Алексей Борисов
Анна Семисинова (слева) с удовольствием общается со своими новыми соседями.
На рубеже 80-90-х гг. минувшего века в этой северокавказской республике жили более 40 тысяч русских, сейчас их не наберется и двух тысяч. Общая криминализация, положение в соседней Чечне и, как следствие, страх и неуверенность не только в завтрашнем, но и в сегодняшнем дне вызвали массовый отток русского населения. Пик исхода пришелся на 1992-1995 гг.
И вот спустя десять лет начался обратный процесс. Пусть и не в массовом порядке, но люди стали возвращаться. И хотя некоторые журналисты упорно продолжают называть Ингушетию "прифронтовой республикой", те, кто сюда приезжает, так не думают. Люди просто возвращаются домой.
Станица Орджоникидзевская (в прошлом Слепцовская) больше похожа на небольшой город, чем на крупное село. Широкие улицы, двух- и трехэтажные административные здания, большой дворец культуры, несколько школ, парк и роскошный рынок, прогулка по которому - настоящее испытание на стойкость. Старые казачьи дома из самана с традиционными ставнями и новые ингушские - из красного кирпича под оцинкованными крышами. При каждом доме - непременный сад с огородом и большой внутренний двор, увитый виноградом.
Орджоникидзевская, Троицкая и Нестеровская - три старинные казачьи станицы, расположенные в Сунженском районе Ингушетии, здесь и было в основном сосредоточено русское население республики. Люди покинули станицы, гонимые страхом и неуверенностью, но большинство, уехав, продолжали тосковать по родным местам.
...Прощальное застолье затянулось. Контейнер с вещами отправили накануне, комнаты были непривычно пусты, и только ветер гонял по углам клочки пожелтевших газет. Во дворе, под шатром из виноградника, накрыли столы, и сочный, терпкий запах "изабеллы" смешивался с ароматами вареной баранины и острой чесночной приправы.
85-летнюю Савельевну соседи уложили у себя, а Николай с Верой все принимали и принимали гостей. Здесь, в Троицкой, они родились и выросли, здесь родились трое их детей, и на местном кладбище, густо заросшем сиренью, лежат их родители. Еще год-два назад они и не помышляли об отъезде, даже решили построить во дворе еще один дом - для сына, которому пришла пора жениться.
Но кирпич, аккуратно, по-хозяйски накрытый рубероидом, так и остался стоять во дворе. А старый дом продали соседу-ингушу Ахмеду.
В тихую и размеренную станичную жизнь ворвались тревожные события. Убили казака - похороны с чьей-то недоброй руки превратились в манифестацию. Где-то подрались подростки - конфликт немедленно преподнесли как "межнациональный". Появились откуда-то провокаторы, они сеяли панику и говорили, что нужно скорее уезжать, так как скоро начнут "резать русских". А тут еще в Чечне пришел к власти генерал Дудаев - вести оттуда приходили одна хуже другой.
В одной из станиц Ставропольского края Николай присмотрел старенький домик, а когда наступил день отъезда, вместе с ними поехал и Ахмед - чтобы не случилось чего по дороге. А когда стали оформлять у нотариуса куплю-продажу, Ахмед вдруг забрал со стола все документы и вывел Николая во двор.
- Слушай, может, передумаешь? Мы же неплохими соседями были, жили почти одной семьей. Мои дети у вас во дворе выросли, они Савельевну своей бабушкой считают. А здесь для тебя все чужое. Оставайся в Троицкой, дом твой отстроим. Все будет нормально, вот увидишь.
На новом месте сразу же возникли трудности с работой, не складывались отношения с соседями. Как-то ради любопытства заглянула квартальная. Увидела машину под навесом, большой японский телевизор, поджала губы: "Не бедные наши новоселы". Телевизором Николая премировал колхоз - по результатам уборки хлеба.
- Ценили его там! - не удержавшись, похвастала Вера.
- А если ценили - чего ж сюда приехали? Ну и жили бы себе вместе с ними!
Дальше - хуже. Дети жаловались, что с ними никто не хочет дружить, называют "чеченами". А однажды младшая Анюта влетела в дом со слезами: "Там на вишне Мурзика повесили!" Вера кинулась в сад: на дереве действительно висел кот, которого привезли с собой из Троицкой. Висел на высокой ветке, ребенок бы не дотянулся. Стала развязывать петлю и увидела записку: "Дудаевский кот душит цыплят".
