Юрий Гагарин был моим учеником

Последний лист лабораторной работы Юрия Гагарина.

Автор этих воспоминаний прошел отбор в отряд космонавтов. Но судьба и начальство распорядились иначе. С первым космонавтом планеты Юрием Гагариным он встретился через несколько лет уже как преподаватель академии.

ПОВОРОТЫ СУДЬБЫ

После окончания в 1954 году 9 Казанской спецшколы ВВС с медалью я без вступительных экзаменов был зачислен слушателем Военно-воздушной инженерной академии имени профессора Н.Е.Жуковского. Окончив ее с отличием в 1959 году, получил назначение в Отдельное конструкторско-технологическое бюро (ОКТБ) на должность инженера-конструктора. Бюро проектировало тренажер для самолета фронтовой бомбардировочной авиации Ил-28 и участвовало в разработке «бегущей дорожки» для первых космонавтов.

Конструкторская работа (1959–1961) увлекла, расширила знания и привела к мысли о продолжении дальнейшей учебы в адъюнктуре академии, куда мой руководитель дипломного проекта, доктор технических наук, профессор, генерал-майор авиации Василий Афанасьевич Боднер рекомендовал поступить.

В те годы полным ходом шли работы по созданию ракетно-ядерного щита. И меня как молодого специалиста назначили в особую воинскую часть на должность начальника группы сборки и хранения тактических ядерных боеголовок. К тому времени началось расползание ядерного оружия по земному шару: Англия и Франция создали и испытали ядерное оружие, Китай и Израиль стояли на пороге этого, совершенствовали свое ядерное оружие США и Советский Союз.

К 1958 году ядерные боеголовки различной мощности и назначения стали поступать на вооружение РВСН, Военно-воздушных и Военно-морских сил.

Впервые в мировой истории ядерное оружие стало оружием сдерживания и устрашения предполагаемого противника. Это был пик холодной войны. В ВВС нашей страны для сборки, транспортировки, монтажа ядерных боеголовок на фронтовые крылатые ракеты (ФКР) и самолеты, а также их хранения были сформированы подвижные ремонтно-технические базы (ПРТБ). Каждой базе была присвоена легенда прикрытия – фиктивное наименование части под обычные военные склады, ремонтные мастерские и другие тыловые подразделения. Личный состав базы укомплектовывался специально подготовленными в учебном центре лучшими выпускниками академий и военных училищ. Подвижная база, куда я был откомандирован из ОКТБ ВВС, предназначалась для ядерно-технического обеспечения авиационного инженерного полка ФКР.

В марте 1962 года распоряжением командующего ВВС Московского военного округа несколько инженеров части были вызваны в Москву, как позднее выяснилось, для прохождения отборочной медицинской комиссии в отряд космонавтов (второй набор ВВС).

Дело в том, что после начала космических полетов встала проблема пополнения отряда космонавтов. Для военных целей необходимы были десятки полетов в год, космическая техника усложнялась, создавались многоместные корабли, ставилась задача полета на Луну, готовились различные научные эксперименты. Полеты требовали участия не только военных летчиков, но и инженеров, ученых, врачей.

23 декабря 1962 года Президиум ЦК КПСС по заявке Сергея Королева принял постановление о начале отбора 60 новых космонавтов. Через комиссию прошло 1500 человек, но людей с абсолютным здоровьем и высшим образованием было мало. В дневниках генерала Николая Каманина «Скрытый космос» 8 января 1963 года записано: «Более 4 часов заседали по отбору космонавтов, рассмотрели 25 кандидатов, признанных медицинской экспертизой годными для работы в качестве космонавтов... 15 человек приняли... Шесть человек зачислены кандидатами для очередного приема осенью 1963 года».

Среди шести кандидатов второго набора ВВС, признанных годными для работы в качестве космонавтов, был и автор этих строк, но судьбу, как говорят, не переиграешь. В плавный ход запланированных событий внесла поправки большая политика. Помешало мне стать космонавтом участие нашей базы в уникальной военной стратегической операции под условным названием «Анадырь». Последствия этой операции известны сейчас как Карибский кризис.

После прохождения медицинского обследования и получения допуска центральной военно-летной комиссии в апреле 1962 года я вернулся из Москвы на базу и стал ожидать приказа главкома ВВС о зачислении в отряд космонавтов.

