Виктор Мясников
Малахов курган в 1855 году.
Фрагмент панорамы "Оборона Севастополя" художника Франца Рубо
Военная журналистика – это форма непосредственной связи между обществом и вооруженными силами государства. Обществу необходимо знать, как расходуются его налоговые средства и каковы условия службы граждан – членов этого самого общества. В свою очередь, вооруженные силы заинтересованы в поддержке общества, в воспитании у граждан чувства долга. Единение народа и армии особенно необходимо во время войны, когда вооруженным силам требуется всесторонняя помощь в лице всех ресурсов государства и общества, в том числе людских.
НАЧАЛОСЬ С НАПОЛЕОНА
Чем быстрее и точнее общество получает информацию о боевых действиях, тем живее и прочнее его связь с армией. Впервые широкий общественный интерес к военным новостям проявился в период наполеоновских войн. В 1808 году британская газета The Times направила в Испанию своего сотрудника Генри Робинсона, чтобы читатель мог из первых рук узнать правду о ходе войны французов с испанцами.
В России военная тема в периодической печати стала широко освещаться во время нашествия Наполеона в 1812 году. Русское общество впервые почувствовало себя единой нацией, сплотившейся в общем порыве патриотизма. В газетах и журналах того времени появились военные стихи, рассказы, рассуждения, заметки и сообщения с фронта.
В 1813 году была учреждена в благотворительных целях первая в России военная газета «Русский инвалид». Основана чиновником Павлом Пезаровиусом. Доход предназначался в пользу инвалидов войны, солдатских вдов и сирот. С 1816 года передана «Комитету 18 августа 1814» (позже – Александровский комитет о раненых) и стала его официальным изданием. С 1862 по 1917 год – официальная газета Военного министерства. Выходила сперва еженедельно, в 1814–1815 годах – два раза в неделю, с 1816 года – ежедневно.
В 1812 году секретарь цензурного комитета Николай Греч стал издавать журнал «Сын Отечества» после того, как сам царь пожаловал ему на первоначальные расходы тысячу рублей. Однако журнал вопреки ожиданиям императорского двора оказался умеренно-либеральным и не склонным к официозу. В нем впервые в российской периодической печати появилась военная иллюстрация. Учитывая, что фотография в то время еще не существовала, в основном это были карикатуры на французов. Одна из самых известных – «Французский суп». Это иллюстрация к заметке, рассказывающей, что французы в Москве охотились на ворон ради пропитания.
С конца апреля 1813 года раз или два в неделю при журнале «Сын Отечества» выпускаются бесплатные прибавления военно-политического характера. Можно считать, что тогда в российской прессе появилась военная аналитика.
В 1815 году, когда Наполеон бежал с острова Эльба и началась новая война, издатель «Русского инвалида» Павел Пезаровиус завел в Берлине специального «верного корреспондента». Сообщения этого анонимного источника стали появляться в газете в виде «радостных известий» об успехах союзников.
В апреле 1828 года Александр Сергеевич Пушкин попросил определить его на службу в действующую армию на Кавказ. Однако согласия не получил и отправился самовольно под предлогом свидания с братом, служившим в Нижегородском драгунском полку.
Впрочем, позже он получил разрешение главнокомандующего графа Паскевича присоединиться к армии. Пушкин догнал армию в Карсе и отправился с нею на Эрзерум. В библиотеке поэта сохранилась книга участника войны Николая Ушакова (1802–1861), военного историка и писателя, а тогда армейского поручика, «История военных действий в Азиатской Турции в 1828 и 1829 годах» с дарственной надписью автора. Он встречался с Пушкиным в Закавказье летом 1829 года. И в книге есть упоминание об участии поэта в перестрелке с турками в долине Инжа-су близ Саганлугских гор (высоты Саган-лу) 14 июня 1829 года. В 1837 году за этот двухтомник Николай Ушаков получил Демидовскую премию.
Сам Пушкин по итогам своей поездки написал «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года». Но напечатано это произведение было лишь в 1835 году. А ведь, в сущности, в России это была первая попытка военных корреспонденций из действующей армии. Именно так этот текст и воспринимается сейчас. Если бы «Путешествие в Арзрум» было опубликовано сразу по возвращении с Кавказа, Пушкина с полным правом можно было бы считать первым русским военным журналистом. И тогда он мог бы в еще большей степени считаться «нашим – всё».
