Константин Болотников Представители российского отделения Greenpeace с 1997 г. активно расследуют серию крупных экологических преступлений на Дальнем Востоке, где находятся широко разрекламированные нефтяные месторождения проектов "Сахалин-1" (такие, как Чайво, Одопту, Арктун-Даги) и "Сахалин-2" (Пильтун-Астохское). Оба проекта разрабатываются на основе так называемых соглашений о разделе продукции, по которым государство отдает разработчикам (как правило, представителям мировых нефтяных гигантов) месторождение, а те, в свою очередь, делятся со страной доходами, отдавая часть добытой нефти.
Экологов интересовало, насколько вероятны в районе добычи нефти аварии с выбросом углеводородов в воду, как быстро сможет отреагировать на них хозяин месторождения, можно ли в случае выплаты компенсации за аварию очистить на эти средства район загрязнения и к каким экологическим последствиям приведет авария в этом районе.
Оказалось, что в документах, которые подписали разработчики месторождений проектов "Сахалин-1" и "Сахалин-2" с российским правительством, экологические платежи вообще не прописаны. В Законе 1996 г. "О СРП", определяющем работу по соглашениям о разделе продукции, предусмотрены только налог на прибыль, платежи за пользование недрами и медицинская страховка для рабочих, а экологические платежи просто отсутствуют. Это значит, что Сахалинская область, на прибрежной территории которой производится добыча нефти, фактически не имеет страховки от экологической катастрофы, которые не редкость в нефтянке.
Более того, по словам самих нефтяников, катастрофа обязательно случится. Даже на постоянно обновляемых трубопроводах и на современных буровых станциях России происходит около 35 тыс. утечек нефтепродуктов в год. Причем около 300 из них входит в число фиксируемых (разлив более 10 тыс. тонн нефти за один раз). А на "Сахалинах", как называют их местные жители, ситуация осложняется еще и огромным количеством устаревшего оборудования.
Так, на "Сахалине-2" первоначально планировалось ставить специальную буровую платформу, способную выдержать местные льды и климат. Ее стоимость оценивалась в 0,7-1,0 млрд. долл. Однако разработчики купили совсем другую платформу - "Моликпак". Буровая платформа "Моликпак" была построена в 1984 г. для ведения работ исключительно по разведке, а не по добыче нефти. И не около Сахалина, а в море Бофорта (к северу от Аляски), где, как показывают наблюдения метеорологов, и льды потоньше, и волны пониже. Зато на ней удалось сильно сэкономить, ведь стоит такая платформа всего 30 млн. долл. Правда, еще 150 млн. долл. пришлось потратить на ее переоборудование, потому что платформа предназначена для работ в море на глубине не больше 12 м. Поэтому на "Моликпак" потребовалось поставить специальную "подставку". Иными словами, платформа "Моликпак" помимо "старости" еще и просто не приспособлена к сахалинским условиям.
Однако платформа, которая в любой момент может рухнуть под напором льда или рассыпаться от старости, - это не самое страшное, что может произойти на Сахалине. В конце концов сотни судов лежат на морском дне, и пока никому от этого хуже не стало. Намного страшнее, что в результате аварии в океан выплеснется огромное (даже экологи боятся называть цифры) количество нефти и нефтепродуктов. И ликвидировать последствия аварии в случае чего никто не сможет.
Чтобы понять, насколько серьезна экологическая угроза региону, стоит всего лишь внимательно присмотреться к "Сахалинской энергии" - компании, которая и разрабатывает проект "Сахалин-2". Ее учредителями стали мировые нефтяные гиганты - "Шелл" (Shell), "Мицуи" (Mitsui) и "Мицубиси" (Mitsubishi). Однако фактически все они представлены всего лишь дочерними компаниями с ограниченной финансовой ответственностью. Да и уставной капитал "Сахалинской энергии" всего 100 млн. долл. Поэтому, даже если продать все активы компаний, участвующие в проекте, этого не хватит для покрытия издержек по устранению аварии.
Также в рамках проекта "Сахалин-2" нет требования о необходимости использовать танкеры с двойным дном (подобное усовершенствование конструкции танкеров применяется для того, чтобы избежать утечки нефти при столкновении с другим судном или, например, при посадке на мель). Кроме того, финансовая ответственность "Сахалинской энергии" за разлив нефти заканчивается, как только танкер отошел от терминала.
Если же все-таки авария случится, то владелец танкера заплатит не больше 81 млн. долл. И то лишь в случае, если в море выльются все 90 000 тонн нефти, которые он может принять на борт за один раз. Экологи утверждают, что это совершенно недостаточная сумма, чтобы нейтрализовать разлив такого масштаба. Например, при аварии танкера "Валдез" (Valdez) компании "Экссон" (Exxon) у берегов Аляски в 1989 г. в море вылилось около 40 000 тонн. Тогда компания потратила на ликвидацию разлива огромную сумму - 2 млрд. долл. Еще 1 млрд. долл. за причиненный ущерб природе страны по решению правительства США ушел в казну штата, около 300 млн. долл. израсходовано на удовлетворение частных исков от жителей штата. Кроме того, Верховный суд США обязал "Экссон" уплатить штраф в бюджет страны - еще 5 млрд. долл. Понятно, что названные цифры не идут ни в какое сравнение с "Сахалином-2". Ведь страховка владельца плавучего нефтехранилища емкостью 140 000 тонн (комплекс "Витязь") в проекте "Сахалин-2" составляет 700 млн. долл., чего явно недостаточно. Опять же, владелец комплекса, в который входит платформа "Моликпак" и танкер "Оха", - та же "Сахалинская энергия" с уставным капиталом в 100 млн. долл.
