Олег Еленский
Владимир Забаровский дает пояснения участникам и гостям открытия экспозиции. Фото предоставлено Центральным музеем Великой Отечественной войны 1941–1945 годов
БЕЗ СРОКА ДАВНОСТИ
Показательно и то, что по прошествии без малого 70 лет с момента освобождения советскими войсками Освенцима, ставшего еще в 1945-м символом человеконенавистнической политики гитлеровского режима, в Польше не было создано ничего подобного. Ныне же официальное открытие российской экспозиции было приурочено к Международному дню памяти жертв Холокоста и 68-й годовщине освобождения Красной Армией узников концлагеря «Аушвиц» (это произошло 27 января 1945 года). Обширная выставка расположилась на двух этажах в помещении (музейный павильон № 14), где в годы войны находился блок советских военнопленных. А всего комплекс состоит из 155 объектов и 300 руин, расположенных на площади в 200 гектаров.
Совпадение или нет, но работа над экспозицией началась еще в 2009 году, когда, как помнится, Парламентская ассамблея (ПА) ОБСЕ, невзирая на протест России, приняла резолюцию, осуждающую преступления нацизма и сталинизма. Тогда же в Европе предложили считать 23 августа (день подписания в 1939 году пакта Молотова–Риббентропа о ненападении между СССР и Германией и тайных протоколов к нему) Днем памяти жертв двух диктатур, массово истреблявших людей. Российские парламентарии обеих палат приняли тогда «ответное» постановление, в котором заявили, что «содержащееся в резолюции ПА ОБСЕ фактическое обвинение Советского Союза в совершении геноцида, военных преступлений наравне с нацистским режимом является прямой ревизией духа и буквы Нюрнбергских решений, попыткой пересмотра итогов Второй мировой войны». Именно в этой атмосфере приказом Министерства культуры РФ музею на Поклонной горе было поручено создание постоянной российской экспозиции в польском Освенциме. И российские музейщики справились с этой задачей успешно.
Как рассказал «НВО» директор Центрального музея Великой Отечественной войны 1941–1945 годов генерал-лейтенант в отставке Владимир Забаровский, «данная работа налагала на наш коллектив особую ответственность при подготовке экспозиции и потребовала проведения многопланового исследовательского труда». По его словам, было привлечено более 3 тыс. разнообразных документальных источников из многих архивов, музеев, частных коллекций России, польского государственного музея «Аушвиц-Биркенау». Немалая часть из них демонстрируется впервые – на стендах, экранах, в компьютерных базах данных.
«Проведенное в экспозиции осмысление исторических процессов дает возможность проследить человеконенавистническую политику нацистов в отношении народов СССР, – пояснил Заборовский воплощенную идею показа. – Эта специфика касалась и советских военнопленных, и плененного гражданского населения, в том числе евреев. Глубоко убежден, что сегодня данный подход усиливает понимание опасности идеологий, подобных нацизму и фашизму».
Подобный «не вызывающий больших вопросов минимализм», исполненный «без излишней политизированности», устроил и поляков. Последние еще в 2005 году отклонили попытку Москвы создать здесь новую экспозицию взамен той куцей и непривлекательной, которая безнадежно морально устарела с 1960-х годов. Возможно, это было оправданно: тогдашнюю выставку, похоже, готовили в спешке – к посещению музея президентом Владимиром Путиным 27 января 2005 года (в числе глав других государств, приглашенных отметить 60-летие памятной даты).
Историческая коллекция, судя по отзывам с места, получалась действительно уникальной, будоражащей душу, побуждающей помнить страшные уроки того лихолетья. Кстати, в день открытия в январе она пополнилась еще одним экспонатом. Владимир Заборовский вручил своему коллеге, директору государственного музея «Аушвиц-Биркенау» Петру Цивиньскому одну из двух копий оцифровок-игл, которыми клеймили плененных красноармейцев. «Это уникальная вещь, – отметил руководитель учреждения на Поклонке. – Оригинал ее хранится в Военно-медицинском музее Санкт-Петербурга».
Открытию экспозиции был придан высокий представительский статус. Из России приехал спикер Госдумы Сергей Нарышкин, которого сопровождал вице-маршал польского Сейма Ежи Вендерлик, присутствовали министры культуры двух стран, послы более чем 20 государств. Нарышкин в очередной раз озвучил позицию России: преступления фашизма не имеют срока давности, память об их жертвах священна, обелять же нацистов недопустимо. Вице-маршал Вендерлик от спича почему-то уклонился.
Структурно созданная в Польше музеем на Поклонке экспозиция состоит из двух разделов: «Дорога в ад. Аушвиц. Обреченные на смерть» и «Освобождение».
