Александр Широкорад
На месте разрушенной Бастилии подрядчик работ по сносу установил табличку с надписью «Здесь танцуют и все будет хорошо».
Жан-Пьер Уэль. Взятие Бастилии. 1789. Национальная библиотека Франции
В этом году вся страна будет отмечать 200-летие победы в Отечественной войне 1812 года. В истории этой войны особо выделяются четыре главных события: вторжение армии Наполеона в Россию, сражение при Бородине, пожар Москвы и гибель Великой армии. К сожалению, ни царские, ни советские историки не дали четкого ответа, почему французские войска перешли Неман. О событиях 1789–1812 годов написаны десятки книг, но в них за громкими сражениями, деяниями и изречениями монархов так и не разглядеть главных причин серии русско-французских войн. Советские же историки еще больше запутали проблему.
В ПЕТЕРБУРГЕ НЕ ЛИЛИ СЛЕЗ ПО КОРОЛЮ
В 1789 году во Франции произошла революция, то есть событие, казалось бы, чисто внутреннее. 14 июля 1789 года парижане взяли Бастилию. По этому поводу французский посол в Петербурге Сегюр писал: «В городе было такое ликование, как будто пушки Бастилии угрожали непосредственно петербуржцам».
По свидетельству секретаря императрицы А.В.Храповицкого, Екатерина, получив известие из Парижа, заявила: «Зачем нужен король? Он всякий вечер пьян, и им управляет кто хочет, сперва Бретейль, партии королевиной, потом принц Конде и граф д’Артуа и, наконец, Лафайет; уговаривали его идти в собрание депутатов».
В октябре 1789 года Луи XVI со своим семейством был вынужден перебраться в Париж, где королевское семейство оказалось на положении заложников.
В начале ноября того же года посол Симолин докладывал Екатерине: «Король лишен власти, а 14 июля 1789 года восставшие парижане взяли Бастилию... Такое состояние не может продолжаться, но трудно предвидеть, когда и как оно кончится. Во всяком случае, возможно, что в течение нескольких лет Франция не будет иметь никакого значения в политическом равновесии Европы».
Попробуем расшифровать эту осторожную фразу. Россия 14 июля 1789 года избавилась от страшной угрозы. Бурбоны со времен Ришелье были ненавистниками России. Франция участвовала во всех войнах, которые вела Россия со своими соседями – Швецией, Речью Посполитой и Османской империей. Все конфликты Франции с Россией объясняются исключительно волюнтаризмом французских королей, их министров и кардиналов. Никаких территориальных споров, торгово-экономической конкуренции и иных реальных причин для конфликтов не было и не могло быть в природе.
Россия еще со времен Ивана Грозного пыталась наладить дружеские отношения с королевством, а Петр Великий неоднократно предлагал выдать замуж свою дочь Елизавету за молодого короля Луи XV. Увы, все усилия царей и их дипломатов оказались тщетными. Французские аристократы предпочли женить Луи на Марии Лещинской – дочери познаньского воеводы, произведенного Карлом XII в польские короли. После смерти польского короля Августа II в 1733 году Луи вновь решил возвести на престол своего зятя. Для этого он выдал королю Стасю Лещинскому 3 млн. ливров на предвыборную кампанию. Однако паны избрали королем курфюрста саксонского Августа III, сына покойного Августа II.
Тогда Луи направил в Данциг, где собрались сторонники Стася, мощную эскадру с десантом из 2400 солдат. Узнав о высадке французских полков под Данцигом, 12 мая 1734 года фельдмаршал Христофор Миних, командовавший русскими войсками, осадившими Данциг, изрек: «Благодарю Бога! Россия нуждается в руках для извлечения сибирских руд!»
Через месяц французский корпус вместе с 30-пушечным фрегатом «Бриллиант» сдался русским войскам. Из французских пленных на родину вернулся лишь каждый десятый. Но остальные французы остались не в Сибири, а в обеих столицах и в усадьбах богатых дворян, записались в гувернеры, кондитеры, парикмахеры. Произошел тот редкий случай, когда война привела к культурному сближению народов.
ПОБЕДЫ СУВОРОВА
Зато в Европе из-за Польши началась большая война. Людовик XV объявил войну австрийскому императору Карлу VI. Францию поддержали Испания и Сардинское королевство. Союзники захватили районы Неаполя и Милана, Сицилию и Ломбардию.
Две французские армии двинулись в Германию. Ряд германских государств – Бавария, Майну, Кёльн, Пфальц и другие – приняли сторону Людовика XV. Французы заняли Лотарингию, овладели Келем и Филипсбургом.
