Александр Широкорад
За такой снимок из окна поезда в 70-е годы мог грозить вполне реальный срок.
Фото предоставленно автором
В прежние времена западные журналисты острили: «В СССР о Второй мировой войне пишут столько, как если бы она только вчера кончилась». Увы, советская пропаганда представляла войну не такой, какая она была, а какой она должна была быть по мнению Политбюро. По степени объективности и информативности наша официальная история была на одном уровне с КНР, КНДР и рядом развивающихся стран. Но вот всего лишь за десятилетие отечественная военная история по своему уровню заняла одно из ведущих мест в мире. И в этом прежде всего заслуга подпольных независимых историков.
Никто из историков андеграунда не имел специального исторического образования. Причем подавляющее большинство из них вообще не имело отношения к военному флоту. Анатолий Михайлович Коногов был штурманом торгового флота, а потом – начальником цеха на заводе; Борис Лемачко и Виктор Катаев – инженеры; Виталий Васильевич Костриченко – врач; Евгений Иванов – профессиональный моделист; Александр Козлов – бухгалтер и т.д.
Лишь два из известных мне историков андеграунда – Бережной и Дементьев – профессионально занимались историей флота и имели доступ в военные архивы, хотя и весьма ограниченный.
Напрашивается естественный вопрос: а почему Широкорад зачисляет их в историки андеграунда? Да потому, что они в служебное время составляли панегирики адмиралам и сочиняли славные истории кораблям и соединениям, а в свободное время подпольно занимались историей флота. От них историки андеграунда получали данные флотских архивов, а взамен делились уникальными фотографиями и разными материалами из западных изданий, из различных архивов и т.д. Претензий у начальства к служебным делам Бережного и Дементьева не было. Зато за «подводную часть айсберга» они много претерпели от КГБ.
Находятся адмиралы, с презрительной усмешкой рассуждающие о «любителях-недоучках»: «Да что они знают о флоте?!» А что знал о флоте Феодосий Веселаго (1817–1895), преподававший математику в Морском корпусе, но ставший главным историком русского флота? А главное, что писали наши славные адмиралы и профессора Военно-морской академии в трудах, изданных до 1988 года?
О диссидентах-литераторах, о художниках-нонконформистах с их «бульдозерной» выставкой написаны десятки книг и сотни статей. Но о военных историках андеграунда у нас хранится полное молчание. А ведь именно они за первые несколько десятков месяцев перестройки сорвали завесу секретности с операций Гражданской и Великой Отечественной войн, рассказали правду о сражениях, привели секретные цифры потерь. Они без помощи многочисленных военных и гражданских исторических институтов опубликовали десятки военно-технических справочников, где были приведены подробнейшие данные по ракетам, пушкам, танкам, кораблям и самолетам.
СЕКРЕТНОСТЬ ПРОТИВ ЗДРАВОГО СМЫСЛА
Ведь в советское время нельзя было писать даже о царских крепостях – а вдруг в старом форте постройки 1895 года размещен секретный склад солдатского обмундирования. Поверьте, автор не ерничает. Ведь всего несколько лет назад, и то частично, был снят гриф «секретно» с ГОСТов на обмундирование Советской армии, в том числе на трусы и лифчики женщин-военнослужащих, а также ГОСТы на пулеметные тачанки и тому подобное. А в Библиотеке им. Ленина до 1992 года в «спецхране» содержались таблицы стрельбы из 6-дюймовых орудий образца 1877 года. (Это не опечатка, не 1977-го!)
Самое интересное, что вся эта послевоенная секретомания ничего не имела общего с коммунистической идеологией. Возьмем, к примеру, 1920≈1930-е годы ≈ по официально изданным книгам 1922≈1935 годов можно достаточно точно восстановить ход всей Гражданской войны как на суше, так и на морях, реках и озерах. И сейчас, когда нам стали доступны эмигрантские издания белых офицеров и генералов, стало очевидно, что их уровень информированности, а зачастую и объективности в целом значительно ниже, чем в книгах краскомов и военморов.
Фото новейшей техники Красной армии и флота регулярно крупным планом печатались в советских газетах и журналах. Да и наставления на новые самолеты, танки, торпедные катера и другую технику пускались в свободную продажу, в крайнем случае на них стоял гриф «ДСП». У меня где-то валяется наставление на ЗИС-3, изданное в 1942 году, где на последней странице указана цена – 3 рубля.