Несколько раз приезжал Ахмед, привозил мед, сушеное мясо.
- Не надоело жить на чужбине? Может, вернетесь домой? Продавай свою халупу, а свой дом у меня выкупишь!
Первое время Николай только рукой махал - думал, обратного пути нет. А через несколько лет вместе с семьей вернулся в Троицкую.
- За последний год в район вернулись тридцать русских семей, - говорит глава администрации Сунженского района Ахмед Накастоев. - Для всех нас это большая радость. Еще радостнее то, что у меня в папке лежит целая пачка заявлений от людей, желающих вернуться. Таких заявлений - двести. Люди просят помочь с жильем, с работой - мы постараемся помочь всем. Сейчас в районе осталось 1600 человек русских, уже никто не уезжает - наоборот, возвращаются.
Мы всегда жили вместе и хотим жить вместе и дальше. Когда разные народы живут рядом, они перенимают друг у друга все самое лучшее, делают друг друга богаче. В конце концов жить вместе просто интереснее!
По словам заместителя главы администрации района Галины Губиной, большая часть вины за то, что люди покинули родные места, лежит на провокаторах, объявившихся в районе в начале 90-х гг. Во время осетино-ингушского конфликта 1992 г. людей запугивали тем, что мусульмане-ингуши начнут срывать злость на русских, во время чеченского - тем, что ингуши-вайнахи потребуют отделения от России и в республике, как и в Чечне, воцарится хаос.
Сама Галина Степановна родом из Орджоникидзевской, она не покинула станицу в самые смутные времена и уж тем более не собирается уезжать сейчас.
- Когда у меня умерла мама, - рассказывает она, - на похоронах было больше
ингушей, чем русских. Соседи съездили за гробом, они же организовали поминки.
Как можно отсюда уехать, здесь я - дома. Наши люди пропасть не дадут, всегда
помогут. Знаете, чувство того, что наша родина все-таки здесь, не только не
проходит у тех, кто уехал, но и с годами становится сильнее. Люди постоянно
приезжают в гости к оставшимся в станице родным и соседям, навещают могилы. На
Пасху администрация выделяет автобусы, на которых приезжают наши земляки из
Ставропольского края - многие уехали именно туда. Кстати, в нашем бюджете есть
отдельная статья расходов - на содержание старого русского кладбища. Стараемся
поддерживать его в чистоте и порядке, приедут люди - а их могилки ухожены. 
Рассказов о том, как возвращаются люди, много. Самая, пожалуй, колоритная история - про старушку, которую сын-военный вывез куда-то на Север, а она оттуда сбежала. Добралась до Минеральных Вод и дала оттуда телеграмму: встречайте. В станице жила у соседей-ингушей и была при этом счастлива.
- Но только вы имейте в виду, - сказала Галина Губина, - что возвращаются не только русские, но и ингуши. Многие ведь, боясь войны, уехали в Россию, в Среднюю Азию и Казахстан. Мы трудоустроили всех вернувшихся, кое-кому помогли с жильем, хотя это и очень непросто. Хотят переехать к нам и русские из соседней Чечни. Например большая семья Сидельниковых из Ассиновской. У них недавно сожгли четыре дома, люди остались и без жилья, и без имущества. Обратились за помощью к нам, мы - в правительство республики, надеемся, что помогут. А еще возвращаются даже те, кто уехал задолго до перестройки.
Надежда Семисинова родилась и выросла в Орджоникидзевской. Отсюда же она вышла замуж и уехала на Украину, в город Николаев. За двадцать лет она там так и не прижилась.
- Все эти годы хотелось домой. Тянуло все сильнее и сильнее, пока, наконец, мы с дочерью не решились. Из вещей у нас была одна сумка. Все остальное собрали соседи: кто стул принес, кто кресло, кто диван. Холодильник дали в кредит в коммерческом магазине - уже почти расплатилась. Таких отношений между людьми, как у нас на Кавказе, нет нигде - вот и моя дочь, хотя и впервые приехала, сразу это поняла.
Деньги на покупку квартиры Надежде выделило правительство Ингушетии, а сама она устроилась работать завучем в местную гимназию и теперь получает очень неплохую по местным масштабам зарплату - 6,5 тысячи рублей. Дочь Анна учится в Ингушском государственном университете.
На сегодняшний день правительство республики купило уже шесть квартир для возвратившихся в Ингушетию. Остальные семьи живут пока по родственникам: сегодня купить здесь жилье не так-то просто.