ОНИ ПРОЛОЖИЛИ «ДОРОГУ В АД»
Судьба миллионов советских военнопленных – одна из самых трагических страниц истории Второй мировой войны. По разным оценкам, через гитлеровские лагеря СС прошло от 4559 тыс. до 5700 тыс. военнослужащих Красной Армии, из которых более 60% погибло. Но, наверное, судьба 12 тыс. советских солдат и офицеров (это только те, которые были зарегистрированы палачами, а всего в Аушвице сгинуло примерно 100 тыс. советских граждан) находится, если можно так выразиться, на пике этой трагедии. Как считает директор музея «Аушвиц-Биркенау» Петр Цивиньский, именно советские узники приняли на себя самые символичные и страшные испытания Освенцима.
Первые военнопленные из СССР поступили в концлагерь в июле 1941 года. Через несколько дней все они были расстреляны. В первые дни осени гитлеровцы, исполняя августовский приказ Гиммлера о разработке эффективных методов одновременного умерщвления большого количества людей, испытывают на очередной партии плененных красноармейцев действие газа «Циклон Б». 3 сентября эсэсовцы засыпали землей окна подвала блока № 11, загнали туда 600 советских военнопленных, которые перенесли сюда же 250 больных поляков из лагерного лазарета, всыпали пропитанные синильной кислотой гранулы пористого носителя, которые выделяли «Циклон Б», и закрыли двери. Отворили их только на следующий день. Когда обнаружилось, что некоторые узники еще проявляют признаки жизни, фашисты продолжили «эксперимент» – добавили газ и снова закрыли двери.
Так что дорогу в ад для 1,1 млн. уничтоженных здесь в последующем евреев «вымостили» своими жизнями именно русские солдаты. Помимо упомянутых несчастных в лагере, по современным оценкам, погибло до 150 тыс. поляков и 23 тыс. цыган.
В том же сентябре в морге крематория № 1 было удушено еще 900 плененных на Восточном фронте, прибывших в «Аушвиц» очередным эшелоном смерти. Об этом оставил воспоминания в своих автобиографических записках «Комендант Освенцима» начальник лагеря оберштурмбаннфюрер СС Рудольф Гёсс. Вот выдержки: «Сильнее всего врезалась в память газация 900 русских в старом крематории, поскольку использование блока 11 было затруднено… Русских заставили раздеться в коридоре, и они совершенно спокойно вошли в морг, так как им было сказано, что будет проведена санобработка против вшей. Весь транспорт, таким образом, оказался в морге. Дверь заперли и через отверстия пустили газ. Как долго длилось убийство, я не знаю... При пуске кто-то крикнул: «Газ!», в ответ раздался вой и стук в обе двери. Но они выдержали напор. Только через несколько часов открыли и проветрили. Я впервые увидел трупы погибших от газового удушения в таком количестве. Мне сделалось не по себе до дрожи, хотя я представлял себе смерть от газа еще хуже. Об уничтожении русских военнопленных я тогда не задумывался. Было приказано, и я должен был выполнять приказ».
Кстати, виселица, на которой по приговору польского суда вздернули эсэсовца Гёсса 16 апреля 1947 года, была установлена рядом с этим крематорием.
Сотни российских военнопленных в неописуемо тяжелых условиях, десятками умирая в день от истощения, участвовали в строительстве первых элементов нового лагеря «Биркенау» («Бжезинка»), рассчитанного на 100 тыс. военнопленных.
Все это и другие подобные вещи иллюстрируются многочисленными фотографиями и кадрами немецкой кинохроники, которые с беспощадной документальной правдой показывают страшную участь советских военнопленных на сборных пунктах и в пересыльных лагерях. Немцы фиксировали все это как «отчеты о проделанной работе». Подтверждаются факты и наглядными предметами быта лагерников, размещенными в музейных витражах.
НИ С ЧЕМ НЕ СРАВНИМОЕ
МУЖЕСТВО
Директор российского музея на Поклонке Владимир Забаровский, поясняя концепцию экспозиции, подчеркнул: «Концентрационный лагерь «Аушвиц», «Освенцим» для России, россиян, населения бывшего Советского Союза имеет особое значение не только потому, что здесь погибли десятки тысяч наших граждан – неполноценных с точки зрения расовой теории нацизма. Надо помнить, что в условиях ада они проявили особое, ни с чем не сравнимое мужество жить и противостоять тем, кто стремился лишить их человеческого достоинства и права на жизнь».
Исходя из этого, несколько стендов экспозиции посвящены сопротивлению мучеников и их побегам. Сотрудники музея «Аушвиц-Биркенау» подсчитали, что за время существования лагеря с 1940 по 1945 год общее число узников и узниц, совершивших побег, составило 667 человек.
