Александр Широкорад  |
| Памятник великому князю Михаилу Николаевичу и декабристам во дворе Артиллерийского музея. Фото автора |
В Лондоне стоит конная статуя Карла I. Король смотрит на улицу Уайтхолл, в конце которой находится памятник Оливеру Кромвелю, казнившему Карла I. И у англичан такая «расстановка сил» вопросов не вызывает.
Зато на территории бывшего Советского Союза уже 23 года идет настоящая война памятников. Активные боевые действия возникают спорадически и, к сожалению, не кончаются миром ни в Приднестровье, ни в Карабахе, ни в Южной Осетии, ни в Абхазии, ни в Украине. Война памятников – снос их и установка новых – идет непрерывно.
СТРАСТИ ПО ВОЖДЮ
Сводки о войне памятников в Украине печатаются во всех наших СМИ. «Ленинопад», снос памятника Кутузову в Бродах, осквернение памятника в честь победы 1709 года в Полтаве, покушения на памятник Екатерине Великой в Одессе и т.д. Российские политики критикуют установку памятников Бандере, Шушкевичу и Ко, но не реагируют на установку десятков памятников украинским атаманам 1918—1920 годов, как находившимся в подчинении Семена Петлюры, так и незалежным – на уровне Грициана Таврического.
Кстати, в России «ленинопад» прошел намного раньше. За компанию пострадали Дзержинский, Свердлов, Калинин и др. И тоже началась массовая установка новых памятников белым генералам, чехословацким легионерам и прочим бывшим «антигероям», а нынешним «героям» Гражданской войны. Ну, они – тема особая.
А вот официальными символами России у нас стали деятели недавнего прошлого – премьер-министр Столыпин, князь Горчаков и великий князь Михаил Николаевич. Простите, за какие заслуги?
Вот, например, во дворе Артиллерийского музея, в 50 метрах от памятника декабристам, казненным именно на том месте, воздвигнут памятник великому князю Михаилу Николаевичу. Этот великий князь известен лишь крайне узкому кругу специалистов, и чтобы избежать предвзятости, я открываю русский официоз, изданный в 1912 году – XVI том «Военной энциклопедии». Михаил родился в 1832 году, став четвертым сыном императора Николая I. «В 1852 г. великий князь был произведен в генерал-майоры и назначен генерал-фельдцейхмейстером. Однако управление артиллерией по-прежнему оставалось в руках инспектора всей артиллерии барона Н.И. Корфа».
6 декабря 1862 года Михаил Николаевич был назначен наместником Кавказским и командующим Кавказской армией. Самое интересное, что, отбыв на Кавказ, Михаил по-прежнему остался в должности генерал-фельдцейхмейстера. Замечу, что генерал-фельдцейхмейстер в России являлся главным начальником всей артиллерии и подчинялся лично императору. С военным министром отношения у него законом не определялись – оба были независимы друг от друга.
Как можно управлять русской артиллерией из Тифлиса без телеграфа и железной дороги, я не представляю. Не понимал этого и Александр II, который, не мудрствуя лукаво, подыскал брату «товарища» – генерал-лейтенанта Александра Алексеевича Баранцова. В 1862 году Баранцов занял пост начальника Главного артиллерийского управления (ГАУ) и товарища генерал-фельдцейхмейстера. С 1863 года, после отъезда Михаила Николаевича на Кавказ, на Баранцова было возложено непосредственное управление всей русской артиллерией.
Тут поневоле вспомнишь зицпредседателя Фунта, который, как известно, сидел при Александре II «освободителе», при Александре III «миротворце», при Николае II «кровавом»... А вот Михаил Николаевич сидел в кресле генерала-фельдцейхмейстера еще и при Николае I «благословенном». Целых 53 года!
«КАРТОФЕЛЬНЫЙ КЛУБ»
Деятельность Михаила Николаевича в качестве царского наместника и главнокомандующего на Кавказе историки оценивают по-разному. Но в любом случае, уместнее поставить ему памятник в Тбилиси, Грозном, Нальчике или Махачкале, нежели на кронверке. Правда, я не уверен, что в этих городах памятник простоит более недели.
В конце XIX и начале ХХ века генерал-фельдцейхмейстер Михаил большей частью проживал во Франции. По сему поводу генерал Александр Александрович Мосолов (начальник канцелярии Министерства императорского двора) писал: «Он… предпочитал свою виллу «Венден» в Каннах дворцам, которыми он владел в Санкт-Петербурге». А с 1903 года Михаил практически безвыездно жил в Каннах, где и умер 5 декабря 1909 года. Тем не менее, даже находясь во Франции, великий князь сумел нанести огромный вред отечественной артиллерии.
