затонувшего, как известно, из-за потери остойчивости при большом запасе плавучести, не реализованном для спасения флагманского корабля эскадры Черноморского флота.
ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ НЕСОВМЕСТИМОСТЬ
В послевоенные годы поддержание боеготовности трофейных кораблей в силу технологической несовместимости с отечественными стало бременем, непосильным для ОПК. В первую очередь это относилось к уникальному даже по современным меркам «Новороссийску» как продукту глубокой модернизации в 1933–1937 годах итальянского ЛК «Джулио Чезаре».
Отечественные судостроители не могли похвастаться технологиями модернизации линкоров нашей постройки – ровесников «Джулио Чезаре» и создания ему подобных тяжелых крейсеров новых проектов.
В докладе от 25 ноября 1955 года начальник Главного штаба ВМФ Виталий Фокин сообщал: «Наши требования Минсудпрому выполнить кренование и отработать документацию были отклонены. До правительства об этом доведено не было». Отметим, что аварии на ЛК «Новороссийск» возникали неоднократно.
Роковую роль при потере остойчивости сыграло распространение воды на броневой палубе по левому борту из-за отсутствия в течение всей службы в ВМФ крышек (лючков) в водонепроницаемых переборках в месте прохождения монорельса для транспортировки боезапаса.
В очередной раз Его величество человеческий фактор, порожденный отсутствием рабочей документации, отражающей знания и опыт поколений специалистов и ученых, напомнил о себе на Саяно-Шушенской ГЭС.
СМЕНА ВЕХ ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
Катастрофа «Новороссийска» стала последним доводом руководства страны к смене изживших себя приоритетов военно-технической политики и началу конверсии судостроительной промышленности.
Символично, что «смена вех» произошла 29 октября 1957 года на пленуме ЦК КПСС ровно через два года после катастрофы.
Смысл революционных перемен Никита Хрущев обозначил так: «Нам предложили вложить во флот более 100 миллиардов рублей и строить старые катера и эсминцы, вооруженные классической артиллерией. Мы провели большую борьбу, сняли Кузнецова... Думать, заботиться о флоте, об обороне он оказался неспособным. Нужно все оценивать по-новому. Надо строить флот, но прежде всего строить подводный флот, вооруженный ракетами».
Десятилетний план судостроения, не отражающий тенденции развития оружия, был отвергнут, что и решило судьбу Николая Кузнецова.
Последующее назначение главкомом ВМФ Сергея Горшкова сняло препятствия к сокращению корабельного состава ВМФ. Прекращение постройки артиллерийских крейсеров позволило высвободить дефицитные крупные стапельные места и приступить к массовой постройке гражданских судов различного назначения.
Морское ракетное оружие стало мощным катализатором научного и технологического подъема экономики страны. Второе дыхание получили кораблестроение, навигация, связь, боевое управление, вся наземная инфраструктура обеспечения эксплуатации ракетных комплексов.
ЭТАПЫ БОЛЬШОЙ БОРЬБЫ
Мишенью революционной борьбы в ОПК была выбрана незаурядная личность Николая Кузнецова. За пять месяцев до катастрофы он получил отказ на рапорт об отставке в связи с инфарктом. Что могло свидетельствовать о незавершенности аппаратной интриги с ключевой ролью главкома ВМФ.
Объекты Большой Борьбы локализовал информационный вектор.
Совершенно «случайно» в мае 1955 года в арсенале взорвался артиллерийский снаряд, выгруженный с линкора. Детонации остального боезапаса не произошло, и столь незаурядное ЧП не расследовалось.
Сентябрьское (в 1955 году) совещание в Севастополе вошло в историю установкой министра обороны Жукова и самого Хрущева о том, что «надводные корабли утратили свое былое значение» и «пора освободить верфи от крейсеров». Вскоре на встрече в Ялте Жуков в присутствии Хрущева в пылу критики предупредил Кузнецова о грядущем ЧП на флоте.
О глубинных аппаратных течениях Николай Кузнецов пишет: «В октябре того же 1955 года разговоры об уходе с должности приобрели реальное воплощение в виде официального заявления в мой адрес, что меня, конечно, нужно освободить, но не по болезни, а по другим мотивам».
С мая штаб ЧФ и Севастополь жили в тревожном ожидании катастрофы.
