Три непокоренных города

Тактика уличных боев в Сталинграде была доведена до совершенства. Фото РИА Новости

В годы отступлений в Великой Отечественной только три больших города остались не взятыми фашистами – Москва, Ленинград и Сталинград. Обстоятельства беспримерной стойкости городов-героев различные, героизм и патриотизм войск и гражданского населения – общие.

МОСКВА

В начале войны на Москву наступала группа армий «Центр» фельдмаршала фон Бока численностью 1,5 млн.человек с основательно поредевшими и потрепанными от непрерывных боев танковыми дивизиями. Рано утром 30 сентября ударные отряды Гудериана обрушились на левый фланг армий генерала Еременко и после многокилометрового рейда беспрепятственно вошли в Орел, обгоняя движущиеся трамваи, хотя город находился в 200 км от прорванной линии обороны фронта. На Юхнов свободно двигались танковые колонны, о которых в Генштабе стало известно только благодаря авиаразведке – фронта не было. Ранее войска численностью 150 тыс. человек попали в окружение под Брянском и Вязьмой. 14 октября две танковые дивизии, 10-я и СС «Рейх», вышли на легендарное Бородинское поле. В тот же день в 160 км к северо-западу от столицы 1-я танковая дивизия захватила Калинин, мосты через Волгу, перерезала ж/д Москва–Ленинград. На юге танки Гудериана не смогли с ходу захватить Тулу, обошли ее и двинулись к Москве с юга. Отозванный из Ленинграда Жуков остановить наступление не мог и не смог, но навел в армиях порядок, войска отступали с боями и организованно.

Три удара вызвали в Москве панику, мародерство, массовое бегство не только населения, но и партийно-советского руководства города. Зампред Совнаркома Косыгин вспоминал, как утром 16 октября в здании правительства он оказался в одиночестве. Кабинеты открыты, ветер гоняет бумаги, массово звонят телефоны. Алексею Николаевичу пришлось бегать по кабинетам и поднимать трубки, но абоненты молчали, выясняя, на месте ли правительство. 19 ноября в Москве объявили осадное положение, Сталин остался в столице, и обстановка нормализовалась.

Катастрофическое положение под Москвой наконец-то вынудило Сталина опираться на разведданные, убедившие его, что Япония в войну против СССР не вступит. Вызванный командующий ДВО генерал Апанасенко получил номера стрелковых, танковых дивизий, артполков, авиаподразделений, которые необходимо перебросить в Москву. Из приемной он передал шифрограмму об отгрузке войск и техники, часть из них 7 ноября прошла парадом по Красной площади, подтвердив слова Сталина: «Что ж, если немцы хотят войну на уничтожение, то они ее получат». Выбора не осталось, и они ее получили. Гитлер и его генералы не учли героизма и самопожертвования русского народа, даже находящегося в шорах абсолютной власти. Кремлевское руководство для достижения победы и сохранения власти было готово на любые жертвы населения и войск, в чем НКВД ему усиленно помогал.

Почему же вермахт, за три месяца пройдя 900 км до пригородов Москвы, взять ее не смог? Конечно, это стойкость войск, но были и другие причины, позволившие дождаться сибирского подкрепления. В начале октября разверглись «хляби небесные», дороги превратились в реки грязи, и танки застыли. До войск было невозможно доставить ни боеприпасы, ни горючее, ни продовольствие.

В середине октября наступление возобновилось, но возросло и сопротивление советских войск. Танковые колоны Гудериана, наступавшие с юга, попадали в засады полковника Катукова, и его метод получил распространение. Морозы ударили рано, и выяснилось, что синтетическое топливо и масла (натурального Германии остро не хватало) при температуре ниже 10–15 С кристаллизуются, не позволяя запускать двигатели и использовать автоматическое оружие. Очевидно, войска, наступавшие с юга, его и получали и поэтому встали, а с запада дошли до Ленинградского шоссе, но тоже остановились, исчерпав все ресурсы.