БОЙ В КРЫМУ – В ИНФОРМАЦИОННОМ ДЫМУ
Большинство историков российской прессы появление военной журналистики в России связывает с Крымской войной 1853–1856 годов. На Западе она именуется Восточной войной.
Вот типичный пример из публикации «Военно-исторического журнала» № 5 за 2010 год:
«Первые военкоры появились во время Крымской войны. Так, с российской стороны в Севастополь отправился Николай Берг, посылавший оттуда свои корреспонденции в журнал «Москвитянин» М.П.Погодина. С английской стороны осаду этого города освещал уже известный журналист Вильям Ховард Рассел».
Действительно, Рассел (William Howard Russell) – корреспондент лондонской газеты The Times был специально командирован редакцией, чтобы информировать британское общество о реальном положении дел. И хотя следом при штаб-квартире союзных войск были аккредитованы и другие корреспонденты и фотографы, но в основном благодаря Расселу каждая образованная британская семья читала за завтраком ежедневный отчет о ходе боевых действий. В первую очередь именно от него общественность узнала о бедствиях, переживаемых армией в зимнем Крыму. Достаточно сказать, что только от дизентерии скончалось 16 тысяч британских военнослужащих, а вязаная шапка, закрывающая лицо, в английском языке называется «балаклава».
Первым фронтовым фотографом стал румынский художник-любитель и фотограф Карол Попп Сатмари. В британских войсках была создана специальная официальная команда фотографов под началом капитана Джона Хаккета. Но капитан и его ассистенты погибли 14 ноября 1854 года во время сильнейшего урагана при крушении судна Rip Van Winkle. Вместе с ними погибли уникальные фотографии, сделанные в оккупированной Балаклаве.
Британское общество было взбудоражено информацией о бедственном положении замерзающей, одолеваемой болезнями армии, страдающей от плохого снабжения. К тому же многим не нравилось, что британские солдаты сражаются плечом к плечу с заклятыми врагами – французами.
Королева Виктория, возмущенная разоблачительными репортажами Рассела, поняла необходимость создания более привлекательного образа армии, чтобы нация могла ею гордиться. Для формирования положительного образа войны был призван друг королевской семьи фотограф Роджер Фентон. Поддержку ему оказал принц Альберт, а финансировало поездку издательство «Эгнью и сыновья». Так автор портретов британской элиты стал аккредитованным военным фотографом.
Будучи свидетелем страшных картин войны, Фентон снимал исключительно мирную лагерную жизнь. Как бы сейчас выразились – позитив. Снимки Фентона печатали многие газеты, они стали знамениты и широко воспроизводятся до сих пор. Однако сам фотограф был потрясен, обнаружив, что описываемые Расселом ужасы существуют на самом деле. Через месяц Роджер Фентон отправился назад в Великобританию, морально подавленный зрелищем массового мародерства, смерти и лишений, сам к тому же больной холерой.
Но его фотографии действительно сделали войну гораздо более привлекательной, усилили патриотический настрой. Так что Роджер Фентон может считаться первым в мире военным пропагандистом и официальным пиарщиком действующей армии.
Следует отметить, что в России цензура в те времена была крайне свирепа. Военные материалы категорически запрещалось публиковать всем российским изданиям за исключением двух – «Русский инвалид» и «Одесский вестник». Причем «Одесский вестник» получил разрешение на публикацию военных известий лишь потому, что Одесса находилась на особом положении как торговый порт.
Циркуляр № 184 от 15 декабря 1853 года «О печатании в Одесском вестнике известий о военных действиях наших против Турции» гласил, что из-за «затруднений по торговле» в порядке исключения разрешается публиковать военную информацию «по отбору и под личную ответственность военного губернатора». При этом перепечатка другими журналами военных материалов «Одесского вестника» не разрешалась. Приходилось перепечатывать официоз из «Русского инвалида».