Конец октября ознаменовался подготовкой к решающей фазе борьбы.
По причине отсутствия задач на ЛК «Новороссийск» наступил отпускной сезон. Командир корабля, электромеханической и других боевых частей, ответственные за живучесть и непотопляемость, отбыли в отпуск.
Эскадра ЧФ за неделю до катастрофы вышла в море, по возвращении ее личный состав оповещается об обнаружении неизвестной подводной лодки.
На этом фоне 28 октября линкор совершил внеплановый выход в море.
С ОПОРОЙ НА ИСТОРИЮ
Приказ встать на якорную бочку № 3 поступил, когда «Новороссийск», возвращаясь в базу, уже лег на Инкерманские створы. Действовавший по своему плану линкор заходил в базу первым и долго швартовался, перегородив бухту.
Остальные корабли эскадры были задержаны на внешнем рейде и позже швартовались на свои якорные места, проходя мимо «Новороссийска».
Указанные обстоятельства исключают популярные до сих пор версии о применении оружия итальянского или английского происхождения – боевых пловцов, человекоуправляемых торпед и мини-ПЛ типа «Миджет». Ибо нереально перенацелить диверсионные силы и средства на маневрирующий корабль. И уж совсем фантастично установить под «Новороссийском» две тонны взрывчатки даже флотилией мини-ПЛ или парой рот подводных диверсантов.
Привлекательность версиям придавали историзм и абсурдность преувеличения оперативных и конструктивных возможностей диверсионных систем. При времени их реакции от нескольких недель до месяцев эффективным противодействием была частая смена дислокации кораблей.
Однако ряды знающих поименно итальянских диверсантов ширятся, свидетельствуя о психологической выверенности легенды прикрытия.
Признаком подготовки обещанного Жуковым ЧП явилось нехарактерное для ЧФ нарушение уставного порядка увольнения на берег, когда с учетом отпускников в момент катастрофы на линкоре отсутствовало 80% (вместо 30%) строевых офицеров, что явилось основной причиной гибели после взрыва.
Перед увольнением старпом Хуршудов объявил экипажу о раннем выходе в море, ставшим последним для многих моряков. Не спешил отбывший на берег старпом прибыть по тревоге и взять на себя командование кораблем.
Сегодня можно сказать точно: в 0.30 29 октября, по возвращении из увольнения личного состава, под правым выстрелом, у башни главного калибра, уже стояли катер и баркас с тысячекилограммовыми боеприпасами.
Часовые приборы взрывателей были заранее установлены на 1.30 – время обхода нарядом носовых артпогребов главного калибра.
По исторической аналогии взрыв ЛК «Императрица Мария» в 1916 году произошел также при обходе артпогребов. Что отметил в своем расследовании катастрофы кораблестроитель и ученый Алексей Николаевич Крылов, выступивший с резкой критикой сложившейся в те годы системы хранения и обслуживания боезапаса.
Однако в отличие от «Марии» боезапас «Новороссийска» оказался вне зоны воздействия энергии двух тонн тротила и не сдетонировал.
По свидетельствам моряков, взрыв произошел точно в момент открытия люка носового погреба – строго по сценарию, заимствованному из книги Крылова «Мои воспоминания» (впервые издана в 1942 году), в расчете на точность выполнения на линкоре регламента обслуживания боезапаса.
Но сценарий не учитывал физики детонации и гидродинамику взрыва.
Для донного взрыва катер и баркас были затоплены, о чем, несомненно, знали чудесным образом спасшиеся старшина и моторист разнесенных в щепки плавсредств. О других исполнителях этой акции – старшем лейтенанте спецназа и двух мичманах – стало известно в 1993 году.
 Адмирал флота Советского Союза Кузнецов стал еще одним пострадавшим в трагедии «Новороссийска». Фото из книги «Полководцы Победы». |
ГЕНЕРАЦИЯ ЭКСПРОМТОВ
Не успело стихнуть эхо октябрьского взрыва, как в Москву полетел доклад о самоподрыве боезапаса на ЛК «Новороссийск». А сидевшая «на чемоданах» госкомиссия с проектом доклада немедленно вылетела к месту событий.
К удивлению фигурантов Большой Борьбы, линкор «Новороссийск» с тяжелыми повреждениями сдвоенным взрывом носовой части остался на плаву.