5 декабря план «Тайфун» вступил в действие. Калининский фронт генерала Конева атаковал северный выступ немецких войск, а утром следующего дня Жуков бросил на внутренний край выступа еще две армии. Впервые советская авиация имела господство в воздухе. Полки привычно оберегали свои самолеты при низких температурах, в то время как Люфтваффе отогревало кострами каждую машину для взлета с неподготовленных аэродромов. Колесо фортуны резко перевернулось – началось наступление. Для полуобмороженных немецких солдат отступление по заснеженным полям стало жестоким испытанием. Организованные НКВД отряды лыжников совершали рейды по тылам, внося в отступающие войска страх и неразбериху, а кавалеристы уничтожали тыловые подразделения, обслугу тяжелой артиллерии, технику, линии связи. Фон Бок, боясь окружения, был вынужден форсированно отступать, отойдя за 10 дней на 100–150 км. Выяснилось то, что и ожидалось – немецкие войска воевать зимой оказались не готовы. Нападение на СССР обернулось авантюрой – блицкриг провалился. Тем не менее отступление не переросло в бегство. Отступившие войска под Ржевом, Вязьмой, Сычевкой, другими городами заняли подготовленные позиции, оседлав ключевые дороги, узлы сообщения.

Победа Красной армии и поражение вермахта дали огромный военно-политический эффект, ведь Германия потерпела первое крупное поражение, но главнокомандующие (Гитлер за поражение сместил фельдмаршала Браухича, заняв его место) сделали для себя абсолютно неверные выводы. Для СССР они привели к тяжелейшим поражениям 1942 года, а для Германии – к потере 6-й армии и последующему поражению. Вступление 7 декабря в войну США поставило крест на амбициях Третьего рейха на мировое господство, а Советский Союз теперь мог не опасаться удара в спину от Японии.

Сталин, получая информацию из многочисленных фотографий, победных докладов и рапортов, решил, что противник не сможет прийти в себя после тяжелого удара. 5 января на расширенном совещании он определил грандиозные наступления в новом, 1942 году от Черного до Балтийского моря. Следствием непродуманных и неподготовленных операций (сомневающиеся, но не возражающие были) стало окружение и разгром войск под Харьковом, гибель 2-й Ударной армии под Тихвином, коллапс Крымского фронта.

Способность немецких войск прорываться из окружения оказалась для них фатальной. Гитлер уверовал в сверхвозможности окруженных группировок, получающих по воздуху необходимую помощь, позволявшую им вырваться из кольца. Северо-западнее Москвы, под городом Холм держала оборону пятитысячная группировка генерала Шефера, снабжаемая по воздуху и сумевшая вырваться из «миникотла». Под Демянском уже в настоящий «котел» угодило 100 тыс. человек. Боеприпасы и продовольствие им доставлялись тоже по воздуху транспортными Ю-52, выполнявшими до 100 вылетов в день, перевезшими 60 тыс. тонн грузов. Было эвакуировано 32 тыс. раненых. Через 72 дня войска вышли из окружения. Демянский пример и уверения рейхсминистра Геринга в способности Люфтваффе оказать окруженной 6-й армии необходимую помощь по воздуху привели замой 1943 года к ее гибели, так как мост не сработал, после чего стратегическая инициатива вермахтом на всех фронтах была утеряна.

СТАЛИНГРАД

28 июля 1942 года пал Ростов, Паулюсу до Волги осталось 60 км, и тогда страна окажется расчлененной надвое. Гитлер, веривший в кабалистику и даже посылавший экспедиции на Тибет, хотел перерезать Волгу именно в городе Сталина. Теперь, как под Москвой, надеяться на помощь сибиряков не приходилось. Хаотическое отступление было необходимо остановить, и 19 августа появился приказ № 227 «Ни шагу назад!». «Паникеры и трусы должны истребляться на месте, сдающиеся в плен считаются предателями Родины». Во всех армиях создаются по 3–5 загранотрядов численностью до 200 человек, стреляющие в каждого выходящего с поля боя. Система особых отделов НКВД была существенно увеличена. Такой была реакция на поражения 1942 года, через 8 месяцев после московской победы, оказавшейся совсем не переломной, как ожидалось.

23 августа на Сталинград Люфтваффе осуществил самую массированную бомбардировку на Восточном фронте, сбросив 1 тыс. т бомб. Вместе с беженцами в городе находилось до 600 тыс. человек, погибло 40 тыс. Переправляться через Волгу было не на чем, а затем Сталин, стремясь не допустить паники, эвакуацию запретил вообще. Гражданское население должно было способствовать высокому героизму защитников города, особенно ополченцев.