Первые сполохи секретомании появились перед войной, но полную силу она набрала уже после Победы. Дело дошло до того, что в 1940–1950-х годах стали накладывать грифы «секретно» и «сов. секретно» на книги 1930-х годов с ценой в рублях или грифом «ДСП». Так, например, книга Тихомирова «Артиллерия большой мощности», выпущенная в Москве в 1935 году тиражом 10 000 экземпляров, имела цену 1 р. 90 коп. Там грамотно и подробно рассказано исключительно об иностранных и царских (до 1917 года) орудиях БМ и ОМ. А какой-то умник позже наложил на нее гриф «секретно». На описании 180-миллиметровой башенной установки МБ-2-180 в 1930-х годах стоял гриф «ДСП». Немцы в 1941≈1942 годах захватили несколько таких установок, а после войны на описании появился гриф «секретно».
В конце 1945 года начался выпуск «Хроники боевых действий» всех наших флотов в 1941–1945 годах. Самое забавное, что первые тома имели гриф «сов. секретно», а последующие – «секретно». Любопытно, на кого рассчитывали составители «Хроники┘»? Курсантам и молодым офицерам совсекретные документы не давали, а адмиралам они были до лампочки, разве что в 1970-х они стали заглядывать туда при написании мемуаров.
Кому же была нужна секретомания? Как говорили древние римляне: «Ищи, кому выгодно». А было это выгодно армии особистов, сотрудникам Первых и Вторых отделов и прочая, и прочая. Да и нашим генералам и адмиралам было гораздо легче писать мемуары, которые ради кусочков эксклюзивной информации из всяких там секретных «Хроник┘» готовы были хватать за любую цену советские читатели.
Между тем миллионы советских мужчин от школьников до пенсионеров бредили историей войн и описаниями оружия. Это заложено в мужских генах богом или природой. Вспомним Гомера: мать Ахилла, не желая отправлять сына на гибель под Трою, спрятала его в гинекее среди девочек-одногодок. Но хитроумный Одиссей, переодевшись купцом, привез красивые ткани и дорогие доспехи. Девицы расхватали тряпки, а Ахилл┘
И вот вышеупомянутая армия заинтересованных лиц поставила перед мужчинами, интересовавшимися оружием, железный занавес. Однако железным он был только на первый взгляд. К примеру, в начале 1960-х годов за одно упоминание о бомбардировщике Т-95 человека тащили на Лубянку. «А как же! – завопят бывшие комитетчики. – Ведь это основной стратегический бомбардировщик СССР, единственный бомбардировщик, способный долететь до Америки и вернуться назад! Top secret!»
Ребята, а вам было лень выйти из комитета, пересечь площадь Дзержинского и войти в «Детский мир» на 1-й этаж, где продавались точные модели самолетов, изготовленные в ГДР, в том числе Ту-95 и МиГ-21, с самыми подробными характеристиками в инструкции по сборке, правда, на немецком языке.
Кстати, уже в 1970-х годах я в статье в энциклопедии среди других истребителей упомянул МиГ-21, чем привел редакцию в ужас. Самолет, мол, секретный, и поминать его всуе нельзя. Я сунул им в нос журнал «Техника молодежи» со статьей о МиГ-21, на что суровый дядя возразил: «У нас энциклопедическая редакция, и «ТМ» нам не указ». В свою очередь, в 1970-х годах в «ТМ» была запрещена статья с числом изготовленных в 1940–1941 годах танков КВ-1 и КВ-2. Но автор статьи не растерялся и привел эти цифры в журнале «За рулем», после показа номера которого редакция «ТМ» пропустила данные о танках, которые были уничтожены немцами в конце 1941 года.
Любопытна ситуация с западными военными справочниками типа британских «Джейнов», западногерманских «Ташенбухов» и т.д. В одних организациях на них ставили гриф «секретно», в других ≈ «ДСП», а в ряде библиотек, как в той же Ленинке, они были в открытом доступе. Кроме того, на улице Горького, рядом с Моссоветом, находился фирменный книжный магазин «Дружба», где продавались книги социалистических стран. Там, в отделах ГДР и Польши, можно было купить солидные справочники, где наряду с вооружением стран НАТО имелась подробная информация о советских танках, кораблях и самолетах.
