Александр Широкорад
Линкор «Новороссийск» в севастопольской Северной бухте. Фото 1950-х годов
58 лет назад, 29 октября 1955 года, в Севастополе при таинственных обстоятельствах погиб флагман Черноморского флота линкор «Новороссийск». По злой воле рока он взорвался практически на том же месте, где 20 октября 1916 года взорвался другой флагман Черноморского флота линкор «Императрица Мария». Замечу, что до сих пор руководство нашего ВМФ не дало однозначного ответа о причинах обеих октябрьских катастроф.
В отличие от «Императрицы Марии», построенной в Николаеве, «Новороссийск» под именем «Юлий Цезарь» был заложен 24 июня 1910 года в Генуе и 14 мая 1914 года вошел в состав итальянского флота. Первоначально его нормальное водоизмещение составляло 23,6 тыс. тонн.
В 1933–1937 годах линкор прошел модернизацию. Толщина брони пояса линкора составляла 247 мм в цитадели и 127 мм на оконечностях. Толщина брони башен главного калибра: бок – 220 мм, крыша – 240 мм. Теперь полное водоизмещение корабля достигло 29 тыс. тонн, а скорость хода составляла 27,8 узла.
ВОЕННЫЙ ТРОФЕЙ СОЮЗНИКОВ
3 сентября 1943 года линкор «Джулио Чезаре» пришел на Мальту, где был интернирован союзниками. После войны он прошел капитальный ремонт. 6 февраля 1949 года в албанском порту Валона (в настоящее время Влёра) линкор был передан СССР, и на нем подняли советский военно-морской флаг. 26 февраля наш экипаж повел линкор в Севастополь. Приказом по Черноморскому флоту от 5 марта 1949 года линкору присвоили имя «Новороссийск».
Вскоре линкор «Новороссийск» стал флагманским кораблем эскадры Черноморского флота. В 1953 году корабль поставили в Николаеве на капитальный ремонт, в ходе которого итальянские зенитные автоматы заменили советскими, поставили РЛС «Залп-М». По требованию политуправления флота были демонтированы винопроводы, проведенные в каюты офицеров и старшин (рядом с водопроводным краном имелся краник, из которого можно было налить стаканчик сухого вина).
Слух о предполагаемой замене 320-мм итальянских пушек на 305-мм отечественные – полнейшая липа. Наоборот, планировалась замена итальянских стволов новыми советскими 320-мм стволами. В 1951 году заводу «Баррикады» было дано задание изготовить 320-мм ствол для башен «Новороссийска».
В мае 1955 года «Новороссийск» вновь вступил в строй. В течение лета и осени линкор несколько раз выходил в море. 28 октября «Новороссийск» вернулся в Севастополь и занял место в районе Морского госпиталя, встав на две бочки. В 1 час 31 минуту 29 октября 1955 года под носовой частью линкора между первой и второй башнями и их погребами по правому борту произошел взрыв, разрушивший все горизонтальные перекрытия от днища до палубы полубака. В подводной части корпуса с правого борта образовалась пробоина площадью более 150 кв. м, а с левого вдоль киля – вмятина со стрелой прогиба 2–3 м. Общая площадь повреждений подводной части корпуса составила 340 кв. м на участке длиной 22 м. Сразу же несколько носовых отсеков заполнились водой, и корабль получил большой дифферент на нос. Несмотря на энергичные действия экипажа и немедленно прибывших с других кораблей аварийных партий, остановить распространение воды не удалось, линкор продолжал погружаться носом и терять остойчивость.
Сразу же была предпринята попытка отбуксировать «Новороссийск» кормой на прибрежную отмель, но отдали только швартов с кормовой бочки, что позволило лишь развернуть корабль и приблизить корму к Госпитальной стенке до 130 м (глубина там была около 16 м). Преодолеть держащую силу левого якоря и носовой бочки (с нее швартов перерезали только в 3 часа 30 минут, когда нос уже вошел в грунт на 2–3 м) буксиры не смогли.
Можно было приблизиться к берегу, дав задний ход машинами, которые после похода еще не успели остыть, и время подготовки их не превысило бы получаса. Но сделано это не было. Вскоре крен на левый борт достиг 18–20 градусов, и линкор повалился набок, а в 4 часа 15 минут, то есть через 2 часа 45 минут после взрыва, опрокинулся вверх килем и затонул.
Причиной опрокидывания стала потеря поперечной остойчивости из-за нарастания дифферента на нос и появления больших свободных поверхностей воды в высокорасположенных отсеках.