Опыт воронежских боев в Сталинграде был доведен до совершенства, превратившись в рукопашные схватки в подвалах, канализационных колодцах, просто развалинах. План Чуйкова заключался в том, чтобы измотать и расколоть противника с помощью «волнорезов» – зданий, занятых пехотой с противотанковыми ружьями и пулеметами. Красноармейцы рассекали потоки атакующих немцев, направляя их на замаскированные Т-34 и пушки. Проходы минировались, а легкие минометы отсекали пехоту от танков. Практиковались бесшумные бои штурмовых групп с ножами и отточенными саперными лопатками из 6–8 человек. Главным оружием в развалинах стали пулеметы и автоматы, гранаты, снайперские винтовки. Автоматчики с движущихся танков, как финские лыжники, поливали свинцом противника, выбивая его из полуразрушенных зданий и подвалов, используя гранаты, называвшиеся карманной артиллерией. Самыми ценными бойцами считались снайперы, а наиболее известный из них Василий Зайцев, уничтоживший до 200 гитлеровцев и создавший школу «молодого снайпера», ученики который назывались «зайчатами».

Авиация Красной армии днем избегала встреч с мессершмиттами, поэтому каждую ночь наносила по позициям противника удары. В основном ночными двухмоторными бомбардировщиками и крохотными маневренными У-2, бесшумно заходящими на бомбежку. Их бомбовая нагрузка составляла лишь 400 кг, но благодаря точности и неожиданности эффект был значительным. Удалось усовершенствовать и борьбу с господствующей вражеской авиацией, использующей пикирующие бомбардировщики, которые зенитки стали обстреливать либо до входа в пике, либо на выходе из него, ставя заградительный огонь. Для артиллерии, расположенной на другом берегу Волги, основной задачей стал не обстрел передовой противника, а нарушение путей снабжения готовящихся к атаке частей на подступах к городу.

Потери были огромные. В 13-й гвардейской дивизии генерала Родимцева выжило из 1000 человек 320. «Для нас земли за Волгой нет!» – повторяли солдаты вслед за командующим. У немецких пехотинцев ожесточенные схватки за каждый дом вызывали ужас, ближний бой противоречил всем правилам моторизированной войны, а генералы не могли руководить войсками. На смену всепобеждавшему блицкригу пришла позиционная война, даже глубже, чем в Первой мировой.

Первостепенной задачей обороны было выбивание танков, но в Сталинграде танки отошли даже не на второй, а на третий план. Гитлер загнал 6-ю армию в «крысоловку», солдаты войну в городе называли крысиной. Сталинград истекал кровью, особенно во время ледостава, когда помощь 52-й армии резко сократилась, но войска постоянными ударами по 6-й армии в развалинах города помогли обеспечить скрытность развертывания армий, проведших операцию «Уран». Простая, как ухват, конфигурация операции родилась у начальника Оперативного управления Генштаба полковника Потапова, была доложена Василевским Сталину, получила одобрение. Суть ее очевидна – сходящиеся удары по краям 6-й армии, обороняемой румынами, не имевшими достаточной противотанковой артиллерии.

В блокаду погиб миллион ленинградцев. Это вдвое больше, чем пострадала жителей Германии от бомбежек. Фото Сергея Струнникова

В январе 1943 года в ставку фюрера из «котла» прилетел с докладом капитан Бер. Генералы его не перебивали, но когда он привел информацию о поставках по воздушному мосту, то один из них стал возражать. Бер ответил: наши летчики герои, но мы получаем то, что получаем. Логика, убийственная для любого штабиста любой армии. О подобных докладах очевидцев в советской Ставке неизвестно, хотя окружений было куда больше. Гитлер пытался убедить Бера в скором спасении 6-й армии, но тот знал – мост толком не работает. 10 января началась ее ликвидация, фон Клюге выводит остатки армии «Юг» с Кавказа – участь окруженных решена. «Защитники» Сталинграда, так в Германии называли окруженные войска, Гитлера уже не интересовали, они были должны погибнуть героями под ударами превосходящих сил большевистских варваров (идеологическое клише диктаторов совершенно одинаково), о чем Гиммлер широко проинформировал население Германии. Однако по всему миру разошлась хроника о пленении 90 тыс. человек во главе с фельдмаршалом Паулюсом.

