Олег Носкович
Протестующие – такие же, как прочие люди. Они выходят на улицы по своему собственному велению. Фото Сергея Приходько (НГ-фото)
Почему так? Думается, все дело в архаичности нашего сознания. По отношению к государственным институтам и власти как таковой оно застряло в давно минувших веках, на уровне общинного восприятия действительности, которому свойственно вникать лишь в то, что лежит в пределах физической видимости. Мы приучены к тому, что правила морали несомненно и безусловно применимы лишь к тем, кто находится в пределах нашего круга общения, а тех, кто вне его, как бы и не существует вовсе. Все, что творится за пределами физически нами воспринимаемого, от нас никоим образом не зависит, и мы, следовательно, не несем за это никакой моральной ответственности. В России личность не чувствует ответственности за происходящее в общественном пространстве, не несет ответственности за государство, и отсюда возникает серьезнейший разрыв между частным и общим, между личностью и государством.
Требования нашего гражданина к государству и институтам власти ограничиваются минимумом жизненно необходимого – обеспечением безопасности и прожиточного минимума, а требования более высокого порядка не считаются обязательными. А ведь именно их выполнение привело наиболее успешные государства, именуемые странами западной демократии, к самому высокому в мире уровню жизни. Все эти требования высокого порядка, по сути, можно объединить в одно – требование обеспечить личности свободу реализации.
Спрашивается: при чем здесь мораль, какова корреляция между уровнем общественной нравственности и уровнем жизни общества? Самая прямая, поскольку описанный выше образ жизни немыслим без реализации принципа равенства всех перед законом, хотя бы примерно одинаковых стартовых возможностей, равной конкуренции, искоренения коррупции. Но – не получается. И виной всему все то же архаическое сознание, для коего действие любой идеи прекращается там, где заканчивается личное пространство, а идея справедливости сводится к требованию обеспечения справедливости для себя и своих близких. Архаичность сознания не позволяет трансформировать личные переживания от увиденного и услышанного в рациональные действия по отношению к государству.
Мы и наши истины
Важнейшая особенность общинного сознания – его крайне слабое умение взаимодействовать с государством и добиваться от него осуществления элементарных требований, не говоря уже о требованиях высокого порядка. Чтобы что-то требовать, нужно четко знать, во-первых, что именно, во-вторых, каким образом достигается исполнение требований, и в-третьих, как контролировать ход исполнения. А общинное сознание не имеет навыка самостоятельного осмысления и решения общественных проблем, поскольку, ориентируясь на семейное пространство, организацию всего остального полностью отдает в руки власти. Не потому, что ей доверяет, а просто не видя для себя иного выхода.
Самое главное, что подразумевает общинная форма сознания, – существование личности в системе абсолютных истин. Свое кровное, родное – оно и есть самое правильное и единственно верное. Если ты придерживаешься демократических убеждений, то все иные убеждения – неправильные; если ты, напротив, не сторонник демократии, то демократические убеждения – это чушь собачья. Если ты верующий, то пусть неверующие и имеют право быть таковыми, но все равно они какие-то ущербные в духовном плане люди и их следует наставлять на путь истинный; если ты атеист, то верующие, хоть и милые люди, но все ж таки умственно недалекие, и не мешает поставить им это на вид. В основе такого сознания – абсолютная внутренняя убежденность в том, что правда может быть лишь одна, на то она и правда. Посмотрите хотя бы на обмен мнениями, который наиболее продвинутая часть нашего общества ведет в Интернете. Это не то что подобием дискуссии, а и обменом мнениями в прямом смысле слова назвать язык не поворачивается. Для общинного сознания огромная трудность заключается в том, чтобы не на словах, а внутренне выстраданно осознать относительность правды, равноправное существование различных мировоззрений. Единственная основа, на которой такое возможно, – общечеловеческая мораль, универсальное, а не выборочное ее применение. Но категорическое требование к себе быть действенно моральным по отношению ко всем без исключения членам общества фактически означает жесткое требование следить за соблюдением закона и норм общежития по отношению к тем, кто не такой, как ты, к тем, кого ты не знаешь и никогда в жизни не узнаешь. Только лишь массовая включенность граждан в жизнь общества по принципу «один за всех, и все за одного» способна привести к верховенству закона, равенству прав, к свободе реализации личности и неуклонному повышению уровня жизни.
