Алексей Громыко
Дэвид Камерон все же рассчитывает на успех.
Фото Reuters
Редко случается, когда выборы общенационального масштаба, где бы они ни происходили, не называют важными, особыми, а то и историческими. Но═парламентские выборы в Великобритании, которые состоятся 6 мая, действительно из ряда вон выходящие. Впервые с 1992 года, когда, к удивлению многих, победил консерватор Джон Мейджор, пришедший на смену Маргарет Тэтчер двумя годами ранее, их исход не предопределен. С тех пор тори ни разу не выигрывали у своего главного соперника – лейбористов. Последние под руководством Тони Блэра, разгромив своего противника в 1997 году, еще дважды отправляли его в нокаут – в 2001 и 2005 годах. Таким образом, консерваторы уже на протяжении 13 лет отстранены от власти, а в качестве оппозиции не побеждали на всеобщих выборах более 30 лет.
Кризис не только в экономике, но и в политике
Впервые с 1979 года за власть будут бороться руководители трех крупнейших партий страны, никогда в прошлом не получавшие всенародного мандата, включая нынешнего главу правительства Гордона Брауна. В 2007 году ему достались посты лидера Лейбористской партии и премьер-министра «в наследство» от Тони Блэра, а не благодаря избирательным урнам. Наконец, приближающиеся выборы сулят редкое для политической жизни страны явление – «подвешенный парламент», то есть ситуацию, когда ни одна из парламентских фракций не наберет абсолютного большинства депутатских мандатов. В последний раз такое случилось в 1974 году, когда лейбористы несколько месяцев управляли государством с помощью правительства меньшинства. Закончилось это повторными выборами в том же году.
Но и это еще не все. Сами выборы пройдут на фоне экстраординарных событий, которые стимулируют политическую активность избирателей. Последние два года Великобритания, как и многие другие страны, испытывала на себе гнев мирового экономического кризиса, причем вместе с США находилась в его эпицентре и поэтому пострадала особенно сильно. В результате граждан страны волнует вопрос – кто виноват и что делать? Необычно и то, что из нынешнего состава Палаты общин, нижней палаты британского парламента, 150 депутатов (беспрецедентная цифра!) заранее объявили, что не будут вновь выставлять свои кандидатуры. Связано это в значительной степени с недавно отгремевшим в Королевстве «растратным скандалом»: более половины от общего числа парламентариев попались за нецелевое расходование бюджетных средств, выделяемых на нужды законодателей. В целом им пришлось вернуть в государственную казну более миллиона фунтов, а на четырех из них заведены уголовные дела. Для многих государств такой уровень коррупции может показаться сносным, но не для британцев. Так как еще примерно столько же депутатов проиграют выборы, новый состав Палаты общин ждет масштабное обновление.
Стоит упомянуть и о том, что майские выборы могут стать последними в своем роде. До сих пор, вот уже больше 100 лет, в Великобритании используют строгую мажоритарную систему голосования, которая почти всегда ведет к формированию однопартийного правительства, будь то консервативное или лейбористское. Лишь в военные годы или во времена форс-мажорных обстоятельств, каковыми была Великая депрессия, политические партии шли на создание коалиций. Но в скором будущем многое может измениться. Дело в том, что на октябрь следующего года в стране намечен референдум о введении смешанной или пропорциональной системы голосования, благоприятствующей малым партиям, и тогда создание коалиционных правительств может стать общераспространенной практикой в Туманном Альбионе.
Пока же все гадают, кто победит на этот раз. Шансов у консерваторов, которыми руководит фотогеничный и энергичный Дэвид Камерон, больше, но лейбористы наступают им на пятки. Не менее интересная интрига связана с Партией либеральных демократов во главе с Ником Клеггом. Именно ее позиция может стать решающей в том, какой из основных двух претендентов въедет на Даунинг-стрит, 10. Конечно, в зависимости от того, кто победит, тори или лейбористы могут сформировать правительство меньшинства, но тогда досрочных выборов через год или два избежать вряд ли удастся.