В начале июля 1962 года, в соответствии с директивой министра обороны СССР Родиона Малиновского, весь состав базы был поднят по боевой тревоге для выполнения особо важного правительственного задания. Вскоре железнодорожный эшелон с личным составом отбыл на военно-морскую базу в город Балтийск. Незадолго до посадки на сухогрузный теплоход «Ижевск» из центра подготовки космонавтов прибыл представитель с предписанием откомандировать меня для прохождения дальнейшей службы в Звездный городок. Но он получил отказ командира базы полковника Трифонова, так как для замещения моей должности требовался военный инженер, прошедший целевую подготовку в учебном центре, а таких специалистов в то время насчитывались единицы.

В «Космической энциклопедии» отмечено: «Командование не могло согласится с его переводом на службу в отряд космонавтов». Так я был снят с одной из самых секретных военных программ СССР – подготовки космонавтов. И оказался в гуще уникальной стратегической операции советских Вооруженных сил в Южном полушарии, не имеющей прецедента в мировой истории. В составе группы войск на Кубе я находился с августа 1962 года по январь 1963 года. После возвращения на родину мне разрешили принять участие в конкурсных экзаменах в адъюнктуру ВВИА имени Н.Е.Жуковского. Экзамены были сданы. Открывалась новая глава жизни, которая предопределила мое профессиональное будущее. Началась напряженная работа над выбранной темой, общение с выдающими учеными академии, защита диссертации в апреле 1967 года, назначение на преподавательскую должность. Впереди увлекательная жизнь военного ученого и педагога в стенах уникального высшего военного учебного заведения.

Среди жизненных ситуаций, которые возникают у каждого из нас, особое место занимают те, о которых можно сказать: они предначертаны судьбой. В осеннем семестре 1967–1968 учебного года мне выпала большая честь участвовать в учебном процессе с необычными слушателями академии – первыми космонавтами СССР. Это был заключительный этап их учебы в знаменитой «Жуковке».

СЛУШАТЕЛИ ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ

Главный конструктор пилотируемых космических кораблей Сергей Королев и главнокомандующий ВВС главный маршал авиации Константин Вершинин считали, что для повышения эффективности работы космонавта в напряженной и сложной обстановке полета требуется фундаментальное инженерное образование. Они рекомендовали организовать обучение космонавтов в Военно-воздушной инженерной академии имени профессора Н.Е.Жуковского, так как хорошо знали уровень учебно-методической и научно-исследовательской работы в ней.

Первая группа космонавтов, командиром которой был Юрий Гагарин, начала учебу в академии 1 сентября 1961 учебного года. В составе группы приступили к занятиям Герман Титов, Иван Аникеев, Павел Беляев, Валерий Быковский, Борис Волынов, Виктор Горбатко, Дмитрий Заикин, Владимир Комаров, Алексей Леонов, Григорий Нелюбов, Андриян Николаев, Павел Попович, Марс Рафиков, Валентин Филатьев, Евгений Хрунов, Георгий Шонин. Они все были летчиками-истребителями. Космонавты первого отряда имели среднее образование. Владимир Комаров и Павел Беляев составляли исключение – первый окончил в 1959 году (как и автор этих строк) нашу академию, второй в том же году Монинскую военно-воздушную академию.

Гагаринcкий курс академии Жуковского.

Это были молодые задорные офицеры, среди которых выделялся своим обаянием и ребячливостью Юрий Алексеевич Гагарин. Но при этом он был всегда внимательным на учебных занятиях и исключительно добросовестным при выполнении заданий преподавателя. Нам, бывшим его преподавателям, стали понятны слова Сергея Королева: «В Юре счастливо сочетается природное мужество, аналитический ум, исключительное трудолюбие. Я думаю, что если он получит надежное образование, то мы услышим его имя среди самых громких имен наших ученых». Особенностью слушателей этой учебной группы космонавтов было отсутствие у них кичливости, высокомерия, а поведение их в стенах академии ничем не отличалось от поведения других слушателей.

Год спустя в академию пришла вторая, женская, группа в составе Валентины Терешковой, Ирины Соловьевой, Жанны Еркиной (по мужу Сергейчик), Татьяны Кузнецовой (Пицхемаури после замужества).