Еще на Кавказе он стал готовить себе преемника на должность генерал-фельдцейхмейстера в лице своего сына Сергея. В 1904 году Сергей стал официальным заместителем генерал-фельдцейхмейстера, затем – инспектором всей артиллерии, а с 1905 года – генерал-инспектором.
Карьере Сергея способствовало то, что он, служа в гвардии, стал членом «картофельного клуба», возглавляемого цесаревичем Николаем Александровичем. Современные историки с умилением повествуют, как молодые офицеры отправлялись на природу и пекли в золе картофель. Увы, все было несколько иначе. А во Франции подобный сорт картофеля именовался «клубничкой».
Обручившись с Алисой Гессенской, цесаревич передал Сергею свою любимую «картофелину». Внешность Матильды Кшесинской и ее артистические способности – тема другого рассказа. Тут же я отмечу, что к 1894 году, то есть ко времени сближения с Сергеем, Матильда была, несмотря на роман с цесаревичем, бедной балериной. Ну а через 20 лет она становится одной из богатейших женщин России. Ее дворцы в Петербурге, Стрельне и на Лазурном Берегу не уступали великокняжеским, а то и императорским. В феврале 1917 года Матильда заложила в банке свои драгоценности и позже сетовала, что ее «надули» оценщики. Тем не менее ей была выдана сумма, равная ее 400-летнему (!) жалованью балерины Императорского театра.
Происхождение капиталов Матильды не являлось секретом ни для британского посла Бьюкенена, ни для военного агента во Франции графа Игнатьева, ни для академика Крылова, ни для многих других осведомленных современников. Балерина 20 лет успешно доила русскую артиллерию.
ОСТАЛИСЬ БЕЗ АРТИЛЛЕРИИ
Матильда и Сергей при содействии Михаила Николаевича образовали нечто типа синдиката с правлениями заводов Шнейдера во Франции и Путиловского в Петербурге.
По указанию французских правящих кругов фирма Шнейдера при содействии Михаила и Сергея создавала в России исключительно полевую артиллерию, срывая заказы для крепостной и осадной артиллерии. Николай I и два Александра создали за 50 лет лучшую в мире систему крепостей на западной границе империи. Французы тоже строили мощнейшие крепости, но считали, что русские не должны отсиживаться в крепостях, а драться в чистом поле до последнего солдата – русского и германского, разумеется.
В результате в 1914 году русская армия вступила в войну без минометов и тяжелой артиллерии. Замечу, что легкие, средние и тяжелые минометы к 1914 году массово производились германской промышленностью. А в России в 1910 году генерал-инспектор Сергей Михайлович вообще упразднил осадную (тяжелую) артиллерию. Большая часть орудий была отправлена на лом, а остальные – в крепости. Зато Сергей пообещал Николаю II воссоздать тяжелую (осадную) артиллерию в 1917—1923 годах!
В итоге к 1 августа 1914 года самыми тяжелыми орудиями русской армии были 6-дюймовые (152-мм) гаубицы. Правда, в крепостях имелись и более тяжелые орудия, но все они были образцов 1877 и 1867 годов, а также гладкоствольные образца 1838 года. Опять же, Сергей пообещал царю вооружить крепости новыми орудиями... к 1930 году! Но злодей кайзер ждать не пожелал, и в 1914—1915 годах все три линии западных русских крепостей были легко захвачены немцами, применившими 28-см, 30,5-см и 42-см гаубицы и мортиры.
Ну а как относился к этим безобразиям в артиллерии наш мудрый премьер Столыпин? Да никак! Его артиллерия не интересовала. А как насчет сухопутных крепостей – западного щита России? Их с 1906 по 1914 год несколько раз то разоружали, то, наоборот, пытались восстановить. Он их тоже игнорировал.
Столыпин нагло врал: «Дайте нам 20 лет». А где его планы? Или, может, большевики в спецхране спрятали? Половинчатые столыпинские аграрные реформы только усилили напряженность в деревне.
Столыпин и через 20 лет не собирался отдавать крестьянам помещичьи земли. Между тем к 1914 году в России было всего несколько образцовых помещичьих хозяйств, таких как, например, Аскания-Нова. Да и то ее хозяином был немец Фридрих Фальц-Фейн. Подавляющее большинство помещиков вели дела из рук вон плохо, а то и просто весело проводили время в Париже, оставив на хозяйстве воров-управляющих.
Для поддержки помещиков Александр III в 1885 году учредил Государственный дворянский земельный банк. Его руководство действовало не по законам рыночной, а по законам будущей «советской» экономики. Ссуды помещикам выдавались на непомерно легких условиях. Так, предельный срок ссуд к 1890 году был доведен до 66 (!) лет. Неуплаченные вовремя помещиком проценты попросту списывались. Фактически деятельность дворянского банка – это была форма скрытого субсидирования государством дворянского землевладения. К 1 января 1914 года долг помещиков Дворянскому банку составлял 894 млн руб. золотом.