В 1960–1980-е годы можно было совершенно свободно подписаться на военные и технические журналы соцстран. Кстати, они и стоили ненамного дороже отечественных: годовая подписка в пределах 5≈10 руб. Лично я много лет был подписан на польские морские журналы «Може» и «Пшегленд морский», чехословацкий авиационный журнал «Летецство» и два военных журнала ГДР.
Сейчас наши адмиралы и генералы, сжегшие партбилеты, поносят социалистический строй. Так почему же в 1960≈1980-х годах в официальных изданиях ГДР и Польши были подробно приведены все потери сухопутных войск и флотов во Второй мировой войне. Там же были подробно даны сведения по численности и боевым характеристикам всех самолетов, танков, кораблей и другой техники, состоявших на вооружении ГДР и ПНР.
Да, кстати, почему в журнале ГДР Armeerundschau soldatenmagazin в каждом номере публиковались фотографии обнаженных красоток, а на Кубе с 1960 года по сегодняшний день проводятся эротические карнавалы? Может, дело все-таки не в строе, а в генералах и адмиралах?
Между прочим, и нынешние вожди с конца 1990-х годов вновь начали кампанию секретомании. Куда ни сунешься, даже в делах пятидесяти- и более летней давности, одни секреты. Бункер Гитлера «Медвежья берлога» под Смоленском секретен. Материалы об укреплениях Босфора, переданные Германией Советскому Союзу в 1922 году, секретны. До сих пор секретна документация на производство и испытания минометов 1922≈1935 годов. Говорят, что до сих пор секретен ряд статей Тильзитского 1807 года (!) мира.
 Противолодочный корабль «Азов» (неофициальный снимок начала 80-х). Фото с сайта www.flot.com |
ПОСАДИЛИ ЗА «ПЕРЕСВЕТ»
И вот сотни людей из разных городов Союза начали сами по крупицам создавать историю войны и отечественного оружия. Люди знакомились в военных музеях, в книжных магазинах, на парадах. Старшее поколение помнит, какие грандиозные парады устраивали в Москве и Ленинграде на 1 мая и на 7 ноября. Любопытно, что доблестные чекисты задерживали людей, которые на улице Горького фотографировали технику, идущую на парад. Зато на Красной площади сотни военных атташе и журналистов с прекрасной оптикой отщелкивали все образцы техники. По непонятным причинам никто не трогал людей, снимавших технику, уходившую с парада. Наиболее удобное место находилось на Крымском мосту у метро «Парк культуры». Там можно было снимать технику и сверху, и сбоку. Именно там 1 мая и 7 ноября можно было увидеть десятки историков андеграунда. Точнее, большинство из них тогда были любителями и лишь позже стали историками.
Но а в День ВМФ коллекционеры и историки с огромным удовольствием снимали парады кораблей в Ленинграде, Севастополе и Владивостоке. Ну а потом люди садились на речной трамвай и ехали с Графской пристани в Инкерман. В дороге более часа, через все бухты Севастополя. И, прикрываясь плащами или друг другом, они отчаянно снимали.
Ставишь иногда подругу на севастопольском бульваре и достаешь объектив с длинным фокусом. «Ах, подожди, я причешусь». «Молчи, дура!» И через плечо идет съемка «Киева», «Минска», «Азова», «Керчи». Не брезговали любители и кладбищами. Разумеется, корабельными, например, в Инкермане или в Угольной гавани Ленинграда. Там стояли корабли, сданные на лом. Народ на любых плавсредствах, а иной раз и вплавь, добирался с фотоаппаратами и делал в буквальном смысле исторические снимки. Нет, я не преувеличиваю. Например, до сих пор не опубликовано ни одного приличного снимка крейсера «Адмирал Нахимов» после вооружения его комплексом КСС – первыми советскими самолетами-снарядами. Хотя сам крейсер был исключен из состава флота в 1960 году.
Раскрывали ли историки андеграунда какие-либо государственные секреты? Увы, уже давно специалисты Америки и Европы пришли к заключению, что секретом может быть только технология производства оружия и действующая на данный момент тактика его боевого применения. Все остальное легко фиксировалось техническими средствами государств-соперников даже без применения агентурной разведки. Советские граждане по «Голосу Америки» узнавали об очередном ядерном испытании, проведенном в СССР, о спуске атомной подводной лодки, испытании новой ракеты или бомбардировщика.