При составлении специального учебного плана для подготовки первых в мировой практике инженеров из летчиков-космонавтов были учтены все их пожелания, в том числе особенность новой профессии и знания в области систем автоматического управления летательными аппаратами.

Учебные планы были тщательно доработаны. Преподаватели, инженеры, лаборанты усиленно готовились к предстоящим занятиям. Впервые как преподаватель кафедры электронных приборов и навигационных систем я встретился со слушателями-космонавтами в октябре 1967 года, когда кафедра начинала серию лабораторных работ по системам автоматического управления летательными аппаратами. Подготовку и проведение этих занятий начальник кафедры генерал-майор авиации Василий Боднер поручил служащему Советской армии профессору Киру Алексееву и преподавателю, кандидату технических наук капитану Рафаэлю Закирову.

К величайшему сожалению, в те далекие годы отечественная космонавтика с первых своих шагов была оторвана от авиации и долгое время лучшие достижения авиационной науки и техники были не востребованы. Особенно это проявилось в недооценке роли человека в управлении космическим кораблем (в частности, четко отработанное в авиации сочетание функций систем автоматического управления и пилота).

При обучении космонавтов профессорско-преподавательский состав академии применял элементы новых научных подходов. Тогда, в середине 1960-х годов, уже активно использовались электронно-вычислительные машины (ЭВМ) и авиационные тренажеры.

На лабораторных занятиях с использованием математических моделей летательных аппаратов и ЭВМ проводилось изучение отдельных типов отечественных систем автоматического управления полетом, начиная с построения структурных схем, анализа динамики переходных процессов, выбора оптимальных параметров и заканчивая рассмотрением принципиальных схем и особенностей устройства. При этом последовательно рассматривались контуры демпфирования, управления угловыми движениями, управления движения центра масс.

В процессе выполнения лабораторных работ мне бросилась в глаза интересная особенность: всегда рядом с Гагариным был Николаев, шел за ним как бы в след. Андриян добросовестно конспектировал учебную информацию, сообщаемую преподавателем или инженером лаборатории, а Юрий иногда подтрунивал над ним, шутил.

С космонавтами у нас сложились доверительные, дружески-деловые отношения. Юрий Алексеевич, например, находясь в учебной лаборатории, общался со многими и от всех событий – день рождения сотрудников, рождение ребенка – не оставался в стороне. Так, узнав, что у меня родился сын, и увидев его детскую фотографию, взял ее у меня и первым на обороте оставил свой автограф, «скомандовав» остальным слушателям-космонавтам последовать его примеру. Теперь эта фотография с автографами Гагарина, Титова, Быковского, Леонова, Николаева, Поповича – семейная реликвия. И вот невидимые миру связи – мой сын закончил Воздушно-космическую академию имени Можайского и служил в космических войсках.

ГАГАРИНСКАЯ КУРСОВАЯ

На лабораторных занятиях слушатели-космонавты изучали динамику переходных процессов, влияние структуры и параметров систем автоматического управления на качество процессов. Основное внимание уделялось выбору управляющих сигналов, законов управления, передаточных чисел системы управления, обеспечивающих получение заданного качества переходного процесса. У меня сохранился отчет по лабораторной работе, выполненный первым космонавтом Юрием Гагариным, который он оставил мне. Отчет на тему «Исследование динамики автоматического управления продольным движением самолета» оформлен им на четырех листах с названием выполненной работы и содержит три раздела.

Первый раздел «Исследование самолета как объекта управления» проиллюстрирован Юрием Алексеевичем шестью цветными графиками переходных процессов самолета по углу атаки L, тангажа Х, высоты H, скорости V с соответствующими начальными условиями.

Второй раздел «Исследование автоматического управления самолета с идеальным автопилотом» включает четыре цветных графика с текстом.

Третий раздел «Исследование автоматического управления самолета с реальным автопилотом» – два цветных графика переходного процесса по углу тангажа х с текстом.