В каком состоянии подошло к этим выборам общество и избиратели? Треть британцев не ждет ничего хорошего от предстоящего десятилетия. Более пессимистически из развитых государств настроены только французы. В стране значительно повысились евроскептические настроения, треть населения вообще за выход Великобритании из Европейского союза. Больше всего британцев, которым всегда была присуща терпимость к иммигрантам, теперь беспокоит проблема дискриминации белых, а не мусульман, сексуальных меньшинств, женщин или евреев. Две трети жителей Британии по-прежнему одинаково относятся к своим согражданам с любым цветом кожи, однако в то же время хотят положить конец эмиграции в Королевство. Около половины населения видит в исламе угрозу «западной цивилизации». Все больше людей не усматривают принципиальной разницы между двумя ведущими партиями – лейбористами и консерваторами. Но это не вина последних. Они действительно давно перестали быть классовыми партиями, и сейчас разница представительства в них среднего и рабочего класса минимальна. Но идеология продолжает играть значительную роль в жизни государства. Четверть граждан страны называют себя левыми, четверть – центристами и четверть – правыми, причем среди сторонников лейбористов левых взглядов придерживается половина, в то время как половина сторонников тори придерживается правых взглядов.
Итоги премьерства Гордона Брауна
59-летний Гордон Браун на вершине власти находится не так долго – около трех лет. Однако это чрезвычайно опытный и видавший виды политик. В течение десятилетия до своего премьерства он бессменно занимал второй по значимости пост в правительстве Тони Блэра – министра финансов. В этом качестве он одновременно ответственен и за долгие годы экономического подъема, в лучах которого нежилась страна, и за ту боль, которую она испытала после начала первого в истории глобального экономического кризиса. Падение валового продукта страны в 2009 году составило 4,8%; дефицит государственного бюджета – 180 млрд. фунтов стерлингов, или 12,6% ВВП, что близко к показателю преддефолтной Греции, а государственный долг достиг 80% ВВП. Безработица превысила 2,5 млн. человек, что хуже показателя 1997 года, когда лейбористы пришли к власти.
 Ник Клегг неожиданно стал любимцем публики. Фото Reuters |
Окажись Браун решительнее, он мог бы руководить Британией до 2012 года, ведь правящая партия имеет право не распускать парламент именем монарха пять лет. Но осенью 2007 года, несколько месяцев спустя после замены Блэра, Браун побоялся проводить досрочные всеобщие выборы. В то время ему казалось, что лейбористы победили бы недостаточно убедительно. Знал бы он тогда, что в 2010 году шансов на победу у его партии почти не будет. Браун – фигура колоритная. Довольно неуклюжий, грузный, слепой на один глаз, но умный политик, творец наравне с Блэром феномена «новых лейбористов» и «третьего пути», он проявил в последние месяцы завидное упрямство и бульдожью хватку, не желая признавать предопределенность победы консерваторов. Еще недавно почти все считали его обреченным на поражение, но теперь эти голоса не столь тверды. Да, лейбористам не приходится рассчитывать на абсолютное большинство мандатов, но надежда сформировать правительство меньшинства у них появилась.
Последние годы Браун стоически выдерживал обрушившиеся на Лейбористскую партию невзгоды. Экономический кризис, повысивший социальную напряженность в стране. «Растратный скандал», ударивший больнее всего по правящей партии. Несколько попыток смещения премьер-министра своими же соратниками по партии. На Евровыборах в июне 2009 года лейбористы потерпели сокрушительное поражение, оказавшись на третьем месте после консерваторов и еще недавно маргинальной Партии независимости Соединенного Королевства. Брауна критиковали за грубое обращение с подчиненными, за гонения на своего министра финансов Алистара Дарлинга, который в свое время предупреждал о надвигающемся кризисе, но его мнение тогда казалось неудобным. Имидж партии пострадал еще больше, когда три депутата-лейбориста, бывшие членами правительства, попались на удочку журналиста, выдававшего себя за представителя лоббистской американской фирмы. Они с удовольствием «конфиденциально» хвастались ему, как могут и за какие немалые деньги улаживать дела бизнес-структур, используя свои связи в верхних эшелонах власти. Репутацию правительства подкосило и то, что в минувшем феврале апелляционный суд страны вынес вердикт о нарушении Британией международной конвенции против пыток. Был доказан секрет Полишинеля – что английские спецслужбы потворствовали своим американским визави в так называемых чрезвычайных выдачах и пытках подозреваемых в террористической деятельности.