Общинное сознание преодолевается интеллектуально-образовательно, духовно-нравственно и традиционно-поведенчески. Первое и второе достигается умственными и душевными усилиями и свойственно личностям, способным и расположенным к самосовершенствованию. Меньшинство формирует образцы поведения, которые затем в силу их успешного применения – потому как выгодно поступать так, а не иначе, – принимает и перенимает большинство, и таким образом формируется традиция поведения. Что, средний американец или средний европеец посредством напряженных размышлений и мучительных духовных исканий обрел понимание общечеловеческой морали? Не думаю, что это так, что он вообще задавался подобной проблематикой. Просто в силу особенностей исторического развития в западном обществе давно укоренилась традиция такого поведения, которая позволяет неискушенному гражданину взвешенно и грамотно взаимодействовать с государством. И для России возникновение, сознательное поощрение и закрепление традиции такого поведения, когда гражданин на равных контактирует с государством, представляется крайне важным фактором общественного бытия.
Предвижу сомнения: а зачем нам вообще решать проблему общинного сознания? Что плохого в том, что в России таковое преобладает? Ну, во-первых, если пускать дело на самотек, не видеть цели процесса и не руководить им должным образом, то само собой может сложиться все, что угодно, – «хотели как лучше, а получилось как всегда». Во-вторых, у России нет времени в условиях жесточайшей мировой конкуренции полагаться на естественный ход событий. Если наша экономика в ближайшее время не начнет превращаться в экономику массовых творческих решений, каковыми являются передовые экономики планеты, то России несдобровать и не удержать свою судьбу в собственных руках. Общинное сознание представляет собой страшный тормоз, в первую очередь на пути экономического развития. Какие массовые творческие решения могут быть при нынешнем уровне подготовки специалистов, когда с начальной школы они заточены не на получение знаний, не на обучение самостоятельному мышлению, а на получение хорошей оценки? Какие могут быть успехи у российского предпринимательства при чрезвычайно низком уровне свободы самореализации, когда не до жиру, быть бы живу? Как можно говорить об искоренении бюджетного воровства без серьезного общественного контроля?
Власть и раскол общества
Задача власти в демократическом государстве, к коему по форме устройства относится Россия, – обеспечение спокойствия и процветания граждан. Но у нас не проводится на практике и даже не сформулирована внятная стратегия развития. Непонятно, что мы строим, и это при том, что выбор возможных задач строительства невелик. Либо мы строим общество по типу западной демократии, либо национально ориентированное государство с элементами тоталитаризма, либо нечто особенное, своего собственного сочинения. Складывается впечатление, что мы строим одновременно и первое, и второе, и третье. Однако, как ни странно, ничего противоестественного в таком положении вещей нет, и не оно страшнее всего. Дело в том, что российское общество расколото, в нем в той или иной мере представлены все настроения, лежащие в основе каждой из упомянутых моделей, и в подобной ситуации любая ответственная власть вынуждена отдавать должное каждой социокультурной группе. Сейчас Россия проходит стадию просвещенного авторитаризма, ибо при неготовности общественных групп к диалогу только такая фактически директивная форма правления позволяет избежать прямого их столкновения и не потерять управление страной. В определенных условиях просвещенный авторитаризм является наиболее мягкой и эффективной из всех возможных форм правления. Однако положительный эффект от него наблюдается до тех пор, пока он выступает в качестве арбитра и, будучи равноудаленным от всех общественных групп, позволяет им развиваться, крепнуть, становиться сдержанным и ответственным участником политического процесса, действующим исключительно в рамках закона.