Австрия срочно попросила Россию о помощи. 8 июня 1735 года 12-тысячная русская армия под командованием фельдмаршала Ласси двинулась из Польши в Силезию и далее к Рейну на соединение с австрийской армией принца Евгения Савойского. К 15 августа 1735 года русские войска вышли к Рейну. Париж немедленно запросил перемирия.
Мало кто знает, что впервые Александр Суворов скрестил оружие с французскими стратегами еще 3 (14) февраля 1771 года, когда атаковал польских конфедератов, управляемых французскими офицерами во главе с подполковником Левеном. Замечу, что эти офицеры не были добровольцами, в инициативном порядке приехавшими в Польшу. Десятки французских офицеров прибыли по личному приказу премьер-министра Франции Шуазеля. Вместе с ним конфедератам были отправлены огромные суммы для ведения войны с Россией.
К началу 1771 года на французские деньги полковник Шарль Дюмурье сформировал в Речи Посполитой шеститысячный корпус. Любопытно, что его главным помощником в этом занятии стала… графиня Потоцкая, урожденная Мнишек. Как видим, ненависть к России у панов наследственная.
10 мая 1771 года Суворов с трехтысячным отрядом атаковал Дюмурье. Бой длился не больше получаса. Через две недели в Париже Шарль поносил конфедератов за то, что они не выполняли его гениальных указаний, а то бы…
Летом 1771 года взамен полковника Дюмурье французское правительство направило в Польшу генерала барона де Виомениля. Вместе с ним прибыли 50 французских офицеров и несколько десятков унтер-офицеров. Все французы ехали в партикулярном платье.
В ночь с 21 на 22 января 1772 года французский бригадный генерал Шуази хитростью захватил Краковский замок. Вскоре к Кракову прибыл Суворов, и 15 апреля 1772 года французские бригадиры Шуази и Голибер сдали Александру Васильевичу свои шпаги вместе с ключами от замка.
Французский посол в Петербурге письменно обратился к Екатерине Великой с вопросом, на каком основании русские войска находятся в Речи Посполитой. Императрица ответила: «А спросите посла, на каком основании он задает мне подобные вопросы».
Рассказ о финансовой и военно-технической помощи Людовиков XV и XVI польским конфедератам, туркам и шведам, воевавшим с Россией, может перерасти в солидную монографию. Но, я думаю, и так ясно, что русским не было оснований жалеть о свержении монархии во Франции.
ДВА ЛИЦА ИМПЕРАТРИЦЫ
Отношение Екатерины II к событиям во Франции давно уже вызывает споры историков. На мой взгляд, все точки над «i» можно поставить, разделив высказывания императрицы на две части: для «внешнего» и для «внутреннего» пользования. Письма заграничным корреспондентам, высказывания на балах и приемах послов можно отнести к первой группе, а речи в узком кругу – ко второй. При их сравнении создается впечатление, что это высказывания двух идеологически чуждых друг другу людей.
На публике Екатерина была крайне возмущена событиями во Франции. Ее гневные слова разлетались по всей Европе. Она называла депутатов национального собрания интриганами, недостойными звания законодателей, «канальями», которых можно сравнить с «маркизом Пугачевым». Екатерина призывала европейские государства к интервенции: «Дело Людовика XVI есть дело всех государей Европы».
Екатерина заявила: «Мы не должны предать добродетельного короля в жертву варварам. Ослабление монархической власти во Франции подвергает опасности все другие монархии. Древние за одно утесненное правление воевали против сильных, почему же европейские государи не устремятся на помощь государю и его семейству, в заточении находящемуся? Безначалие есть злейший бич, особливо когда действует под личиною свободы, сего обманчивого призрака народов. Европа вскоре погрузится в варварство, если не поспешать ее от онаго предохранить. С моей стороны я готова воспротивиться всеми моими силами. Пора действовать и приняться за оружие для устрашения сих беснующихся! Благочестие к сему возбуждает, религия повелевает, человечество призывает, а с ним драгоценные и священные права Европы сего требуют».
В ночь на 21 июня 1791 года Луи XVI с женой и детьми тайно бежал из Тюильри, где они проживали после переезда из Версальского дворца, и отправился в Германию. В побеге короля активное участие принял русский посол Симолин. В частности, он выдал Марии Антуанетте поддельные документы, согласно которым она значилась русской подданной баронессой Корф, следующей во Франкфурт с двумя детьми, лакеем (Луи XVI), тремя слугами и горничной.