Но у Брауна есть и немало достижений. Он вывел британские войска из Ирака. Добился дальнейшего примирения католиков и протестантов Северной Ирландии, способствовав восстановлению поста регионального министра юстиции и полномочий Белфаста в сфере правопорядка. Проявил решительность и лидерские качестве в борьбе с экономическими проблемами, вложив в антикризисные меры 850 млрд. фунтов стерлингов. Немедля отказался от ряда элементов неолиберальной экономической политики, фактически национализировав ряд банков. Повысил до 50% верхнюю ставку подоходного налога. Ввел налоги на бонусы банковских служащих. Увеличил социальные отчисления работодателей. Обещал сделать строже правила поглощения британских компаний иностранцами. Провел в начале года в Лондоне успешную конференцию по Афганистану.
В целом минувшие 13 лет мало кто в Великобритании назовет провальными. Политический проект «нового лейборизма» во многом оказался весьма успешным. Например, идея бесплатной государственной системы социального обслуживания населения укоренена в стране как никогда за последние три десятилетия. Консерваторы смирились с этим и, более того, сами собираются наращивать вложения в национальную систему здравоохранения в случае победы на выборах. С другой стороны, политика «третьего пути» лейбористов привела к тому, что идея расширения возможности выбора, внедрения конкурентных, рыночных механизмов в функционирование государства благосостояния мало кем оспаривается даже на левом фланге британской политики.
Консерваторы вновь в игре
И все же фаворитами в избирательной гонке являются консерваторы. Дэвид Камерон добился того же, что Тони Блэр в 1990-е годы, – сделал свою партию вновь избираемой, более современной, свободной от многих негативных черт прошлого. Как-то он даже назвал себя в этом смысле «наследником Блэра». Демократизм и открытость соседствуют у Камерона с аристократизмом. Он – человек голубых кровей, среди его предков – английский король Вильгельм IV. Между прочим, последний также обладал довольно демократическими манерами. Камерон учился в элитной частной школе Итон, затем – в Оксфордском университете, его супруга Саманта – дочь баронета. Лидер тори довольно поздно пришел в большую политику, только в 2001 году став членом парламента. Его предыдущая попытка в 1997 году оказалась неудачной. После этого он сделал головокружительную карьеру, возглавляя Консервативную партию уже четыре года спустя.
Но в жизни у Камерона не все так радужно. Его восьмилетний сын Иван страдает от церебрального паралича и эпилепсии. Постоянная необходимость прибегать к услугам государственной национальной службы здравоохранения, общаться с теми, для кого забота и помощь согражданам – профессия и призвание, сделали Камерона крайне внимательным к вопросам социальной сплоченности и общественной солидарности. Слова Тэтчер о том, что «общества нет, есть только индивиды», – не его девиз.