В 8 часов утра 10 января «разверзлась преисподняя» – армии Донского фронта после мощнейшей 55-минутной артиллерийской подготовки перешли в наступление – началась операция «Кольцо». Противник отступал, бросая технику и тяжелую артиллерию, не было горючего, но сражался враг ожесточенно, не сдаваясь. Ситуация изменилась только во второй половине января, после мощных ударов Красной армии, потребовавших большого количества войск, техники, боеприпасов. Споры о необходимости проведения операции «Кольцо» вместо блокирования гибнущей окруженной группировки начались еще на стадии ее разработки. Маршалы-пенсионеры признавались, что Еременко, Малиновский, Чуйков считали операцию не имеющей стратегического смысла, приведшую к дополнительным потерям. Василевский, возможно, преследуя свои цели и не зная о положении внутри кольца, имел другую точку зрения. Количество пленных приятно удивило командование РККА, поэтому реальная информация о положении в котле была, очевидно, неполной. Например, в 376-й дивизии имелось «15 снарядов на орудие, 600 патронов на пулемет, по 100–120 на солдата, по одному котелку похлебки в сутки на 2–3 человек». Свои соображения были и у Сталина. «Рисковать нельзя было. Народ очень ждал победы!» – так он говорил летом 1952 года Чуйкову. Бои в Сталинграде в январе носили не столько военный, сколько символический характер. Добавить нечего.

ЛЕНИНГРАД

8 сентября 1941 года войска фон Лееба, прорвавшись через станцию Мга, замкнули кольцо окружения, началась блокада города, продолжавшаяся 871 день. Сообщение поддерживалось только по Ладожскому озеру и воздуху. Начальник Генштаба Гальдер убедил Гитлера отказаться от вторжения в город и удушить его голодом. 22 сентября Гитлер подписал директиву № 1601, где сказано: «В этой войне, ведущейся за право на существование, мы не заинтересованы в сохранении хотя бы части населения», навсегда запятнав честь немецкого мундира, ведь в предыдущей войне ничего подобного не было. В блокаду погиб 1 млн ленинградцев, вдвое больше, чем все гражданские потери Германии от бомбежек.

Эвакуация населения началась только зимой по ледяной «Дороге жизни» через Ладожское озеро, что было каплей в море. Ленинград встретил блокаду без продовольственных запасов. Нарком внешней торговли Микоян, накануне войны узнав, что немецкие суда спешно покидают советские порты, решил эшелоны с продовольствием в Германию завернуть в Ленинград, но Жданов категорически отказался их принять, доложив о самоуправстве Анастаса Ивановича Сталину. Секретарь Ленинградского обкома за все время блокады ни разу не был на передовой, сидя в бункере Смольного, и прославился своим чревоугодием, запомнившись как рыхлый, сонный человек с круглым и безразличным лицом. Основные продовольственные запасы города были сосредоточены на Бадевских складах и не рассредоточены, 10 сентября в результате массированной бомбардировки они были уничтожены. С 15 сентября нормы по карточкам стали снижаться, с 1 октября сразу в 3–6 раз, а с началом зимы наступил голод, вызвавший цингу и дистрофию, дополняемый холодом и отсутствием питьевой воды, приводящие к мучительной смерти. Все было завалено снегом, тропинки между сугробами заменили улицы. Всюду лежали трупы, больше в подъездах.

«Свои и нужные» люди в Ленинграде не бедствовали. Тема коррупции и хищений так и остается закрытой. На снимке общегородского совещания управхозов у всех круглые физиономии и дистрофиков не видно. Некоторые чиновники становились миллионерами, меняя продовольствие на драгоценности. Академик Николай Вавилов, основатель учения о центрах происхождения культурных растений, во время экспедиций собрал уникальнейшую коллекцию семян, которая хранилась в Ленинграде, мечтал прокормить весь мир, но умер в 1943 году от голода в тюрьме. Его сотрудники в блокадном Ленинграде тоже умирали от голода, но семенной фонд сохранили.