О единственном массовом побеге советских военнопленных 6 ноября 1942 года известно из воспоминаний злодея Гёсса. Сохранились и военные мемуары двоих из 70 участников, в частности, Андрея Погожева, пребывание которого за колючей проволокой длилось 13 месяцев. «Узники бушующей лавиной бросились к сторожевой вышке, опрокинули ее и в образовавшийся пролом кинулись в лес... Неожиданность броска и большая скорость, с которой была преодолена открытая, наиболее опасная полоса между ограждением и деревьями, дали нам возможность без потерь углубиться в лесок. Дробь автоматов с вышек мы услышали уже сзади... Заглушая все, завыла сирена. Началась погоня».
Побег стал возможен после длительной подготовки подпольным штабом, который состоял из военнопленных. Точно известно, что спастись от преследования, кроме Погожева, удалось еще нескольким узникам, в том числе и Павлу Стенькину, который также оставил воспоминания. Мемуары обоих беглецов из «Аушвица» были переизданы под одной обложкой в 2005 году.
В контексте рассказа о российской экспозиции в бывшем концлагере, ставшем мировым музеем, мы не говорим о дальнейших судьбах этих спасшихся и вернувшихся к своим, чтобы сражаться с врагом дальше. Однако ныне хорошо известно, что многие из бывших пленных хлебнули лиха, попав в оборот особых отделов, СМЕРШа и прочих тогдашних спецслужб, работавших при воюющей армии. Не случайно Погожев и Стенькин ничего не написали о том, что сталось с ними после того, как удалось добраться до своих.
Вернее – почти ничего. Вот последний абзац из воспоминаний Павла Стенькина: «Я воевал (по возвращении из плена. – О.Е.) семь дней, пока не пошел в штаб батальона, чтобы официально оформиться в часть. Пока заполняли документы, моей биографией заинтересовался начальник особого отдела полка, который в то время присутствовал в нашем штабе. Он-то и сказал командиру, что оформлять в батальон меня нельзя, так как все лица, находившиеся в плену, в оккупации и окружении, должны пройти спецпроверку. В срочном порядке меня направили в Миргород, в запасной полк, где были собраны такие, как я. Мой случай оказался очень трудным, проверка тянулась так долго, что воевать мне, к великому моему сожалению, больше не пришлось».
Помимо красноармейцев в «Аушвиц» с оккупированных территорий массово свозилось и гражданское население. Содержалось здесь немало детей разных возрастов. Вот что рассказала в январе на открытии экспозиции бывшая 13-летняя узница концлагеря Ксения Максимовна Ольхова: «Жуткие воспоминания о времени, проведенном в концлагере, сопровождают меня всю жизнь. До сих пор во сне часто вижу одно и то же – все эти ужасы, надзиратели, стрельба, восстание… Никто из детей не плакал, даже самые маленькие, за плач строго наказывали. По вечерам, раз в день, давали еду: маленький кусочек хлеба, иногда чем-то смазанный, и баланду. Неоднократно детей водили в санчасть, где проводились медицинские исследования, брали кровь, после этого некоторые дети теряли сознание, они уже не возвращались в барак... Потеряв счет дням и часам, я от усталости мечтала о скорейшем конце – о смерти».
Сегодня, несмотря на возраст, Ольхова как заместитель председателя городской организации «Непокоренные», продолжает вести работу по патриотическому воспитанию молодежи – часто бывает в школах, кадетских корпусах, рассказывает ребятам о трудной судьбе своих ровесников, о недопустимости войн, национал-социализма, расизма, шовинизма и других античеловеческих проявлений.
ОСВОБОДИТЕЛИ УЖАСНУЛИСЬ
В нынешнем «Аушвице»-музее на упомянутом мероприятии сказал слово и Иван Степанович Мартынушкин, который принимал непосредственное участие в освобождении лагеря смерти. В январе 1945 года он был старшим лейтенантом, командовал пулеметной ротой 1087-го стрелкового полка 322-й дивизии 60-й армии 1-го Украинского фронта.
Судя по его рассказу, никто из наступавших и представить себе не мог, что им доведется здесь увидеть: «В тот день в Аушвице, в самом городке, шел бой, а моей роте, в которой осталось от силы 50 человек, была поставлена задача зачистить от сопротивлявшихся немцев территории, прилегающие к непонятным, огороженным объектам. Помню, погода 27 января 1945 года была сырая, с мокрым снегом. Когда подошли ближе к концлагерю, первое, что увидели, – это заборы с рядами колючей проволоки. Группы людей вдалеке. Сначала они не понимали, что происходит. Потом стали подавать руками знаки приветствия, что-то кричать... Когда наши воины увидели первую группу узников, то даже боялись к ним подойти – они были мало похожи на людей. Уже после помывки, после того, как их подстригли, одели, покормили, узники приобрели более-менее человеческий вид… Признаюсь, к увиденному в лагере мы отнеслись сначала не столь эмоционально, как спустя какое-то время. Дело в том, что мы месяц были в наступлении, наша дивизия по численности сравнялась с полком. Ощущение, что тебя убьют, давило все время и не отпускало. Поэтому то, что это был за лагерь, который мы освободили, я в большей мере осознал позже. И ужаснулся!»