Самое любопытное, что в Париже действительно проживала Анна Христина Корф, урожденная Штегельман, дочь петербургского банкира, вдова полковника русской службы, убитого в русско-турецкую войну 1768–1774 годов при штурме Бендер. И она, согласно требованию Екатерины II о том, чтобы все русские подданные незамедлительно покинули революционный Париж, действительно тихо уехала во Франкфурт.
Однако в городке Варенн королевская семья была опознана, арестована и препровождена в Париж. Симолин оказался в сложном положении. Депутаты национального собрания возмущенно обличали «солидарность тиранов».
В декабре 1791 года Симолину было предписано покинуть Париж. Перед отъездом он тайно встретился с Марией Антуанеттой и повез в Вену ее корреспонденцию.
Екатерина Великая всячески подстрекала к нападению на Францию своего двоюродного брата шведского короля Густава III. 27 июля 1791 года в своем дневнике секретарь Екатерины Храповицкий записал: «Барон Плен из Ахена пишет, что шведский король стремится защищать короля французского, подговаривая к тому и нас, но по-прежнему просит три миллиона за мир, мы с ним часто в мыслях разъезжаем по Сене в канонерских лодках».
Для этой цели Екатерина II отправила братцу кругленькую сумму. Но 16 марта 1792 года шведский король был застрелен на маскараде.
После казни Людовика XVI Екатерина публично плакала, позже она заявила: «Нужно искоренить всех французов для того, чтобы имя этого народа исчезло».
Осенью 1791 года Екатерина II вступила в переписку с братом короля Луи XVI, графом Прованским, обосновавшимся в германском городе Кобленце. Однако одними письмами жив не будешь, и императрица отослала ему 2 млн. франков. Со времени казни короля 21 января 1793 года роялисты объявили королем Людовиком XVII восьмилетнего Луи-Шарля, сына покойного короля. Он находился в Париже в заключении. 8 июня 1795 года правительство Французской республики официально объявило о смерти дофина. Хотя обстоятельства и дата смерти Луи-Шарля вызывали и вызывают ныне много споров, граф Прованский немедленно провозгласил себя королем Франции Людовиком XVIII. Первой признала нового короля Екатерина II и стала настойчиво советовать сделать то же Лондону и Вене. Мудрая императрица надеялась еще больше обострить отношения Англии и Австрии с Францией и затруднить возможное примирение.
 29 октября (9 ноября) магистрат Варшавы поднес Суворову хлеб-соль и ключи от города. Суворов во главе российских войск входит в захваченную Варшаву в 1794 году. Гравюра неизвестного автора. ╘ Global Look Press |
ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЗАЗЕРКАЛЬЕ
В 1795 году Екатерина направила в Северное море эскадру вице-адмирала Ханыкова в составе 12 кораблей и 8 фрегатов. Эта эскадра конвоировала купцов, вела блокаду голландского побережья. Боевых потерь она не имела. Фактически это была обычная боевая подготовка с той разницей, что финансировалась она целиком за счет Англии.
Итак, в Екатерине мы видим непримиримого врага революционной Франции. Но вот в узком кругу… Цесаревич Павел, читая газеты в кабинете императрицы, злился: «Что они все там толкуют! Я тотчас бы все прекратил пушками!» Екатерина ответила сыну: «Ты жестокий зверь, или ты не понимаешь, что пушки не могут воевать с идеями? Если ты так будешь царствовать, то недолго продлится твое царствование».
А вот возьмем переписку Екатерины II с Потемкиным, большая часть которой посвящена войнам и политике. Поначалу Луи XVI упоминался довольно часто, а после 30 сентября 1788 года – ни разу (!) до самого конца переписки 4 октября 1791 года. На официальных приемах можно поболтать и о якобинцах, а с фаворитом – только о серьезных делах: турецких, австрийских и польских.
При этом Екатерина была прекрасно осведомлена о событиях во Франции. Полнота информации плюс аналитический ум императрицы позволили ей прогнозировать события. Так, в октябре 1789 года она сказала о Людовике XVI: «Его постигнет судьба Карла I». И действительно, 21 января 1793 года голова короля скатилась в корзину у подножия гильотины.
В феврале 1794 года Екатерина писала Гримму: «Если Франция справится со своими бедами, она будет сильнее, чем когда-либо, будет послушна и кротка как овечка; но для этого нужен человек недюжинный, ловкий, храбрый, опередивший своих современников и даже, может быть, свой век. Родился он или еще не родился? Придет ли он? Все зависит от того. Если найдется такой человек, он стопою своею остановит дальнейшее падение, которое прекратится там, где он станет, во Франции или в ином месте». А ведь до 18 брюмера было 5 лет и 7 месяцев!