Отчет содержит аргументированные выводы по работе, сделанные Юрием Алексеевичем на основе полученных им результатов. Отчет написан четким аккуратным почерком, «как учили», по любимому гагаринскому выражению. Иногда я приношу этот отчет на свои занятия и показываю курсантам, офицерам-слушателям академии, как надо относиться к учебе, выполнять указания преподавателя и оформлять выполненные работы. Когда называется имя исполнителя отчета, аудитория замирает на минуту и┘ просит рассказать, как учились наши космонавты, правда ли, что им не было никаких скидок и т.п. Небольшое отступление от плана занятий производит потрясающий воспитательный эффект.

Специальным учебным планом для подготовки инженеров из летчиков-космонавтов было предусмотрено проведение практических занятий на комплексном авиационном тренажере летчика КТС-4 (самолета МИГ-21), включающих выполнение упражнений по технике пилотирования в нормальных условиях и при имитации особых случаев полета. Занятия на тренажере вызывали большой интерес у слушателей-космонавтов. Это можно было понять, так как, оказывается, Юрий Гагарин совсем не летал в 1961–1962 и в 1964 годах. Мне как молодому преподавателю было интересно наблюдать, как Юрий Алексеевич и Андриян Григорьевич Николаев старались первыми очутиться в кабине тренажера, так они соскучились по штурвалу. Видно было, что Юрий Алексеевич при любой возможности стремился повысить уровень своей летной подготовки. Он задавал нам множество вопросов, ответы на которые мы демонстрировали прямо на тренажере.

Перед выполнением упражнения по технике пилотирования слушатели-космонавты представляли методическую разработку, в которую были включены таблицы показаний приборов и действий летчика по управлению самолетом МИГ-21 на всех этапах полета. В процессе практического занятия выполнялось упражнение по кругу или полет по большой «коробочке». Анализ упражнения состоял в том, чтобы подразделить его на отдельные характерные этапы, выяснить показания пилотажно-навигационных приборов и составить таблицу показаний приборов. Каждый этап упражнения преследовал выполнение некоторой определенной цели и характеризовался постоянной величиной одного или нескольких параметров полета.

Последняя встреча «кубинцев» и космонавтов. В центре – Герман Титов. Фото предоставлено автором

Юрий Алексеевич в кабине авиационного тренажера чувствовал себя уверенно. В технике пилотирования не допускал резких движений. Выполненный им полет по кругу понравился мне своей плавностью, энергичностью, качеством выполненных элементов. Для такого летчика в объеме выполняемого упражнения инструктор тренажера уже не нужен, что отметил и Андриян Николаев, наблюдавший за «полетом» своего товарища. И сам Андриян безупречно выполнил полет по большой «коробочке». Друзья-космонавты были и сами довольны качеством выполненных упражнений.

В процессе выполнения упражнения по технике пилотирования осуществлялась имитация особых случаев полета – таких, как отказ авиагоризонта, самовыключение двигателя и т.п. Действия летчика при имитации особых случаев полета изучались по «Инструкции летчику самолета». По заданному преподавателем особому случаю полета изучались признаки его проявления на самолете и на тренажере. После этого слушателю-космонавту предлагалось сделать заключение о степени подобия моделируемого особого случая реальному. Так, Юрию Гагарину перед началом занятия мною было дано задание на изучение имитируемого в тренажере особого случая полета, связанного с отказом приемника воздушного давления (ПВД), а Андрияну Николаеву – с отказом генератора постоянного тока.

Я обратил внимание на очень серьезный подход Юрия Алексеевича ко всему процессу тренировки. Чувствовалось, что он не признавал мелочей. Впоследствии я часто приводил в пример своим слушателям, как первопроходец космоса умел не только делать все как положено, но и относился к этому с огромным интересом, будто впервые ощущая прелесть тренировочного полета.

АЛЬМА-МАТЕР

Учеба в академии летчикам-космонавтам давалась нелегко. Нужно еще было тренироваться и летать, а скидки на это в академии не делалось. Поэтому учеба носила характер очно-заочного обучения с упором на индивидуальную работу. Так что на учебу потребовалось более шести лет.

В феврале 1968 года всем слушателям-космонавтам после защиты дипломных проектов были вручены дипломы об окончании ВВИА имени профессора Н.Е.Жуковского и впервые в истории присвоена квалификация «летчик-инженер-космонавт».