А российское общество хотело знать, что происходит на полях сражений. В 1854 году граф М.Д.Бутурлин писал: «Известия из Крыма становились с каждым днем все более неутешительными. Газетным официальным реляциям о ходе военных действий мы не придавали веры, так как в подобных случаях реляции отличаются сдержанностью и подчас утайкою». Все, что «происходило на Крымском полуострове, а также что делалось и говорилось в петербургских высших административных сферах, узнавали из конфиденциальной корреспонденции».
Именно из-за тотальных цензурных ограничений корреспонденции Николая Берга из осажденного Севастополя имеют форму частных писем. Запретить переписку царь не удосужился.
ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ
18 февраля 1855 года умер Николай I. И крепкая хватка царской цензуры слегка ослабла.
В июле 1855 года отправились в типографию журнал «Москвитянин» – книга 9 за май и журнал «Современник» – № VII, июль. Оба номера содержали «севастопольские» материалы. В «Москвитянине» на страницах 60–128 напечатана большая статья «Десять дней в Севастополе», подписанная инициалами Н.Б. В том же номере на страницах 151–154 опубликованы без указания автора «Подробности о кончине адмирала Нахимова (Письмо из Севастополя)».
В «Современнике» же номер открывается очерком «Ночная вылазка в Севастополе. Рассказ участвовавшего в ней» (стр. 5–11). Редакционная сноска гласит: «Сообщением этой статьи мы обязаны г. Л.Н.Т.». Но ниже текста очерка стоит «Ст.». Так обозначен автор – Аркадий Дмитриевич Столыпин, отец известного реформатора Петра Столыпина.
Лев Толстой подружился с Аркадием Столыпиным в осажденном Севастополе. Вместе с ним участвовал в ночной вылазке с 10 на 11 марта 1855 года и переслал очерк в редакцию «Современника». После ночного боя Толстой записал в дневнике: «Имел слабость позволить Столыпину увлечь меня на вылазку, хотя теперь не только рад этому, но жалею, что не пошел с штурмовавшей колонной».
В этом же номере в разделе «Внутренние известия» наравне с известиями об учениях и премиях идут отрывки из писем о войне. Текст «Известий» печатается подряд, и сообщения с войны отделены от прочих новостей лишь редакционной ремаркой: «Но так как теперь главный русский интерес не в Петербурге, а в Севастополе, то и мы обратимся туда. <┘> Приведем же несколько частных писем из Севастополя».
Необходимо сказать, что ежемесячный том каждого из журналов состоял из двух книг. Они могли печататься как раздельно, так и вместе. Майский номер «Москвитянина» имеет сквозную нумерацию страниц. Но в начале стоит разрешение цензора от 27 июня, а в конце разрешение того же цензора И.Безсомыкина, датированное «июля, 13 дня 1855 года». И это означает, что том поступил в типографию для печати целиком не ранее середины июля. И именно поэтому попал в обзор № VII «Современника» «Заметки о журналах за июль месяц»: «В 9 нумере «Москвитянина» замечательна статья г. Б. «Десять дней в Севастополе». Она отличается простотою изложения, изобилием интересных фактов, добросовестно собранных, и представляет в настоящее время интереснейшее чтение».
Первая книжка седьмого номера «Современника» с очерком Аркадия Столыпина разрешена к печати цензором В.Бекетовым 30 июня 1855 года. Это всего на три дня позже 9-й книжки «Москвитянина» с публикацией Николая Берга. Так что можно уверенно сказать, что обе публикации севастопольских очерков двух авторов состоялись одновременно – в июле 1855 года.
Задержка с печатью майского номера «Москвитянина» не была случайностью. Журнал испытывал серьезные трудности. В августе 1855 года Иван Тургенев писал Сергею Аксакову: «Москвитянин» в агонии. Никто его не читает, и печатать в нем – значит бросить свои вещи ночью в темную яму в безлюдном месте».
Факты подтверждают правоту Тургенева. Например, 21-й выпуск «Москвитянина» за ноябрь 1855 года вышел в свет лишь в марте 1856 года. У него на титульном листе две даты. Сам номер датирован 1855 годом, а внизу год выхода из типографии – 1856. Позволение в печать подписано цензором 8 марта 1856 года. И хотя «Москвитянин» прекратил существование в 1856 году, фактически последний номер был напечатан лишь к концу следующего 1857 года.