4 декабря 1791 года Екатерина сказала своему секретарю Храповицкому: «Я ломаю себе голову, чтобы подвинуть венский и берлинский дворы в дела французские… ввести их в дела, чтобы самой иметь свободные руки. У меня много предприятий неоконченных, и надобно, чтобы эти дворы были заняты и мне не мешали».
В августе 1792 года прусские и австрийские войска вторгаются на территорию Франции. Европа вступает в период «революционных войн». А вот в России происходят странные события. Лучшие силы армии и флота стягиваются не на запад против злодеев-якобинцев, а на юг. В 1793 году из Балтики на Черное море было переведено 145 офицеров и 2 тыс. матросов. В Херсоне и Николаеве было заложено 50 канонерских лодок и 72 гребных судна разных классов. К навигации 1793 года в составе Черноморского флота было 19 кораблей, 6 фрегатов и 105 гребных судов. В указе о приготовлении Черноморского флота было сказано, что он «Чесменским пламенем Царьградские объять может стены».
В январе 1793 года в Херсон прибывает новый главнокомандующий граф Александр Суворов. Пока Екатерина сколачивала коалицию для борьбы с якобинцами и устраивала публичные истерики по поводу казни короля и королевы, на Санкт-Петербургском монетном дворе мастер Тимофей Иванов тайно чеканил медали, на одной стороне которых была изображена Екатерина II, а на другой – горящий Константинополь, падающий минарет с полумесяцем и сияющий в облаках крест.
Операция по захвату проливов была намечена на начало навигации 1793 года. Однако весной этого года началось восстание в Польше под руководством Костюшко. Скрепя сердце Екатерина была вынуждена отказаться от похода на Стамбул. 14 августа 1793 года Суворов прибывает в Польшу, а уже 24 октября перед ним капитулирует Варшава. В результате Суворов стал фельдмаршалом, Екатерина присоединила к России еще три губернии – Виленскую, Гродненскую и Ковенскую, а заодно и герцогство Курляндское. Но не всегда синица в руках лучше журавля в небе. Екатерина это прекрасно понимала, и на 1797 год была запланирована новая операция. По ее плану граф Валерьян Зубов должен был закончить войну в Персии и двинуть войска в турецкую Анатолию. Суворов с армией должен был двинуться к Константинополю через Балканы. А вице-адмирал Ушаков с корабельным и гребным флотом – к Босфору. Формально командовать флотом должна была лично императрица.
БЕДНЫЙ ПАВЕЛ! БЕДНАЯ РОССИЯ!
6 ноября 1796 года скончалась Екатерина Великая, и вновь, как и после смерти Елизаветы Петровны, внешняя политика России резко изменилась. В тот же день с барабанным боем и развернутыми знаменами в Петербург вступили прусские войска. Очевидец француз Масон сострил: «Дворец был взят штурмом иностранным войском». Но, конечно, это были не пруссаки, а гатчинское воинство, которое Павел одел в прусские мундиры и муштровал по прусским уставам.
К Павлу потянулись со всех сторон тысячи немецких проходимцев. Сам Павел I был женат на Марии Федоровне (принцессе Софии Доротее Вюртембергской), а его сын Александр – на Елизавете Алексеевне (принцессе Луизе Баденской). Вся эта германская партия начала буквально давить на Павла, а затем на Александра. У одних «русских немцев» в германских княжествах был собственный гешефт, у других от французов пострадали родственники.
Однако, придя к власти, Павел решил вести мирную политику. Он прекратил подготовку к босфорской операции и отозвал эскадру Макарова из Северного моря.
В первые месяцы своего правления Павел не вмешивался в европейские дела. 1796–1797 годы ознаменовались, с одной стороны, политической нестабильностью во Франции, а с другой – успехами французской армии в борьбе против европейской коалиции. Такую ситуацию Павел воспринял лишь как военную слабость монархов Европы. Он постепенно давал себя убедить, что без его вмешательства порядок в Европе навести невозможно.
В апреле 1796 года французская армия под командованием 27-летнего генерала Бонапарта вторглась в Италию. Австрия посылала одну за другой лучшие армии под командованием лучших своих полководцев, но они были разбиты Бонапартом. В мае 1797 года французы заняли Венецию. По приказу Бонапарта на венецианские корабли был посажен французский десант, который в июне 1797 года занял Ионические острова, принадлежащие Венеции. Эти острова – Корфу, Цериго, Санта-Мавра и другие – находятся вблизи берегов Греции и имеют стратегическое положение в Центральном и Восточном Средиземноморье.