Справедливости ради надо отметить, что компания разработала план ликвидации возможных аварий. Однако, как отметили эксперты Greenpeace, с учетом климатических условий Сахалина серьезные силы для оказания помощи при разливе смогут добраться до района бедствия с опозданием на 5-10 дней.
Если бы авария произошла на земле, то за это время в районе разлива образовалось бы небольшое нефтяное озеро, которое можно и откачать. Однако в случае "Сахалинов" все намного страшнее - в покрытом сплоченными тяжелыми льдами море ликвидация аварии и ее последствий будет практически невозможна. Наиболее вероятный средний объем разлива нефти для Пильтун-Астохского месторождения, например, эксперты оценивают в 1450-7300 тонн летом и 9500-31 000 тонн зимой.
Конечно, не вся нефть сосредоточится на поверхности - примерно 40% уйдет на дно травить глубинных обитателей моря, еще 40% останется в толще воды, уничтожая заплывших в зону заражения китов и тюленей, а на поверхность придется "всего" 20%. Но даже при таком раскладе в летнем варианте площадь нефтяного пятна может достигать площади Москвы (до 700 кв. км), а зимой нефть перекроет площадь Москвы в 3-4 раза. Нужно также учесть, что в тяжелых гидрометеоусловиях Охотского моря выживают очень немногие микроорганизмы. Поэтому один из важнейших механизмов самоочищения морской среды от нефти - поглощение способными переварить ее микроорганизмами - в условиях шельфа северо-восточного Сахалина исключен. Значит, вся нефть (и поверхностная часть, и глубинная) в случае разлива будет очень долго вредить экологии моря и его обитателей.
На этом беды сахалинцев не исчерпываются. Еще одним фактором, который усилит вред от аварии, обязательно станет постоянное и довольно мощное холодное Восточно-Сахалинское течение. Оно унесет нефть к Южным Курилам, которые (пока еще) дают до 30% улова горбуши в России.
Таким образом, изучив обстоятельства добычи нефти на Сахалине, экологи пришли к выводу, что при аварийных разливах нефти окажется загрязненным огромный участок береговой линии. Так, разлив нефти из одного лишь танкера "Престиж" привел к загрязнению берегов Франции, Испании и Португалии. И вряд ли уборщики смогут полностью очистить берега к курортному сезону, даже с учетом того, что над "уборкой" территории трудятся все спецотряды стран Европейского союза.
Разработчики месторождений, отданных им Россией на основе соглашений о разделе продукции, совершенно не собираются обеспечивать экологическую безопасность добычи нефти. Просто потому, что российское правительство вместе с законодательной властью любезно их от этой обязанности освободило "в рамках облегчения налогового бремени для инвесторов". Возможно, власти надеялись, что месторождения быстро достигнут необходимого уровня рентабельности и деньги потекут в бюджет. Однако, как говорят бизнесмены, можно придумать миллион способов уйти от дополнительных выплат. Например, покупать у своих дочерних фирм оборудование по завышенной цене. А поскольку все затраты на разработку месторождения государство оплачивает, то фактически это оно покупает у фирм оборудование за бешеные деньги. Например, "Мицуи" и "Мицубиси" уже "вложили" по этой схеме в проект "Сахалин-2" несколько сотен миллионов долларов, "купив" у самих себя оборудование. И "Шелл" также собирается "купить" у себя завод по сжижению газа. А нефть тем временем добывается в смехотворном (по вложенным деньгам) количестве - около 2 млн. тонн в год. Естественно, ни о какой рентабельности речи не идет, и фирма забирает всю продукцию себе, показывая России большой палец в знак удовлетворения законом о СРП. И при таком низком уровне добычи нефти создается именно та аховая экологическая ситуация, которую и увидели экологи во время своего расследования.
Как добиться отсутствия разлива нефти и при этом добывать ее, не знают пока ни "зеленые", ни нефтяники. Первые пытаются устраивать акции протеста (например, они забирались на буровую вышку платформы "Моликпак" или развешивали "антисахалинские" плакаты на здании областной администрации). Что-то более серьезное, чем подобное ребячество, им пока не удается - все иски Greenpeace по поводу незаконности и опасности разработок месторождений на основе СРП суды отклоняют.
По мнению самих экологов, их действия достаточно бессмысленны. "Надо менять всю систему российских СРП или хотя бы довести ее до международных стандартов, - говорят экологи, - чтобы и промышленник получал свою долю, и страна оставалась с прибылью. Иначе мы (страна) и без денег останемся, и без нефти, и без природы. Но сами мы бороться с промышленниками, которым выгоден нынешний вариант СРП, не в силах. У нас нет такого количества денег, чтобы его хватило для подкупа всей законодательной власти страны".