Вслед за первыми письмами Николая Берга «Десять дней в Севастополе» в «Москвитянина» последовали еще четыре публикации:
«Севастопольские письма» в кн. 12–16;
«Письма из Севастополя и Бахчисарая» в кн. 17 и 18;
«Крымские письма к М.П. Погодину» в кн. 19–22;
«Письма из Одессы», 1856 год, кн. 1.
После того как в 1856 году «Москвитянин» закрылся, Николай Берг, будучи славянофилом, тем не менее стал сотрудничать с «западническим» «Современником», посылая туда свои военные корреспонденции. В «Современнике» Н.В.Берг опубликует статью «Из Крымских заметок», но посвящена она будет уже послевоенным впечатлениям.
Можно с уверенностью сказать, что Николай Берг дебютировал как военный корреспондент одновременно с Аркадием Столыпиным. Однако Столыпин, журналистская деятельность которого ограничилась этой единственной публикацией, оказалась в тени своего более деятельного коллеги. Для него это был всего лишь эпизод, единственный опыт военной журналистики, не подкрепленный дальнейшим творчеством.
Человек всесторонне талантливый, Аркадий Столыпин играл на скрипке и сам сочинял музыку. Два его скульптурных произведения демонстрировались на академической выставке 1869 года. Его перу принадлежит «История России для народного и солдатского чтения». Во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов командовал корпусом. Скончался в 1899 году, будучи в должности коменданта Московского Кремля, генералом от артиллерии и обер-камергером Двора.
 Подпоручик Лев Толстой. 1856 год. Фото из Большой советской энциклопедии |
НО ВСЕХ ОПЕРЕДИЛ ПОДПОРУЧИК ТОЛСТОЙ
А что же Лев Толстой? А вот что!
Очерк «Севастополь в декабре месяце» опубликован в шестом, июньском, номере «Современника» за 1855 год. То есть месяцем раньше очерков Николая Берга и Аркадия Столыпина. При этом в сноске от имени редакции написано: «Автор обещает нам ежемесячно присылать картины севастопольской жизни, в роде предлагаемой. Редакция «Современника» считает себя счастливою, что может доставлять своим читателям статьи, исполненные такого высокого современного интереса и притом написанные тем писателем, который возбудил к себе такое живейшее сочувствие и любопытство во всей читающей русской публике своими рассказами «Детство», «Отрочество», «Набег» и «Записки маркера».
Как видим, редакция «Современника» фактически объявляет Льва Толстого своим постоянным фронтовым корреспондентом. И это решение возникло отнюдь не спонтанно, а по желанию самого Толстого, который горел желанием заняться именно военной журналистикой. В 1854 году он даже принял участие в попытке издания первого в России военного журнала.
Идея эта возникла в компании молодых офицеров, в которую помимо Толстого входили Иосиф Комстадиус (убит в битве при Инкермане 24 октября 1854 года), капитаны Столыпин и Фриде, штабс-капитан Баллюзек, поручики Шубин и Боборыкин. Журнал должен был называться «Солдатский вестник», но позже название изменили на «Военный листок».
В архиве Толстого сохранился подробнейший проект. «Программа журнала делилась на официальную и неофициальную части. В официальной предполагалось помещать приказы о награждениях и сентенции (приговоры) военного суда за постыдные поступки, а также реляции (сообщения) с различных театров войны. В неофициальной части – рассказы о быте офицеров и солдат, о подвигах отдельных отрядов и лиц, некрологи, описания края, жителей, характера и образа действия неприятеля. Кроме того, предполагалось помещать популярные статьи о правильном обращении с лошадьми и оружием, о нововведениях в военном искусстве. В каждом номере, кроме всего прочего, должны были печататься религиозные поучения воинам, а также публиковаться солдатские песни», – так описывает этот проект Людмила Бобровская в журнале «Студия» в 2007 году.