- Средний дом в наших станицах, - рассказывает Ахмед Накастоев, - стоит 500-600 тысяч - деньги для людей, возвращающихся с мелких хуторов и деревень, совершенно неподъемные. Мы разработали программу помощи возвращающимся, предусмотрели даже встречу людей в Ингушетии. Уверяю вас, что если программа получит серьезную финансовую поддержку, то возвращение людей станет массовым. У нас есть казачий хор, который мы хотим послать в места компактного проживания наших земляков в Ставропольском и Краснодарском краях. А вместе с артистами туда поедут и авторитетные жители станиц - пусть расскажут, как мы живем, расскажут о наших планах. Русские в Ингушетии традиционно выращивали хлеб и овощи, только у нас в районе было 5-6 колхозов-миллионеров. Мы хотим возродить эти отрасли и вернуть домой наших людей.
Республиканская целевая программа, которая называется "Возвращение и обустройство лиц, ранее проживавших в Республике Ингушетия, на 2003-2010 годы", разрабатывалась администрацией Сунженского района совместно с Министерством экономики республики и находится сейчас на утверждении в правительстве Ингушетии. Инициатором создания программы явился нынешний президент республики, он же держит выполнение ее пунктов под постоянным контролем. Цель программы - "создание условий для возвращения в Республику Ингушетия и обустройство в республике граждан, ранее проживавших в ней и покинувших ее в период политической и экономической нестабильности". А среди основных мероприятий значится "учреждение казачьего торгового дома как основного механизма создания первоначальных рабочих мест и источника финансирования строительства жилья".
По мнению отца Варлаама Пономарева, священника из станицы Орджоникидзевская, возвращению людей не смогут помешать ни близость Чечни, ни вылазки террористов.
- Мы глубоко сострадаем людям, пострадавшим во время последнего теракта в Магасе, а также их родным и близким, - говорит отец Варлаам, - но было бы неправильным считать, что жить в Ингушетии опасней, чем в каком-либо другом регионе. С горечью приходится признать, что прифронтовой можно сегодня назвать не только нашу республику, но и страну в целом. Таковы, к сожалению, сегодняшние реалии. Но жизнь продолжается, а значит, люди продолжают надеяться на лучшее будущее. И очень символично, что люди хотя и понемногу, но начали возвращаться в родные места. Между ингушами и русскими никогда не было и нет вражды - вот что самое важное. Правительство республики нам очень помогает, а в этом году на Пасху службу в нашей церкви посетил президент. Тогда Мурат Магометович Зязиков пообещал помочь со строительством в Орджоникидзевской большого православного храма. Вскоре его уже начали строить.
Отец Варлаам не местный, вместе с родителями приехал в Ингушетию из Ставропольского края. Предыдущего священника, отца Петра, летом 1999 г. похитили бандиты - с тех пор о нем ничего не слышали.
Сейчас на месте будущего храма только котлован, на языке строителей - идут работы нулевого цикла. Строят русские, ингуши, грузины. Это будет один из трех православных храмов, которые решено построить в Ингушетии. Два других откроются в станице Троицкая и в столице республики Магасе - здесь храм будет стоять рядом с мусульманской мечетью.
Собираясь в Ингушетию, мы планировали обязательно встретиться с ее президентом. За два дня до нашего отъезда в столице республики произошел теракт, и мы решили, что, с учетом осложнившейся обстановки, встречу придется отложить. Однако Мурат Зязиков принял нас незамедлительно.
- Прежде всего хочу поблагодарить газету за внимание к такой важной теме, как возвращение в республику ее русских жителей, - сказал президент. - Эта тема актуальна не только для Ингушетии, но и для всех без исключения республик Северного Кавказа. Мы все были, да и, к сожалению, являемся свидетелями того, как кто-то упорно пытается посеять вражду между народами, веками жившими в мире и добрососедстве. Не получилось и не получится. Нас так и не удалось рассорить, и Ингушетия, несмотря ни на что, идет к стабильности и процветанию. Доказательство этому - те люди, которые уже вернулись, и те, кто непременно вернется. Как Ингушетия - неотъемлемая часть России, так и эти люди - неотъемлемая часть и гордость Ингушетии.
В старину казаки охраняли южные рубежи Российского государства, сегодня Ингушетия - вновь форпост на юге России. Ингуши, как и казаки, гордятся тем, что им выпало беречь границу страны, у нас одна страна, а значит, и судьба тоже - одна общая.