Попытки прорвать блокаду начались уже в октябре – Синявинская наступательная операция завершилась ничем. Немцы взяли Тихвин, стремясь на реке Свирь соединиться с финнами, полностью замкнув сухопутное кольцо в обход Ладожского озера. 8 переброшенных дивизий 9 декабря Тихвин вернули, но коридор шириной 15 км, получивший название шлиссельбурско-синявинского выступа, сохранился и почти полтора года отделял Ленинград от остальной страны. Куда амбициозней стала Любанская операция, предполагавшая разгром всей группы армий «Север», оговоренная Сталиным на совещании 5 января. 2-я Ударная армия Волховского фронта и 54-я Ленинградского сходящими ударами должны были разрезать фронт немцев и начать его разгром. Все пошло не по плану, войска фронтов действовали несогласованно. 2-я Ударная ушла в отрыв, а 54-я топталась на месте. По определению, ударная, значит – усиленная, предназначенная для разгрома группировки противника, но у нее не хватало автоматического оружия и боеприпасов, транспорта и средств связи, продовольствия и фуража, а самое главное – грамотного руководства. 2-й Ударной командовал заместитель наркома внутренних дел генерал Соколов. Вот один пункт из его приказа: «Холода не бояться, бабами рязанскими не обряжаться, быть молодцами, и морозу не поддаваться. Уши и руки растирать снегом». Через месяц его поменяли на другого генерала, Клыкова, продолжавшего гробить армию. Спасать ее прислали «Сталинского полководца» Власова (так называлась выпущенная о нем брошюра) – его «заслуга» в гибели армии невелика, погубили ее до него. «Помог» и командующий фронтом Мерецков, оказывая содействие в руководстве из Малой Вешеры, за сотню километров от окруженной армии. Чем закончил Власов, известно, а армия потеряла 30 000 человек – 95% введенных за линию фронта.

670 дней обороной Ленинграда руководил генерал Говоров – профессиональный артиллерист, окончивший еще Константиновское артиллерийское училище, закончив войну подпоручиком. Невысоко, но образовательная база была заложена профессиональная, а не политическая. Всю блокаду немцы активно обстреливали осажденный город, поэтому велась постоянная артиллерийская дуэль. Говоров усовершенствовал систему ведения огня, скоординировал взаимодействие корабельной и сухопутной артиллерии, авиации. Развил линии сообщений, позволявшие скрытно маневрировать войскам, доставлять боеприпасы, что существенно снизило потери не только военных, но и гражданского населения. За педантичность и четкость приказов его звали Аптекарь. 12 января 1943 года началась третья Синявинская операция, ударные группировки фронтов встречными ударами по кратчайшему пути начали ликвидацию Ладожского плацдарма, на котором противник создал мощнейшую линию обороны. В районе поселка № 5 войска соединились, пробив по берегу Ладожского озера коридор шириной от 8 до 11 км. Большего добиться не удалось, разведка оказалась совершенно недостаточной. За 18 дней было построено 35 км ж/д ветки, и на Финляндский вокзал прибыл первый поезд с продовольствием. Была и четвертая попытка наступления, но безрезультатная – другого места наступления командование найти не смогло, долбя по глубоко эшелонированной обороне.

Летом 1943 года положение в Ленинграде существенно улучшилось. Проложили топливный трубопровод и силовой кабель, выдача хлеба возросла до 400–600 гр, ведь население сократилось на 800 тыс. человек. Полное снятие блокады произошло 27 января 1944 года, в начале Ленинградско-Новгородской наступательной операции трех фронтов. Советская историография стандартно говорит о важности сражения под Ленинградом. Действительно, снятие блокады имело важнейшее политическое и просто человеческое значение, но стратегическое, как и победа под Москвой невелико, поэтому о военном успехе очень коротко.

Для разгрома финской армии, восстановления государственной границы СССР 10 июня Ленинградский фронт, Балтийский флот, Ладожская и Онежская военные флотилии начали Выборгскую наступательную операцию, а 21 июня силами 7-й армии Волховского фронта и обеих флотилий – Свирско-Петровскую. Войска под командованием Говорова, используя тяжелую артиллерию, взяли первую линию обороны, затем частично воссозданную – Манергейма, но новый рубеж «Сапле», после того как из Южной Карелии перебросили несколько дивизий, пройти не смогли. Мерецков наступал вдоль озера на Олонец и Сортавалу. Силы финнов вдвое уменьшились, и ударная группировка пробила линию обороны, а за ней продвинулась и вся армия. В ходе тяжелых боев был освобожден Петрозаводск, очищена от противника Кировская ж/д и Беломоро-Балтийский канал, но на рубеже Питкиранта-Лоймала войска встали и за месяц боев не продвинулись ни на шаг. Выход к границе Финляндии создал предпосылки для ускорения ее вывода из войны, но советской границы войска не достигли.