Льва Толстого избрали главным редактором. Деньги на издание предполагали собрать по подписке и вложить свои личные средства. Главными «инвесторами» в конечном счете согласились стать Толстой и Столыпин. Планировалось открыть конторы в Петербурге, Москве и других крупных городах, иметь постоянных корреспондентов в армии и на флоте. Подписка на журнал предполагалась самая дешевая.
В октябре 1854 года будущие издатели представили свой проект главнокомандующему Горчакову и получили полное одобрение. Был подготовлен пробный номер с редакционной статьей Льва Толстого. Горчаков отправил его военному министру для доклада Николаю I.
Ответ, полученный 21 ноября, гласил: «Его величество, отдавая полную справедливость благонамеренной цели, с каковою предположено было издавать сказанный журнал, изволил признать неудобным разрешить издание оного, так как все статьи, касающиеся военных действий наших войск, предварительно помещения оных в журналах и газетах, первоначально печатаются в газете «Русский инвалид» и из оной уже заимствуются в другие периодические издания».
11 января 1855 года Лев Толстой пишет Николаю Некрасову письмо с просьбой уделить в «Современнике» постоянное место для статей на военную тему. Он обещал ежемесячно присылать от 2 до 5 листов текстов. В сущности, предполагалось создать внештатный военный отдел «Современника», возглавляемый Толстым в роли ответственного секретаря.
Некрасов согласие дал, но Лев Толстой не смог свои обещания выполнить. Товарищи-офицеры, на которых он рассчитывал как на постоянных авторов, эти ожидания не оправдали. Того же Аркадия Столыпина хватило лишь на один очерк. И Толстой записал в дневнике 20 марта 1855 года: «Приходится писать мне одному – напишу Севастополь в различных фазах и идиллию офицерского быта». Так появились «Севастопольские рассказы».
Первый очерк «Севастополь в декабре месяце» появился в «Современнике» в июне 1855 года. Второй – «Севастополь в мае» вышел под названием «Ночь весною 1855 г. в Севастополе» в № 9 (сентябрь) за 1855 год без подписи автора, поскольку текст чудовищно искромсал цензор. В основу очерка положен ночной бой с 10 на 11 мая, свидетелем которого был Толстой. Третий очерк «Севастополь в августе 1855 г.» напечатан в № 1 «Современника» за 1856 год. Август оказался последним месяцем героической обороны, так что цикл корреспонденций Толстого неизбежно должен был закончиться.
Очерк «Севастополь в декабре месяце» читающая публика приняла с восторгом. Некрасов писал Толстому 15 июня 1855 года: «Статья эта написана мастерски, интерес ее для русского общества не подлежит сомнению, – успех она имела огромный... Пожалуйста, давайте нам побольше таких статей!» Иван Тургенев в письме к Ивану Панаеву сообщал: «Статья Толстого произвела здесь фурор всеобщий...».
ВОССТАНОВИТЬ СПРАВЕДЛИВОСТЬ
Почему же Льва Толстого военные историки не причисляют к основоположникам российской военной журналистики, отдавая пальму первенства Николаю Бергу? И это при том, что приоритет первой публикации публицистического материала о Крымской войне, безусловно, остается за Львом Толстым.
В связи с этим стоит рассмотреть эпизоды биографии обоих авторов, связанные с Крымской войной и их севастопольскими произведениями.
Лев Толстой, прослужив и провоевав на Кавказе два года в первом офицерском чине прапорщика, с началом войны с Турцией и ее союзниками в 1853 году перевелся в Дунайскую армию. Участвовал в сражении при Ольтенице и в осаде Силистрии, а с ноября 1854 года по конец августа 1855 года находился в Севастополе. В том числе на самом страшном участке обороны – 4-м бастионе. Он командовал батареей в сражении при Черной, был под адской бомбардировкой во время штурма Малахова кургана 27 августа (8 сентября) 1855 года. Понятно, что к профессиональной журналистике он отношения не имел, будучи военнослужащим. Однако стремился к этому роду литературной деятельности, даже был избран редактором военного журнала, который, к сожалению, не был разрешен к изданию самим Николаем I.