В мае 1980 года КГБ провел крупную секретную операцию всесоюзного масштаба. По всей стране, как поется в песне, – от Кронштадта до Владивостока, были проведены обыски у многих десятков историков флота. К операции были привлечены даже оперативники из глубинки, поскольку своих уже не хватало. Так, в Питере работали комитетчики из Петрозаводска. Видимо, там своих историков флота не оказалось.
Лично меня сия чаша миновала. Поэтому я процитирую статью Анатолия Коногова «Обыск», опубликованную 31 августа 1990 года в малотиражке «Кировец», издававшейся на заводе «Динамо».
Начальника цеха Анатолия Михайловича Коногова перед самым обедом вызвали в отдел кадров. Там его ждали пятеро в штатском.
«Все было как в лучших детективах. Ведут к проходной. На улицы стояли две черные «Волги» с открытыми дверцами. Посадили меня на заднее сиденье первой автомашины, по бокам устроились два оперативника. Спросили, где живу, повезли домой┘ Мне предъявили ордер на обыск в связи с делом проживающего в Ленинграде Е.Иванова».
Самое интересное, что Анатолий никогда не видел Иванова и не состоял с ним в переписке. В ходе обыска у Коногова были изъяты британские корабельные справочники Janes Fighting Ships и письма коллег, занимающихся морской историей.
«Перебирая фотографии кораблей, а их у меня было 20 тыс. штук, оперы обнаружили фото, на обороте которого было написано: «Иванов в Ревеле». Тут старший лейтенант Бунаков взорвался: «А говорили, что не знаете Иванова!» Но то, что на фото был броненосец «Пересвет», погибший в 1904 году в Порт-Артуре, старлей мог и не знать. Но что Ревель с 1918 года назывался Таллином┘»
Объяснения Анатолия комитетчиков не устроили, и «Пересвет» был конфискован. «Обыск длился семь часов. Просмотрели все и даже перелистали детские тетради в портфелях у детей». В конце концов опера устали и спросили Анатолия Михайловича: «А что у вас на антресолях?» «Там ≈ дубли». Усталые комитетчики махнули рукой и уехали.
Всю ночь Коногов разбирал дубли и вставлял в альбомы фотографии взамен конфискованных. Ну а потом член КПСС Коногов накатал письмо в газету «Правда». Вскоре он получил повестку на Лубянку. Там Анатолию впервые объяснили, в чем дело. Сотрудник судостроительного завода им. Жданова Иванов встречался с гражданином Чехословакии Грегором и обменивался с ним материалами по советскому ВМФ.
«Ну а при чем здесь я? Оказалось, что во время обыска у Иванова изъяли записные книжки с адресами коллекционеров, а в одной из них был обнаружен мой адрес».
После Лубянки Коногова вызвали в Ленинград, где его с 9 утра до 19 часов без обеда и перерыва допрашивал полковник Кондратьев. Он предъявил Коногову два снимка крейсера «Киров», которые якобы Коногов сделал в Ленинграде за один день, а позже якобы послал их Иванову. Анатолий долго тыкал в фото пальцем и доказывал, что за один день не могли поставить локаторы, хорошо видные на одном и отсутствующие на другом снимке.
Помните, как в художественных фильмах хитрые следователи показывают свидетелям фотографии подозреваемых ≈ этого знаете, а этого? Тут не отвертишься, не скажешь: «Забыл». И вот по такой схеме комитетчики решили работать с коллекционерами. Они запросили Министерство судостроения, и им прислали длинный список всех надводных и подводных судов СССР – построенных, строящихся и проектирующихся.
Нетрудно догадаться, что когда в советское время человека в первый раз вызывали на Лубянку, то он, как правило, трусил и дрожащим голосом отвечал на вопросы следователя. Но вот полковник достает оный список и по каждой позиции задает вопрос: «Рассказывал вам Иванов о ракетном крейсере проекта 58?» и т.д. И тут-то коллекционер превращается из дрожащего зайца в охотника. Он лихорадочно соображает, о каких проектах можно говорить (старых) и о каких ≈ ни под каким видом. Главное же – запомнить класс корабля и номер проекта, если он ранее был неизвестен коллекционеру. Ну а позже коллекционеры собирались и с чувством глубокого удовлетворения восстанавливали оный список и лишь потом садились за армянский коньяк.