«Мне сейчас уже под 90, – добавил ветеран Мартынушкин. – Это серьезный возраст для человека, прошедшего войну. И с высоты своих прожитых лет я вижу, что сегодняшняя экспозиция – хороший повод, чтобы еще раз напомнить об исторической правде, решающем вкладе СССР в общую победу над нацизмом. Это приобретает особое значение в связи с попытками отдельных сил переписать историю, обелить нацистских пособников и преуменьшить вклад нашей страны в победу над фашизмом».
Освобождение Красной Армией концлагеря «Аушвиц» произошло в ходе проведения фронтовой Сандомирско-Силезской наступательной операции частями и соединениями 59-й и 60-й армий в рамках Висло-Одерской стратегической операции 1-го Украинского фронта под командованием маршала Ивана Конева. 17 января он получил Директиву Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии № 11006, которая предписывала силам фронта освободить южную часть Польши, выйти на Одер, захватить плацдарм на западном берегу и создать выгодные условия для проведения операций на берлинском и дрезденском направлениях.
Одним из сильно укрепленных городов на пути советских войск был Краков. Его освобождение открыло путь в Верхнюю Силезию. 59-я армия под командованием генерал-лейтенанта Ивана Коровникова и 60-я армии под командованием генерал-полковника Павла Курочкина охватили Силезский промышленный район с юга. Они встретили упорное сопротивление противника. После перегруппировки по приказу комфронта Конева 24 января оба объединения перешли в наступление. При этом 100-й, 148-й и 107-й стрелковым дивизиям было приказано освободить Освенцим и Нейберун.
Аушвиц (Освенцим) был освобожден во второй половине дня 27 января 100-й стрелковой дивизией генерал-майора Федора Красавина. Одним из первых в город и в лагерь ворвался штурмовой отряд 106-го стрелкового корпуса под командованием майора Анатолия Шапиро. Его бойцы разминировали подступы к лагерю, после чего командир лично открыл ворота, через которые при фашистах к смерти прошли сотни тысяч людей. В боях на подступах к лагерю погиб 231 советский солдат и офицер. Среди них – командир 472-го полка подполковник Семен Львович Беспрозванный. 66 воинов погибли непосредственно в бою за лагерь смерти.
РЕДКИЙ РОССИЯНИН ДОЕДЕТ
ДО ОСВЕНЦИМА
По информации директора государственного музея «Аушвиц-Биркенау» Петра Цивиньского, в 2012 году территорию бывших концентрационных лагерей посетило рекордное число людей за всю 65-летнюю историю музея (основан в 1947 году) – 1 млн. 430 тыс. человек, при этом 75% из них – школьники и студенты. Для сравнения: в начале нулевых годов количество желающих побывать в этом страшном месте равнялось в среднем 467 тыс. человек в год; белорусский мемориальный комплекс «Хатынь» – аналогичный символ безмерных испытаний от «коричневой чумы» – в 2012 году посетило около 185 тыс. человек.
Больше всего в «Аушвиц-Биркенау» в прошлом году побывало поляков – 446 тыс. человек. За ними по числу посетителей следуют британцы – 149,2 тыс., американцы – 96,9 тыс., итальянцы – 84,5 тыс., немцы – 74,5 тыс., израильтяне – 68 тыс., французы – 62 тыс., испанцы – 54,3 тыс., чехи – 48,1 тыс., а также граждане Южной Кореи – 46,5 тыс. и Словакии – 42,1 тыс. человек. В 2012 году памятное место посетили 5,8 тыс. россиян. По числу экскурсантов это между Сингапуром – 6 тыс. и Румынией – 5,4 тыс. человек. Руководитель музея объясняет данный факт тем, что, на его взгляд (который сложился от многих встреч в России), «российскому обществу история необходима там, где она служит основой для гордости в хорошем смысле, но ее недооценивают там, где своего рода точкой отсчета становятся трагические события». «Оно в большей степени ценит военные подвиги, великие победы, преодоления, но в меньшей степени ему свойственна потребность вспоминать о горестях, трагедиях, боли, которые не привели непосредственно к какому-то большому достижению».
Это замечание тем приметнее, что в статистических данных, приведенных на официальном сайте музея, не упоминаются Беларусь (у нее есть «своя» Хатынь) и Украина (у нее культивированный в годы правления Виктора Ющенко нацмузей «Голодомора»). Они входят в число 27,5 тыс. посетителей из «прочих» стран. Последними же в списке идут Хорватия (4,7 тыс. человек), Бразилия (4,1 тыс.) и Австрия (3,5 тыс.).
Дарья Гармоненко 