18 октября 1797 года Австрия и генерал Бонапарт заключили мир, вошедший в историю как Кампаформийский.
А как реагировал Павел? Да никак. При известии о Лёбенском перемирии, когда австрийский посол Кобенцель дал понять, что его можно нарушить, если только Россия захочет поддержать свою союзницу, Павел пожал плечами: «Вы еще недостаточно терпели поражений?»
Но вот к императору прибыл представитель французских эмигрантов. По условиям мира Австрия уже не могла держать на своей территории эмигрантские отряды, которыми командовал принц Конде. На этот раз эмигранты просили не военной поддержки, а убежища, взывая к милосердию императора. Павел считал себя благородным рыцарем без страха и упрека. «Русский Дон-Кихот», – называл его Наполеон. Не подумав о последствиях и интересах России, Павел широким жестом пригласил эмигрантов к себе.
Самому принцу Луи Конде, его сыну, герцогу Бурбонскому, и его внуку, герцогу Ангиенскому, в Петербурге было оказано пышное гостеприимство, а их отряды Павел велел расквартировать в Подолии и на Волыни. Даже был поднят вопрос о браке великой княжны Александры Павловны с Антуаном, герцогом Энгиенским. А в декабре 1797 года сам претендент на французскую корону герцог Прованский поселился в Митавском замке, и Павел назначил ему пенсию в 200 тыс. руб.
Павла втягивали в войну все – придворные немцы, французские эмигранты, мальтийские рыцари.
Весной 1798 года в Тулоне началось сосредоточение кораблей и транспортов. Туда же был стянут 38-тысячный десантный корпус под командованием самого Бонапарта. Вся Европа затаила дыхание. Газеты распространяли самые противоречивые сведения о планах Бонапарта – от высадки в Англии до захвата Константинополя. На брегах Невы испугались и решили, что злодей «Бонапартий» не иначе как замыслил отнять Крым. 23 апреля 1798 года Павел I срочно посылает приказ Ушакову выйти с эскадрой в море и занять позицию между Ахтиаром и Одессой, «наблюдая все движения со стороны Порты и французов».
19 мая французский флот вышел из Тулона. 23 мая французы подошли к Мальте, которая принадлежала Ордену Мальтийских рыцарей. Мальта сдалась без боя, а рыцарям пришлось убираться с острова подобру-поздорову.
Изгнанные с Мальты рыцари обратились за помощью к Павлу I и предложили ему стать Великим магистром Ордена. Павел радостно согласился, не думая о комизме ситуации – ему, главе православной церкви, предложили стать магистром католического Ордена. 10 сентября 1798 года Павел издал манифест о принятии Мальтийского Ордена в «свое высочайшее управление». В этот же день эскадра Ушакова соединилась с турецкой эскадрой в Дарданеллах, и они вместе двинулись против французов.
Бонапарт турок напугал еще больше, чем русских. Хотя Египет и управлялся полунезависимыми от Стамбула мамелюкскими беями, и Бонапарт неоднократно заявлял, что воюет не с турками, а с мамелюками, все равно султан Селим III считал высадку французов нападением на Оттоманскую империю. Мало того, русские дипломаты довели до султана «секретную» информацию о планах «Бонапартия», который решил ни много ни мало разорить Мекку и Медину, а в Иерусалиме восстановить еврейское государство. И как этому не поверить, когда французы на Ниле и двигаются в Сирию? Тут уж не до воспоминаний об Очакове и Крыме. Султан Селим III повелел заключить союз с Россией, а французского посла, как положено, заточили в Семибашенный замок.
7 августа 1798 года Павел I послал указ адмиралу Ушакову следовать с эскадрой в Константинополь, а оттуда – в Средиземное море.
12 августа 1798 года из Ахтиарского порта вышли шесть кораблей, семь фрегатов и три авизо. На борту кораблей было 792 пушки и 7406 «морских служителей». Попутный ветер надувал паруса, гордо реяли Андреевские флаги, эскадра знаменитого «Ушак-паши» шла к Босфору. Все, начиная от вице-адмирала до юнги, были уверены в успехе. Никому и в голову не приходило, что именно в этот день началась 16-летняя кровопролитная война с Францией. Впереди будет и «солнце Аустерлица», и горящая Москва, и казаки на Елисейских полях.