В делах против любителей и военных историков следователи КГБ пытались подвести их сразу под несколько статей. Например, «высказывался ли гражданин Иванов против политики партии и правительства?» Свидетель лениво: «Нет, не высказывался».
– А показывал ли вам порнографию?
Радостно:
– Да, показывал!
– У него на стене баба голая из «Плейбоя» в разворот журнала!
Полковник сердится:
– Что вы все к ней привязались┘ Голая баба – ведь это еще не порнография! А настоящую порнографию он вам показывал?
– А что такое настоящая порнография, товарищ полковник?!
– А ну вас на┘
И подмахивает пропуск на выход.
На процесс Евгения Иванова в качестве свидетелей вызвали из разных городов десятки коллекционеров и историков. Хотите – верьте, хотите – нет, но в коридорах суда и на улице в среде мужчин, интересующихся оружием и историей войн, царило веселое оживление. «Танкисты, танкисты! Идите сюда! Кто у вас там в Москве танками занимается? Речными флотилиями кто-нибудь интересуется?» Рядом стоит старлей – командир тральщика: «Эх, не дадут мне теперь кап-три». Однако и он у ворот суда активно принимал участие в обсуждении проблем военной истории. Судомоделист Иванов получил четыре года.
ОСВОБОДИЛИ ЗА... ПАРОВОЗЫ
В 1984 году в Ленинграде судили историка авиации Геннадия Федоровича Петрова. Ему тоже впаяли четыре года. Помимо всего прочего ему вменили «особо изощренный способ хранения валюты». Петров издал в Финляндии книгу о советской авиации, а на гонорар попросил купить себе книги и одежду.
Пострадали и многие другие коллекционеры и историки. Так, один из них отсидел три месяца, а потом был отпущен по амнистии за┘ паровозы! Он-де сумел выяснить, где находились выведенные из подвижного состава паровозы. Я сам не занимаюсь паровозами – к сожалению, руки не доходят. Но в 1960–1980-е годы регулярно видел из окон вагона на железнодорожных станциях стоянки десятков обшарпанных паровозов. Но мне и в голову не приходило, что их дислокация – государственная тайна.
Между тем Анатолий Коногов затеял тяжбу с КГБ, требуя возврата ему конфискованных материалов. Пишет жалобу в прокуратуру Москвы – молчание! Толя идет в прокуратуру РСФСР: «Встретили, обещали, заверили, ждите, мол, все вернут. Не дождался».
Тогда Коногов обратился в прокуратуру СССР. И вот наконец 29 апреля 1981 года ему позвонили из Особого отдела КГБ СССР и пригласили зайти и взять материалы. Но вернули далеко не все.
Он на сей раз пошел жаловаться в Верховный совет – бесполезно. Тогда Коногов написал письмо Брежневу с жалобой на Андропова. Но пока письмо шло по инстанциям, Леонид Ильич скончался, а Коногов, узнав, кто стал новым генсеком, уже больше никуда не ходил.
Развал СССР дал возможность независимым историкам и коллекционерам проникнуть в кое-какие архивы. Но, как уже говорилось, с конца 1990-х их начали прикрывать. И если в открытые фонды архивов в 1970≈1980-х годах можно было прийти с бумажкой от «Моделиста-конструктора» или «Техники молодежи» и спокойно работать, то теперь в том же архиве работа платная. А когда спрашиваешь начальника архива, сколько платить, отвечает: «А это смотря для чего вам нужны материалы».
С 1991 года появилась возможность печататься, и оперативно вышли сотни статей и десятки книг, посвященные военной истории и истории техники. Но, увы, все это касалось прошлого. Сейчас историки и коллекционеры говорят, глядя на пустые севастопольские бухты и редкие корабли, годами не отходящие от причала: «Снимать нечего! Уж лучше бы нас ловили кагэбэшники, но был бы и настоящий флот».
Страшнее же КГБ для историка и коллекционера оказался Хронос. Один за другим уходят из жизни те, кто по крупицам собирал нашу историю. А в жарком августе 2010 года остановилось сердце Анатолия Михайловича Коногова. В 1960≈1990-х годах трудно было найти историка или коллекционера, которому бы не помог этот замечательный человек.
Дарья Гармоненко 