В ходе катастрофы погибли 607 человек, из которых приблизительно 50–100 погибли непосредственно из-за взрыва и затопления носовых отсеков, остальные – при опрокидывании корабля и после него. Своевременной эвакуации экипажа организовано не было. Большинство участников борьбы за непотопляемость корабля и почти весь личный состав электромеханической боевой части остались внутри корабля. Многие из них, оказавшись в воздушных подушках отсеков, были живы почти трое суток. Но спастись удалось только девятерым морякам. Семь из них вышли сами через пять часов после опрокидывания через прорезанную в кормовой части днища горловину, еще двоих человек спустя 50 часов вытащили водолазы.
РАССЛЕДОВАНИЕ ТРАГЕДИИ
Расследованием катастрофы занималась правительственная комиссия во главе с заместителем председателя Совета министров СССР Вячеславом Малышевым.
Согласно докладу этой комиссии от 17 октября 1955 года, «можно утверждать, что взрыв 29 октября 1955 года являлся взрывом заряда, расположенного на дне Севастопольской бухты, в месте якорной стоянки линкора. В целом из сопоставлений записей геофизических станций можно сделать вывод, что заряд при взрыве был, во всяком случае, не меньше заряда отечественной мины АМД-1000 (1000 кг тротила). Размеры воронки при опыте практически совпали с размерами воронки в месте стоянки линкора «Новороссийск», что свидетельствует о близости величин зарядов при этих взрывах…
На основании произведенных расчетов и соответствующих испытаний экспертной комиссией признается возможным нахождение под линкором донной мины, сохранившей потенциальную боеспособность и невытраленной при неконтактном тралении вследствие того, что часовой механизм прибора срочности не отработал установленного на нем срока (часы стояли).
Такая мина под влиянием внешнего механического воздействия (толчка) может перейти в опасное состояние и взорваться после доработки часов. Механическим воздействием на механизм мины могло быть следующее. При постановке линкора на бочки в 18 часов 28 октября 1955 года в процессе буксировки корабля и подтягивания его к бочкам якорь-цепь, протаскиваясь по грунту, мог задеть за лежащую на грунте мину. В результате поворачивания или толчка мины мог произойти запуск ранее остановившегося часового механизма взрывателя. Возможность протраливания якорь-цепью дна бухты в районе нахождения мины, следовательно, механического воздействия цепи на мину, считается установленной.
В результате подробного рассмотрения всех обстоятельств и последствий взрыва установлено следующее:
– повреждения линкора «Новороссийск» были вызваны взрывом заряда, находившегося на грунте под носовой частью корабля;
– вес заряда в тротиловом эквиваленте определяется величиной 1000–1100 кг;
– наиболее вероятно, что 29 октября 1955 года под кораблем имел место взрыв немецкой мины типа RMH или LMB с взрывателем М-1, поставленной в период Великой Отечественной войны».
Но в том же докладе говорится: «Комиссия установила, что охрана крепости Севастополь от прорыва подводных лодок велась неудовлетворительно. Вход в базу должен был прикрываться бонами и противоторпедными сетями, поставленными при входе в Севастопольскую бухту. В ночь на 29 октября с.г., несмотря на то что дежурный буксир находился, как обычно, у боновых ворот, последние также не были закрыты, и только после подрыва линкора «Новороссийск» по приказанию начальника оперативного управления штаба флота их закрыли в 2 часа 35 минут 29 октября, то есть через 1 час 4 минуты после взрыва.
С целью обнаружения подводных лодок, пытающихся проникнуть в базу, у входа в бухту предусмотрено также непрерывное несение дозора большим охотником за подводным лодками. Фактически по вине командования 24-й дивизии ОВРа и с ведома штаба флота корабли несли дозор с перерывами ввиду частого их отвлечения для выполнения других, не свойственных дозору задач. Такое грубое нарушение было допущено и в ночь на 29 октября с.г., когда дозорный большой охотник 28 октября в 5 часов 50 минут был снят с дозора оперативным дежурным 24-й дивизии ОВРа без замены его другим кораблем, послан к мысу Лукулл обеспечивать полеты авиации и вернулся для выполнения дозорной службы только в 1 час 17 минут 29 октября, то есть за 14 минут до взрыва.
Наблюдение за подводными лодками осуществлялось шумопеленгаторной станцией «Сатурн-12», установленной у мыса Херсонес. Это станция устаревшего типа и малошумные подводные лодки на малом ходу обнаруживать не может. 28 октября с.г. станция находилась в плановом ремонте и не работала с 8 часов 40 минут до 19 часов 00 минут».