Но главное, очерки из осажденного Севастополя, позднее собранные вместе и получившие общее название «Севастопольские рассказы», стали считаться произведениями прозы. То есть художественным вымыслом, а не публицистикой. Хотя это в чистом виде журналистская работа, именно так и задуманная, и выполненная.
Николай Берг, наоборот, среди военных историков числится журналистом. В популярной интернет-энциклопедии «Википедия» написано: «В 1853 г. в качестве корреспондента отправился на театр войны в Севастополь и до окончания осады его состоял при штабе главнокомандующего в должности переводчика. Участвовал в сражении при Черной речке». Эти строчки перенесены в «Википедию» из «Советской военной энциклопедии» в 8 томах, изданной Воениздатом в 1978 году.
Еще более категоричен Николай Волковский в монографии «История информационных войн»: «Исключительную роль в освещении Крымской войны сыграли корреспонденции журналиста Николая Васильевича Берга, известного также поэта и переводчика. В 1853 году он в качестве корреспондента отправился в Севастополь, чтобы стать очевидцем его обороны и писать в «Москвитянин» М.П. Погодина. <┘> Н.В. Берг был едва ли не единственным военным корреспондентом, в прямом смысле этого слова, от русской печати в 1853–1856 годах, поставивший себе прямой и единственной целью пребывания на театре войны – осведомление русского общества о ее событиях и героизме русских воинов. Корреспонденции Берга не содержали в себе описаний страданий русских воинов от плохого снабжения и устарелости их вооружения, а также других причин больших потерь русских войск и их поражений – это все равно не позволила бы опубликовать цензура».
Однако из других источников известно, что Николай Берг, как и Лев Толстой, не был сотрудником какой-либо редакции. Он служил помощником бухгалтера в московском отделении Государственного банка. Оставив в 1853 году службу в банке, Берг превращается в путешественника. Наступившие военные действия увлекли его в Южную армию, потом в Крымскую, в Севастополь, где он служил военным чиновником сначала в 4-м казначейском отделении, заведуя наградами, а потом состоял переводчиком при штабе главнокомандующего, участвовал в сражении на Черной речке, живал и на бастионах во время осады.
Николай Берг прежде всего был известен как полиглот, владевший многими языками, переводчик поэзии, особенно с различных славянских языков. Именно в этом качестве он в основном публиковался в славянофильском «Москвитянине» и других изданиях. Но и Лев Толстой к тому времени тоже был известным журнальным автором. В «Современнике» были напечатаны его «Детство», «Отрочество», «Набег» и «Записки маркера».
Посылать в «Москвитянин» Погодину «севастопольские письма» – это была личная инициатива Николая Берга. Точно так же и Лев Толстой сам обратился в дружественный ему «Современник» с инициативой регулярно печатать тексты о войне. И это предложение было принято.
Главная причина признания Берга в качестве именно военного журналиста кроется в его дальнейшей биографии. После сдачи Севастополя Берг уволился со службы и отправился путешествовать. В войну 1859 года между Италией и Австрией он последовательно находился при французском штабе, итальянском штабе и, наконец, у Гарибальди, в отряде альпийских стрелков, о чем написал ряд корреспонденций в «Русский вестник».
В 1863 году, когда в Польше вспыхнуло восстание, Николай Берг отправился в Варшаву, а затем в Краков и Львов. Записки о мятеже он посылал в «Санкт-Петербургские ведомости» и «Библиотеку для чтения». Именно эти публикации заставляют рассматривать вольного путешественника, художника и писателя Берга как профессионального военного корреспондента.
Лев Толстой, выйдя после войны в отставку, посвятил себя писательскому труду. Он не ездил к местам боевых действий и не писал об этом в газеты. Но это не должно умалять его журналистскую деятельность во время Крымской войны. Как минимум он имеет право считаться одним из первых русских военных журналистов наравне с Николаем Бергом. Хотя, если честно, Лев Толстой – именно первый русский военный корреспондент, на месяц опередивший публикацию Берга очерком «Севастополь в декабре месяце».
Так что статьи по истории российской военной журналистики по справедливости должны открываться портретом 26-летнего подпоручика графа Льва Николаевича Толстого.
Дарья Гармоненко 
Екатерина Трифонова 