Однако из-за отсутствия офицеров, хорошо знавших корабль, недюжинного безрассудства командования ЧФ, собранного в полном составе на борту «Новороссийска», нарушений рекомендаций специалистов через 2 часа 45 минут корабль перевернулся и затонул, унеся жизни свыше 600 моряков.
Когда выяснилось, что было два взрыва, яркая вспышка, шапка дыма, воздушная волна, резкий перепад давления и уж совсем нехарактерный при подрыве боезапаса запах бензина, основным содержанием борьбы с упрямыми фактами стала генерация чуждых научной логике экспромтов.
Провал «домашней заготовки» москвичей объяснить катастрофу самовзрывом некондиционного боезапаса – его целость подтвердили водолазы – породил версию о не вытраленной случайно немецкой мине.
Между тем если к 1955 году из-за старения источников питания немецкие мины были неисправны, то боеготовность двух из них сверхъестественна.
Признать же одновременность подрыва под «Новороссийском» двух зарядов означало дать импульс к расследованию диверсии. Что исключало задачу обвинить командование ЧФ в некачественном послевоенном тралении.
Несостоятельность «минного экспромта» доказал эксперимент с подрывом двух мин АМД-1000. Словесная эквилибристика не скрыла факт двойного превышения смещений почвы в реальном взрыве и, соответственно, кумулятивный эффект от подрыва двух боеприпасов, а также указала на способ донной постановки зарядов в районе якорной стоянки.
Экспериментаторов с головой выдает отказ привлечь специалистов по гидродинамике взрыва, без труда объяснивших физику кумулятивного эффекта при подрыве двух донных зарядов с интервалом 0,5 секунды, избыточным для инициирования детонации или срабатывания неконтактного взрывателя.
Концентратором энергии в толще воды здесь послужил газовый пузырь. О «газовой камере», возникающей при взрыве немецких мин RMH, догадался и начальник минно-торпедного управления ЧФ Марковский.
Тема эта была компетентно пресечена. Отныне считалось: сквозное поражение линкору нанесла одна донная тысячекилограммовая немецкая мина, сработавшая от прибора срочности, случайно оживленного якорной цепью.
Для создания эффекта присутствия разбитых в щепки плавсредств была нарисовала красочная картина пожара у борта линкора катера, перемещенного подальше от воронки от взрыва к форштевню корабля.
Не менее красноречиво умолчание о воронках, нехарактерных для мощности зарядов, объемном взрыве бензо-воздушной смеси из разрушенных цистерн катера и горении поднятого на поверхность топлива.
ЖЕСТОКИЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ
В электротехнике есть понятие – короткое замыкание (КЗ) – не предусмотренное нормативными условиями работы соединение точек электрической цепи, имеющих различные потенциалы, друг с другом или с другими цепями через пренебрежимо малое сопротивление.
В информационной системе короткое информационное замыкание (ИЗ) – это отказ руководителя использовать промежуточные звенья и лично в аварийных условиях управлять техническими процессами и специалистами.
Жестокий эксперимент, поставленный «Новороссийском», подтвердил истину: героизм личного состава и самопожертвование командования не спасут корабль без опоры на среднее звено – офицерский и старшинский состав.
Чистота эксперимента была достигнута через нарушение корабельного устава – на гибнущем корабле отсутствовали 80% строевых офицеров, включая командира корабля и командира электромеханической боевой части.
Другой, многократно повторенный в наши дни эксперимент «Новороссийска» – дезорганизация спасательных работ при выведенном из строя штабе флота. Включая начальника аварийно спасательной службы, управлений технического, вооружения и судоремонта. Результат – гибель моряков, оставшихся в перевернувшемся линкоре.
Сознательное искажение госкомиссией ключевых фактов говорит о заинтересованности государства в катастрофе линкора «Новороссийск» и наличии стратегических целей проведения столь грандиозной провокации.
Из совокупности данных следует, что комиссия располагала всеми фактами, но не смогла сделать расстрельный для себя вывод: подрыв линкора «Новороссийск» был подготовлен и осуществлен отечественными спецслужбами с ведома руководства страны во внутри политических целях.
Давно назрело посмертное покаяние перед моряками «Новороссийска», достойно выполнившими свой долг во имя интересов нашей страны.