Кроме того, имело место прямое субсидирование помещиков царем и царицей. Ежегодно по их указанию десятки помещиков получали огромные суммы помощи. Причем не за какие-то конкретные заслуги перед государством, а так – за древность рода, за вздохи и слезы во дворце перед высочайшими особами.
К 1914 году помещичьи хозяйства России давали менее 25% товарного хлеба. 52% давали кулаки, остальное – середняки.
Столыпинские реформы лишь обозлили крестьян, что стало одной из причин поражения России в Первой мировой войне. Немец Михель безропотно кормил свою страну и армию и отдавал до 90% произведенного продовольствия, а по некоторым видам товаров – и все 100%. Русский же кулак, производивший к 1914 году свыше половины товарного зерна, уже в 1915 году его начал прятать. При грамотном хранении зерно пролежит и 10 лет, его можно пустить на корм скоту и птице, а лучше – на самогон.
Ну а весной 1917 года в деревне повсеместно началась аграрная революция – самозахват помещичьих земель. До 1 октября 1917 года сотни помещичьих усадеб были сожжены, причем без всякого участия большевиков.
Так давайте для начала разберемся, что сделал и что хотел, что мог и чего принципиально не мог сделать Столыпин, а потом подумаем и о памятниках.
КНЯЖЕСКОЕ ДЕЛО
Что же касается князя Горчакова, то его деятельность большей частью была направлена не на пользу, а во вред России.
Взлет карьеры Горчакова начался после поражения России в Крымской войне. Мир, подписанный в Париже в марте 1856 года, был позором для России. Причем самым унизительным было запрещение России иметь военный флот на Черном море.
Отечественные публицисты в 50—60-х годах XIX века и позднейшие историки раздули позорные статьи Парижского мира до размеров национальной катастрофы. Действительно, этот Парижский мир вызвал шок у русской общественности и у Александра II. И тут посол Горчаков пообещал императору добиться отмены унизительных статей Парижского мира без единого выстрела и не затратив ни одного рубля. Александр II поверил Александру Горчакову и назначил его управляющим Министерством иностранных дел, которым тот и оставался пожизненно.
Горчаков искренне любил Россию и был уверен, что в его силах одними циркулярами и депешами вернуть России право держать флот на Черном море. И Горчаков добился своего: 19 ноября 1870 года он разошлет «Циркулярную депешу», в которой Россия в одностороннем порядке отказалась от ограничений Парижского мира.
В этот день Горчаков стал национальным героем. На банкете в МИДе седой Тютчев поднял тост:
Князь, вы сдержали ваше слово!
Не двинув пушки, ни рубля,
В свои права вступает снова
Родная русская земля.
И нам завещанное море
Опять свободною волной,
О кратком позабыв позоре,
Лобзает берег свой родной.
Дипломатия Горчакова победила. Зато проиграла Россия, которая через пять лет заплатила сотнями тысяч убитых и новым позорным миром. И лишь тогда, в 1879 году Александр II скажет Бисмарку: «Горчаков – бесполезный человек, переживший себя».
На самом деле статьи Парижского мира, касающиеся флота, были фикцией. Никаких мер по проверке прописано не было. Кроме того, уже через три года в Европе началась серия кровавых войн. Поэтому с Россией не только никто не собирался воевать, а даже наоборот – в каждом конфликте все хотели привлечь ее на свою сторону.
Железный канцлер Бисмарк говорил нашему бумажному канцлеру: «Зачем вам столько бумажных хлопот, лучше стройте потихоньку броненосцы в Николаеве».
Но Горчаков давил на Александра II – на Черном море нельзя строить не только броненосцы, но и даже верфи, где их можно построить. А то Европа рассердится!
Итак, в войну 1877—1878 годов Россия оказалась без флота, а первый боевой корабль Черноморского флота броненосец «Екатерина II» вступил в строй в 1888 году, то есть спустя 33 (!) года после заключения Парижского мира. Спасибо вам за это, Александр Михайлович!
Трусливая политика «железного канцлера» могла для России кончиться катастрофой на Кавказе и в Средней Азии. Британское правительство в 30-х годах XIX века решило ввести войска в Среднюю Азию и построить военный флот на Каспийском море.
Однако наши славные генералы Перовский, Черняев, Крыжановский, Кауфман, Скобелев и другие в инициативном порядке «по выжженной равнине, за метром метр» безостановочно шли на юг. Покорение каждого ханства вызывало приступ истерии у «железного канцлера»: «А что скажут в Англии?!» Царь сочувственно утешал старика, а потом посылал в Оренбургский корпус Георгиевские кресты и золотые сабли.