Воспоминания о проведении учебных занятий с группой первых советских космонавтов для нас носили яркий и праздничный характер. Ведь это было время первого полета человека в космос, который взволновал весь мир. И, естественно, обучение Юрия Гагарина и его товарищей имело повышенную эмоциональную окраску. Предметом внимания и дискуссии у слушателей академии был всегда приезд Юрия Гагарина на занятия в корпус 30 на французской спортивной двухместной машине марки «Матра», которую на авиационном салоне ему подарила французская фирма.

С некоторым волнением приступали к лабораторным занятиям с космонавтами инженеры и преподаватели нашей кафедры. Думаю, что каждый из нас ждал и побаивался встречи с ними. И, что примечательно, в трудные минуты приходил на помощь Юрий Алексеевич. Так произошло в памятный предновогодний день 29 декабря 1967 года.

«Рафаэль Абдуллович, – обратился ко мне Юрий Алексеевич. – Знаю, что пять лет назад вы прошли отборочную медицинскую комиссию в отряд космонавтов. Что помешало осуществить мечту?» Наш разговор вышел далеко за рамки учебных тем. Действительно, как я уже описывал, это случилось летом 1962 года. С большим нескрываемым интересом слушатели-космонавты слушали мой рассказ о пребывании на Острове свободы в те кризисные дни. Мы, участники операции, знали, что в 1962 году во время Карибского ракетно-ядерного кризиса в космосе одновременно находились космические корабли со слушателями академии Андрияном Николаевым и Павлом Поповичем. В 1963 году в космос отправился слушатель Валерий Быковский. Кто бы мог предположить, что спустя всего пять лет после возвращения с Кубы, мне доверят в качестве преподавателя академии проводить учебные занятия с первопроходцами космоса?

И вот что мне подумалось. Юрий Алексеевич Гагарин, первый увидев Землю из космоса, понял ее незащищенность: «Я увидел, как прекрасна наша планета. Люди, будем хранить и преумножать эту красоту, а не разрушать ее». Он понял самое главное в жизни: все мы одна семья, но над нами нависла угроза самоуничтожения. Наша общая задача не допустить этого. Так думали и все из состава группы войск на Кубе во время самого опасного кризиса в истории человечества, когда чудом удалось сохранить мир на планете и предотвратить ядерную войну.

Являясь членом правления общества дружбы «Россия–Куба» и присутствуя на приемах в посольстве Республики Куба по знаменательным датам, я часто встречался с нашими выпускниками-космонавтами (да и не только с ними, но и с выпускниками дружественных стран, обучавшимися в академии). Вот что рассказал космонавт Алексей Леонов (после окончания академии он успешно защитил кандидатскую диссертацию на кафедре, где я продолжаю трудиться) о нашей академии: «О том, что есть академия Жуковского, я узнал еще в школе, но не думал, конечно, что буду здесь учиться. В летном училище преподавателем по двигателям у нас был выпускник академии, говоривший через каждые 15 минут: «А у нас в академии Жуковского┘» И я понял, что это достойный вуз, тем более что преподаватель давал курсантам солидную нагрузку». В академии стали кандидатами технических наук также Андриян Николаев, Борис Волынов, Валентина Терешкова.

Космонавт № 2 Герман Титов вспоминал при наших встречах о той роли, которую в дальнейшем образовании космонавтов сыграл Сергей Королев:

«Сергей Павлович глубоко понимал необходимость прочного сочетания в космонавте качества летчика-испытателя с широкой инженерной эрудицией покорителя неизведанного. Поэтому он настойчиво рекомендовал каждому из нас получить инженерное образование. Под его влиянием первая группа космонавтов оказалась в числе слушателей прославленной академии имени Н.Е.Жуковского, хотя некоторые из нас поначалу предполагали поступать в другие учебные заведения. Сергей Павлович не ограничился тем, что «втолкнул» нас в академию. Он затем ревностно следил за нашим обучением».

Летчик-космонавт Георгий Шонин вспоминает: «Жуковка»┘ У нас, космонавтов гагаринского набора, многое связано с этим словом: наша молодость, наши первые космические старты, наше становление как космонавтов-профессионалов. Мы всегда вспоминаем добрым словом преподавателей и профессоров академии, давших нам инженерные знания и вложивших в нас частицу своего сердца».

И мы благодарны им за эти теплые слова.