Конек Камерона – критика «надломленного общества» из-за невнимания лейбористов к гражданской инициативе «снизу», рассуждения о вреде «большого государства» и необходимости вместо этого «большого общества». Это своего рода «третий путь» тори, который примиряет веру консерваторов в индивидуальные свободы с сильным государством и коллективизмом. Кредо Камерона – «прогрессивный», «либеральный консерватизм». Стремление идти сразу в нескольких направлениях заметно сказывается на предвыборной программе партии. Тори обещают снизить корпоративный налог, но ввести налог на банки, выступают за демократизацию местных органов власти и за фиксированные сроки проведения всеобщих выборов, но против избирательной реформы и форсированного перехода к избираемости Палаты лордов. Традиционно важен для них образ «сильной партии». Поэтому они предлагают создать новый силовой орган – Совет национальной безопасности, критикуют намерение лейбористов сократить число военно-морских баз на территории страны. Поддерживают же консерваторы лейбористов в стремлении провести дорогостоящую модернизацию системы британского ядерного сдерживания – ракет «Трайдент» на атомных подводных лодках.
 Гордону Брауну остается только надеяться на чудо. Фото Reuters |
Два года назад, по опросам общественного мнения, отрыв консерваторов от лейбористов достигал 20%, но затем дела пошли хуже. К февралю 2010 года он уменьшился вдвое, а к середине апреля и вовсе снизился до 3%. Однако для безусловной победы на выборах тори требуется превосходство над лейбористами в 8–10%, или 116 дополнительных мандатов. Только тогда они получат заветные 326 мест в Палате общин, то есть абсолютное большинство из 650. В противном случае, имея самую большую фракцию в парламенте, консерваторы окажутся перед необходимостью формировать правительство меньшинства, а это путь в неизвестность.
Либералы – третья сила
Здесь-то на арену большой политики и выходят либеральные демократы. Это партия, в которой, как и у двух более сильных соперников, переплелись различные идеи и практики. Наследники Либеральной партии, доминировавшей в стране наравне с консерваторами в XIX – начале XX века, они тем не менее к началу нового столетия стали во многом левее не только тори, но и правой части лейбористского движения. Рефрен партийного манифеста либерал-демократов – «справедливость». Три четверти их сторонников считают себя либо левыми, либо центристами. Либерал-демократы выступают за зеленую экономику, за реформу банков, за увеличение государственной пенсии и налогов на дивиденды, за налоговые послабления для бедных и небогатых слоев населения, за отмену платного образования в государственной высшей школе, за вывод британских войск из Афганистана до следующих парламентских выборов. Либерал-демократы были противниками войны в Ираке, как и сейчас они противники модернизации системы «Трайдент». Самая проевропейски настроенная партия – также либерал-демократы.
Лидер «третьей силы» британской политики – 43-летний Ник Клегг. В прошлом он успел поработать членом Европарламента. Его фигура не может не привлекать: хороший оратор, на четверть русский по отцовской линии, женатый на испанке и владеющий пятью иностранными языками. Он всполошил политический бомонд Великобритании, когда неожиданно успешно провел три раунда предвыборных телевизионных дебатов с Камероном и Брауном. Они проходили в стране впервые и привлекли большую зрительскую аудиторию. В результате рейтинг либеральных демократов резко вырос, еще больше повысив вероятность того, что ни консерваторы, ни лейбористы не наберут абсолютного большинства голосов. Выборы наверняка значительно расширят ряды парламентской фракции партии, составляющей ныне 63 человека. Скорее всего от нее и будет зависеть то, кто придет к власти.
Как-то давно, в XIX веке, знаменитый консерватор Бенджамин Дизраэли сказал о не менее знаменитом либерале: «Если Гладстон упадет в Темзу, это будет беда, но если его кто-то из нее вытащит, это будет катастрофа». Много позже, в 1945 году, Уильям Черчилль заявил, что если к власти придут лейбористы, то в стране появится гестапо. Да, стиль политических баталий в Великобритании жесткий и порой непримиримый. Язвить, говорить с сарказмом о своих соперниках, часто с переходом на личности, – в крови местных политиков. Однако кто бы ни победил на приближающихся парламентских выборах – консерваторы или лейбористы, сформируют те или другие коалицию с либеральными демократами, Великобритания в целом только выиграет. Уж такова способность ее старинной политической системы использовать жесткую и открытую конкуренцию для расчистки завалов и движения вперед.