После высадки англо-американских войск во Франции Западная Европа стала не только местом ожесточенных боев, но и местом решения политических вопросов, в том числе послевоенного устройства Европы, а это зависело от места «встречи на Эльбе» и кто первым возьмет Берлин. Поэтому войска на севере получили не усиление, а часть дивизий перевели на запад. Финляндии удалось избежать безоговорочной капитуляции и сохранить независимость, не став советским «приютом убогого чухонца», а одной из самых успешных стран мира. Вынужденное ограничение экспансии СССР сделало соседа абсолютно нейтральной и дружественной страной на все 75 послевоенных лет в отличие от бывших союзных республик и братьев по соцлагерю, 45 лет шедших в кильватере политики «старшего брата» и при первой возможности оборвавших родственные узы. Почти все они вошли в НАТО.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Контрнаступление под Москвой началось 5 декабря. Получается, что немецкие войска прошли 1000 км до столицы за 130 дней со скоростью 8 км/сутки, а до Ленинграда еще быстрее – 10 км. В ходе контрнаступления под Москвой вермахт отступил на 150–200 км. Центральное направление весь 1942 год оставалось мощнейшим, но Красная армия топталась на месте. Дальнейшему продвижению до Белоруссии способствовали в 1943 году победы под Сталинградом и на Курской дуге, а в 1944-м, помимо побед на Днепре, еще и наступления на северо-западе. В ходе операции «Багратион» по освобождению Белоруссии войска к сентябрю 1944 года вышли к границе СССР и продвигались по 8,5 км/сутки. От Москвы до границы с Белоруссией дошли за 860 дней, по 0,6 км/сутки, а в целом до приграничных рубежей обороны 1941 года – по 1,1 км. Арифметику, как и аксиому, опровергнуть невозможно, а приведенные выкладки лишены идеологического пафоса и риторики со словом «якобы», чем грешат современные авторы. Многим правда о войне не нравится, они и специализируются на описании подвигов, предпочитая лубочные.

Приведенная цифровая диспропорция объясняется следующим образом. Только к 1944 году выросли командующие новой формации – Рокоссовский, Василевский, Толбухин, Черняховский и другие, способные побеждать «малой кровью», но они «росли» почти 2,5 долгих года, учась на собственных ошибках. Другие считали, что «русские бабы еще нарожают», бросая солдат на пулеметы и минные поля. Сталин был вынужден отказаться от верных конноармейцев и стал слушать генералов и маршалов, а те, осознав, что без них войну не выиграть, осмелели и стали даже отстаивать свои мнения. Если бы на совещании 5 января они отважились возразить Сталину и убедить его в нецелесообразности массовых наступлений 1942 года, то война закончилась куда раньше и с меньшими жертвами. Награды и новые звезды получили исключительно за взятие городов и освобожденные территории, а не сохранение солдатских и офицерских жизней. Даже Берлин, когда уже все было очевидно, брали к 1 мая, не жалея крови и танков. Генерал Чуйков показал неэффективность их использования в большом укрепленном городе, тем более противодействия появившимся фаустпатронам не было, но за ценой Красная армия не стояла. Уже к концу 1942 года военный потенциал СССР был восстановлен, да и значение ленд-лиза нельзя недооценивать. Принято сопоставлять «танки–самолеты», а это 10–12% потребности Красной армии, что тоже немало. Но не менее важны поставки того, что сопоставить сложнее или просто невозможно, так как сопоставлять не с чем. Это паровозы, «Студебеккеры» и «Доджи», которыми пользовалось командование РККА, тушеночный «второй фронт» и другое продовольствие, обувь, алюминий и высокооктановый бензин, оптика и средства связи, лекарства, включая пенецилин и многое другое. Почему же осень 1944 года наступила только через три с лишним года, когда РККА вышла к границе СССР, а не раньше? Ответ известен – репрессии «большого террора» проехались по РККА так, что выкосили более ¾ комсостава; сложившееся веками понятие «офицерской чести» сменилось доносительством. Еще в 1923 году Дзержинский предложил вменить всем членам партии в обязанность стучать «кому и куда надо» на всех окружающих. Политические провокаторы (сексоты) наводнили госорганы и особенно армию, перекочевав из царской «охранки» в ЧК. Сексоты вновь выплывают уже в XXI веке, становясь оружием следствия и опорой власти. Последователи Феликса Эдмундовича за неполные три пятилетки, к 1937 году механизм провокаторства и доносительства, арестов, следствия, судебной расправы и исполнения приговоров довели до абсолютного совершенства. Партийно-социальная принадлежность командования РККА заменила образование и компетентность, став определяющими факторами соответствия занимаемой должности и карьерного роста, привела к поражениям 1941–1942 годов. Войну и выиграли не по-суворовски – «умением», а по-сталински – «кровью».