Таким образом: «В результате систематических, грубых и преступных нарушений приказов и инструкций по водной охране крепости командиром 24-й дивизии ОВРа контр-адмиралом Галицким и его подчиненными Севастопольская крепость часто оставалась без охраны от проникновения подводных лодок и торпед. Так было и накануне взрыва 28 октября, и в ночь на 29 октября с.г.».
Выводы комиссии Вячеслава Малышева оспариваются уже почти 50 лет десятками морских специалистов. Версия с взрывом магнитной мины выглядит весьма неубедительно. Для сравнения приведу подрыв крейсера проекта 26 «Киров» (полное водоизмещение 9436 тонн) на германской мине 17 октября 1945 года в Финском заливе. Как и в случае с «Новороссийском», взрыв произошел в районе носовой башни. Вес заряда взрывчатого вещества был эквивалентен 910 кг тротила, то есть приблизительно столько же, что и при взрыве «Новороссийска». «Киров» принял 2000 тонн воды, потерял ход на 50 минут, но благополучно был отбуксирован в Кронштадт. Замечу, что водоизмещение у «Кирова» было в три раза меньше, чем у «Новороссийска». Характер повреждений линкора «Новороссийск» и крейсера «Киров» совершенно различны. Крейсер «Киров» от взрыва магнитной донной неконтактной мины получил контузию корпуса корабля, на днище разошлись швы. А линкор «Новороссийск» получил сквозную пробоину.
ИТАЛЬЯНСКИЙ ДИВЕРСАНТ
МОЛЧАЛ 58 ЛЕТ
Многие специалисты исключают возможность срабатывания германской мины через 12 лет. Германские фирмы давали гарантийный срок годности электрических батарей на мине в воде – шесть месяцев. Все поднятые в Севастополе германские мины в начале 1950-х годов были небоеспособны. Поэтому можно считать наиболее вероятным источником взрыва диверсию. Первоначально многие специалисты полагали, что взрыв «Новороссийска» – дело рук итальянских подводных диверсантов из 10-й флотилии МАС. Эти диверсанты, которыми командовал князь Валерио Боргезе, прославились подрывом двух британских линкоров «Куин Элизабет» и «Вэлиант» 18 декабря 1941 года в египетском порту Александрия. После двух взрывов оба линкора легли на грунт. Через несколько месяцев их подняли, а в 1943 году отремонтировали.
И вот в августе 2013 года ветеран итальянского секретного подразделения боевых пловцов Уго д’Эспозито признался, что взрыв «Новороссийска» – это дело рук его подразделения. Он сам якобы участвовал в операции, но отказался говорить о подробностях. Любопытно, что взрыв «Новороссийска» произошел в годовщину похода чернорубашечников на Рим, в результате которого 30 октября 1922 года король назначил Бенито Муссолини премьер-министром Италии. Этот день стал праздником итальянских фашистов.
Мотивов операции могло быть два. Первый – обида итальянцев на то, что их корабль ходит под советским флагом. Второй – обеспокоенность США и НАТО возможностью включения в боекомплект «Новороссийска» 320-мм снарядов с ядерным зарядом. Замечу, что такие снаряды разрабатывались в СССР, но после гибели «Новороссийска» на вооружение для линкоровских пушек поступили 305-мм снаряды со «спецзарядом». Хотя «Новороссийск» был сравнительно старым, чтобы выдержать бой с новейшим американским линкором, вооруженным девятью 406-мм орудиями. Перефразирую американскую пословицу «Бог сделал людей сильными и слабыми, но полковник Кольт всех уравнял», отмечу, что спецбоеприпасы уравнивают возможность всех линкоров. Адмиралы НАТО особенно боялись спецбоеприпасов «Новороссийска» в случае операций по захвату Черноморских проливов.
Судя по всему, итальянские пловцы действовали под прикрытием флотов США и Англии. Акция против «Новороссийска» совпала с натовскими маневрами «Босфор-55», в ходе которых линкор «Нью-Джерси» и пять американских эсминцев пришли в Стамбул в нарушение конвенций по проливам.
В заключение стоит напомнить о проверке «итальянского следа», проведенной в августе 1970 года командованием Черноморского флота. Подводная лодка 14-й дивизии подводных лодок скрытно подошла к Севастополю. Ночью группа боевых пловцов покинула лодку на глубине 20 м. Диверсанты с помощью подводных буксировщиков проникли в Севастопольскую бухту, успешно преодолев закрытые боновые заграждения. К двум часам ночи они добрались к борту противолодочного крейсера «Москва», стоявшего на том же месте, что и «Новороссийск». Экипаж крейсера не заметил постановки мин. Правда, на сей раз они были учебными.