Главным инициатором продажи Аляски США опять же был наш милый Александр Михайлович. Список подобных деяний можно было бы и продолжить.
НОВЫЕ ГЕРОИ
Так что же, и памятники теперь ставить некому? Почему же. Есть многие сотни людей, достойные памятников. Критериев два: реальная польза отечеству и «потомству в пример». А людям, которые ставят памятники в своих корыстных политических целях, пора дать по рукам.
Разумеется, надо знать и где ставить памятники. Так, просто безобразие, что в Смоленске нет памятника царю Алексею Михайловичу. Ведь он лично командовал войсками, осаждавшими Смоленск. И он не только окончательно вернул России Смоленск, но и избавил его от польского менталитета и католической и униатской ереси. Ну а на Соловецких островах памятник Тишайшему царю, мягко говоря, неуместен.
А почему бы не поставить памятник Деникину в… Сочи? Там, где Антон Иванович не убоялся тетушки Антанты и 343-мм орудий британских дредноутов и вдребезги разгромил грузинские войска, захватившие Сочинский округ. Потеряв всего 7 человек, Добровольческая армия только в Сочи взяла в плен 748 офицеров и солдат доблестной грузинской армии. Ну а под Касторной, где в ноябре 1919 года Буденный накостылял Антону Ивановичу, ставить такой памятник вряд ли целесообразно.
А почему бы не поставить в Новгороде Великом или Астрахани памятник новгородскому воеводе Прокопу, который в 1375 году провел с боями свои ушкуи по всей Волге и взял Увек, Сарай и Астрахань? И это за пять лет до Куликовской битвы!
Ну а почему у нас нет памятника славному корсару Ламбросу Качонису, громившему турок на Черном и Средиземном морях в 1770—1774-м и в 1788—1792 годах? В Греции ему есть памятники, и его именем названы самые сильные корабли греческого флота. Но ведь сражался он под Андреевским флагом! А под конец жизни стал не придворным, а приятелем Екатерины Великой. Именно Ламброс основал в Крыму Ливадию по имени своего родного городка в Аттике.
Само собой, надо перестать позориться перед всем миром и установить достойные памятники победителю во Второй мировой войне Иосифу Виссарионовичу Сталину. Ах да, при нем были массовые репрессии! А при ком их не было? При Иване III или Петре I? Так что, теперь Иван-город переименовать в Нарваград, Петербург в Неваград, Петрозаводск в Онегозаводск и далее по списку?
Не смешно ли разрушить все памятники Петру Великому, но зато поставить кругом памятники Меншикову, Шереметьеву, Апраксину и другим петровским генералам и адмиралам?
У меня самого тоже много претензий к Сталину. С 1991 года, глядя на экране на марши националистов и бандитов в Прибалтике и Западной Украине, я каждый раз кляну вождя за либерализм.
В числе жертв бандитов на одного сотрудника НКВД или военнослужащего Красной армии приходится по десять и более гражданских лиц, убитых только за принадлежность к сельской интеллигенции (учителей, врачей, агрономов и т.д.) или за национальность, за то, что русский, еврей, схидняк (восточный украинец) и т.д.
Бандит людей на колья сажал, рубил на куски топором, а ему 10 лет по рогам. И вот до сих пор маршируют колонны жертв ГУЛАГа – холеные наглые деды.
В СССР украинские националисты бесчинствовали до 1952 года, а кое-где и далее. У поляков бандеровцев было не меньше, чем у нас. Но они в отличие от Сталина с бандитами не миндальничали и к концу 1947 года вывели их всех под корень. И сейчас в Польше просто некому маршировать под красно-черными бандеровскими знаменами.
А в августе 1945 года Сталин сглупил, приказал прекратить погрузку войск 19-го стрелкового корпуса для высадки на Хоккайдо. Говорят, позже он выговаривал маршалу Василевскому: «Зачем вы поспешили выполнять приказ? Могли и самостоятельность проявить!»
И сейчас мы отдали бы японцам Хоккайдо, они заплатили бы огромные суммы, а о Курилах и не заикались бы.
Тем не менее памятник нужен тому, кто в 1930-е годы провел индустриализацию, выиграл войну на поле брани, а победно завершил ее в дипломатических баталиях в Тегеране, Ялте и Потсдаме. Он нужен тому, кто к 1949 году восстановил довоенный уровень производства в СССР и в кратчайшие сроки создал ракетно-ядерный щит державы, без которого сейчас не было бы ни России, ни нас самих.
Дарья Гармоненко 