Страшнее всего то, что российская власть явно перестала находиться над схваткой, а встала на сторону самой большой части общества, но лишь части его. Уже одно это чревато прямым скатыванием если не к мягкой форме тоталитаризма, то к частным ее проявлениям.
Чем объясняется неприятие властью той части населения, которая активно выражает свое неудовлетворение нынешним состоянием дел в стране?
Возможно, тем, что власть не в состоянии заметить различие между людьми оппозиции и так называемыми лидерами оппозиции, отождествляет их. Вдумчивому непредвзятому наблюдателю очевидно, что демократически настроенные люди – условно назовем их пришедшими на Болотную площадь – публично протестовали по своему собственному велению, а не по призыву организаторов. У оппозиции нет настоящих лидеров, достойных тех, которых они хотят возглавить.
А может быть, того хуже, власть отказывает множеству личностей в способности принимать самостоятельно осмысленные, независимые от вообще чьей-либо воли решения...
Даже если люди с белыми лентами в чем-то неправы, то власти нужно с ними разговаривать, а не отворачиваться и не считать чуть ли не врагами. Власть же не хочет или не умеет работать на благо страны с теми, кто это благо видит по-иному. Почти враждебное поведение власти по отношению к той части граждан, которая преодолела или преодолевает общинную форму сознания, заставляет думать, что она сама в значительной мере пребывает во власти общинного сознания. Что ведет к печальным последствиям. Почему? Потому что любая серьезная устремленность в будущее базируется на фундаментальной идее о том, что собой представляет это самое будущее и за счет чего оно достигается.
Таких идей всего две, хотя вариаций множество. Одна – идея всеобщего равенства, базирующаяся на общечеловеческой морали и предполагающая преодоление общинного мышления. Другая – идея какой-либо исключительности по национальному, религиозному, социальному или какому-то иному признаку, предполагающая действия, диктуемые общинным мышлением. Ни национальную, ни религиозную исключительность власть не допустит: они ведут к мгновенному распаду государства. Социальную исключительность мы проходили в советское время, и повторение ее невозможно. Никаких других более-менее приемлемых для России идей исключительности, то есть питательной почвы для общинного сознания, не просматривается. Зато многими своими элементами идеология западной демократии – самая что ни на есть питательная почва для преодоления общинного сознания. Так что власти приходится действовать по принципу «всем сестрам по серьгам».
 |
| Индивиды постоянно взаимодействуют и сталкиваются. Без правил будет хаос. Фото Reuters |
Новая политическая сила
Между тем в России родился и крепнет новый для нее тип массового сознания, ориентированный на интеллектуально активное постижение действительности, в отличие от созерцательно-пассивного, присущего общинному типу сознания. Этот новый тип сознания – назовем его глобальным – преодолел или преодолевает общинное миропонимание и является базовым для построения общества равных возможностей. Однако чтобы стать фактором, значимо влияющим на всю нашу реальность, глобальному сознанию требуется оформиться в политическую силу, для чего необходимо следующее.
Первое. Обрести собственную идеологию, вытекающую из ключевых положений, лежащих в основе мировоззрения носителей глобального сознания. Для такого мировоззрения не нуждается в доказательствах и безусловна на чувственном уровне убежденность в том, что свое будничное поведение надо строить, имея в виду абсолютно равное право каждого на «жизнь, свободу, стремление к счастью», как то еще в 1776 году было провозглашено Декларацией независимости США. Отсюда следующая бесспорная идея – идея ответственности: ведь коли каждый имеет право, то избежать столкновений при реализации прав можно только при взаимном уважении, и значит, при определенном самоограничении. Здесь важно отметить различие понятий свободы и воли. Воля – это, говоря бытовым языком, «что хочу, то и ворочу». Свобода же – это всего лишь возможность иметь право выбора. Например, я попал в такую дорожную ситуацию, что все участники движения имеют равные права на движение. Однако если я начну реализацию своего права на проезд, то своим действием создам пробку, а если в определенной мере им поступлюсь, то, причинив себе некоторые неудобства, не затрудню общественного движения. У меня имеется выбор и никто меня его не лишает – такое положение дел и есть свобода. А дальше я по собственному разумению этим выбором, этой свободой пользуюсь. Если я, игнорируя права остальных, стану реализовывать собственное право, то я сделал выбор в пользу воли. Если же я пошел на самоограничение и попытался содействовать гармоничной реализации права каждого, то я сделал выбор в пользу ответственности.
Второе. Идеология позволяет множеству людей духовно объединиться на основе сходных жизненных позиций. Она ставит глобальные цели и очерчивает допустимые пути их достижения. Они находят отражение в политической программе. На настоящем этапе своего становления глобальное сознание, не имея четкой, идеологически обоснованной программы конкретных общественных действий, политически беспомощно. Принципы, положенные в основу политики глобального сознания, видимо, должны включать следующее.
В условиях, когда российская реальность представляет собой поле непрерывного столкновения общечеловеческих ценностей с личностными и общинными ценностями, политической практике глобального сознания целесообразно строиться на принципах «не навреди, разъясни, сделай». «Не навреди» означает, что в погоне за своим идеалом ни в коем случае нельзя игнорировать интересы носителей иных идеалов, а необходимо соотносить с ними все свои действия в духе идеологии гуманного выбора. Отсюда также следует разумное отношение к власти, а именно сотрудничество с нею и поддержка в случаях верного ее подхода к разрешению каких-то общественных проблем. «Разъясни» означает каждодневное объяснение текущих событий с точки зрения своей идеологии. «Сделай» означает безусловное сохранение самоидентичности и учет того, что действие есть основной рычаг влияния на реальность. Эволюционно-гуманистический подход к достижению целей диктует и соответствующий набор действий, из коего исключается все, что связано с насилием. Идеология ненасильственного протеста, разработанная Махатмой Ганди и Мартином Лютером Кингом, предлагает множество способов выразить свое отношение к происходящему, и для этого современное коммуникационное пространство дает огромное поле возможностей. Причем принципиально важным представляется умение предложить всем заинтересованным сторонам понятный и приемлемый для них способ решения проблемы, являющейся предметом протеста.
Третье. Даже вооруженное идеологией и политической программой, но не имеющее лидеров на всех уровнях своей структуры движение организационно мертво. И проблема отсутствия лидеров – самая серьезная для утверждения глобального сознания в России. Если для создания идеологической и политической основы движения достаточно нескольких теоретиков, то претворение в жизнь заявленного требует большого числа личностей, мыслящих широко и глубоко, способных на практике грамотно и бережно совместить принципы гуманизма и демократии с реалиями общинного сознания, не скатиться в крайности и не опустить руки. Поэтому первоочередная задача – поиск и объединение идеологических единомышленников. Как писал в середине XIX века Алексис де Токвиль в своем знаменитом трактате «Демократия в Америке»: «Как только несколько человек в Соединенных Штатах приходят к какой-то идее, которую они хотят продвинуть, они начинают искать друг друга, и как только им удается наладить контакты между собой, они объединяются. Начиная с этого момента, они уже не одиночки, а заметная сила, деятельность которой служит примером для других и слова которой будут услышаны». Прекрасная площадка встречи единомышленников – Интернет. Там лидеры, сформировавшиеся через постановку и практику решения отдельных проблем снизу, начинают взаимодействовать между собой и выделяют из своей среды группу общественных деятелей, способных политически объединить мировоззренчески близкие личности.
* * *
В сегодняшней России власть не в состоянии дать обществу идеологию, отвечающую интересам всех его слоев, и от этого страдают и политика, и экономика. Носители глобального сознания вполне способны представить на суд общества идеологию, его объединяющую, но пока не сделали этого. Вот мы и «живем, под собою не чуя страны». И как долго без необратимого ущерба для страны это может продолжаться?
Дарья Гармоненко